Патронус
Мне тридцать четыре, я остервенело покрываю стены бирюзовой краской, стараясь не смотреть по сторонам. В детстве всех учили - посмотри сначала налево, а потом направо, вот только сказать забыли - а может, и сами не знали, - что опасность может наскочить и сверху, и снизу, и сзади, как ни смотри.
Не смотрю по сторонам. Смотрю внутрь себя - и вижу девочку, которая с высунутым от усердия язычком переписывает буквы и сказки Сутеева. "Я вылупился" - сказал цыплёнок. "Магия" - говорила девочка. В неровных, но уверенных палочках выведенных маленькой ручонкой букв крылся ее патронус, и она вызывала его, обратившись к знакомым крючкам и палочкам.
Мне тридцать четыре, я собираю книжную полку, стараясь не смотреть по сторонам - слишком много по сторонам стало темного, зато полка - вот она, бирюзовая, я составляю на нее Розенталя, Фаулза и Сартра. Не то чтобы они были такими уж светлыми, но всё же в них слова и предложения, и смыслы, крадущиеся между строк или марширующие по страницам. По-прежнему не глядя по сторонам, я смотрю назад, я вижу девушку, робко прячущую от всех по разным тетрадкам свои маленькие абзацы, нехитрые и неказистые. Девушку, исписывающую блокнот строчка за строчкой, а потом выбрасывающую все листы, сжигающую их в лесу, потому что эти робкие облачка серебристого пара так далеки от настоящего патронуса, что на них и смотреть тошно.
Мне тридцать четыре, я скромно открываю ворд. Давай, Патронус, когда-нибудь должно получиться.
Не смотрю по сторонам. Смотрю внутрь себя - и вижу девочку, которая с высунутым от усердия язычком переписывает буквы и сказки Сутеева. "Я вылупился" - сказал цыплёнок. "Магия" - говорила девочка. В неровных, но уверенных палочках выведенных маленькой ручонкой букв крылся ее патронус, и она вызывала его, обратившись к знакомым крючкам и палочкам.
Мне тридцать четыре, я собираю книжную полку, стараясь не смотреть по сторонам - слишком много по сторонам стало темного, зато полка - вот она, бирюзовая, я составляю на нее Розенталя, Фаулза и Сартра. Не то чтобы они были такими уж светлыми, но всё же в них слова и предложения, и смыслы, крадущиеся между строк или марширующие по страницам. По-прежнему не глядя по сторонам, я смотрю назад, я вижу девушку, робко прячущую от всех по разным тетрадкам свои маленькие абзацы, нехитрые и неказистые. Девушку, исписывающую блокнот строчка за строчкой, а потом выбрасывающую все листы, сжигающую их в лесу, потому что эти робкие облачка серебристого пара так далеки от настоящего патронуса, что на них и смотреть тошно.
Мне тридцать четыре, я скромно открываю ворд. Давай, Патронус, когда-нибудь должно получиться.