(no subject)
* * *
След слюдяной оставив на белье,
Прочь уползают влажных снов улитки.
Восточной ночи пестрый гобелен
Сменяет утра кафельная плитка.
И птичий свист, на слух, что посвист розог.
Бежать! Куда?! В какую норку юркнуть?
Реальность остро проникает в мозг
С бесстрастностью заправского хирурга.
И даже мебель - жесткими углами
И ранящими гранями - опять,
Как и вчера, и прежде - помогла мне
Бесхитростную истину принять:
Ты ограничен, уязвим и бренен,
Лишь мяса шмат, наросший на кости,
Ты обречен предшественников гены
В себе, как бремя тяжкое, нести.
Проклятие родительских кровей
Теперь в твоих уже струится венах.
И только ночи, в милости своей,
Способны смертным даровать забвенье.
Лицо, на миг, перекосит зевотой…
Морфей мощней, чем морфий, говорят.
К тому же состоит в родстве с Эротом.
И оттого так сладок этот яд.
Увы, судьба на благодать скупая.
И краток сон, как краток жизни срок:
В игру по праву новый день вступает.
Ты ж - фишка в той игре, а не игрок.
Любой твой шаг, решение и жест
С рождения прописаны в программе.
Ты был всегда и будешь тот, кто есть.
При этом, кто ты - роли не играет.