Бескрайняя микронезия
Оригинал взят у voliomas в ГУЛ №20. Виталий Кальпиди и то, что разговаривает с нами
Давайте представим, что вы очутились в микромире. Вокруг вас шныряют элементарные частицы, я, честно говоря, не очень хорошо в них разбираюсь, поэтому названия их оставляю на ваше усмотрение. Да, еще я помню, что они ведут себя то как частица, то как волна. Словом, странно себя ведут.
И вот вы прибываете в микромир с целью выяснить на месте все странности и докопаться до сути.
И вы спрашиваете: Что движет вами, уважаемые?
И они ответствуют: Любовь.
А другие: Нежность.
И что?
В глубокой задумчивости вы отбываете в мир обычный и, не сняв белого халата, сидите на крутящемся стуле минут десять. И крутитесь. В задумчивости же.
Приблизительно так для меня выглядит погружение в мир поэзии Виталия Кальпиди. Это какие-то невозможные фигуры. Можно вообразить здесь картинку Эшера, например. Если у Кальпиди появляются люди, то они тут же начинают разваливаться на, скажем, зрение и, допустим, осязание. Лицо стремительно увеличивается и вот мы видим какие-то поры и внутрь них тоже видим. Неизящный механизм приводит все это дело в движение и, главное, не оказаться втянутым в эту прием-передачу. Хотя нет, можно и втянуться.
Еще надо, конечно, умудриться, говоря о Кальпиди, не сказать ничего о его культуртрегерской деятельности, но вот я и не умудрился, поэтому продолжим.
Однажды на одном культурном мероприятии я услышал истерический возглас: “Кальпиди исписался!” Это показалось мне весьма неожиданным замечанием, потому что может ли исписаться, например, микроскоп?
Другое дело, что он может перестать говорить с нами. Все о той же любви и нежности. Это будет наверняка грустно, хотя собеседник, ей-богу, странный.
Смотри, дружок, скорей смотри сюда:
жизнь - это ласка, т.е. не борьба,
а прижимание детей, травы, и кошек,
и девушек то к шее, то к плечу...
Лечись, дружок, покуда я лечу,
как насекомый ангел летних мошек.
От Фокса: Главное достижение прошедшего года - я перестал бояться Виталия Олеговича. Я научился ему радоваться. Больше мне добавить к словам Саши Самойлова нечего.
Давайте представим, что вы очутились в микромире. Вокруг вас шныряют элементарные частицы, я, честно говоря, не очень хорошо в них разбираюсь, поэтому названия их оставляю на ваше усмотрение. Да, еще я помню, что они ведут себя то как частица, то как волна. Словом, странно себя ведут.
И вот вы прибываете в микромир с целью выяснить на месте все странности и докопаться до сути.
И вы спрашиваете: Что движет вами, уважаемые?
И они ответствуют: Любовь.
А другие: Нежность.
И что?
В глубокой задумчивости вы отбываете в мир обычный и, не сняв белого халата, сидите на крутящемся стуле минут десять. И крутитесь. В задумчивости же.
Приблизительно так для меня выглядит погружение в мир поэзии Виталия Кальпиди. Это какие-то невозможные фигуры. Можно вообразить здесь картинку Эшера, например. Если у Кальпиди появляются люди, то они тут же начинают разваливаться на, скажем, зрение и, допустим, осязание. Лицо стремительно увеличивается и вот мы видим какие-то поры и внутрь них тоже видим. Неизящный механизм приводит все это дело в движение и, главное, не оказаться втянутым в эту прием-передачу. Хотя нет, можно и втянуться.
Еще надо, конечно, умудриться, говоря о Кальпиди, не сказать ничего о его культуртрегерской деятельности, но вот я и не умудрился, поэтому продолжим.
Однажды на одном культурном мероприятии я услышал истерический возглас: “Кальпиди исписался!” Это показалось мне весьма неожиданным замечанием, потому что может ли исписаться, например, микроскоп?
Другое дело, что он может перестать говорить с нами. Все о той же любви и нежности. Это будет наверняка грустно, хотя собеседник, ей-богу, странный.
Смотри, дружок, скорей смотри сюда:
жизнь - это ласка, т.е. не борьба,
а прижимание детей, травы, и кошек,
и девушек то к шее, то к плечу...
Лечись, дружок, покуда я лечу,
как насекомый ангел летних мошек.
От Фокса: Главное достижение прошедшего года - я перестал бояться Виталия Олеговича. Я научился ему радоваться. Больше мне добавить к словам Саши Самойлова нечего.