Выход из арт-хаусного гетто или фильмы совсем о другом
Поскольку в офисе кончилась для меня работа, на сегодня меня отправили в отпуск, потому у меня появилось время что-то написать в жж. Для меня каждая запись здесь - прилюдное высказывание, которое самым невероятным образом может вернуться ко мне, или коснуться кого-то из моих близких. Потому я всё больше предпочитаю молчать. Но слова обладают способностью грызть тебя изнутри. И я плохо подхожу на роль спартанского мальчика с пригретым под туникой лисёнком. Когда появляется возможность начать речь, я выпускаю лисёнка на волю, перед строем, невзирая на возможное нарушение дисциплины.
За прошедшую неделю я посмотрел два кино-шедевра: "Великий Мастер" и "Жизнь Адель". Оба фильма ругаемы. И это хорошо. Я не собираюсь их защищать: то есть признавать хотя бы частично правоту оппонента... Я не собираюсь анализировать: у меня нет достойного кино-образования, я вообще о кино здесь говорю, потому что на правах синестетика в жизни, путаю и жанры в искусстве. В моей поэзии кино, живописи и музыки ничуть не меньше, чем стихов других поэтов. Я говорю о том, что мне важно, что меня грызёт.
Вонг Кар-Вай (мне нравится именно так писать его имя) - гений. Я посмотрел у него только три фильма, этого достаточно. Но позже я посмотрю и другие. Поскольку он - гений, его фильмы малоизвестны и ругаемы. Это нормально. Кроме того, у каждого большого художника любая вещь представляет "тессеру", то есть зритель-читатель должен принести свою половину "разрубленной пополам монеты" и примерить её к "созданному ключу": сложатся в целое - ворота откроются, не сложатся - останется обида на устах пришедшего. Именно такую обиду я и считываю в большинстве случаях на сайтах с рецензиями.
Фильм "Великий Мастер" мы сели смотреть с Еленой Бушуевой ночью после возвращения из Каменска-Уральского, где в Калин-холле прошёл концерт великого скомороха и учителя цельного понимания русской культуры Александра Бормотова, а в качестве десерта сыграла несколько песен и сама Елена (Уральский Визбор). Фильм длинный, до конца мы его не досмотрели. Но вышли на разговор, что для понимания произведения искусства какой-либо страны, необходимо достаточно хорошо знать культуру этой страны, её проблемы и изнанку, чтобы адекватно воспринимать происходящее на экране. Универсален исключительно Голливуд. Всё прочее - требует вмешательства ума и сердца. И каждый кадр "Великого Мастера" - совершенство. Но сюжетная линия, аллегории, цитаты и отсылки остаются скрыты туманом. В центре фильма история преемственности звания Учителя, и оспаривание статуса, сокрытие традиций, прерывание цепочек передачи знания.
Я дважды столкнулся с восточными единоборствами. И дважды остался плохим учеником. Удивительно, что Мастера продолжили ко мне хорошо относиться. И оба раза тоска наполняла мне сердце от невозможности вернуться к тренировкам. Первый раз я прошёл несколько шагов по Пути Спокойных (Шоу-Дао), но принёс оттуда только теоретическую часть Даосизма, как праздный интерес. Второй раз я слегка прикоснулся к традиции Тайцзи-цюань школы Чень, опять-таки близкой именно Даосизму. Потому в первых кадрах фильма я видел не отсылки к набившей оскомину "Матрице" братьев Вачовски, а замедления традиционные для китайского кинематографа, где намеренно приостанавливают время, чтобы зритель мог оценить постановку ноги или поворот запястья. Западному человеку важен только азарт погони, ответ на вопрос "Что происходит?" Восточному человеку важно "Как это происходит?" И начавшийся как подростковая "махалка" в эстетике "Мортал Комбат" фильм Вонг Кар-Вая медленно возвращается в "Набоковское" русло, в русло "мононо-аварэ" и "экзистенциального ужаса". Великий человек не может достичь величия, если его сердце не будет разбито. В других случаях на сердце начинает скапливаться "ангельский жир". И только "внутренние кровоизлияния" очищают и дают силы. А то, что роль Ип Мана играет тот же актёр (Тони Люн), что интерпретировал Набоковскую "Машеньку" в "Любовном настроении" (Годы, подобные цветам), так это только добавляет тему, что всё происходящее на экране - те самые книги о боевых искусствах, которые сочинялись в отелях Гонконга журналистом Чоу Мо Ваном.
Ип Ман - это легендарная личность, по-даосски свободный патриарх, выведший преподавание боевых искусств за границы кланов, первый заснявший последовательность упражнений на киноплёнку, учитель Брюса Ли. Возможно, улыбающийся малыш рядом с Тони Люном символизирует именно кумира советских подростков. И многоплановое полотно "Великого Мастера" невозможно смотреть как боевик, или как мелодраму, или как биографию. Вонг Кар-Вай попытался соединить в одной ленте ощущение жизни, которая не вмещается в один жанр. Распадается на воспоминания. Остаётся в памяти отдельными деталями. И постановка стопы при выходе из прыжка в ней порой важнее растянутого на несколько лет сюжета.
- - - - - - - - - - -
Второй фильм, который я решил посмотреть, только увидев трейлер, естественно оказался совсем не тем лесбийским порно, о котором сразу подняли шумиху в социальных сетях. После выхода фильма на экраны, напротив, начались разговоры, что фильм откровенно нуден и скучен. Слишком много разговоров о Сартре, об Эгоне Шиле и Гюставе Климте. Типа, если зритель не знает, кто это такие, зачем эти имена вкладывать в уста героинь?...
"Жизнь Адель" Абделатифа Кешиша якобы экранизирует графический роман "Синий - самый тёплый цвет" Жюли Маро. Но из проблематики сексуальной режиссёр вывел фильм в проблематику социальную, и даже философско-искусствоведческую. Да, в фильме показаны страстные откровенные лесбийские сцены. Но не менее чувственно оператор показывает и спящую Адель. Для меня в этом фильме оказалось важным то, что невероятно точно передано ощущение жизни, когда обеды, беседы, секс, море, работа, потерянность, боль, страх ничем не выделяются из общего ряда. Общепринято какие-то эмоции подчёркивать, какие-то прятать, а в жизни они владеют нами наравне. И вот это в "Жизни Адель" - самое ценное. И в качестве подсказки зрителю, как и в жизни (а так и есть, правильность выбора слова в стихотворении тебе может подтвердить внезапной репликой шофер маршрутки), нам даруются удивительные "накладки": чувства ревности Адель на богемной вечеринке показано старой чёрно-белой фильмой, идущей на фоне; или же в моменты, когда болит или замирает сердце Адель, то для зрителя исчезает звук...
Диалоги, которые критики назвали "шлаком", для меня были важнее собственно привлёкших всеобщее внимание постельных сцен.
- Разве удовольствие нельзя разделить?
- Мы все переживаем его по-разному. Моё удовольствие - не то же, что твоё.
- Разница между полами как раз в разном качестве удовольствия. Мы живём в разных реальностях, во всём, что касается оргазма.
- По-твоему женский оргазм - мистичен?
- Да, я в этом абсолютно уверен.
- Такое чувство, что в живописи существует некоторая мода, которой стоит следовать, но я плевала на моду. Все думают только о деньгах, все делают бизнес, у них нет ни малейшего... Даже не знаю, как это объяснить. У них нет вкуса. Просто нет вкуса и всё.
- Кофе будешь?
Я теперь с другой. Ты же знаешь. Но я всегда буду испытывать к тебе нежность. Всегда. Всю жизнь.
Когда я смотрел "Жизнь Адели" меня совершенно не заботило, является ли он пропагандой чего-либо и чьи интересы представляет. Я вспоминал свои собственные ночи, преподавание в школе для одарённых детей, и неразделённую любовь, и собственные встречи в кафе с девушкой, чьё имя вслух я произнести не в силах. "Жизнь Адели" - невероятно живой фильм о существующих жажде любви, о непонимании между даже самыми близкими, о расслоении между людьми по духу и миропониманию. И секс ничего не решает. Можно тосковать по сексу с конкретным человеком, при этом жить с тем, с кем в постели всё не так сладко, но зато вы вместе смеётесь над одними вещами, вам не надо давать комментарии к каждому второму слову в обыденном разговоре, приучать другого к элементарной для тебя пище. Однажды мне хватило во время вечеринки пары реплик с очень притягательной для меня женщиной, чтобы понять, что между нами ничего быть не может. Она не понимала, как можно любить сыр с плесенью, а я не понимаю, как можно жить на перловке и тушёнке. И это для меня гораздо важнее религии.
В завершении процитирую рассказ, который читают дети в классе Адели.
Аллен Боске. Нет нужды.
Хоботом слон может поднимать фисташки.
И нет нужды голову склонять.
Шея у жирафа достаёт до звёзд.
Нет нужды летать.
Кожа хамелеона может менять свой цвет.
Чтобы спрятаться от хищников, нет нужды убегать.
Поэт стихами может выразить всё на свете.
И ему нет нужды писать целый роман.
За прошедшую неделю я посмотрел два кино-шедевра: "Великий Мастер" и "Жизнь Адель". Оба фильма ругаемы. И это хорошо. Я не собираюсь их защищать: то есть признавать хотя бы частично правоту оппонента... Я не собираюсь анализировать: у меня нет достойного кино-образования, я вообще о кино здесь говорю, потому что на правах синестетика в жизни, путаю и жанры в искусстве. В моей поэзии кино, живописи и музыки ничуть не меньше, чем стихов других поэтов. Я говорю о том, что мне важно, что меня грызёт.
Вонг Кар-Вай (мне нравится именно так писать его имя) - гений. Я посмотрел у него только три фильма, этого достаточно. Но позже я посмотрю и другие. Поскольку он - гений, его фильмы малоизвестны и ругаемы. Это нормально. Кроме того, у каждого большого художника любая вещь представляет "тессеру", то есть зритель-читатель должен принести свою половину "разрубленной пополам монеты" и примерить её к "созданному ключу": сложатся в целое - ворота откроются, не сложатся - останется обида на устах пришедшего. Именно такую обиду я и считываю в большинстве случаях на сайтах с рецензиями.
Фильм "Великий Мастер" мы сели смотреть с Еленой Бушуевой ночью после возвращения из Каменска-Уральского, где в Калин-холле прошёл концерт великого скомороха и учителя цельного понимания русской культуры Александра Бормотова, а в качестве десерта сыграла несколько песен и сама Елена (Уральский Визбор). Фильм длинный, до конца мы его не досмотрели. Но вышли на разговор, что для понимания произведения искусства какой-либо страны, необходимо достаточно хорошо знать культуру этой страны, её проблемы и изнанку, чтобы адекватно воспринимать происходящее на экране. Универсален исключительно Голливуд. Всё прочее - требует вмешательства ума и сердца. И каждый кадр "Великого Мастера" - совершенство. Но сюжетная линия, аллегории, цитаты и отсылки остаются скрыты туманом. В центре фильма история преемственности звания Учителя, и оспаривание статуса, сокрытие традиций, прерывание цепочек передачи знания.
Я дважды столкнулся с восточными единоборствами. И дважды остался плохим учеником. Удивительно, что Мастера продолжили ко мне хорошо относиться. И оба раза тоска наполняла мне сердце от невозможности вернуться к тренировкам. Первый раз я прошёл несколько шагов по Пути Спокойных (Шоу-Дао), но принёс оттуда только теоретическую часть Даосизма, как праздный интерес. Второй раз я слегка прикоснулся к традиции Тайцзи-цюань школы Чень, опять-таки близкой именно Даосизму. Потому в первых кадрах фильма я видел не отсылки к набившей оскомину "Матрице" братьев Вачовски, а замедления традиционные для китайского кинематографа, где намеренно приостанавливают время, чтобы зритель мог оценить постановку ноги или поворот запястья. Западному человеку важен только азарт погони, ответ на вопрос "Что происходит?" Восточному человеку важно "Как это происходит?" И начавшийся как подростковая "махалка" в эстетике "Мортал Комбат" фильм Вонг Кар-Вая медленно возвращается в "Набоковское" русло, в русло "мононо-аварэ" и "экзистенциального ужаса". Великий человек не может достичь величия, если его сердце не будет разбито. В других случаях на сердце начинает скапливаться "ангельский жир". И только "внутренние кровоизлияния" очищают и дают силы. А то, что роль Ип Мана играет тот же актёр (Тони Люн), что интерпретировал Набоковскую "Машеньку" в "Любовном настроении" (Годы, подобные цветам), так это только добавляет тему, что всё происходящее на экране - те самые книги о боевых искусствах, которые сочинялись в отелях Гонконга журналистом Чоу Мо Ваном.
Ип Ман - это легендарная личность, по-даосски свободный патриарх, выведший преподавание боевых искусств за границы кланов, первый заснявший последовательность упражнений на киноплёнку, учитель Брюса Ли. Возможно, улыбающийся малыш рядом с Тони Люном символизирует именно кумира советских подростков. И многоплановое полотно "Великого Мастера" невозможно смотреть как боевик, или как мелодраму, или как биографию. Вонг Кар-Вай попытался соединить в одной ленте ощущение жизни, которая не вмещается в один жанр. Распадается на воспоминания. Остаётся в памяти отдельными деталями. И постановка стопы при выходе из прыжка в ней порой важнее растянутого на несколько лет сюжета.
- - - - - - - - - - -
Второй фильм, который я решил посмотреть, только увидев трейлер, естественно оказался совсем не тем лесбийским порно, о котором сразу подняли шумиху в социальных сетях. После выхода фильма на экраны, напротив, начались разговоры, что фильм откровенно нуден и скучен. Слишком много разговоров о Сартре, об Эгоне Шиле и Гюставе Климте. Типа, если зритель не знает, кто это такие, зачем эти имена вкладывать в уста героинь?...
"Жизнь Адель" Абделатифа Кешиша якобы экранизирует графический роман "Синий - самый тёплый цвет" Жюли Маро. Но из проблематики сексуальной режиссёр вывел фильм в проблематику социальную, и даже философско-искусствоведческую. Да, в фильме показаны страстные откровенные лесбийские сцены. Но не менее чувственно оператор показывает и спящую Адель. Для меня в этом фильме оказалось важным то, что невероятно точно передано ощущение жизни, когда обеды, беседы, секс, море, работа, потерянность, боль, страх ничем не выделяются из общего ряда. Общепринято какие-то эмоции подчёркивать, какие-то прятать, а в жизни они владеют нами наравне. И вот это в "Жизни Адель" - самое ценное. И в качестве подсказки зрителю, как и в жизни (а так и есть, правильность выбора слова в стихотворении тебе может подтвердить внезапной репликой шофер маршрутки), нам даруются удивительные "накладки": чувства ревности Адель на богемной вечеринке показано старой чёрно-белой фильмой, идущей на фоне; или же в моменты, когда болит или замирает сердце Адель, то для зрителя исчезает звук...
Диалоги, которые критики назвали "шлаком", для меня были важнее собственно привлёкших всеобщее внимание постельных сцен.
- Разве удовольствие нельзя разделить?
- Мы все переживаем его по-разному. Моё удовольствие - не то же, что твоё.
- Разница между полами как раз в разном качестве удовольствия. Мы живём в разных реальностях, во всём, что касается оргазма.
- По-твоему женский оргазм - мистичен?
- Да, я в этом абсолютно уверен.
- Такое чувство, что в живописи существует некоторая мода, которой стоит следовать, но я плевала на моду. Все думают только о деньгах, все делают бизнес, у них нет ни малейшего... Даже не знаю, как это объяснить. У них нет вкуса. Просто нет вкуса и всё.
- Кофе будешь?
Я теперь с другой. Ты же знаешь. Но я всегда буду испытывать к тебе нежность. Всегда. Всю жизнь.
Когда я смотрел "Жизнь Адели" меня совершенно не заботило, является ли он пропагандой чего-либо и чьи интересы представляет. Я вспоминал свои собственные ночи, преподавание в школе для одарённых детей, и неразделённую любовь, и собственные встречи в кафе с девушкой, чьё имя вслух я произнести не в силах. "Жизнь Адели" - невероятно живой фильм о существующих жажде любви, о непонимании между даже самыми близкими, о расслоении между людьми по духу и миропониманию. И секс ничего не решает. Можно тосковать по сексу с конкретным человеком, при этом жить с тем, с кем в постели всё не так сладко, но зато вы вместе смеётесь над одними вещами, вам не надо давать комментарии к каждому второму слову в обыденном разговоре, приучать другого к элементарной для тебя пище. Однажды мне хватило во время вечеринки пары реплик с очень притягательной для меня женщиной, чтобы понять, что между нами ничего быть не может. Она не понимала, как можно любить сыр с плесенью, а я не понимаю, как можно жить на перловке и тушёнке. И это для меня гораздо важнее религии.
В завершении процитирую рассказ, который читают дети в классе Адели.
Аллен Боске. Нет нужды.
Хоботом слон может поднимать фисташки.
И нет нужды голову склонять.
Шея у жирафа достаёт до звёзд.
Нет нужды летать.
Кожа хамелеона может менять свой цвет.
Чтобы спрятаться от хищников, нет нужды убегать.
Поэт стихами может выразить всё на свете.
И ему нет нужды писать целый роман.