(no subject)
В воскресенье мы подстригли Даську.
Вызвали специальных подстригальщиков. Приехали две дамочки. Одна молодая и симпатичная, моя тезка. Она была главной цирюльшицей. А другая тетка была постарше, и в ее обязанности входило только держать бедное животное.
Сначала на Даську надели розовый скафандр на шнурках и сказали: "побудешь немножечко космонавтом!". Даська, конечно, офигела! Глаза вытаращила смотрит, чего уж она думала, не знаю... После установки скафандра начался маникюр: остригли нахрен все ее ногти на передних лапах. Вслед за маникюром в таком же стремительном темпе последовал педикюр: остригли нахрен все ее ногти на задних лапах. Далее, ее схватили за маникюрено-педикюренные лапы и прижали к столу. Немножечко почесали и начали стричь машинкой. Удивление ее довольно быстро сменилось удовлетворением. Ей было явно приятно, что по ее шкуре водят вибрирующим предметом, она почти слюни пускала от удовольствия.
Срезанная серо-голубая шерсть была похожа на хлопья тополиного пуха... Я даже пожалела, что не могу вязать, потому как слышла, что из такой шерсти вяжут носки. А вязанные носки, это, между прочим, моя страсть ) А на Даське после полозьев машинки оставался белый рефленый плюш. Так странно: с длинной шерстью она серая, а со стрижкой (почти под ноль) она белая.
Цирюльшица-Наташа оставила ей кисточку на хвосте, сапожки на всех лапках и круглую смешную морду. Как только я ее не называла во время её преображения. Она была наречена Космонавтом, Пришельцем, Глистой, Тушканчиком, Котом в сапогах, Солдатом (просто) и Солдатом Джейн (это уже Николя так ее нарек).
Когда стрижку и фелировку закончили, и отпустили ее, она забралась на подоконник и заняла оборонительную позицию. Смотрела на нас и дико, и дерзко. Ей так неуютно было было полсле этой стрижки, так неловко от пристального внимания к ее персоне, от гогота и смеха. И мне кажется, она осознавала свою стыдобу и наготу, читалось это все во взляде ее...
Эта стрижка как надругание.
Мне как-то даже стыдно. Стыдно, что мы ее на это обрекли и стыдно вместе с ней за ее наготу и кошачий позор. Ведь не гоже персидской кошке лысой то по миру ходить!
Вызвали специальных подстригальщиков. Приехали две дамочки. Одна молодая и симпатичная, моя тезка. Она была главной цирюльшицей. А другая тетка была постарше, и в ее обязанности входило только держать бедное животное.
Сначала на Даську надели розовый скафандр на шнурках и сказали: "побудешь немножечко космонавтом!". Даська, конечно, офигела! Глаза вытаращила смотрит, чего уж она думала, не знаю... После установки скафандра начался маникюр: остригли нахрен все ее ногти на передних лапах. Вслед за маникюром в таком же стремительном темпе последовал педикюр: остригли нахрен все ее ногти на задних лапах. Далее, ее схватили за маникюрено-педикюренные лапы и прижали к столу. Немножечко почесали и начали стричь машинкой. Удивление ее довольно быстро сменилось удовлетворением. Ей было явно приятно, что по ее шкуре водят вибрирующим предметом, она почти слюни пускала от удовольствия.
Срезанная серо-голубая шерсть была похожа на хлопья тополиного пуха... Я даже пожалела, что не могу вязать, потому как слышла, что из такой шерсти вяжут носки. А вязанные носки, это, между прочим, моя страсть ) А на Даське после полозьев машинки оставался белый рефленый плюш. Так странно: с длинной шерстью она серая, а со стрижкой (почти под ноль) она белая.
Цирюльшица-Наташа оставила ей кисточку на хвосте, сапожки на всех лапках и круглую смешную морду. Как только я ее не называла во время её преображения. Она была наречена Космонавтом, Пришельцем, Глистой, Тушканчиком, Котом в сапогах, Солдатом (просто) и Солдатом Джейн (это уже Николя так ее нарек).
Когда стрижку и фелировку закончили, и отпустили ее, она забралась на подоконник и заняла оборонительную позицию. Смотрела на нас и дико, и дерзко. Ей так неуютно было было полсле этой стрижки, так неловко от пристального внимания к ее персоне, от гогота и смеха. И мне кажется, она осознавала свою стыдобу и наготу, читалось это все во взляде ее...
Эта стрижка как надругание.
Мне как-то даже стыдно. Стыдно, что мы ее на это обрекли и стыдно вместе с ней за ее наготу и кошачий позор. Ведь не гоже персидской кошке лысой то по миру ходить!