Поездка в Кыштым
Сумка Александра Петрушкина из Кёнигсберга-Калининграда через Польшу и Екатеринбург была наконец-то доставлена в его дом в Кыштыме. Очень много говорили с Сашей о Виталии Олеговиче Кальпиди и книге "Мерцание". Мне эта книга не нравится, а Саша её ценит выше прочих. В итоге, уложив Сашу спать, я перечитал "Мерцание" заново, параллельно раздумывая над теорией, которая мне пришла в голову во время бесед с Вадимом Балабаном, Янисом Грантсом и Русланом Комадеем о том, что есть тексты, написанные внутри "языковой семы", а есть бастарды "речевой семы", часто понятной только автору или узкому кругу посвящённых в "нумерацию анекдотов". И Виталий Олегович очень болезненно воспринимает авторов "речевой семы", поскольку и сам ходит по её границе (но не заступает). И мне из чувства противоречия захотелось написать исключительно "речевой" текст. Выдохнулся он сам, почти без правки.
* * *
Александру Петрушкину
Ну вот, мой брат уснул
в донжоне книжных полок,
разложенный диван и лепестки страниц.
Пол в комнате его
творил художник Поллок
плюс сколько-то детей, переходящих в птиц.
Мой брат бурчит во сне.
От непропетых песен
вся борода его в сиянье, как в меду.
Ещё лет пять назад
мне был бы интересен
любой его прогноз. Сегодня - отойду.
Ему вослед уснул
весь дом. Не барабанят
с той стороны стены ни пятки малыша,
ни ноутбук с почти разумными грибами,
сбежавшими в кино
со стендов ДХШ.
Как правильно признать,
что я остановился,
хотя бы дать себе четырнадцать часов,
уставясь в потолок,
застыть с улыбкой сфинкса
и осознать, что жив, что это "холосё".
Подозреваю в пять
утра меня поднимет
с бутылкой коньяка и шпагой у бедра
мой протрезвевший брат,
во сне сменивший имя,
что и предложит мне устроить "на ура".
Мы выпьем, помянув
геральдику и корни,
и книжный ураган сведём на хэппи энд:
- Нам нечего делить на этом свете, Корвин.
- Помимо коньяка. Его разделим, Брэнд.
05.10.2014
(с) С.И.
(с) кадр из фильма "Писака", где психопаты подаются как супермены, т.е. люди со сверх-способностями. В чём-то фильм про поэтов...
* * *
Александру Петрушкину
Ну вот, мой брат уснул
в донжоне книжных полок,
разложенный диван и лепестки страниц.
Пол в комнате его
творил художник Поллок
плюс сколько-то детей, переходящих в птиц.
Мой брат бурчит во сне.
От непропетых песен
вся борода его в сиянье, как в меду.
Ещё лет пять назад
мне был бы интересен
любой его прогноз. Сегодня - отойду.
Ему вослед уснул
весь дом. Не барабанят
с той стороны стены ни пятки малыша,
ни ноутбук с почти разумными грибами,
сбежавшими в кино
со стендов ДХШ.
Как правильно признать,
что я остановился,
хотя бы дать себе четырнадцать часов,
уставясь в потолок,
застыть с улыбкой сфинкса
и осознать, что жив, что это "холосё".
Подозреваю в пять
утра меня поднимет
с бутылкой коньяка и шпагой у бедра
мой протрезвевший брат,
во сне сменивший имя,
что и предложит мне устроить "на ура".
Мы выпьем, помянув
геральдику и корни,
и книжный ураган сведём на хэппи энд:
- Нам нечего делить на этом свете, Корвин.
- Помимо коньяка. Его разделим, Брэнд.
05.10.2014
(с) С.И.
(с) кадр из фильма "Писака", где психопаты подаются как супермены, т.е. люди со сверх-способностями. В чём-то фильм про поэтов...