Времени вишен
(почему именно эти персонажи... не знаю. как-то именно про них сказалось. художественную ценность оценить не в состоянии, событийная достоверность... некоторая есть. Россия у Ториака и Лемера в семейной истории тоже есть, факт. Все имена - реальны, жаль, что не всех назвал. "Вольный ветер" - это оперетта, а как именно назвать ту песню, которую пела Райна - не знаю. Пусть будет так.)
***
Господин Ториак вспоминает свою весну:
так давно, так легко, далеко - и как будто вчера.
он не молод, в подвале так душно и клонит ко сну,
но снаружи опасно, руины и крики "долой" и "ура".
на втором этаже кто-то мебель крушит - баррикаду устроят в проулке.
а весенние дни так прозрачны и гулки,
и так хочется жить...
Господин Ториак вспоминает рассказы отца
о далекой стране - то бежали туда, то оттуда -
в этой страшной холодной Москве не найти и родного лица,
но он помнит как чудо:
до бумажного хруста сгоревшие улицы, холод, тоска,
то ли смерть, то ли просто зима - и забыв о ней девушка пела
на родном языке пела там про цветущие вишни - иль розы?
леденела река
голос вел, то печально, то грозно
то светло... как она уцелела?
Уцелела ли? Бог ее весть, это было не здесь.
Господин Ториак отирает лицо: в душном воздухе пыльная взвесь.
Ничего, это кончится скоро, а мы, Ториаки, живучи!
пахнет пылью и порохом, кровью и вишневым цветом.
и как чудо! - поет кто-то там, высоко: "Вольный ветер"...
Боже мой, тех детей, что кричат о свободе, ничто не научит!..
Гражданин Пьер Лемер вспоминает свою семью -
младших братьев и маму. Отцовский сюртук грустно тесен в плечах,
по карманам - табачные крошки...
Человек - это больше, чем прах,
Пьер Лемер это знает. ...найти бы, на что им уехать на юг? -
Мама будет вздыхать, но зато не заложит сережки
с бирюзой. Круглый камень небесного цвета...
Пьер Лемер не жалеет о том, что остался бездетным:
вот, все дети его - двадцать лет их учил - вот Эжен, вот Матье, вот Рамо.
кто останется жив через час? - может быть, вообще никого,
может быть... Мы учили всегда, мы, Лемеры, мы - просто учили
даже прадед - давно, далеко, в невозможной России...
эти серьги - оттуда, наследство небесного цвета...
ляжет в землю зерно и взойдет по весне, не запомнив усилий,
но взойдет. И тогда это будет достойным ответом
на вопрос, для чего умирать.
Пьер Лемер улыбается тихо,
проверяет курок - пистолет по руке маловат -
говорит сам себе: "Ну, с вещами на выход?"
баррикада из классной доски не преграда для пушек,
может, было бы лучше...
"Вольный ветер" выводит Мари, Пьер Лемер подпевает негромко
Весь Париж пахнет розовым цветом и смертью, и сыплется тонко
из пробитых песочных часов бирюзовый песок
и алеет восток
Гражданин Атена вспоминает свою жену.
четверть часа женаты и скоро она овдовеет.
ничего, так бывает, он знает и все же не верит.
в створе улицы - пушки. Минуту, еще одну
он живет, слыша голос Мари - голос мая, вишневого цвета
"Вольный ветер", вы слышите все - "Вольный ветер"!
Он еще успевает подумать о ней: "Анн-Мари Атена",
улыбнуться, поднять пистолет, встретить низкое солнце.
мы умрем и останемся здесь, и однажды вернемся...
над Парижем рыдает весна и ликует весна.
***
Господин Ториак вспоминает свою весну:
так давно, так легко, далеко - и как будто вчера.
он не молод, в подвале так душно и клонит ко сну,
но снаружи опасно, руины и крики "долой" и "ура".
на втором этаже кто-то мебель крушит - баррикаду устроят в проулке.
а весенние дни так прозрачны и гулки,
и так хочется жить...
Господин Ториак вспоминает рассказы отца
о далекой стране - то бежали туда, то оттуда -
в этой страшной холодной Москве не найти и родного лица,
но он помнит как чудо:
до бумажного хруста сгоревшие улицы, холод, тоска,
то ли смерть, то ли просто зима - и забыв о ней девушка пела
на родном языке пела там про цветущие вишни - иль розы?
леденела река
голос вел, то печально, то грозно
то светло... как она уцелела?
Уцелела ли? Бог ее весть, это было не здесь.
Господин Ториак отирает лицо: в душном воздухе пыльная взвесь.
Ничего, это кончится скоро, а мы, Ториаки, живучи!
пахнет пылью и порохом, кровью и вишневым цветом.
и как чудо! - поет кто-то там, высоко: "Вольный ветер"...
Боже мой, тех детей, что кричат о свободе, ничто не научит!..
Гражданин Пьер Лемер вспоминает свою семью -
младших братьев и маму. Отцовский сюртук грустно тесен в плечах,
по карманам - табачные крошки...
Человек - это больше, чем прах,
Пьер Лемер это знает. ...найти бы, на что им уехать на юг? -
Мама будет вздыхать, но зато не заложит сережки
с бирюзой. Круглый камень небесного цвета...
Пьер Лемер не жалеет о том, что остался бездетным:
вот, все дети его - двадцать лет их учил - вот Эжен, вот Матье, вот Рамо.
кто останется жив через час? - может быть, вообще никого,
может быть... Мы учили всегда, мы, Лемеры, мы - просто учили
даже прадед - давно, далеко, в невозможной России...
эти серьги - оттуда, наследство небесного цвета...
ляжет в землю зерно и взойдет по весне, не запомнив усилий,
но взойдет. И тогда это будет достойным ответом
на вопрос, для чего умирать.
Пьер Лемер улыбается тихо,
проверяет курок - пистолет по руке маловат -
говорит сам себе: "Ну, с вещами на выход?"
баррикада из классной доски не преграда для пушек,
может, было бы лучше...
"Вольный ветер" выводит Мари, Пьер Лемер подпевает негромко
Весь Париж пахнет розовым цветом и смертью, и сыплется тонко
из пробитых песочных часов бирюзовый песок
и алеет восток
Гражданин Атена вспоминает свою жену.
четверть часа женаты и скоро она овдовеет.
ничего, так бывает, он знает и все же не верит.
в створе улицы - пушки. Минуту, еще одну
он живет, слыша голос Мари - голос мая, вишневого цвета
"Вольный ветер", вы слышите все - "Вольный ветер"!
Он еще успевает подумать о ней: "Анн-Мари Атена",
улыбнуться, поднять пистолет, встретить низкое солнце.
мы умрем и останемся здесь, и однажды вернемся...
над Парижем рыдает весна и ликует весна.