Пять историй в пяти строках
1. У нас была замечательная классная. Мы ездили с ней в Прибалтику, общались не как с училкой, а как с человеком. Потом она пропала. Прошёл слух, что наша классная «сидит в отказе». Мы решили её навестить. Приняли нас радушно. Свет и воду «отказникам» отключили. За водой ходили к соседям. Когда стемнело, зажгли свечи. Романтика! На другой день нас вызвали к директору. «Ваша бывшая учительница - враг народа. Вы предатели. Родителей в школу». Против ожиданий, дома никому не попало.
2. Однажды весной мы вышли с подругой из института, чтобы прогуляться по солнечной Остоженке до тенистых Гоголей, а попали в руки вражеской пропаганды. На нас нацелили видеокамеру, и энергичная иностранная женщина уже задавала свой провокационный вопрос: What do you think about professor doctor Sacharov? Мы не думали о старике Сахарове. Мы думали о всяких легкомысленных вещах. Нам стало жаль энергичную женщину и неловко за наш скупой ответ: We do not think about professor doctor Sacharov. Но то была правда.
3. В центре пионерского лагеря «Мирный», где мы проходили пед. практику, стоял настоящий вертолёт с красной звездой. Это был образцово-показательный лагерь. А у меня был друг. Его брата (вора-рецидивиста) сажали в тюрьму, шли обыски. Друг приволок мне на сохранение чемодан самиздата и кассет Галича. Какой чёрт догадал отдать часть кассет в радиорубку, уже не помню. Но «Облака плывут в Абакан» вместо побудочного «Марша энтузиастов» надо было слышать. Напрасно ждали мы нагоняя. Никто ничего не заметил.
4. Занимаюсь на курсах машинописи и стенографии. Дома делаю упражнения. Ку-ка-пре-при-пред-лог-карета… Стараюсь! Машинка тарахтит, домашние терпят. Практичный муж подсовывает для перепечатки что-то своё. Печатаю вслепую. Главное - попасть в нужную букву нужным пальцем, отбить интервал, перевести каретку. Опять мутная копия на папиросной бумаге. Какой-то Брод-ский… И (точка) А (точка верхний регистр) ШЕСТВИЕ…
5. Друг раздобыл "Жизнь Рамакришны" Роллана. Читать нужно у него. Выносить книгу из дома нельзя. Не помню, что там было крамольного, но в собрании сочинений этой вещи не было. Читаем вместе. Потом мне принесли зачитанный журнал «Москва» с «Мастером и Маргаритой». На прочтение была ночь и фонарик под одеялом. Поняла сотую часть, с тех пор перечитываю. Неправда, что советские люди были лишены возможности читать, что хотели. Кто хотел, тот читал. Просто нужно было приложить усилие. Заработать право знать.
2. Однажды весной мы вышли с подругой из института, чтобы прогуляться по солнечной Остоженке до тенистых Гоголей, а попали в руки вражеской пропаганды. На нас нацелили видеокамеру, и энергичная иностранная женщина уже задавала свой провокационный вопрос: What do you think about professor doctor Sacharov? Мы не думали о старике Сахарове. Мы думали о всяких легкомысленных вещах. Нам стало жаль энергичную женщину и неловко за наш скупой ответ: We do not think about professor doctor Sacharov. Но то была правда.
3. В центре пионерского лагеря «Мирный», где мы проходили пед. практику, стоял настоящий вертолёт с красной звездой. Это был образцово-показательный лагерь. А у меня был друг. Его брата (вора-рецидивиста) сажали в тюрьму, шли обыски. Друг приволок мне на сохранение чемодан самиздата и кассет Галича. Какой чёрт догадал отдать часть кассет в радиорубку, уже не помню. Но «Облака плывут в Абакан» вместо побудочного «Марша энтузиастов» надо было слышать. Напрасно ждали мы нагоняя. Никто ничего не заметил.
4. Занимаюсь на курсах машинописи и стенографии. Дома делаю упражнения. Ку-ка-пре-при-пред-лог-карета… Стараюсь! Машинка тарахтит, домашние терпят. Практичный муж подсовывает для перепечатки что-то своё. Печатаю вслепую. Главное - попасть в нужную букву нужным пальцем, отбить интервал, перевести каретку. Опять мутная копия на папиросной бумаге. Какой-то Брод-ский… И (точка) А (точка верхний регистр) ШЕСТВИЕ…
5. Друг раздобыл "Жизнь Рамакришны" Роллана. Читать нужно у него. Выносить книгу из дома нельзя. Не помню, что там было крамольного, но в собрании сочинений этой вещи не было. Читаем вместе. Потом мне принесли зачитанный журнал «Москва» с «Мастером и Маргаритой». На прочтение была ночь и фонарик под одеялом. Поняла сотую часть, с тех пор перечитываю. Неправда, что советские люди были лишены возможности читать, что хотели. Кто хотел, тот читал. Просто нужно было приложить усилие. Заработать право знать.