(no subject)
Из моей коллекции "Русский Côte d'Azur".
Г. Кузнецова. "Грасский дневник" (отрывки).
Окрестности Грасса: Gorges du Loup, Saint-Césaire, Тanneron, Gourdon, Tourrettes sur Loup.
Горж-дю-Лу (Gorges du Loup).
"Небо над ущельем было водянисто-голубое, чистое, нежное. Под скалами апельсиновые сады, дальше виноградники, яблони с красными уже яблоками, фиги. А дальше совсем дико, ежевика цепляется за ноги и длиннолистые округлые деревья, напоминающие наши приречные вербы, наклоняют к воде длинные тонкие ветки. Сидели над потоком, ели виноград,
фугасеты... Через час в ущелье стало скучно, огромные стены гор заслоняли солнце, да и вообще уже стало хмуриться. Когда мы вышли из ущелья на мост, предсказанье И. А. [Бунина] стало сбываться - небо затянуло серыми тучами, вершины гор стали дымиться. Пошли пешком по шоссе, по направлению к дому... Автобус нагнал нас только за Баром."
27 августа 1928 г.
Сан-Сезер (Saint-Césaire).
"День был великолепный, теплый, весь в тумане от солнца, чуть ли не весенний.
Мы завтракали в кабачке, в окна которого смотрела пустая площадь освещенная солнцем, и старинный фонтан с четырьмя трубами под голым желтым платаном... Потом ходили по городку, снимали. Как и прошлый раз, когда была здесь, дивилась огромной горной стране, развертывавшейся с обрыва. Там Моры, холмы, морщинистые от лесов, теплый туман от солнца, огромная тень от горы, в которой, точно на дне моря, слабо, смутно белеет несколько кубиков-домиков, а на дне этого огромного ущелья-оврага кипит маленькая горная речка. Шум ее слышен и вверху, и в тишине как-то убаюкивает, завораживает."
16 декабря 1929 г.
Таннерон (Тanneron).
"Погода была серенькая, но с очень теплым, упругим ветром. Дорога очень красивая, мимо Орибо... Таннерон - целая область холмов, деревушка же состоит из одного дома, представляющего одновременно и кафе и жилище мэра... Отовсюду несли великолепную крупную клубнику, только что собранную на склоне холмов - промысел Таннерона. (Другой промысел - мимоза, плантации кот. на всех холмах.)...
Ходила на холм собирать цветы. Множество маков, ромашки, а по дороге на обрывах,среди папоротника и сосен, великолепные крупные колокольчики, которые я лазила доставать. Вода, песчаный берег быстрой горной речонки, в которой, говорят, водятся форели. Необыкновенно приятно было в густой траве на лугу подле речки рвать ромашки, белыми звездами испестрившими все вокруг."
5 июня 1930 г.
Окрестности Грасса.
"... тотчас после завтрака пошли с И.А. [Буниным] гулять: день был великолепный, голубой, теплый.
Сделали прекрасную прогулку по каналу. Голый, еще ярко освещенный серый сухой лес по горе, фиалки, прелесть травы, земли, грубых домов с живописными большими деревьями над ними.
Выйдя на отлогий сухой скат, сели и загляделись. Перед нами была вся гора, составляющая правую часть Горж-дю-Лу, мягко освещенная, с какими-то теплыми розовато-персиковыми тонами, в темных кустиках, посаженных часто, как украшения на женской юбке, и вся гора походила на часть огромного отлогого, далеко простертого кринолина, сходящего в лощину. Позади были серо-сиреневые, за голубым, тончайшим воздухом горы Ниццы, белая сечка маяка на мысе Ферра. И была такая тишина, что мы оба тосно застыли, вслушиваясь в нее."
15 февраля 1931 г.
Гурдон (Gourdon).
"Были вчера в Гурдоне. Великолепное чистое утро. Камень, серые ореховые деревья. Назад шли пешком 8 километров. Скалы напоминали своими формами головы людей, одна была совсем сидящий орел. Цветут сиреневые крокусы...
На обратном пути видели казавшихся маленькими в голубом небе орлов."
31 января 1932 г.
Турет (Tourrettes sur Loup).
"Обратный путь [до Грасса] решено было сделать пешком. В Турете мы купили ветчины, рокфору и бутылку Camp Romain, вышли затем за город и, сев на горке над дорогой, поели. Место выбрали такое, что перед нами во все стороны был изумительный вид. Вдали голубые горы, они были в голубоватом тумане, над Ниццей тиара горы над Вансом, оливковые рощи, спускающиеся в долину. Прямо перед нами Турет, освещенный сбоку уже клонящимся солнцем, тесно слепленный в одно каменное целое, со своими маленькими окнами, общим, несколько вдавленным очертанием похожий на гондолу. Особенность и красота его в этой стройной слепленности и еще в том, что стоит он на странном месте: почва вся в каменных разливах, гладких, как отмели. Вокруг алоэ изящнейшими розетками украшают эту гондолу, наполненную домами...
"Сколько во мне жизни, - говорил И.А. [Бунин], глядя на Турет, на горы, на Ниццу. - Вот я смотрю на все это, и для меня эта Ницца - это целый оркестр! И где-то там жил мой приятель Блох на своей вилле, где он изображал Петрония, где угощал меня великолепным вином, и это мировой курорт, и все это я чувствую, и все это хотелось бы написать, и так много я в этом чувствую, что и написать пытаться бесполезно!"
Потом мы прошли восемь километров до Пон-дю-Лу. Идти было изумительно приятно. Дорога великолепная, дикая, пустынная, сбоку огромный овраг, на дне которого роется маленькая речонка... Каменные, дикого цвета скалы над Горж-дю-Лу, как будто хранившие на себе последние отсветы солнца, были похожи на громадные фигуры, высеченные в скалах в Фивах.
В Турете женщины, сидя на площади, связывали букеты фиалок. Фиалки же продавали в табачно-бакалейной лавчонке, их же упаковывали в лавке, вроде депо, в корзины для отправки... Турет живет сейчас фиалками."
9 марта 1932 г.
Г. Кузнецова. "Грасский дневник" (отрывки).
Окрестности Грасса: Gorges du Loup, Saint-Césaire, Тanneron, Gourdon, Tourrettes sur Loup.
Горж-дю-Лу (Gorges du Loup).
"Небо над ущельем было водянисто-голубое, чистое, нежное. Под скалами апельсиновые сады, дальше виноградники, яблони с красными уже яблоками, фиги. А дальше совсем дико, ежевика цепляется за ноги и длиннолистые округлые деревья, напоминающие наши приречные вербы, наклоняют к воде длинные тонкие ветки. Сидели над потоком, ели виноград,
фугасеты... Через час в ущелье стало скучно, огромные стены гор заслоняли солнце, да и вообще уже стало хмуриться. Когда мы вышли из ущелья на мост, предсказанье И. А. [Бунина] стало сбываться - небо затянуло серыми тучами, вершины гор стали дымиться. Пошли пешком по шоссе, по направлению к дому... Автобус нагнал нас только за Баром."
27 августа 1928 г.
Сан-Сезер (Saint-Césaire).
"День был великолепный, теплый, весь в тумане от солнца, чуть ли не весенний.
Мы завтракали в кабачке, в окна которого смотрела пустая площадь освещенная солнцем, и старинный фонтан с четырьмя трубами под голым желтым платаном... Потом ходили по городку, снимали. Как и прошлый раз, когда была здесь, дивилась огромной горной стране, развертывавшейся с обрыва. Там Моры, холмы, морщинистые от лесов, теплый туман от солнца, огромная тень от горы, в которой, точно на дне моря, слабо, смутно белеет несколько кубиков-домиков, а на дне этого огромного ущелья-оврага кипит маленькая горная речка. Шум ее слышен и вверху, и в тишине как-то убаюкивает, завораживает."
16 декабря 1929 г.
Таннерон (Тanneron).
"Погода была серенькая, но с очень теплым, упругим ветром. Дорога очень красивая, мимо Орибо... Таннерон - целая область холмов, деревушка же состоит из одного дома, представляющего одновременно и кафе и жилище мэра... Отовсюду несли великолепную крупную клубнику, только что собранную на склоне холмов - промысел Таннерона. (Другой промысел - мимоза, плантации кот. на всех холмах.)...
Ходила на холм собирать цветы. Множество маков, ромашки, а по дороге на обрывах,среди папоротника и сосен, великолепные крупные колокольчики, которые я лазила доставать. Вода, песчаный берег быстрой горной речонки, в которой, говорят, водятся форели. Необыкновенно приятно было в густой траве на лугу подле речки рвать ромашки, белыми звездами испестрившими все вокруг."
5 июня 1930 г.
Окрестности Грасса.
"... тотчас после завтрака пошли с И.А. [Буниным] гулять: день был великолепный, голубой, теплый.
Сделали прекрасную прогулку по каналу. Голый, еще ярко освещенный серый сухой лес по горе, фиалки, прелесть травы, земли, грубых домов с живописными большими деревьями над ними.
Выйдя на отлогий сухой скат, сели и загляделись. Перед нами была вся гора, составляющая правую часть Горж-дю-Лу, мягко освещенная, с какими-то теплыми розовато-персиковыми тонами, в темных кустиках, посаженных часто, как украшения на женской юбке, и вся гора походила на часть огромного отлогого, далеко простертого кринолина, сходящего в лощину. Позади были серо-сиреневые, за голубым, тончайшим воздухом горы Ниццы, белая сечка маяка на мысе Ферра. И была такая тишина, что мы оба тосно застыли, вслушиваясь в нее."
15 февраля 1931 г.
Гурдон (Gourdon).
"Были вчера в Гурдоне. Великолепное чистое утро. Камень, серые ореховые деревья. Назад шли пешком 8 километров. Скалы напоминали своими формами головы людей, одна была совсем сидящий орел. Цветут сиреневые крокусы...
На обратном пути видели казавшихся маленькими в голубом небе орлов."
31 января 1932 г.
Турет (Tourrettes sur Loup).
"Обратный путь [до Грасса] решено было сделать пешком. В Турете мы купили ветчины, рокфору и бутылку Camp Romain, вышли затем за город и, сев на горке над дорогой, поели. Место выбрали такое, что перед нами во все стороны был изумительный вид. Вдали голубые горы, они были в голубоватом тумане, над Ниццей тиара горы над Вансом, оливковые рощи, спускающиеся в долину. Прямо перед нами Турет, освещенный сбоку уже клонящимся солнцем, тесно слепленный в одно каменное целое, со своими маленькими окнами, общим, несколько вдавленным очертанием похожий на гондолу. Особенность и красота его в этой стройной слепленности и еще в том, что стоит он на странном месте: почва вся в каменных разливах, гладких, как отмели. Вокруг алоэ изящнейшими розетками украшают эту гондолу, наполненную домами...
"Сколько во мне жизни, - говорил И.А. [Бунин], глядя на Турет, на горы, на Ниццу. - Вот я смотрю на все это, и для меня эта Ницца - это целый оркестр! И где-то там жил мой приятель Блох на своей вилле, где он изображал Петрония, где угощал меня великолепным вином, и это мировой курорт, и все это я чувствую, и все это хотелось бы написать, и так много я в этом чувствую, что и написать пытаться бесполезно!"
Потом мы прошли восемь километров до Пон-дю-Лу. Идти было изумительно приятно. Дорога великолепная, дикая, пустынная, сбоку огромный овраг, на дне которого роется маленькая речонка... Каменные, дикого цвета скалы над Горж-дю-Лу, как будто хранившие на себе последние отсветы солнца, были похожи на громадные фигуры, высеченные в скалах в Фивах.
В Турете женщины, сидя на площади, связывали букеты фиалок. Фиалки же продавали в табачно-бакалейной лавчонке, их же упаковывали в лавке, вроде депо, в корзины для отправки... Турет живет сейчас фиалками."
9 марта 1932 г.