Ани лё...
Собираемся гулять, вышли на улицу, и тут мама обнаружив, что забыла солнечные очки (да-да, я знаю, что вчера было 3 декабря), решила "быстренько" сбегать за ними домой. "Быстренько" затягивается, потом появляется растрепанная и несколько смущенная мама.
- В подъезде на меня напал какой-то пожилой маньяк!
- Ой...
- Сначала он о чем-то спросил, а потом кинулся меня целовать, еле вырвалась, ужас!
- Надо было дать ему по башке!
- Неудобно, пожилой все-таки. Я ему сказала: "Ани лё медаберет иврит"*, и убежала!
***
В роддоме со мной в палате лежала американка, репатриировавшаяся несколько лет назад. На иврите ни бум-бум (вполне классическая ситуация - зная английский, можно приноровиться жить в Израиле не заморачиваясь с ивритом). Если она хотела что-то узнать или о чем-то попросить, жала на кнопку вызова и медленно, с достоинством выговаривала очередной примчавшейся медсестре: "Ани лё ме-да-бе-рет иврит!", после чего к ней приводили англоговорящего сотрудника.
Первые два дня на завтрак, обед и ужин ее приглашали отдельно - следить за больничным расписанием ей не хотелось, радиообъявления игнорировались, медсестрам, пытавшимся заманить ее в столовую, она выдавала дежурное "Ани лё..." и ждала, пока ее позовут по-английски. Вечерами соседка жаловалась своей родне по-телефону: Здесь просто ужасно, со мной пытаются говорить на иврите, как будто не видят, что я не понимаю! Как будто трудно говорить со мной по-английски! Утром третьего дня к ней прибежала начальница смены, жизнерадостная, страшно занятая дама: Милая, пора завтракать! Выслушав торжественное "Ани лё ме-да-бе-рет иврит!", пожала плечами: "Хм...лё медаберет - эйн охель"**, и умчалась. Подождав минут десять, соседка молча слезла с кровати и потопала в столовую. На обед ее приглашать уже не понадобилось.
*я не говорю на иврите
**не говоришь - нет еды
- В подъезде на меня напал какой-то пожилой маньяк!
- Ой...
- Сначала он о чем-то спросил, а потом кинулся меня целовать, еле вырвалась, ужас!
- Надо было дать ему по башке!
- Неудобно, пожилой все-таки. Я ему сказала: "Ани лё медаберет иврит"*, и убежала!
***
В роддоме со мной в палате лежала американка, репатриировавшаяся несколько лет назад. На иврите ни бум-бум (вполне классическая ситуация - зная английский, можно приноровиться жить в Израиле не заморачиваясь с ивритом). Если она хотела что-то узнать или о чем-то попросить, жала на кнопку вызова и медленно, с достоинством выговаривала очередной примчавшейся медсестре: "Ани лё ме-да-бе-рет иврит!", после чего к ней приводили англоговорящего сотрудника.
Первые два дня на завтрак, обед и ужин ее приглашали отдельно - следить за больничным расписанием ей не хотелось, радиообъявления игнорировались, медсестрам, пытавшимся заманить ее в столовую, она выдавала дежурное "Ани лё..." и ждала, пока ее позовут по-английски. Вечерами соседка жаловалась своей родне по-телефону: Здесь просто ужасно, со мной пытаются говорить на иврите, как будто не видят, что я не понимаю! Как будто трудно говорить со мной по-английски! Утром третьего дня к ней прибежала начальница смены, жизнерадостная, страшно занятая дама: Милая, пора завтракать! Выслушав торжественное "Ани лё ме-да-бе-рет иврит!", пожала плечами: "Хм...лё медаберет - эйн охель"**, и умчалась. Подождав минут десять, соседка молча слезла с кровати и потопала в столовую. На обед ее приглашать уже не понадобилось.
*я не говорю на иврите
**не говоришь - нет еды