Добрый день! Если в сообществе есть нынешние шестиклассники, сдающиеся в наших пенатах, может быть кто-то согласится скопировать темы письменных работ из разделов "подготовка к контрольной работе"? ( Read more... )
2. Можно ли считать произведение Осоргина сказкой? Свой ответ обоснуйте.
3. Каким предстает герой рассказа Шмелева в детстве? И.С. Шмелев КАК Я СТАЛ ПИСАТЕЛЕМ Живы во мне доныне картинки детства, обрывки, миги. Вспомнится вдруг игрушка, кубик с ободранной картинкой, складная азбучка с буквой, похожей на топорик или жука, солнечный луч на стенке, дрожащий зайчиком... Ветка живой березки, выросшей вдруг в кроватке, у образка, - зеленой такой, чудесной. Краска на дудочке из жести, расписанной ярко розами, запах и вкус ее, смешанный с вкусом крови от расцарапанной острым краем губки, черные тараканы на полу, собравшиеся залезть ко мне, запах кастрюльки с кашкой... Боженька в уголке, с лампадкой, лепет непонимаемой молитвы, в которой светится «деворадуйся»... Я говорил с игрушками, с чурбачками и стружками, которые пахли «лесом», - чем-то чудесно-страшным, в котором «ВОЛКИ». Но и «волки» и «лес» - чудесные. Они у меня - мои. Я говорил с белыми, звонкими досками, - горы их были на дворе, - с зубастыми, как страшные «звери», пилами, с блиставшими в треске топорами, которые грызли бревна. На дворе были плотники и доски. Живые, большие плотники, с лохматыми головами, и тоже живые доски. Все казалось живым, моим. Живая была метла, - бегала по двору за пылью, мерзла в снегу, и даже плакала. И половая щетка была живая, похожая на кота на палке. Стояла в углу - «наказана». Я утешал ее, гладил ее волосики. Все казалось живым, все мне рассказывало сказки, - о, какие чудесные! Должно быть, за постоянную болтовню прозвали меня в первом классе гимназии - «римский оратор», - и кличка эта держалась долго. В балльниках то и дело отмечалось: «оставлен на полчаса за посторонние разговоры на уроках». Это был, так сказать, «дописьменный» век истории моего писательства. За ним вскоре пришел и «письменный».
3. Каким предстает герой рассказа Шмелева в детстве?
И.С. Шмелев КАК Я СТАЛ ПИСАТЕЛЕМ
Живы во мне доныне картинки детства, обрывки, миги. Вспомнится вдруг игрушка, кубик с ободранной картинкой, складная азбучка с буквой, похожей на топорик или жука, солнечный луч на стенке, дрожащий зайчиком... Ветка живой березки, выросшей вдруг в кроватке, у образка, - зеленой такой, чудесной. Краска на дудочке из жести, расписанной ярко розами, запах и вкус ее, смешанный с вкусом крови от расцарапанной острым краем губки, черные тараканы на полу, собравшиеся залезть ко мне, запах кастрюльки с кашкой... Боженька в уголке, с лампадкой, лепет непонимаемой молитвы, в которой светится «деворадуйся»...
Я говорил с игрушками, с чурбачками и стружками, которые пахли «лесом», - чем-то чудесно-страшным, в котором «ВОЛКИ». Но и «волки» и «лес» - чудесные. Они у меня - мои.
Я говорил с белыми, звонкими досками, - горы их были на дворе, - с зубастыми, как страшные «звери», пилами, с блиставшими в треске топорами, которые грызли бревна. На дворе были плотники и доски. Живые, большие плотники, с лохматыми головами, и тоже живые доски. Все казалось живым, моим. Живая была метла, - бегала по двору за пылью, мерзла в снегу, и даже плакала. И половая щетка была живая, похожая на кота на палке. Стояла в углу - «наказана». Я утешал ее, гладил ее волосики.
Все казалось живым, все мне рассказывало сказки, - о, какие чудесные!
Должно быть, за постоянную болтовню прозвали меня в первом классе гимназии - «римский оратор», - и кличка эта держалась долго. В балльниках то и дело отмечалось: «оставлен на полчаса за посторонние разговоры на уроках».
Это был, так сказать, «дописьменный» век истории моего писательства. За ним вскоре пришел и «письменный».
Reply
Leave a comment