Шесть оттенков Послания
1. Важно понимать: несмотря на то, что почти вся российская политика существует в этаком «пелевинском» режиме, где глагол «казаться» куда важнее, чем любые производные от глагола «быть», Послание Федеральному собранию - это штука, иронично говоря, противоположная творческой карьере Виктора Олеговича. Каждый (без преувеличения) новый роман последнего критики встречают солидарным вздохом «Пелевин уже не торт»; каждое президентское Послание, напротив, сопровождает такой восторженный гвалт, что экспертам из телевизора и «советских газет» можно дать только совет из британского сериала «Дуракам везёт» («сынок, тебе не мешало бы сходить к врачу - последние полчаса так усердно вылизывал седалище начальства, что у тебя могут завестись глисты»). Без шуток: в ближайшую неделю рекомендуется игнорировать тексты, где рядом с президентом страны будут использоваться прилагательные «сенсационный», «шокирующий», «революционный» и далее по списку.
2. На самом деле, шокирующих неожиданностей в Послании не так много (во всяком случае, пока). Ждали ли от выступления тезисов, так или иначе подталкивающих страну к определённому «транзиту»? Ждали, конечно, и скорее бы удивились, если бы таких тезисов не было. Есть ли что-то удивительное в комплиментах Госсовету? Даже при минимальном инсайде понятно, что нет. Нова ли тема демографии? Да Господь всемогущий, надо быть закопанцем, чтобы не замечать, насколько эта тема изъезжена; кроме того, можно заметить, что Путин предложил «повысить» коэффициент рождаемости до значений, которые в России были совсем недавно, на протяжении всего интервала 2013-2016 гг.
3. Интересным и, наверное, самым тревожным является звоночек в сторону признания международного права: кажется, что жили мы жили с признанием его приоритета над правом национальным, а теперь - бац! - предложено это положение изменить. Однако даже этот призыв приобрёл странные формы: сказано, что подписанные нами международные соглашения будут действовать только в тех пределах, которые предусмотрены конституцией страны («требования международного законодательства и договоров, а также решения международных органов могут действовать (...) только в той части, в которой они не влекут за собой ограничения прав и свобод человека и гражданина, не противоречат нашей Конституции»); во-первых, можно подумать, будто раньше было иначе, и государственные деятели вслепую ставили подписи под документами, противоречащими основному закону (забегая вперёд, скажем, что это не единственный трюизм Послания, показавшийся кому-то новацией); во-вторых, интересно не то, что это было провозглашено, а то, к чему это приведёт. Понятно, скажем, что обеспечение горящего питания для младшеклассников - это хорошие и сытные госконтракты; вряд ли критическая шпилька в адрес международного права может быть связана только с нежеланием выплачивать деньги по решениям ЕСПЧ или разными руками, но одновременно бороться как с коррупцией, так и профильной конвенцией ООН. Хотя, возможно, лучше такими вещами и ограничиться, а то черт знает, что может полезть из российского почвенника, если потыкать в него палкой.
4. Трогающие сердце каждого изголодавшегося по крупным суммам россиянина финансовые обещания, увы, тоже вызывают определённые вопросы: во-первых, в памяти всплывает нетленный Янукович с его «деньги в тумбочке», а во-вторых, при нашем достаточно специфическом понимании «макроэкономической стабильности», увы, нет ничего прекрасного в том, что суммы необходимых социальных выплат периодически разбухают. От голода, как известно, тоже пухнут - а некоторые повышения у нас обставлены такими формальными деталями, что ждать от них радикального эффекта на тот же коэффициент рождаемости даже как-то нелепо.
5. Интересный момент о конституционных поправках, связанных с ролью Государственной Думы и других учреждений, тоже не так прост, как многим успело показаться. Ок, теперь парламентарии будут не «давать согласие» на кандидатуру председателя правительства, а «утверждать» его. Вопрос: будет ли отменён 4-й пункт 111 статьи Конституции, не просто дающий право, а утверждающий, по сути, обязательность роспуска Думы в случае троекратного отклонения предлагаемой кандидатуры? Если да, то это уже интересно; если нет, то, по сути, нам предлагается косметическое изменение - с таким же успехом можно предложить обозначать операцию умножения исключительно крестиком, а не точкой, и назвать это «беспрецедентной трансформацией».
Более амбициозно звучит, конечно, идея утверждения Думой «всех вице-премьеров и федеральных министров» при «обязанности президента назначить их на должность», но Федеральное Собрание, мягко говоря, не Конгресс, и здесь вам не Юнайтед Стэйтс оф-таки Америка, отчего трудно вообразить, что в условиях сложившихся отношений президента и председателя правительства в практике министерских назначений будут сюрпризы и неожиданности, от которых будет в шоке администрация президента и уж тем более сам руководитель государства. Более того, даже в случае, если транзит вновь примет «тандемократические» формы, ничего не изменится - каждый сверчок хорошо знает свой шесток. Оттого и «консультации» с Советом Федерации при силовых назначениях - красивый реверанс и благостно звучащая декларация, но не более того.
6. Вместе с тем, инициативы в отношении судебной власти скорее пугают или, как минимум, настораживают. Лишение полномочий и отрешение от должности - это не шутки, и если такое в отношении судей Верховного и Конституционного судов будет осуществляться Советом Федерации по представлению президента России, это должно ставить вопрос не об усилении чьего-то потешного «статуса», а, в первую очередь, о независимости судебной власти и беспристрастности ее работы (которая и сегодня вызывает вопросы). Какой в озвученном предложении будет роль собственно судейского корпуса? Сможет ли он остановить такую процедуру? Вопросов опять больше, чем ответов, и хотя я не разделяю скептицизм уважаемого Костя Гаазе, это его чувство я вполне понимаю.
По сути, главное в восприятии Послания - это понимать, что оно, в полном соответствии с замечаниями Стейна Рингена про государственные решения, ещё ничего окончательно не решает. Обьявили об усилении роли Думы? Ну так мы уже из анекдотов знаем, что обещать не значит жениться, и если сосед говорит, что в свои 80 может кое-что, то «и вы говорите». Помнится, тот же самый Владимир Владимирович 7 мая 2012 года обещал стране создание 25 млн. рабочих мест. Ну и как, россияне? Трудоустроились?
2. На самом деле, шокирующих неожиданностей в Послании не так много (во всяком случае, пока). Ждали ли от выступления тезисов, так или иначе подталкивающих страну к определённому «транзиту»? Ждали, конечно, и скорее бы удивились, если бы таких тезисов не было. Есть ли что-то удивительное в комплиментах Госсовету? Даже при минимальном инсайде понятно, что нет. Нова ли тема демографии? Да Господь всемогущий, надо быть закопанцем, чтобы не замечать, насколько эта тема изъезжена; кроме того, можно заметить, что Путин предложил «повысить» коэффициент рождаемости до значений, которые в России были совсем недавно, на протяжении всего интервала 2013-2016 гг.
3. Интересным и, наверное, самым тревожным является звоночек в сторону признания международного права: кажется, что жили мы жили с признанием его приоритета над правом национальным, а теперь - бац! - предложено это положение изменить. Однако даже этот призыв приобрёл странные формы: сказано, что подписанные нами международные соглашения будут действовать только в тех пределах, которые предусмотрены конституцией страны («требования международного законодательства и договоров, а также решения международных органов могут действовать (...) только в той части, в которой они не влекут за собой ограничения прав и свобод человека и гражданина, не противоречат нашей Конституции»); во-первых, можно подумать, будто раньше было иначе, и государственные деятели вслепую ставили подписи под документами, противоречащими основному закону (забегая вперёд, скажем, что это не единственный трюизм Послания, показавшийся кому-то новацией); во-вторых, интересно не то, что это было провозглашено, а то, к чему это приведёт. Понятно, скажем, что обеспечение горящего питания для младшеклассников - это хорошие и сытные госконтракты; вряд ли критическая шпилька в адрес международного права может быть связана только с нежеланием выплачивать деньги по решениям ЕСПЧ или разными руками, но одновременно бороться как с коррупцией, так и профильной конвенцией ООН. Хотя, возможно, лучше такими вещами и ограничиться, а то черт знает, что может полезть из российского почвенника, если потыкать в него палкой.
4. Трогающие сердце каждого изголодавшегося по крупным суммам россиянина финансовые обещания, увы, тоже вызывают определённые вопросы: во-первых, в памяти всплывает нетленный Янукович с его «деньги в тумбочке», а во-вторых, при нашем достаточно специфическом понимании «макроэкономической стабильности», увы, нет ничего прекрасного в том, что суммы необходимых социальных выплат периодически разбухают. От голода, как известно, тоже пухнут - а некоторые повышения у нас обставлены такими формальными деталями, что ждать от них радикального эффекта на тот же коэффициент рождаемости даже как-то нелепо.
5. Интересный момент о конституционных поправках, связанных с ролью Государственной Думы и других учреждений, тоже не так прост, как многим успело показаться. Ок, теперь парламентарии будут не «давать согласие» на кандидатуру председателя правительства, а «утверждать» его. Вопрос: будет ли отменён 4-й пункт 111 статьи Конституции, не просто дающий право, а утверждающий, по сути, обязательность роспуска Думы в случае троекратного отклонения предлагаемой кандидатуры? Если да, то это уже интересно; если нет, то, по сути, нам предлагается косметическое изменение - с таким же успехом можно предложить обозначать операцию умножения исключительно крестиком, а не точкой, и назвать это «беспрецедентной трансформацией».
Более амбициозно звучит, конечно, идея утверждения Думой «всех вице-премьеров и федеральных министров» при «обязанности президента назначить их на должность», но Федеральное Собрание, мягко говоря, не Конгресс, и здесь вам не Юнайтед Стэйтс оф-таки Америка, отчего трудно вообразить, что в условиях сложившихся отношений президента и председателя правительства в практике министерских назначений будут сюрпризы и неожиданности, от которых будет в шоке администрация президента и уж тем более сам руководитель государства. Более того, даже в случае, если транзит вновь примет «тандемократические» формы, ничего не изменится - каждый сверчок хорошо знает свой шесток. Оттого и «консультации» с Советом Федерации при силовых назначениях - красивый реверанс и благостно звучащая декларация, но не более того.
6. Вместе с тем, инициативы в отношении судебной власти скорее пугают или, как минимум, настораживают. Лишение полномочий и отрешение от должности - это не шутки, и если такое в отношении судей Верховного и Конституционного судов будет осуществляться Советом Федерации по представлению президента России, это должно ставить вопрос не об усилении чьего-то потешного «статуса», а, в первую очередь, о независимости судебной власти и беспристрастности ее работы (которая и сегодня вызывает вопросы). Какой в озвученном предложении будет роль собственно судейского корпуса? Сможет ли он остановить такую процедуру? Вопросов опять больше, чем ответов, и хотя я не разделяю скептицизм уважаемого Костя Гаазе, это его чувство я вполне понимаю.
По сути, главное в восприятии Послания - это понимать, что оно, в полном соответствии с замечаниями Стейна Рингена про государственные решения, ещё ничего окончательно не решает. Обьявили об усилении роли Думы? Ну так мы уже из анекдотов знаем, что обещать не значит жениться, и если сосед говорит, что в свои 80 может кое-что, то «и вы говорите». Помнится, тот же самый Владимир Владимирович 7 мая 2012 года обещал стране создание 25 млн. рабочих мест. Ну и как, россияне? Трудоустроились?