"Милосердные"
Ни она из обложек русскоязычных изданий меня не... удовлетворила.
Эта - самая подходящая!
«Анетта Легран расстегивает одну за другой пуговицы на брюках Полидори и извлекает из их глубин скромный, хотя и миловидный трофей, который более всего походит на небольшой шампиньон».
И после этого меня хотят убедить, что эту книгу надобно читать, морща лоб со всею серьезностию и скрупулезностию умудренного многими тысячами томов знатока? Помилуйте! Будьте милосердны!
Для меня роман стал вопиющей пародией. На готику, на сумрачное очарование «Франкенштейна» и «Вампира». «Теперь издалека озеро казалось призрачным свинцовым полем, которое, подобно громадному трупу, лежало под саваном облаков». При этом книга невероятно… смешная. Старушенция, подходящая более для уютного пледа и вечернего чая, балансирует на карнизе с заголенным задом, услаждая себя обеими руками. Или лорд Байрон в распахнутых дверях, только что обнаруживший собственного секретаря, Джона Полидори, со ртом, набитым книжными страницами, стекающей черной от типографской краски слюной и почти пустой разоренной обложкой в руках… на этом месте я смеялась в голос. И все это великолепным языком подлинных романтиков! Очаровательно!
История подана через призму ласкового подтрунивания, переходящего временами в тяжелое высмеивание «мистически-романтической» стилистики скучающего света начала 19 века. Только вообразите себе картинку: молодой человек с черными непокорными кудрями и сверкающим взором, жестоко изглоданный тщеславием, в исступленном желании вернуть утраченное внимание хозяина кидается с террасы второго этажа и вместо суровой, патетической картины раскроенного черепа читательскому взору является барахтающееся на пухлых кустах существо. Именно через Полидори, через его воспаленную неудачливость и болезненное ничтожество, нам преподносят гениальную в своей ироничности книгу. Он жалок, нелеп и смешон. Ему не сочувствуешь и не сострадаешь, потому что герой упивается и наслаждается собственной ничтожностью - нет большей горькой отрады, чем заломить руки и, до дна испив ядовитого нектара унижения, погрузится в велеречивое самобичевания.
И во всей этой соблазнительной обложке - великолепный язык, точнейшая стилизация, искрометный юмор и ладно скроенный сюжет - таится весьма недурственная конфета. Идеи! Вечный дуализм красоты и уродства, физиологическое непотребство Музы, и, конечно, расплата за гениальное творение. Муза Души не требует. Крови тоже. Ей за надобностью пикантнейший, единственно годный для оплодотворения пустых листов продукт. Вы все правильно поняли - мадемуазель Легран питается спермой, предоставляемой взамен на нетленные сочинения. В послужном списке Байрон, Шатобриан, и - о, ужас! - сам Александр Сергеевич! Еще бы - откуда по-вашему у него «Пиковая Дама»? Бедняга Полидори смог наскрести «живительной субстанции» лишь на недлинного «Вампира». Справедливо…
Рассуждать о нарочитом эпатаже можно долго и бессмысленно. Потому что есть один самый главный нюанс - это пародия, сатира, стеб на готический роман. Сразу вспомнился университетский курс зарубежной литературы - в этом жанре скабрезных сюжетцев тьма. Начиная с 17.. лохматого года. Посему присутствие в романе сочных плотских утех лишь дополняет картинку аутентичностью - не более.
И друзья, вынуждена признаться - все скабрезные, извращенные в понимании многих (о-да!) моменты никак не отвращали, а только… заводили. Я только порадовалась, что не взялась за нее в год написания (98-ой). Потому что они бы и тогда заводили, только бы чувствовала себя виноватой и испорченной.
P.S. Любопытный момент. Оценив русское название, я, было, решила, что речь о господах, любезно расплачивающихся с неприглядной писательницей. Ан нет - в испанском оригинале оно звучит как «Las piadosas» - окончание -as - женский род. Речь о сердобольных дамах. Однако…
Эта - самая подходящая!
«Анетта Легран расстегивает одну за другой пуговицы на брюках Полидори и извлекает из их глубин скромный, хотя и миловидный трофей, который более всего походит на небольшой шампиньон».
И после этого меня хотят убедить, что эту книгу надобно читать, морща лоб со всею серьезностию и скрупулезностию умудренного многими тысячами томов знатока? Помилуйте! Будьте милосердны!
Для меня роман стал вопиющей пародией. На готику, на сумрачное очарование «Франкенштейна» и «Вампира». «Теперь издалека озеро казалось призрачным свинцовым полем, которое, подобно громадному трупу, лежало под саваном облаков». При этом книга невероятно… смешная. Старушенция, подходящая более для уютного пледа и вечернего чая, балансирует на карнизе с заголенным задом, услаждая себя обеими руками. Или лорд Байрон в распахнутых дверях, только что обнаруживший собственного секретаря, Джона Полидори, со ртом, набитым книжными страницами, стекающей черной от типографской краски слюной и почти пустой разоренной обложкой в руках… на этом месте я смеялась в голос. И все это великолепным языком подлинных романтиков! Очаровательно!
История подана через призму ласкового подтрунивания, переходящего временами в тяжелое высмеивание «мистически-романтической» стилистики скучающего света начала 19 века. Только вообразите себе картинку: молодой человек с черными непокорными кудрями и сверкающим взором, жестоко изглоданный тщеславием, в исступленном желании вернуть утраченное внимание хозяина кидается с террасы второго этажа и вместо суровой, патетической картины раскроенного черепа читательскому взору является барахтающееся на пухлых кустах существо. Именно через Полидори, через его воспаленную неудачливость и болезненное ничтожество, нам преподносят гениальную в своей ироничности книгу. Он жалок, нелеп и смешон. Ему не сочувствуешь и не сострадаешь, потому что герой упивается и наслаждается собственной ничтожностью - нет большей горькой отрады, чем заломить руки и, до дна испив ядовитого нектара унижения, погрузится в велеречивое самобичевания.
И во всей этой соблазнительной обложке - великолепный язык, точнейшая стилизация, искрометный юмор и ладно скроенный сюжет - таится весьма недурственная конфета. Идеи! Вечный дуализм красоты и уродства, физиологическое непотребство Музы, и, конечно, расплата за гениальное творение. Муза Души не требует. Крови тоже. Ей за надобностью пикантнейший, единственно годный для оплодотворения пустых листов продукт. Вы все правильно поняли - мадемуазель Легран питается спермой, предоставляемой взамен на нетленные сочинения. В послужном списке Байрон, Шатобриан, и - о, ужас! - сам Александр Сергеевич! Еще бы - откуда по-вашему у него «Пиковая Дама»? Бедняга Полидори смог наскрести «живительной субстанции» лишь на недлинного «Вампира». Справедливо…
Рассуждать о нарочитом эпатаже можно долго и бессмысленно. Потому что есть один самый главный нюанс - это пародия, сатира, стеб на готический роман. Сразу вспомнился университетский курс зарубежной литературы - в этом жанре скабрезных сюжетцев тьма. Начиная с 17.. лохматого года. Посему присутствие в романе сочных плотских утех лишь дополняет картинку аутентичностью - не более.
И друзья, вынуждена признаться - все скабрезные, извращенные в понимании многих (о-да!) моменты никак не отвращали, а только… заводили. Я только порадовалась, что не взялась за нее в год написания (98-ой). Потому что они бы и тогда заводили, только бы чувствовала себя виноватой и испорченной.
P.S. Любопытный момент. Оценив русское название, я, было, решила, что речь о господах, любезно расплачивающихся с неприглядной писательницей. Ан нет - в испанском оригинале оно звучит как «Las piadosas» - окончание -as - женский род. Речь о сердобольных дамах. Однако…