(no subject)
Тебе два с небольшим.
И вот наступило время тебе спать в отдельной своей кровати, в отдельной своей комнате. Это необычно, непривычно, немного одиноко, наверное, отчасти страшно, нам всем, поэтому ночью, конечно, ты зовёшь меня. И я прихожу полежать с тобой, а ты обнимаешь меня своей маленькой и такой сильной рукой, прижимаешь моё лицо к своему и дышишь мне в ухо сладким сном, нежным детским доверием и расслабленностью. И я держу тебя за руку, пока твои пальцы до конца не расслабятся, и вот через 5 минут ты уже спишь, но я не могу уйти. Ты уже не держишь меня рукой или дыханием, а я все равно не могу.
Я до сих пор, вот уже два с небольшим года, не до конца привыкла к твоей безусловной ласке и нежности. Насколько ты мой. В горьких слезах после падений или радости от осознания, что я рядом, когда ты льнешь ко мне всем телом, целуешь и кладёшь нежно беловолосую голову на плечо. Эта ниточка между мной и тобой она такая ощутимая. Ты бежишь как будто чётко по ней, раскинув руки в стороны, едва увидев меня у поворота, бежишь быстро, не замечая препятствий, лучезарно улыбаешься, и в глазах счастье, наконец-то мы вместе, и можно сказать мне на ухо "маааама". Замирает внутри все, закрываю глаза, и, конечно, запоминаю, запоминаю эти секунды, минуты, мгновения. Напитываюсь ими. Потому что это самое ценное, что только может быть. Это вот все, ради чего и стоит быть.
И я не могу уйти от спящих мягких нежных щёк среди ночи. Меня держит эта ниточка, прочно натянутая тобой. Я, конечно, учусь Ее отматывать по чуть-чуть, понемногу каждый день, но мне кажется ты сам ещё с другого конца Ее тоже подматываешь, чтобы быть поближе, почаще, на расстоянии вытянутой руки, чтобы мочь подышать мне в ухо своим нежным и ласковым детством.