Был ли Св. Кирилл Александрийский монофизитом?
Интересно, то что уже сколько времени я общаясь на форумах, пришел к выводу, что ААЦ осуждают за то, что мы приняли 3-й Вселенский Собор, т.е. можно сказать формулировку Св. Кирилла: едина природа Слова Бога воплощенного.
Обвиняют нас в монофизитстве, что есть ложь...
Вся проблема в халкидонской и постхалкидонской христологии. Халкидон сделал непреемлемой какую-либо другую формулировку, вплоть до формулировке Св. Кирилла. А постхалкидонская христология ушла еще дальше...
Халкидон можно сказать не принял, 12 анафем Св. Кирилла и его формулировку...
http://aniv.ru/view.php?numer=10&st=13&rub=8
Поэтому когда мы общаемся с халкидонитами, мы все говорим на разных языках и о разном.
То что мы говорим: Богочеловек, Богочеловечная Природа, Ипостась, Лицо, это лишь для того, чтобы показать Единого Господа, на доступном Вам языке.
Эта природа не есть 1+1=что то третье.
Когда говорим, единая природа, то имеем ввиду несказуемое, нераздельное и неслитное соединение природ по учению Св. Кирилла, а не то, что эти природы слились и стали что-то другой, или одна из них исчезла.
Поэтому или Св. Кирилл был монофизитом, еретиком, и поэтому мы тоже еретики, а если он не еретик, тогда почему мы еретики (пожалуйста только не надо говорить, что мы не приняли Халкидон)?
ИТАК,
«Не нужно сходства, без труда отыскиваемого, и соединения образов, сообразных между собою, чтобы верить в действительность воплощения, а нужно соединение сущностей (природ). Таким образом, когда го ворим, что Слово стало плотью, то разумеем, что тут произошло не слияние, не смешение, не превращение, не заменение, но неизреченное и неописуемое соединение Его с плотью, имеющею разумную душу. Что до слова соединение, то оно не означает тотчас смешение, а преимуще ственно значит восприятие другого. После всего этого утверждаем, что Слово, которое от Отца происходит, восприняло святую и одушевлен ную плоть, соединилось с ней поистине неслиянно, и из того и другого произошел человек, пребывающий в то же время истинным Богом, а отсюда - и Святая Дева есть Матерь Божия».
«И столько слабые высказывают предпо ложения, и слыша, что произошло природное соединение, т. е. истинное, непричастное превращению и совершенно неслиянное стечение субстан ций, усиливаются ниспровергнуть силу сказанного так, чтобы казалось, что не действительно произошло, но по подобию, которое берет от нас.»
«Итак, хотя и прилично нам мыслить, что соедини лись субстанции, что Слово сделалось человеком и воплотилось, что соединение сообразно сему называется некоторым образом природным, чтобы не дать места неистинному, обитательному соединению, ко торое принадлежит нам как участникам божественной природы, о чем говорит Павел: Прилепляяйся Господеви, един дух есть (1 Кор. 6, 17), однако же Слово Божие, чуждое и свободное от возбуждений, не подлежит необходимости и власти природы.
Не хотеть разделять надвое соединенное после соединения, по моему мнению, дело совершенно неукорительное и не заслуживающее обвинения, тем более что этот добрый Феодорит берет в пример человека, который даже, по-нашему, мыслится как один и не позволяет делить его надвое, хотя само его рассуждение не отвергает дробления и деления насколько нужно для того, чтобы знать, что одно по природе своей есть душа, а другое по природа - тело. Итак, через размышление о Божестве и человечестве, тщательно доискиваясь единения в подобном смысле совершившегося во Христе, говорим, что произошло истинное стечение в единении, причем не забываем, что Слово Божие по природе есть нечто иное, чем плоть, и иное - плоть по своей природе.
Не разоткать однажды соединенное - это еще не все: дух истинной веры никому не позволяет делить на двух сынов единого Христа и Сына и Господа, как учит Святое и Богодухновенное Писание. Но очевидно, что он мало заботится об истинных догматах и с большим старанием избегает уразуметь нечто из того, что необходимо для пользы, как что-либо такое, что может принести вред; ложью, как видно, хвалится и даже чрезвычайно настроен к злословию. Пусть выслушает от нас: Что хвалишися во злобе, сильне? беззаконие весь день, неправду умысли язык твой (Пс. 51, 3, 4).»
«Естество Бога Слова, по общему исповеданию, бесстрастно. Я думаю, что это очевидно для всякого и ничье безумие не восстанет против Слова настолько, чтобы сказать, что Его таинственное, превысшёе при роды и возможности страдания естество обложено нашими немощами. Но как страдание долженствовало принести спасение миру, а Слово, рождающееся от Отца, не могло страдать в собственном естестве, то совершает дело спасения с великим искусством, делает собственностью тело, могущее страдать, почему и называется пострадавшим плотью, под верженною страданию, пребывая Сам, Божественною природою, вне стра дания.
Таким образом, поскольку пострадал добровольно плотью, то и называется Спасителем всех. Так говорит Павел: Яко да благодатию Божиею за всех вкусит смерти (Евр. 2, 9). Свидетельствует это и св. Петр, премудро говоря: Христу убо пострадавшу за ны плотию (1 Пет. 4, 1), а не Божественным естеством. Иначе каким образом Господь славы называется распятым? Каким образом Тот, через Которого, по словам св. Павла (Евр. 2, 10), все сотворено, дан Богом Отцом во главу телу Церкви, даже стал перворожденным из мертвых? Через усвоение себе страданий, которые были собственны Его плоти!
Господь же славы не может быть обыкновенным человеком и таким, каковы мы.
Но ты, быть может, скажешь, что довольно соединения (естеств) для того, что бы единого Христа и Господа назвать пострадавшим. Итак, всем должно исповедовать, что Слово Божие есть Спаситель, пребывший бесстрастным в Божественном естестве, но пострадавшей, как говорит Петр, плотью. Ибо по причине истинного соединения (естеств) для Него стало собственностью тело, которое вкусило смерть. Иначе каким обра зом происшедший от иудеев по плоти есть Христос и Сый над всеми Бог благословен вовеки, аминь (Рим. 9, 5)?
В чью смерть мы крести лись? В чье веруя Воскресение, получаем оправдание? Слово Божие по собственному естеству не может умирать, даже есть самая жизнь. Итак, неужели мы крестились в смерть обыкновенного человека и через веру в него получаем оправдание? Или лучше, что и истинно, провозглашаем смерть Бога, воплотившегося и пострадавшего за нас плотью, и, исповедуя воскресение, слагаем с себя тяжесть греха? Куплены бо есте це ною (1 Кор. 6, 20), не истленным сребром или златом, но честною кровью яко агнца непорочна и пречиста Христа ( 1 Пет. 1, 18 - 19). И, кроме сего, можно бы многое другое говорить; нетрудно бы привести свидетельства святых отцов. Но, я думаю, и этого довольно для научен ных. Ибо написано: Дам премудрому вину, и премудрейший будет; сказуй праведному, и приложит приимати (Притч. 9, 9 -10).»
Столько о соединение природ и о их единстве.
О разделении природ...
Св. Кирилл хорошо понимал, что когда говорим о двух природах, то надо говорить и о двух Ипостасях и о двух Лицах, т.е. он знал, что природа существует, реальна в своей ипостаси, поэтому он пишет и 3-е анафематство:
«Кто в едином Христе после соединения (естеств) разделяет лица, соединяя их только союзом достоинства, т. е. в воле или в силе, а не, лучше, союзом, состоящим в единении естеств, - да будет анафема».
«Исследуя домостроительственное таинство воплощенного Единород ного, говорим, что Слово Бога Отца чудным и неизреченным образом соединилось со святым телом, имеющим разумную душу; одного и при этом разумеем Сына, подобно как можно видеть это и на нас самих, - душа, конечно, другого существа, нежели тело, но оба соединены в одно живое.
Но некоторые не так понимают это: отделяя нам человека особо, самого по себе, говорят, что он соединен со Словом, рожденным от Бога Отца, по одному достоинству или праву, а не единением естественным (природным), т. е. истинным, как мы веруем; ибо так говорит и Божественное Писание: И бехом естеством чада гнева, якоже и прочии (Еф. 2, 3), употребляя слово естеством вместо слова истинно (действительно).
Итак, разделяющие ипостаси после соединения и полагающие каждую сторону, т. е. человека и Бога, отдельно, допускающие и соединение их, но по одному достоинству допускают совершенно двух сынов, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе. Посему после неизреченного соединения, если назовешь Еммануила Богом, мы будем разуметь Слово Бога Отца, воплотившееся и вочеловечившееся; если назовешь и человеком, тем не менее мы разумеем Его же, домостроительственно вместившегося в меры человечества.
Говорим же, что неприкосновенный сделался осязаемым, невидимый - видимым, потому что не было чуждо Ему соединенное с Ним тело, которое мы называем осязаемым и видимым. А тех, которые не так веруют, но разделяют, как сказано, ипостаси после соединения и допускают только сопряжение их по одному достоинству или праву, предло женное анафематство делает чуждыми православно мудрствующим.»
Где увидел Св. Кирилл ересь? В том, что Несторий не соединял природы, а не соединив, получались две Ипостаси и два Лица.
Поэтому наши святые отцы в халкидонском оросе увидели скрытое несторианство, ибо если исповедуешь две природы, то должно исповедовать и две ипостаси. По моему Несторий в вопросе соединения был более искренен, чем Халкидон.
Взяло ли Слово безликую природу?
Св. Кирилл говорит, что Слово стало человеком ни только восприятием человеческого лица, т.е. не взяло только Лицо человека.
«Так святой и великий Собор изрек, что единородный Сын Бога Отца, родившийся от существа Его, Бог истинный от Бога истинного, свет от света, которым Отец все сотворил, сошел с небес, воплотился и вочеловечился, страдал, воскрес в третий день и восшел на небеса.
Этим словам и догматам должны следовать и мы, вникая мыслью в значение слов: Бог Слово воплотился и вочеловечился. Мы не говорим, что естество Слова, изменившись, стало плотью, ни того, что оно преложи лось в целого человека, состоящего из души и тела; но говорим, что Слово, соединив с собою в единстве лица тело, одушевленное разумною Душою, неизреченно и непостижимо для нашего ума, стало человеком, сделалось Сыном человеческим не волею одною и благоизволением, не воспринятием только лица; а говорим, что естества, истинно соединен ные между собою, хотя различны, но в соединении обоих этих естеств есть один Христос и Сын.»
В своих спорах Св. Кирилл и Феодорит хорошо понимали, что нету безликой природы. Исходя из этого к примеру Феодорит говорил:
«Если таким образом произошло природное соединение образа Бога и образа раба, то Бог Слово был вынужден необходимостью, а не человеколюбием соединиться с образом раба, и Законодатель всего находится в необходимости следовать законам...
Единство принимается в разделенном и никогда не мыслится, если ему не предшествовало разделение. Таким образом, принимая единство, он наперед принимает разделение. Отсюда - почему же говорит, что не должно разделять Ипостаси или природы, зная при этом, что совершенная Ипостась Бога Слова существовала прежде веков и что восприняла совершеннейший образ раба.
Поэтому он говорит - Ипостаси, а не Ипостась. Если обе природы имеют совершенство, оба сходствуют, т. е. образ раба с восприемлющим его образом Бога, и благочестно исповедовать одно лицо, единого Сына и Христа, то не будет нелепостью говорить: соединились две Ипостаси и две природы...»
А вот один из ответов Св. Кирилла:
«Мы не устраняем различного образа выражений; знаем, что некоторые из них таковы, что говорят прилично о Боге, другие приспособлены к человеческой приро де; первый соответствуют великой славе, последние-же мере истощения. Повторяем, что их мы не распределяем между двумя лицами, во всех отношениях различными одно от другого.
Если един есть Господь наш Иисус Христос и едина вера в Него и едино крещение, то одно Должно быть и Лицо у Него как у одного. Поскольку Бог есть и человек вместе... Лучше и разумнее будет, если сказать, что человеческие названия приписываются не другому лицу, мыслимому особенно и отдельно от Сына и, как у них принято говорить, образу раба, а преимущественно мере человечества Его.
Ибо Тому, кто Бог и человек вместе, должно приписывать оба рода названий. Но я дивлюсь, каким образом он (Феодорит) и сам представляется исповедающим единого Христа, который есть Бог и человек вместе, несмотря на то, как бы вдруг позабывши то, что, полагаем, хорошо знает, снова делит одного надвое... Итак, пусть и он нас выслушает в свою очередь, блуждающий в непотребных умствованиях: поскольку ты думаешь, что должно удалять от Бога Слова такие выражения и усвоять их одной природе раба, то не дробишь ли снова одного на двух сынов?...
Поэтому, относя евангельские и святых апостолов слова не к двум лицам, но к единому Христу и Сыну и Богу, мы и не уменьшаем Божественное Его естество и славу ради Его человечества и не отвергаем домостроительства, но веруем в воплощение самого Слова, ради нас совершившееся.»
Далее, опять видим у Феодорита:
«Страдания свойственны страстному. Бесстрастное выше возможнос ти страдать. Поэтому потерпел страдание образ раба, т. е. в соединении с образом Бога, по соизволению его на страдание ради приобретения спасения через него по усвоению страданий Себе Самому в силу соединения.
Таким образом, пострадал не Христос, но человек, воспринятый от нас Словом. Отсюда Исаия, пророчествуя, восклицает: Человек в язве сый, и ведый терпети болезнь (Ис. 53, 3). И сам Господь Христос говорит иудеям: Ныне же ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголах (Ин. 8, 40). Убивается не сама жизнь, но тот, кто имеет природу смертную. И в другом месте, уча иудеев, Господь сказал следу ющее: Разорите церковь сию, и треми деньми воздвигну ю (Ин. 2, 19). Разоренный есть тот, кто от семени Давида; восстановило же сего разоренного единородное Слово Божие, от Отца бесстрастно рожден ное прежде веков.»
Св. Кирилл:
«им необходимо еще знать, что Он для спасения и жизни всех нисшел до уничижения, принял на Себя образ раба, сделался человеком, родившись по плоти от жены. Потому отцы и говорят: «Ради нас, человеков, и ради нашего спасения нисшедшего, воплотившегося, вочеловечившегося....
Так как Бог Слово, приняв плоть нашу, остался Богом, потому-то священнейший Павел и говорит, что Он сделался подобным нам, человекам, и по виду стал как человек. И Бог, как я сказал, облекшись в образ наш, принял на Себя плоть не бездушную, как угодно мудрствовать некоторым еретикам, но одушевленную душою разумною. Итак, по разуму свя тых отцов, Само Слово, исшедшее из сущности Отца, - Сын единородный, Бог истинный от Бога истинного, свет от света, Сам Тот, через Которого все получило бытие, - нисшел, воплотился и вочеловечился, т. е. соблаговолил подвергнуться рождению от жены и явиться в образе нашем - это и значит «вочеловечиться».
Итак, один и тот же Иисус Христос, само единородное Слово Отца, сделавшись человеком, не перестало быть тем, чем было; и в человечестве осталось Оно Богом, и в образе раба - Владыкой, и в уничижении нашем - с полнотой Божества, и в немощи плоти - Господом сил, и в человеческой мере - со всеми свойствами, ставящими Его выше всей твари.»
Итак, если Слово взяло всего лишь природу человеческую общую (что есть всего теоритичное понятие), то Св. Кирилл не усмотрел бы в учении Нестория той ереси, против которой он боролся и против которой был созван и 3-й Вселенский Собор. Не говорил бы Св. Кирилл следующее:
«Итак, разделяющие ипостаси после соединения и полагающие каждую сторону, т. е. человека и Бога, отдельно, допускающие и соединение их, но по одному достоинству допускают совершенно двух сынов, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе...
...говорит (Феодорит): «Итак, неведение принадлежит не Богу Слову, но образу раба, который настолько имел знание в то время, насколько открывало Ему обитающее в Нем Божество. Это же должно сказать и о прочем, подобном тому».
Итак, ежели не лжешь, говоря, что единое есть Господь и Иисус Христос, то зачем различаешь и не стыдишься называть двух сынов? Не ясно ли произойдут два, если тот, кто имеет ограниченное знание, не одно и то же с тем, кто знает все, если кто совершен в премудрости и знает столько же, сколько Отец, не одно и то же с получающим откровение по частям? И если есть един, един по причине истинного соединения и нет другого в отдельности, особенности, то выходит, что ему принадлежит знание и вид незнания»...
ААЦ следует учению Св. Кирилла и учению первых Трех Вселенских Соборов...
ААЦ следуя учению Св. Кирилла и учению первых Трех Вселенских Соборов исповедует, что Слово от Девы взяло как и человеческую природу, так и человеческое Лицо, и поэтому, как и исповедуем Единое Лицо, так и единую природу. Исповедуем, что Животворящая Плоть Господа, от утробы Девы до вечностей мучима и смертна по своей природе, и немучима и несмертна по соединению со Словом.
Если человеческое во Христе безлико, то Он не может быть Человеком. А если Он не Человек, то как говорите, что Он воспринял Человеческую Природу, ибо мы знаем, что природа проявляется в человеческом Лице и образе?
А поскольку не имеет Лица и образа, то не имеет и природы. Не говорит ли это о монофизитстве?
Вы говорите, что Слово стало и Ипостасью для Человеческой Природы, т.е. вместо Человеческого Лица стало Само Слово. Тогда что стало со Словом? Если Слово осталось тем чем было, то невозможно говорить, что Оно стало вместо Лица Человеческого, в противном случае Оно отделилось от Своей Сущности и стало образом и видом тварного.
Далее, мы знаем, что Лицо Слова невидемо, ибо безтелесно, а мы же увидели видимое и осязали Его. Итак по Вашему, если Слово Само Собою явилось нам, и Само Собою стало Плотью, то выходит, что Оно или потеряло Свою безтелесность и изменилась в природу плоти, или же Оно явилось призрачно в образе человеческом.
Если Вы говорите, что во Христе нету человеческого Лица, то этим признаете, что все люди находятся во Христе, и поэтому Христос и не есть Христос.
Лука 1: 31 «и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус». Итак, если в этом изречение Вы мыслите человеческую природу, то этим говорите, что никто не был зачат и не рожден, или же весь род человеческий был зачат и рожден, ибо сия природа была свойственна ни только Св. Деве, но и всякому человеку. А если Ипостась Слово, то Вы признаете, что Слово свое начало взяло от Девы.
Также написано: «Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости». И когда это произошло, то многие уже давно умерли в этой человеческой природой, а не возрастали. Были также и люди для которых рост был кончен, а также должны были родиться еще многие, для которых рост еще был очень далек. И поэтому свойство природы (расти) расспространяется на всех людей: умерших, живых и нерожденных. Итак, если человеческая природа во Христе безлика, то кто будет расти и укрепляться, Слово или природа общая человеческая?
«Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух.» Итак, кому (чему) это относится, Слову или природе человеческой? Мы же знаем, что Слово бессмертно и не может умереть, а так же не может умереть общая человеческая природа. А если Сын человеческий и умер нашей смертью для нас, то значит у Сына было «что-то», что могло умереть. И это есть плоть с разумною душою. И поэтому Слово не взяло безликую природу, а именно ипостастную человеческую природу, ибо человеческая природа всего лишь теоретичное понятие, и природа не может быть конкретным Человеком, а мы знаем, что Иисус Христос есть Человек.
Далее, как мы знаем не может существовать природа без лица и ипостаси, поэтому, говоря «две природы» надо говорить два лица и две ипостаси. И поэтому отрицание человеческого Лица во Христе означает человеческое несовершенство или же во Христе вносить некое небытие человеческое, и поэтому этим понятием (безликая природа) - наше спасение будем исповедовать несовершенным и нереальным. Если во Христе две природы мы соединяем Одним Лицом и Ипостасью, то Христос всего лишь получеловек или же несовершенный, а мы знаем, что Он совершенный Бог и совершенный Человек.
Далее, если по халкидонской христологии возможно Тварное Человеческое Лицо заменить Нетварным Словом, то это значит, что страсти человеческие можно отнести Богу, и тварное человеческое Лицо становиться равносильным с Нетварным Лицом, а это даже помыслить - неуместно.
Если во Христе человеческая природа лишена человеческого Лица и Ипостаси, то во Христе истребляется человеческая индивидуальность и независимость. Тогда все люди находятся во Христе и распинаются с Ним погребаются и воскресают, т.е. они становятся участниками всего этого без добровольного выбора и согласия.
Если человеческая природа реализируется, призывается к бытию божественной Ипостасью, значит во Христе человеческое несвободно и несамодвижуще, а асимилизировано Божеством. Безликая, безипостастная природа не имеет бытия и всего лишь теоретичное понятие, которое определяет все человечество вообще. Если Христос воплотился безликой человеческой природой, то Он не Человек, и Его вочеловечение всего лишь некое «чудо». И если Христос не действует как совершенный человек - свободно и самодвижуще, то спасение для человечества становится «сверестетсвенным явлением».
Далее, если во Христе человеческая природа безлика, то у Него не может быть человеческой воли и действий, т.е. человеческое во Христе не может Само избирать и действовать, ибо все это делает Сам Бог, и поэтому не говорит это о «монофелитстве»?
Если говорите, что во Христе не было Человеческого Лица, ибо у Него есть Божественное Лицо, тогда почему взял человеческую природу, если у Него была Божетсвенная природа?
Далее, если быть внимательными до халкидонским спорам, то можно заметить, что все отцы говоря о природах имели ввиду их ипостастность. Несторий, Феодорит, говоря две природы, говорили и о двух ипостасях, осознавая это, Св. Кирилл исповедовал: «едина природа Бога Слова воплощенного». Он понимал, что разделяя на две природы, даже если соединить в Единое Лицо (как говорили несторияне), означало разделить на двух сынов:
«Итак, разделяющие ипостаси после соединения и полагающие каждую сторону, т. е. человека и Бога, отдельно, допускающие и соединение их, но по одному достоинству допускают совершенно двух сынов, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе»...
Здесь Св. Кирилл не путает понятия природа и ипостась, как, то многие дерзают говорить. Для него как и его современникам ясно, что каждая природа реализируется в совей ипостаси, поэтому и говорил, что после соединения двух совершенств, уже нельзя разделять на двое, в противном случае будут два сына, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе. Если бы Св. Кирилл думал, как и Халкидон, то он не увидел бы ереси у Нестория или же пришол бы с ним к компромису и без халкидона.
Из возражений Феодорита Св. Кириллу: «Поэтому он (Св. Кирилл) говорит - Ипостаси, а не Ипостась. Если обе природы имеют совершенство, оба сходствуют, т. е. образ раба с восприемлющим его образом Бога, и благочестно исповедовать одно лицо, единого Сына и Христа, то не будет нелепостью говорить: соединились две Ипостаси и две природы...» мы видим, что понятия Ипостась и природа различались.
А также по словам Феодорита сам Св. Кирилл говорил о двух Ипостасях, а не об одной, ибо в двух природах и видел две Ипостаси. Поэтому Св. Кирилл постоянно тверидил о единстве природ и ипостаси: «Итак, хотя и прилично нам мыслить, что соединились субстанции, что Слово сделалось человеком и воплотилось, что соединение сообразно сему называется некоторым образом природным, чтобы не дать места неистинному, обитательному соединению, которое принадлежит нам как участникам божественной природы...»
Но халкидон и постхалкидонская христология подменили понимание Св. Кирилла, т.е. на Халкидоне не зачитались: формулировка о единой природе, и 12 анафем, а то что Св. Кирилл в спорах с Несторием и Феодорит постоянно твердил о единении природ, было растолковано как единение по Ипостаси Слова. А те кто не принял халкидон, стал монофизитом, ибо халкидон был против монофизитской ереси... Вот такие дела....
А мы исповедуем, что Христос Совершенный Бог и совершенный Человек, и Слово, сошедши в утробу Св. Девы взял совершенное, а не частичное. Ибо как божественный образ соединил с человеческим, и есть после соединения - единый образ, так и божественое совершенство, соеденившись с человеческим совершенством стало единым совершенством. Так и божественная природа и человеческая соединились и после соединения - единая природа... Исповедуем не раздельно, как Несторий, и не смешанно, как Евтихей, а Христа исповедуем неслитным, несмешанным, нераздельным соединением, единасущным Отцу по божетсвенной природе, единосущный нам по человеческой природе...
Обвиняют нас в монофизитстве, что есть ложь...
Вся проблема в халкидонской и постхалкидонской христологии. Халкидон сделал непреемлемой какую-либо другую формулировку, вплоть до формулировке Св. Кирилла. А постхалкидонская христология ушла еще дальше...
Халкидон можно сказать не принял, 12 анафем Св. Кирилла и его формулировку...
http://aniv.ru/view.php?numer=10&st=13&rub=8
Поэтому когда мы общаемся с халкидонитами, мы все говорим на разных языках и о разном.
То что мы говорим: Богочеловек, Богочеловечная Природа, Ипостась, Лицо, это лишь для того, чтобы показать Единого Господа, на доступном Вам языке.
Эта природа не есть 1+1=что то третье.
Когда говорим, единая природа, то имеем ввиду несказуемое, нераздельное и неслитное соединение природ по учению Св. Кирилла, а не то, что эти природы слились и стали что-то другой, или одна из них исчезла.
Поэтому или Св. Кирилл был монофизитом, еретиком, и поэтому мы тоже еретики, а если он не еретик, тогда почему мы еретики (пожалуйста только не надо говорить, что мы не приняли Халкидон)?
ИТАК,
«Не нужно сходства, без труда отыскиваемого, и соединения образов, сообразных между собою, чтобы верить в действительность воплощения, а нужно соединение сущностей (природ). Таким образом, когда го ворим, что Слово стало плотью, то разумеем, что тут произошло не слияние, не смешение, не превращение, не заменение, но неизреченное и неописуемое соединение Его с плотью, имеющею разумную душу. Что до слова соединение, то оно не означает тотчас смешение, а преимуще ственно значит восприятие другого. После всего этого утверждаем, что Слово, которое от Отца происходит, восприняло святую и одушевлен ную плоть, соединилось с ней поистине неслиянно, и из того и другого произошел человек, пребывающий в то же время истинным Богом, а отсюда - и Святая Дева есть Матерь Божия».
«И столько слабые высказывают предпо ложения, и слыша, что произошло природное соединение, т. е. истинное, непричастное превращению и совершенно неслиянное стечение субстан ций, усиливаются ниспровергнуть силу сказанного так, чтобы казалось, что не действительно произошло, но по подобию, которое берет от нас.»
«Итак, хотя и прилично нам мыслить, что соедини лись субстанции, что Слово сделалось человеком и воплотилось, что соединение сообразно сему называется некоторым образом природным, чтобы не дать места неистинному, обитательному соединению, ко торое принадлежит нам как участникам божественной природы, о чем говорит Павел: Прилепляяйся Господеви, един дух есть (1 Кор. 6, 17), однако же Слово Божие, чуждое и свободное от возбуждений, не подлежит необходимости и власти природы.
Не хотеть разделять надвое соединенное после соединения, по моему мнению, дело совершенно неукорительное и не заслуживающее обвинения, тем более что этот добрый Феодорит берет в пример человека, который даже, по-нашему, мыслится как один и не позволяет делить его надвое, хотя само его рассуждение не отвергает дробления и деления насколько нужно для того, чтобы знать, что одно по природе своей есть душа, а другое по природа - тело. Итак, через размышление о Божестве и человечестве, тщательно доискиваясь единения в подобном смысле совершившегося во Христе, говорим, что произошло истинное стечение в единении, причем не забываем, что Слово Божие по природе есть нечто иное, чем плоть, и иное - плоть по своей природе.
Не разоткать однажды соединенное - это еще не все: дух истинной веры никому не позволяет делить на двух сынов единого Христа и Сына и Господа, как учит Святое и Богодухновенное Писание. Но очевидно, что он мало заботится об истинных догматах и с большим старанием избегает уразуметь нечто из того, что необходимо для пользы, как что-либо такое, что может принести вред; ложью, как видно, хвалится и даже чрезвычайно настроен к злословию. Пусть выслушает от нас: Что хвалишися во злобе, сильне? беззаконие весь день, неправду умысли язык твой (Пс. 51, 3, 4).»
«Естество Бога Слова, по общему исповеданию, бесстрастно. Я думаю, что это очевидно для всякого и ничье безумие не восстанет против Слова настолько, чтобы сказать, что Его таинственное, превысшёе при роды и возможности страдания естество обложено нашими немощами. Но как страдание долженствовало принести спасение миру, а Слово, рождающееся от Отца, не могло страдать в собственном естестве, то совершает дело спасения с великим искусством, делает собственностью тело, могущее страдать, почему и называется пострадавшим плотью, под верженною страданию, пребывая Сам, Божественною природою, вне стра дания.
Таким образом, поскольку пострадал добровольно плотью, то и называется Спасителем всех. Так говорит Павел: Яко да благодатию Божиею за всех вкусит смерти (Евр. 2, 9). Свидетельствует это и св. Петр, премудро говоря: Христу убо пострадавшу за ны плотию (1 Пет. 4, 1), а не Божественным естеством. Иначе каким образом Господь славы называется распятым? Каким образом Тот, через Которого, по словам св. Павла (Евр. 2, 10), все сотворено, дан Богом Отцом во главу телу Церкви, даже стал перворожденным из мертвых? Через усвоение себе страданий, которые были собственны Его плоти!
Господь же славы не может быть обыкновенным человеком и таким, каковы мы.
Но ты, быть может, скажешь, что довольно соединения (естеств) для того, что бы единого Христа и Господа назвать пострадавшим. Итак, всем должно исповедовать, что Слово Божие есть Спаситель, пребывший бесстрастным в Божественном естестве, но пострадавшей, как говорит Петр, плотью. Ибо по причине истинного соединения (естеств) для Него стало собственностью тело, которое вкусило смерть. Иначе каким обра зом происшедший от иудеев по плоти есть Христос и Сый над всеми Бог благословен вовеки, аминь (Рим. 9, 5)?
В чью смерть мы крести лись? В чье веруя Воскресение, получаем оправдание? Слово Божие по собственному естеству не может умирать, даже есть самая жизнь. Итак, неужели мы крестились в смерть обыкновенного человека и через веру в него получаем оправдание? Или лучше, что и истинно, провозглашаем смерть Бога, воплотившегося и пострадавшего за нас плотью, и, исповедуя воскресение, слагаем с себя тяжесть греха? Куплены бо есте це ною (1 Кор. 6, 20), не истленным сребром или златом, но честною кровью яко агнца непорочна и пречиста Христа ( 1 Пет. 1, 18 - 19). И, кроме сего, можно бы многое другое говорить; нетрудно бы привести свидетельства святых отцов. Но, я думаю, и этого довольно для научен ных. Ибо написано: Дам премудрому вину, и премудрейший будет; сказуй праведному, и приложит приимати (Притч. 9, 9 -10).»
Столько о соединение природ и о их единстве.
О разделении природ...
Св. Кирилл хорошо понимал, что когда говорим о двух природах, то надо говорить и о двух Ипостасях и о двух Лицах, т.е. он знал, что природа существует, реальна в своей ипостаси, поэтому он пишет и 3-е анафематство:
«Кто в едином Христе после соединения (естеств) разделяет лица, соединяя их только союзом достоинства, т. е. в воле или в силе, а не, лучше, союзом, состоящим в единении естеств, - да будет анафема».
«Исследуя домостроительственное таинство воплощенного Единород ного, говорим, что Слово Бога Отца чудным и неизреченным образом соединилось со святым телом, имеющим разумную душу; одного и при этом разумеем Сына, подобно как можно видеть это и на нас самих, - душа, конечно, другого существа, нежели тело, но оба соединены в одно живое.
Но некоторые не так понимают это: отделяя нам человека особо, самого по себе, говорят, что он соединен со Словом, рожденным от Бога Отца, по одному достоинству или праву, а не единением естественным (природным), т. е. истинным, как мы веруем; ибо так говорит и Божественное Писание: И бехом естеством чада гнева, якоже и прочии (Еф. 2, 3), употребляя слово естеством вместо слова истинно (действительно).
Итак, разделяющие ипостаси после соединения и полагающие каждую сторону, т. е. человека и Бога, отдельно, допускающие и соединение их, но по одному достоинству допускают совершенно двух сынов, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе. Посему после неизреченного соединения, если назовешь Еммануила Богом, мы будем разуметь Слово Бога Отца, воплотившееся и вочеловечившееся; если назовешь и человеком, тем не менее мы разумеем Его же, домостроительственно вместившегося в меры человечества.
Говорим же, что неприкосновенный сделался осязаемым, невидимый - видимым, потому что не было чуждо Ему соединенное с Ним тело, которое мы называем осязаемым и видимым. А тех, которые не так веруют, но разделяют, как сказано, ипостаси после соединения и допускают только сопряжение их по одному достоинству или праву, предло женное анафематство делает чуждыми православно мудрствующим.»
Где увидел Св. Кирилл ересь? В том, что Несторий не соединял природы, а не соединив, получались две Ипостаси и два Лица.
Поэтому наши святые отцы в халкидонском оросе увидели скрытое несторианство, ибо если исповедуешь две природы, то должно исповедовать и две ипостаси. По моему Несторий в вопросе соединения был более искренен, чем Халкидон.
Взяло ли Слово безликую природу?
Св. Кирилл говорит, что Слово стало человеком ни только восприятием человеческого лица, т.е. не взяло только Лицо человека.
«Так святой и великий Собор изрек, что единородный Сын Бога Отца, родившийся от существа Его, Бог истинный от Бога истинного, свет от света, которым Отец все сотворил, сошел с небес, воплотился и вочеловечился, страдал, воскрес в третий день и восшел на небеса.
Этим словам и догматам должны следовать и мы, вникая мыслью в значение слов: Бог Слово воплотился и вочеловечился. Мы не говорим, что естество Слова, изменившись, стало плотью, ни того, что оно преложи лось в целого человека, состоящего из души и тела; но говорим, что Слово, соединив с собою в единстве лица тело, одушевленное разумною Душою, неизреченно и непостижимо для нашего ума, стало человеком, сделалось Сыном человеческим не волею одною и благоизволением, не воспринятием только лица; а говорим, что естества, истинно соединен ные между собою, хотя различны, но в соединении обоих этих естеств есть один Христос и Сын.»
В своих спорах Св. Кирилл и Феодорит хорошо понимали, что нету безликой природы. Исходя из этого к примеру Феодорит говорил:
«Если таким образом произошло природное соединение образа Бога и образа раба, то Бог Слово был вынужден необходимостью, а не человеколюбием соединиться с образом раба, и Законодатель всего находится в необходимости следовать законам...
Единство принимается в разделенном и никогда не мыслится, если ему не предшествовало разделение. Таким образом, принимая единство, он наперед принимает разделение. Отсюда - почему же говорит, что не должно разделять Ипостаси или природы, зная при этом, что совершенная Ипостась Бога Слова существовала прежде веков и что восприняла совершеннейший образ раба.
Поэтому он говорит - Ипостаси, а не Ипостась. Если обе природы имеют совершенство, оба сходствуют, т. е. образ раба с восприемлющим его образом Бога, и благочестно исповедовать одно лицо, единого Сына и Христа, то не будет нелепостью говорить: соединились две Ипостаси и две природы...»
А вот один из ответов Св. Кирилла:
«Мы не устраняем различного образа выражений; знаем, что некоторые из них таковы, что говорят прилично о Боге, другие приспособлены к человеческой приро де; первый соответствуют великой славе, последние-же мере истощения. Повторяем, что их мы не распределяем между двумя лицами, во всех отношениях различными одно от другого.
Если един есть Господь наш Иисус Христос и едина вера в Него и едино крещение, то одно Должно быть и Лицо у Него как у одного. Поскольку Бог есть и человек вместе... Лучше и разумнее будет, если сказать, что человеческие названия приписываются не другому лицу, мыслимому особенно и отдельно от Сына и, как у них принято говорить, образу раба, а преимущественно мере человечества Его.
Ибо Тому, кто Бог и человек вместе, должно приписывать оба рода названий. Но я дивлюсь, каким образом он (Феодорит) и сам представляется исповедающим единого Христа, который есть Бог и человек вместе, несмотря на то, как бы вдруг позабывши то, что, полагаем, хорошо знает, снова делит одного надвое... Итак, пусть и он нас выслушает в свою очередь, блуждающий в непотребных умствованиях: поскольку ты думаешь, что должно удалять от Бога Слова такие выражения и усвоять их одной природе раба, то не дробишь ли снова одного на двух сынов?...
Поэтому, относя евангельские и святых апостолов слова не к двум лицам, но к единому Христу и Сыну и Богу, мы и не уменьшаем Божественное Его естество и славу ради Его человечества и не отвергаем домостроительства, но веруем в воплощение самого Слова, ради нас совершившееся.»
Далее, опять видим у Феодорита:
«Страдания свойственны страстному. Бесстрастное выше возможнос ти страдать. Поэтому потерпел страдание образ раба, т. е. в соединении с образом Бога, по соизволению его на страдание ради приобретения спасения через него по усвоению страданий Себе Самому в силу соединения.
Таким образом, пострадал не Христос, но человек, воспринятый от нас Словом. Отсюда Исаия, пророчествуя, восклицает: Человек в язве сый, и ведый терпети болезнь (Ис. 53, 3). И сам Господь Христос говорит иудеям: Ныне же ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголах (Ин. 8, 40). Убивается не сама жизнь, но тот, кто имеет природу смертную. И в другом месте, уча иудеев, Господь сказал следу ющее: Разорите церковь сию, и треми деньми воздвигну ю (Ин. 2, 19). Разоренный есть тот, кто от семени Давида; восстановило же сего разоренного единородное Слово Божие, от Отца бесстрастно рожден ное прежде веков.»
Св. Кирилл:
«им необходимо еще знать, что Он для спасения и жизни всех нисшел до уничижения, принял на Себя образ раба, сделался человеком, родившись по плоти от жены. Потому отцы и говорят: «Ради нас, человеков, и ради нашего спасения нисшедшего, воплотившегося, вочеловечившегося....
Так как Бог Слово, приняв плоть нашу, остался Богом, потому-то священнейший Павел и говорит, что Он сделался подобным нам, человекам, и по виду стал как человек. И Бог, как я сказал, облекшись в образ наш, принял на Себя плоть не бездушную, как угодно мудрствовать некоторым еретикам, но одушевленную душою разумною. Итак, по разуму свя тых отцов, Само Слово, исшедшее из сущности Отца, - Сын единородный, Бог истинный от Бога истинного, свет от света, Сам Тот, через Которого все получило бытие, - нисшел, воплотился и вочеловечился, т. е. соблаговолил подвергнуться рождению от жены и явиться в образе нашем - это и значит «вочеловечиться».
Итак, один и тот же Иисус Христос, само единородное Слово Отца, сделавшись человеком, не перестало быть тем, чем было; и в человечестве осталось Оно Богом, и в образе раба - Владыкой, и в уничижении нашем - с полнотой Божества, и в немощи плоти - Господом сил, и в человеческой мере - со всеми свойствами, ставящими Его выше всей твари.»
Итак, если Слово взяло всего лишь природу человеческую общую (что есть всего теоритичное понятие), то Св. Кирилл не усмотрел бы в учении Нестория той ереси, против которой он боролся и против которой был созван и 3-й Вселенский Собор. Не говорил бы Св. Кирилл следующее:
«Итак, разделяющие ипостаси после соединения и полагающие каждую сторону, т. е. человека и Бога, отдельно, допускающие и соединение их, но по одному достоинству допускают совершенно двух сынов, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе...
...говорит (Феодорит): «Итак, неведение принадлежит не Богу Слову, но образу раба, который настолько имел знание в то время, насколько открывало Ему обитающее в Нем Божество. Это же должно сказать и о прочем, подобном тому».
Итак, ежели не лжешь, говоря, что единое есть Господь и Иисус Христос, то зачем различаешь и не стыдишься называть двух сынов? Не ясно ли произойдут два, если тот, кто имеет ограниченное знание, не одно и то же с тем, кто знает все, если кто совершен в премудрости и знает столько же, сколько Отец, не одно и то же с получающим откровение по частям? И если есть един, един по причине истинного соединения и нет другого в отдельности, особенности, то выходит, что ему принадлежит знание и вид незнания»...
ААЦ следует учению Св. Кирилла и учению первых Трех Вселенских Соборов...
ААЦ следуя учению Св. Кирилла и учению первых Трех Вселенских Соборов исповедует, что Слово от Девы взяло как и человеческую природу, так и человеческое Лицо, и поэтому, как и исповедуем Единое Лицо, так и единую природу. Исповедуем, что Животворящая Плоть Господа, от утробы Девы до вечностей мучима и смертна по своей природе, и немучима и несмертна по соединению со Словом.
Если человеческое во Христе безлико, то Он не может быть Человеком. А если Он не Человек, то как говорите, что Он воспринял Человеческую Природу, ибо мы знаем, что природа проявляется в человеческом Лице и образе?
А поскольку не имеет Лица и образа, то не имеет и природы. Не говорит ли это о монофизитстве?
Вы говорите, что Слово стало и Ипостасью для Человеческой Природы, т.е. вместо Человеческого Лица стало Само Слово. Тогда что стало со Словом? Если Слово осталось тем чем было, то невозможно говорить, что Оно стало вместо Лица Человеческого, в противном случае Оно отделилось от Своей Сущности и стало образом и видом тварного.
Далее, мы знаем, что Лицо Слова невидемо, ибо безтелесно, а мы же увидели видимое и осязали Его. Итак по Вашему, если Слово Само Собою явилось нам, и Само Собою стало Плотью, то выходит, что Оно или потеряло Свою безтелесность и изменилась в природу плоти, или же Оно явилось призрачно в образе человеческом.
Если Вы говорите, что во Христе нету человеческого Лица, то этим признаете, что все люди находятся во Христе, и поэтому Христос и не есть Христос.
Лука 1: 31 «и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус». Итак, если в этом изречение Вы мыслите человеческую природу, то этим говорите, что никто не был зачат и не рожден, или же весь род человеческий был зачат и рожден, ибо сия природа была свойственна ни только Св. Деве, но и всякому человеку. А если Ипостась Слово, то Вы признаете, что Слово свое начало взяло от Девы.
Также написано: «Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости». И когда это произошло, то многие уже давно умерли в этой человеческой природой, а не возрастали. Были также и люди для которых рост был кончен, а также должны были родиться еще многие, для которых рост еще был очень далек. И поэтому свойство природы (расти) расспространяется на всех людей: умерших, живых и нерожденных. Итак, если человеческая природа во Христе безлика, то кто будет расти и укрепляться, Слово или природа общая человеческая?
«Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух.» Итак, кому (чему) это относится, Слову или природе человеческой? Мы же знаем, что Слово бессмертно и не может умереть, а так же не может умереть общая человеческая природа. А если Сын человеческий и умер нашей смертью для нас, то значит у Сына было «что-то», что могло умереть. И это есть плоть с разумною душою. И поэтому Слово не взяло безликую природу, а именно ипостастную человеческую природу, ибо человеческая природа всего лишь теоретичное понятие, и природа не может быть конкретным Человеком, а мы знаем, что Иисус Христос есть Человек.
Далее, как мы знаем не может существовать природа без лица и ипостаси, поэтому, говоря «две природы» надо говорить два лица и две ипостаси. И поэтому отрицание человеческого Лица во Христе означает человеческое несовершенство или же во Христе вносить некое небытие человеческое, и поэтому этим понятием (безликая природа) - наше спасение будем исповедовать несовершенным и нереальным. Если во Христе две природы мы соединяем Одним Лицом и Ипостасью, то Христос всего лишь получеловек или же несовершенный, а мы знаем, что Он совершенный Бог и совершенный Человек.
Далее, если по халкидонской христологии возможно Тварное Человеческое Лицо заменить Нетварным Словом, то это значит, что страсти человеческие можно отнести Богу, и тварное человеческое Лицо становиться равносильным с Нетварным Лицом, а это даже помыслить - неуместно.
Если во Христе человеческая природа лишена человеческого Лица и Ипостаси, то во Христе истребляется человеческая индивидуальность и независимость. Тогда все люди находятся во Христе и распинаются с Ним погребаются и воскресают, т.е. они становятся участниками всего этого без добровольного выбора и согласия.
Если человеческая природа реализируется, призывается к бытию божественной Ипостасью, значит во Христе человеческое несвободно и несамодвижуще, а асимилизировано Божеством. Безликая, безипостастная природа не имеет бытия и всего лишь теоретичное понятие, которое определяет все человечество вообще. Если Христос воплотился безликой человеческой природой, то Он не Человек, и Его вочеловечение всего лишь некое «чудо». И если Христос не действует как совершенный человек - свободно и самодвижуще, то спасение для человечества становится «сверестетсвенным явлением».
Далее, если во Христе человеческая природа безлика, то у Него не может быть человеческой воли и действий, т.е. человеческое во Христе не может Само избирать и действовать, ибо все это делает Сам Бог, и поэтому не говорит это о «монофелитстве»?
Если говорите, что во Христе не было Человеческого Лица, ибо у Него есть Божественное Лицо, тогда почему взял человеческую природу, если у Него была Божетсвенная природа?
Далее, если быть внимательными до халкидонским спорам, то можно заметить, что все отцы говоря о природах имели ввиду их ипостастность. Несторий, Феодорит, говоря две природы, говорили и о двух ипостасях, осознавая это, Св. Кирилл исповедовал: «едина природа Бога Слова воплощенного». Он понимал, что разделяя на две природы, даже если соединить в Единое Лицо (как говорили несторияне), означало разделить на двух сынов:
«Итак, разделяющие ипостаси после соединения и полагающие каждую сторону, т. е. человека и Бога, отдельно, допускающие и соединение их, но по одному достоинству допускают совершенно двух сынов, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе»...
Здесь Св. Кирилл не путает понятия природа и ипостась, как, то многие дерзают говорить. Для него как и его современникам ясно, что каждая природа реализируется в совей ипостаси, поэтому и говорил, что после соединения двух совершенств, уже нельзя разделять на двое, в противном случае будут два сына, тогда как Богодухновенное Писание говорит об одном Сыне и Господе. Если бы Св. Кирилл думал, как и Халкидон, то он не увидел бы ереси у Нестория или же пришол бы с ним к компромису и без халкидона.
Из возражений Феодорита Св. Кириллу: «Поэтому он (Св. Кирилл) говорит - Ипостаси, а не Ипостась. Если обе природы имеют совершенство, оба сходствуют, т. е. образ раба с восприемлющим его образом Бога, и благочестно исповедовать одно лицо, единого Сына и Христа, то не будет нелепостью говорить: соединились две Ипостаси и две природы...» мы видим, что понятия Ипостась и природа различались.
А также по словам Феодорита сам Св. Кирилл говорил о двух Ипостасях, а не об одной, ибо в двух природах и видел две Ипостаси. Поэтому Св. Кирилл постоянно тверидил о единстве природ и ипостаси: «Итак, хотя и прилично нам мыслить, что соединились субстанции, что Слово сделалось человеком и воплотилось, что соединение сообразно сему называется некоторым образом природным, чтобы не дать места неистинному, обитательному соединению, которое принадлежит нам как участникам божественной природы...»
Но халкидон и постхалкидонская христология подменили понимание Св. Кирилла, т.е. на Халкидоне не зачитались: формулировка о единой природе, и 12 анафем, а то что Св. Кирилл в спорах с Несторием и Феодорит постоянно твердил о единении природ, было растолковано как единение по Ипостаси Слова. А те кто не принял халкидон, стал монофизитом, ибо халкидон был против монофизитской ереси... Вот такие дела....
А мы исповедуем, что Христос Совершенный Бог и совершенный Человек, и Слово, сошедши в утробу Св. Девы взял совершенное, а не частичное. Ибо как божественный образ соединил с человеческим, и есть после соединения - единый образ, так и божественое совершенство, соеденившись с человеческим совершенством стало единым совершенством. Так и божественная природа и человеческая соединились и после соединения - единая природа... Исповедуем не раздельно, как Несторий, и не смешанно, как Евтихей, а Христа исповедуем неслитным, несмешанным, нераздельным соединением, единасущным Отцу по божетсвенной природе, единосущный нам по человеческой природе...