Предисловие к готовящейся книге "Плавающая запятая"
Приступая к написанию этого предисловия, я нахожусь в сложном положении. С одной стороны, мне следовало бы ограничиться молчаливым элегантным поклоном, дав слово самой книге и предоставив читателю самому разгадывать ее загадки. Однако особенность этой работы заставляет меня сделать несколько необходимых комментариев, хотя я и считаю, что настоящая книга не нуждается в посторонних рассказчиках. Ниже речь пойдет не столько о самих произведениях, сколько о перипетиях в создании книги, о том, как развивался и вырастал ее замысел, впервые возникнув в сентябре 2010-ого.
Проблема диалога тогда сильно занимала меня, причем в самых разных аспектах: возможность диалога между людьми, между разными видами искусства, диалогизм внутри самого произведения. Тут я заведомо находился под влиянием философской герменевтики и Бахтина, чья идея о диалоге как некой подвижной и живой сфере в противопоставлении монологу как односторонней и авторитарной форме коммуникации была мне очень близка. Кроме того, рабочее название книги «Возможности диалога» непосредственно отсылало к короткометражке Яна Шванкмайера. Однако мои знания были пока лишь абстракцией, а абстракции скучны и неизбежно уступают жизни точно так же, как клишированный размеренный язык уступает прерывистому, рвущемуся изнутри и преодолевающему самого себя языку художника.
Главное было поверить. Поверить в возможность сделать эту книгу, которая в современных условиях могла оказаться лишней и странной, но именно этим и интересной. В конце концов, терять было нечего: меня окружали замечательные и редкие люди, ищущие любой возможности для высказывания, для выражения своей боли и радости, отчаяния и восторга, которые неизменно сопутствуют этой жизни, если вы, конечно, живете по-настоящему. И люди были главным: ведь современные концептуальные произведения до деталей выверены, отмечены тончайшей игрой слов, смыслов и образов, но в них нет места случайностям, нет места тем преградам, которые возникают, когда сталкиваются разные сознания. Нужно было напомнить цивилизованному миру о существовании чего-то (кого-то) Другого.
Книга соединила в себе литературу, визуальное искусство и музыку; она построена как определенным образом организованный ряд интерпретаций, и большая часть произведений была создана непосредственно в процессе работы над книгой. В первой части авторы работали по парам. Каждый должен был дать по одному готовому произведению и сделать один ответ на работу партнера. Однако, заглянув дальше в книгу, вы увидите, что работы Тани и Влада, в отличие от остальных, выстроены по цепочке: приятный сюрприз, получившийся случайно и подтвердивший, как порой трудно понять друг друга даже в простых вещах. В форме интерпретации авторам была предоставлена полная свобода: от вариации общего ощущения, отдельного чувства до полемики и пародии, от иллюстрации или концептуального обоснования - до независимого художественного отклика, включающего предыдущий текст как некую цитацию. Вторая часть строилась по модели игры в «испорченный телефон» и представляет собой шесть последовательных произведений-реплик. Вместе они образуют особый интертекст, где последний текст определенным образом содержит в себе первый. Музыкальная часть создавалась после того, как весь другой материал был уже сделан. Она представляет собой интерпретацию-свидетельство автора обо всем процессе диалога, состоявшемся между остальными участниками.
Для эксперимента с диалогом открывалось широкое поле. Участники находились в самых разных отношениях: от очень близких до полного незнакомства. Не было единства и с местом жительства: Таня уже несколько лет живет в США, Влад большинство текстов присылал из Германии. Однако я вижу эту книгу, прежде всего, как высказывание людей одного поколения. Хочется верить, что это высказывание получилось достойным и далеко не последним.
Название «Плавающая запятая» придумала Таня. Речь идет о ситуации поиска, становления, еще не оформившихся, «плавающих» состояниях и материях. Такое название превосходно подходило для нашей книги. Именно процесс и развитие оказались самым завораживающим в этой работе… Ведь ты растешь вместе с книгой, и она, прямо на глазах, растет вместе с тобой. И в этом процессе ты всегда находишься в ситуации диалога: это обращение к традиции, к опыту повседневности, к другим людям, к Богу. Тут вспоминается, как Фолкнер по-новому открывал для себя великую литературу, работая над «Шумом и яростью», как потрясающе рос «Дон Кихот». Даже придумывая это предисловие, я снова обращаюсь к книге, но перечитывать ее могу уже «по-набоковски» - с любого места. И тогда меня снова увлекают психологизм и удивительное мироощущение Влада, собственные миры Ала; я размышляю об интерпретациях и вспоминаю работу Лизы на текст «Эпифания»: мне кажется, что в ней возникает некий образ автора, вообще характерный для моих текстов, и даже больше - образ современного человека, странного и одинокого. Я вижу этого человека на фотографиях Тани. Знак жизни этого человека - лестница, в герметизме выступающая символом связи подземного мира, нашей реальности и неба. Это символ вознесения и падения на протяжении жизненного пути человека, ибо кто сказал - если мы больше не верим в вертикаль - что невозможно падать в горизонтальной системе координат?
Число с плавающей запятой в математике имеет фиксированную относительную точность и изменяющуюся абсолютную. Представляется, что это понятие очень точно характеризует современное мироощущение, когда единственным подлинным знанием, которое у нас осталось, является понимание относительности любого знания. Новое мироощущение нуждается и в новом языке.
Известно высказывание Хармса о том, что стихи надо писать так, что если бросить стихотворение в окно, то стекло разобьется. Принимая это утверждение, я бы хотел добавить вот что. Необходимо, чтобы человек, чье окно вы разбили, нашел у себя на полу не кирпич, а букет цветов. Мы готовы разбивать филистерство, упадок и недоверие цветами, выросшими из крови и отвращения, озаряющими жизнь верой в то, что музыка в самом деле создает из молекул воды чудесные кристаллы, что вокруг нас, быть может, есть потустороннее измерение, о существовании которого уже говорят ученые, исследующие нейтрино; что телевидение вовсе не является единственной реальностью. Нужно научиться разбивать окна цветами. Мы движемся в этом направлении.
Сергей Гуленкин