...не має "спільної історії" далі побудови першого концтабору
Алі Татар-заде
коли ми підшукуємо московитам попередників: чи то царя Москви, чи онука Чінгісхана, чи гуннів, чи візантийських василевсів... то ми підшукуємо нашому грабіжникові та гвалтивникові аристократичну генеалогію.
Ми підсилюємо його, роблячи споконвічним, а отже роковим та неминучим, практично непереможним.
Уявіть собі що злочинцю, який заліз на вашу дачу та вбив родича, ви у суді та газетах висуваєте твердження, що він походить аж від самого капітана Моргана.
Ви тільки наб'єте йому акції.
На нас напало плем'я майже без історії, без традицій, без епічного бекграунду, а тим більше без цівілізаційного підгрунтя.
Це раби, підножки, грязь, а не споконвічна сила.
Чи справді це гигантська маса?
Ну, це приблизно населення Вієтнама.
В Азії не дуже багато.
В Європі, де ціна життя інакша, це вороже плем'я грає на "різниці у цінах".
Але Вьєтнам має тисячолітню історію: Росія ні.
Її попередня історія розпадається на сотні, без перебільшення, локальних історій, ніколи і ніяк не пов'язаних між собою.
Царство чжурчженів та карельська чудь ніколи не торгували і не знали одна про одну.
Нащадки всього, що поміж тими згаданими двома, не має "спільної історії" далі побудови першого концтабору.
=====
Katia Margolis
“…Украинка Соня и россиянин Даня встречаются в Стамбуле. Им обоим не хватает денег на жизнь в чужом городе, и оба не слышат. Они проводят время вместе, занимаются тем, чем обычно занимается молодежь, - беззаботно гуляют и ищут близости. Они влюблены. Но все не так просто, как кажется на первый взгляд: девушка из Украины, а парень из России, и где-то там, на родине, идет война», - говорится в описании фильма, который покажут в Таллинне на фестивале Tallinn Black Nights Film Festival (POFF).
Фильм: разумеется, антивоенный.
Как говорится, угадай страну происхождения режиссера с одного раза.
Ведь «где-то там на родине идет война». Не понятно, правда, где, на какой родине и почему она идет сама.
«Мосфильм», кстати, поставил на войну в Украину бронетехнику 50х годов, хранившуюся на складе киностудии
Об этом сообщил гендиректор киностудии «Мосфильм» Карен Шахназаров во время встречи с Владимиром Путиным в Кремле.»
Но то ж плохие.ру.
А тут-то хороший. Он за мир, дружбу, жевачку и секс. На своих условиях и в своих представлениях, разумеется. Он весь наверняка воплощенная духовность, притча и метафора …
Фильм еще не вышел, но его сюжет почему-то (интересно, почему вдруг) вызвал бурные протесты украинской общественности и диаспоры. (См ссылки в комментариях). После многочисленных протестов, руководство фестиваля сказало, что премьера фильма состоится, но хотя бы не в программе "Standing with Ukraine».
Как странно… украинцы почему-то не хотят фильма о трогательных отношениях глухого россиянина и глухой украинки и не хотят никаких метафор. (Хотя, пожалуй, эта деталь делает фильм чуть более достоверным - хотя для полноты метафоры герои должны быть ещё слепыми, только в этом случае можно представить в 2024 подобный сюжет). А вот российскому антивоенному режиссеру почему-то, наоборот, как раз очень нужны метафоры и совсем не хочется снимать фильм с куда более реалистичным сюжетом - например, как россиянин насилует украинку.
Вспоминается Милан Кундера:
«На третий день оккупации я ехал из Праги в Будейовице (городок, куда Камю поместил действие своей пьесы «Le Malentendu» - «Недоразумение»). Всюду вдоль дорог, в полях, в лесах - везде размещались лагеря русской пехоты. В одном месте мою машину остановили. Три солдата стали ее обыскивать. Когда эта процедура закончилась, офицер, отдавший приказ ее начать, спросил меня по-русски: «Как чувствуете?» - то есть «как вы себя чувствуете? каковы ваши чувства в настоящий момент?» Его вопрос не был ни злобным, ни ироничным. Напротив. „Все это большое недоразумение, - продолжал он, - но все исправится. Вы должны понять, мы вас, чехов, любим. Мы вас любим“».
…Местность разорена тысячами танков, будущее страны скомпрометировано на века, лидеры чешского правительства арестованы и похищены, а офицер оккупационной армии изъявляет вам свою любовь. Пожалуйста, поймите меня: он не испытывал желания осудить вторжение, ничего похожего. Они все говорили более или менее одно и то же, их отношение к происходящему базировалось не на садистском удовольствии насильника, но на совершенно другом архетипе: неоплатной любви. Отчего эти чехи (которых мы так любим!) отказываются жить с нами по нашим законам? Как жаль, что нам приходится пользоваться танками, чтобы научить их, что означает: любить!»
Полюбите нас черненькими, беленькими, зелененькими человечками, с мальчиками кровавыми в глазах….
А нет, так мы вас догоним на танках и научим, как нас любить.
Говорите громче, мы плохо слышим. Впрочем, можете и не говорить. Мы все равно глухие.
коли ми підшукуємо московитам попередників: чи то царя Москви, чи онука Чінгісхана, чи гуннів, чи візантийських василевсів... то ми підшукуємо нашому грабіжникові та гвалтивникові аристократичну генеалогію.
Ми підсилюємо його, роблячи споконвічним, а отже роковим та неминучим, практично непереможним.
Уявіть собі що злочинцю, який заліз на вашу дачу та вбив родича, ви у суді та газетах висуваєте твердження, що він походить аж від самого капітана Моргана.
Ви тільки наб'єте йому акції.
На нас напало плем'я майже без історії, без традицій, без епічного бекграунду, а тим більше без цівілізаційного підгрунтя.
Це раби, підножки, грязь, а не споконвічна сила.
Чи справді це гигантська маса?
Ну, це приблизно населення Вієтнама.
В Азії не дуже багато.
В Європі, де ціна життя інакша, це вороже плем'я грає на "різниці у цінах".
Але Вьєтнам має тисячолітню історію: Росія ні.
Її попередня історія розпадається на сотні, без перебільшення, локальних історій, ніколи і ніяк не пов'язаних між собою.
Царство чжурчженів та карельська чудь ніколи не торгували і не знали одна про одну.
Нащадки всього, що поміж тими згаданими двома, не має "спільної історії" далі побудови першого концтабору.
=====
Katia Margolis
“…Украинка Соня и россиянин Даня встречаются в Стамбуле. Им обоим не хватает денег на жизнь в чужом городе, и оба не слышат. Они проводят время вместе, занимаются тем, чем обычно занимается молодежь, - беззаботно гуляют и ищут близости. Они влюблены. Но все не так просто, как кажется на первый взгляд: девушка из Украины, а парень из России, и где-то там, на родине, идет война», - говорится в описании фильма, который покажут в Таллинне на фестивале Tallinn Black Nights Film Festival (POFF).
Фильм: разумеется, антивоенный.
Как говорится, угадай страну происхождения режиссера с одного раза.
Ведь «где-то там на родине идет война». Не понятно, правда, где, на какой родине и почему она идет сама.
«Мосфильм», кстати, поставил на войну в Украину бронетехнику 50х годов, хранившуюся на складе киностудии
Об этом сообщил гендиректор киностудии «Мосфильм» Карен Шахназаров во время встречи с Владимиром Путиным в Кремле.»
Но то ж плохие.ру.
А тут-то хороший. Он за мир, дружбу, жевачку и секс. На своих условиях и в своих представлениях, разумеется. Он весь наверняка воплощенная духовность, притча и метафора …
Фильм еще не вышел, но его сюжет почему-то (интересно, почему вдруг) вызвал бурные протесты украинской общественности и диаспоры. (См ссылки в комментариях). После многочисленных протестов, руководство фестиваля сказало, что премьера фильма состоится, но хотя бы не в программе "Standing with Ukraine».
Как странно… украинцы почему-то не хотят фильма о трогательных отношениях глухого россиянина и глухой украинки и не хотят никаких метафор. (Хотя, пожалуй, эта деталь делает фильм чуть более достоверным - хотя для полноты метафоры герои должны быть ещё слепыми, только в этом случае можно представить в 2024 подобный сюжет). А вот российскому антивоенному режиссеру почему-то, наоборот, как раз очень нужны метафоры и совсем не хочется снимать фильм с куда более реалистичным сюжетом - например, как россиянин насилует украинку.
Вспоминается Милан Кундера:
«На третий день оккупации я ехал из Праги в Будейовице (городок, куда Камю поместил действие своей пьесы «Le Malentendu» - «Недоразумение»). Всюду вдоль дорог, в полях, в лесах - везде размещались лагеря русской пехоты. В одном месте мою машину остановили. Три солдата стали ее обыскивать. Когда эта процедура закончилась, офицер, отдавший приказ ее начать, спросил меня по-русски: «Как чувствуете?» - то есть «как вы себя чувствуете? каковы ваши чувства в настоящий момент?» Его вопрос не был ни злобным, ни ироничным. Напротив. „Все это большое недоразумение, - продолжал он, - но все исправится. Вы должны понять, мы вас, чехов, любим. Мы вас любим“».
…Местность разорена тысячами танков, будущее страны скомпрометировано на века, лидеры чешского правительства арестованы и похищены, а офицер оккупационной армии изъявляет вам свою любовь. Пожалуйста, поймите меня: он не испытывал желания осудить вторжение, ничего похожего. Они все говорили более или менее одно и то же, их отношение к происходящему базировалось не на садистском удовольствии насильника, но на совершенно другом архетипе: неоплатной любви. Отчего эти чехи (которых мы так любим!) отказываются жить с нами по нашим законам? Как жаль, что нам приходится пользоваться танками, чтобы научить их, что означает: любить!»
Полюбите нас черненькими, беленькими, зелененькими человечками, с мальчиками кровавыми в глазах….
А нет, так мы вас догоним на танках и научим, как нас любить.
Говорите громче, мы плохо слышим. Впрочем, можете и не говорить. Мы все равно глухие.