Иногда я работаю
Кто-то справа осчастливил -
Робко сел мне на плечо.
(Саша Чёрный)
Зимой я редко выхожу из дома, но иногда приходится. Пришлось и вчера. Не могу сказать, что каждый раз такой выход тяжкий квест, бывают и забавные аркады, но иногда звёзды встают особо. И наступает полный Босх.
Сцена первая. Автобусная остановка. ПТУ речников всем составом здесь. Курят и матерятся. Со мной пятилетний малыш, и я стараюсь занять позицию поодаль, чтобы новая лексика не слишком впечатывалась в детский разум. Автобусов нет давно. Народ волнуется. МашУ рукой мимо проезжающему Яндекс-таксисту. Он останавливается, но завидев ребёнка, тут же уезжает. Вызвать такси по телефону не получается: я не знаю точный адрес, куда ехать. Езды 7 минут, интерес небольшой, клиентов завались.
Наконец подходят караваном ПЯТЬ автобусов, и увозят часть ПТУ-шников. Мы кое-как забираемся в автобус и почти без приключений добираемся до места, даже не опоздав. Отправив ребёнка на занятия, усаживаюсь ждать. У меня есть час свободного времени, читаю, сидя на диванчике. В правой руке книжка, левая вдоль туловища, кисть на сидении. Это важно.
ВДРУГ! Мне на руку кто-то сел!! На мою больную ломаную руку!! Тётка. Лет 70 и столько же в килограммах. Приличного вида! Неприличных тут нет. Цены отсеивают недотягивающую публику. И вот эта 70-летняя попа сидит на моей руке и ворчит, что расселись тут, места нет. Места есть. Но ей понравилось это. Спас идиотину Максиколд, выпитый мною от бронхита. Порошок этот весьма умеряет мою реактивность, но, увы, не смягчает адреналинового удара с соответствующим подъемом до небес артериального давления.
Вытаскиваю руку из-под зада придурочной бабки и разъясняю, что если она объелась белены, то дурдом через дорогу, а тут дети, и сейчас я вызову полицию составлять ущерб отсиженной руке. Больная обижена. Она метко аттестует меня барыней, подразумевая под этим словом оскорбление. Злость моя меж тем испаряется. Повернувшись к больной глухим ухом, я дожидаюсь ребёнка, и мы уходим.
Трамвайная остановка. Приходит трамвай. Битком. Второй тоже. В третий мы влезаем и, слава богам, молодая женщина уступает нам место. Едем. Трамвай едва движется, водители машин не хотят его пропускать и лезут под трамвай. Результат не заставил. Какой-то пень въехал в наш трамвай. Вагоновожатая открывает двери, и пассажиры вытекают на заполненный автомобилями пр. Андропова. Ни один водитель не останавливается, чтобы пропустить людей. Они увёртливо шустрят между машинами в надежде добраться до спасительного тротуара. Наша с малышом маневренность ограничена двумя сумками и планшетом с акварелью, сидим в трамвае.
Вагоновожатая берёт крюк и идёт расчищать пути. Это надежда.
Впереди нас бабушка с девочкой, которая потом оказалась мальчиком. Девочка-мальчик вертится к моему малышу и без устали что-то говорит. Малыш не любит общения с незнакомыми людьми и не отвечает. Бабушка девочки-мальчика начинает вязаться к моему ребёнку: что ты сидишь, да что ты молчишь, не видишь, тебя спрашивают, отвечай.
Малыш поворачивается ко мне:
- Девочка пристаёт ко мне, что делать?
"Пошли её в попу", - хочется сказать мне, но (спасибо, Максиколд!) я разъясняю, что девочка не пристаёт, ты ей, видимо, понравился, вот она и пристаёт хочет завести с тобой беседу, познакомиться.
- Я не хочу знакомиться с девочкой.
Тут вступает девочки-мальчуковая бабушка. Она оскорблена.
- Это не девочка!! Это мальчик!!
(Красная шапка, сиреневые очки, ага, ну, простите, простите, за предубеждения).
Бабуся продолжает, обращаясь к своему говоруну:
- Скажи, как тебя зовут!
- Аистай, - тут же отвечает дитя.
- Вот!! Видите?? Аристарх его зовут! Короткое имя никак не придумаем. Арик даже не предлагайте, не то имя. Так и зовём Аристарх. А ваш молчит. Как тебя зовут? - приступает снова неутомимая бабуля.
Как рыба об лёд бьётся. Пусть побьётся. Не такие бились. Мой натягивает шапку на нос, а снизу и так воротник. Лица не видно.
- У тебя что, личика нету? У тебя глазок нету? Один нос видно!
Бабка свято верит в грядущий триумф. Дудки. Мы-то знаем, чем кончаются такие «камингауты». От нашей неземной красоты дамы всех возрастов могут лепетать только «Господи, какой красивый ребёнок, в кого он у вас такой, он у вас один такой??» и прочую восторженную чушь, от которой Малыш злится, а я готова на смертоубийство.
К счастью, допрос окончен. Доблестная вагоновожатая расчистила пути, и можно ехать дальше. Вот и наша остановка. Мальчик Аистай со своей пытливой бабусей уплывают в окне трамвая, а нам ещё на автобус.
В автобусе ничего необычного. Ребёнок мой, чтобы его на затоптали, привычно влезает на колесо. Рядом дама в шубе в пол старательно отжимается о поручень, чтобы я не смогла пробраться поближе к ребёнку. Она завоевала это место в бою и готова без сожаления отдать за него свою неудавшуюся жизнь. ОК. Жестикулирую Малышу, откуда могу: «я тут, я с тобой». Он боится меня потерять, поэтому мои сценические движения и голос с опорой на диафрагму оправданы.
Малыш не очень устойчив на колесе, он ёрзает, а на поворотах и при торможении пачкает даме шубу нечистыми сапожками. Увы, со своего места я могу дотянуться до Малыша только голосом, девать ноги ему решительно некуда. Наконец, место рядом с дамой освобождается, и я наивно жду, что она посторонится и пропустит меня к ребёнку. Как бы не так. Упорная женщина предпочитает грязную шубу позорному отступлению с позиций. Что ж, это её выбор.
Вот и наша остановка. Облазив все сугробы, обсудив множество интереснейших предметов, мы приходим домой. Сдаю малыша маме и отправляюсь в обратный путь.
Вот и мой подъезд.
Сегодняшний день выбрал все силы. Действие лекарства заканчивается, и чортов кашель подкатывает к горлу. Зима - не моё время года. Зимой я болен. С трудом преодолеваю лестницу в подъезд. Она обледенела и надо обладать нерядовой ловкостью, чтобы не свернуть себе шею. Полозья для колясок, приваренные добрыми людьми, становятся опаснейшим препятствием. Один неверный шаг и колясочное будущее обеспечено.
Вот и лифт. Около него не поверите. Бабка. И не одна. С младенцем в коляске и девицей лет восьми с объёмной вартушкой для катания с гор. Лицо старушки оборачивается ко мне:
- Одиннадцатый этаж... - шепчут сухие губы. - Лифт не вызывается...
За мной в подъезд вгуживается одышливая тётка с кошёлкой на колёсах, и подвиг становится неотвратимым.
Свой голос слышу, будто со стороны:
- Не волнуйтесь. Сейчас я поднимусь на второй этаж и вызову лифт оттуда. Я спущусь за вами, ждите.
Куда я поднимусь, что я несу, я сдохну на лестничной площадке от кашля, лифт не работает, я не волшебник и даже не учусь... Тем не менее, ползу, вызываю лифт. Слышен отдалённый гул двигателя этой колымаги. Или мне только слышится? Нет. Идёт, шайтан. Загружаюсь и еду за стариками и детьми. Они ждут, а вера, как известно, творит чудеса. Освобождаю кабинку, запихиваю в неё страждущих и voila! Они поехали!! А я? Чудеса не кончаются. Тот лифт, что стоял недвижимо, не желая везти бабку с детьми, вдруг оживает, загорается фонарём, и я вступаю в него, как в светлое будущее! Занавес!