Ниочемка
Надежда глупая девчонка. Вечно бежит впереди паровоза, раскидывает обещания и гарантии того, что вот-вот, обязательно получится, подожди чуть-чуть. Глупая девчонка, что с нее взять, но при этом как же без нее жить? Ведь Надежда всегда приходит рука об руку с чудом.
Реставратор Мария Сергеевна грустно смотрела на очередную картину, написанную очередным даровитым предком богатого семейства и понимала, что даже если она ее отреставрирует, лучше это картину не сделает. Максимум она станет ярче. А еще будет видно, насколько она ужасна.
Такие картины Марию Сергеевну пугали до дрожи.
Потому что она понимала, что дальше будет хуже. И ей принесут еще. И она снова отреставрирует. Потому что ... Ну потому что все места в музеях ее города для реставраторов были уже заняты, а платили за работу неплохо.
На картине был написан крупный мужчина с глазами разного размера, непропорционально длинными руками, но приятной улыбкой. Только вот, если эту картину рисовал не Пикассо и пытались добиться портретного сходства, то этому человеку было бы очень проблематично есть с такими зубами. Да и вообще делать что-либо с зубами, которые...
Мария Сергеевна склонила голову на бок.
- И определенно, они выдавались бы вперед, - сказала она самой себе. За работой старая реставратор всегда разговаривала вслух.
Кто бы не рисовал эту картину, самое главное он добавил.
Шик, блеск и золото.
Мария Сергеевна взялась за инструменты. Работы предстояло много и она была очень и очень кропотливой.
- Ой, как прекрасно!! Мой папА именно таким при жизни и был! Представляете, я рисовала его столько времени. А потом вот что-то пролила, потом уронила и еще духами на нее случайно набрызгали, но папА всегда говорил, что у меня талант к живописи.
Очаровательна, богата, слегка пустоголова, знает толк в нарядах и вечеринках, добра и мудра, но мудрость ее однобока, увы.
Мария Сергеевна мысленно отреставрировала портрет своей заказчицы и отдала ей картину с которой чуть печально и понимающе улыбался мужчина с совершенно нормальными зубами, приятной улыбкой и одинаковыми глазами.
- Отлично получилось! - Произнес приятный мужской голос у нее за спиной, когда реставратор ловко разложила полученный гонорар по почти просроченным счетам, даже так, что у нее немного осталось свободной и достаточно звонкой монеты на кофе, конфеты и прочее необходимое.
- Ой, как вы вошли! - Смутилась Мария Сергеевна. А потом достала очки и поняла, что перед ней стоял тот чей портрет она приводила в порядок. С некоторой профессиональной гордостью реставратор отметила, что у нее получилось не видя даже фото добиться почти полного сходства с оригиналом.
- Но ваша дочь сказала, что вы ...
- Умер? Да. Но я не призрак, не пугайтесь. И даже не дух. И точно не ее отец. Я портрет. И я был ужасен, а сделали такое отличное дело, что я не мог не зайти и поблагодарить вас. Можете называть меня духом картины, - мужчина лучезарно улыбнулся - и, кстати, тут есть одна моя знакомая. Мы как-то раз виделись в одной галерее... Не могли бы вы помочь и ей.
- А?
В мансарду ( заблуждение, что все художники живут в мансардах, потому что такие творческие и такие одаренные, на самом деле это самое дешевое помещение в старом доме: зимой холодно, летом жарко, осенью и весной влажно и шумно от ветров) влетела очаровательная барышня, которая была... мягко говоря слегка не симметрична. Из уважения в волнующейся даме не будем описывать все ее остальные недостатки.
- Ладно, - Мария Сергеевна решила, что если она бредит от недосыпа или надышалась растворителя, то можно, в целом, неплохо провести время, - ладно. Раз на то пошло, приводите всех. Но учтите, я дорого беру!
Дух портрета мужчины подмигнул Марии Сергеевне, - о деньгах можете не беспокоиться, главное, спасите нас. А клиентами, я вас обеспечу.
И надо сказать, что с тех пор жизнь Марии Сергеевны стала гораздо интереснее. Духи портретов, которые она приводила в порядок, когда убедились, что она не бежит с криками "Привидениеее" оказались очень приятными собеседниками.
Реставратор Мария Сергеевна грустно смотрела на очередную картину, написанную очередным даровитым предком богатого семейства и понимала, что даже если она ее отреставрирует, лучше это картину не сделает. Максимум она станет ярче. А еще будет видно, насколько она ужасна.
Такие картины Марию Сергеевну пугали до дрожи.
Потому что она понимала, что дальше будет хуже. И ей принесут еще. И она снова отреставрирует. Потому что ... Ну потому что все места в музеях ее города для реставраторов были уже заняты, а платили за работу неплохо.
На картине был написан крупный мужчина с глазами разного размера, непропорционально длинными руками, но приятной улыбкой. Только вот, если эту картину рисовал не Пикассо и пытались добиться портретного сходства, то этому человеку было бы очень проблематично есть с такими зубами. Да и вообще делать что-либо с зубами, которые...
Мария Сергеевна склонила голову на бок.
- И определенно, они выдавались бы вперед, - сказала она самой себе. За работой старая реставратор всегда разговаривала вслух.
Кто бы не рисовал эту картину, самое главное он добавил.
Шик, блеск и золото.
Мария Сергеевна взялась за инструменты. Работы предстояло много и она была очень и очень кропотливой.
- Ой, как прекрасно!! Мой папА именно таким при жизни и был! Представляете, я рисовала его столько времени. А потом вот что-то пролила, потом уронила и еще духами на нее случайно набрызгали, но папА всегда говорил, что у меня талант к живописи.
Очаровательна, богата, слегка пустоголова, знает толк в нарядах и вечеринках, добра и мудра, но мудрость ее однобока, увы.
Мария Сергеевна мысленно отреставрировала портрет своей заказчицы и отдала ей картину с которой чуть печально и понимающе улыбался мужчина с совершенно нормальными зубами, приятной улыбкой и одинаковыми глазами.
- Отлично получилось! - Произнес приятный мужской голос у нее за спиной, когда реставратор ловко разложила полученный гонорар по почти просроченным счетам, даже так, что у нее немного осталось свободной и достаточно звонкой монеты на кофе, конфеты и прочее необходимое.
- Ой, как вы вошли! - Смутилась Мария Сергеевна. А потом достала очки и поняла, что перед ней стоял тот чей портрет она приводила в порядок. С некоторой профессиональной гордостью реставратор отметила, что у нее получилось не видя даже фото добиться почти полного сходства с оригиналом.
- Но ваша дочь сказала, что вы ...
- Умер? Да. Но я не призрак, не пугайтесь. И даже не дух. И точно не ее отец. Я портрет. И я был ужасен, а сделали такое отличное дело, что я не мог не зайти и поблагодарить вас. Можете называть меня духом картины, - мужчина лучезарно улыбнулся - и, кстати, тут есть одна моя знакомая. Мы как-то раз виделись в одной галерее... Не могли бы вы помочь и ей.
- А?
В мансарду ( заблуждение, что все художники живут в мансардах, потому что такие творческие и такие одаренные, на самом деле это самое дешевое помещение в старом доме: зимой холодно, летом жарко, осенью и весной влажно и шумно от ветров) влетела очаровательная барышня, которая была... мягко говоря слегка не симметрична. Из уважения в волнующейся даме не будем описывать все ее остальные недостатки.
- Ладно, - Мария Сергеевна решила, что если она бредит от недосыпа или надышалась растворителя, то можно, в целом, неплохо провести время, - ладно. Раз на то пошло, приводите всех. Но учтите, я дорого беру!
Дух портрета мужчины подмигнул Марии Сергеевне, - о деньгах можете не беспокоиться, главное, спасите нас. А клиентами, я вас обеспечу.
И надо сказать, что с тех пор жизнь Марии Сергеевны стала гораздо интереснее. Духи портретов, которые она приводила в порядок, когда убедились, что она не бежит с криками "Привидениеее" оказались очень приятными собеседниками.