Реставратор воспоминаний
От стихов Алексея Сальникова я способен впасть в особый вид оцепенения: внезапно перед глазами открывается огромная перспектива, внутри которой ты передвигаешься, понимая, что это история чужого стихотворения, но ты уже воспринял эту территорию как свою.
И на одном и том же тексте каждый раз возникает новый мир. Например сейчас вот такой:
Через полгода открываешь книгу, а там уже:
(с) Жан-Франсуа Розье
Понятно, что реалии совсем другие, эти картины приведены по конструктивному принципу, но ощущения от них похожи. И при этом остаётся чувство, что это и вправду всё твоё собственное, просто ты сам забыл, а вот Алексей помог вспомнить, отреставрировал осыпавшуюся фреску.
Потому выбрать один текст нет никакой возможности: завтра же у меня появится желание переписать этот пост заново. Тогда перед портретом отдельно выделю текст, ставший нарицательным, а для визитки выберу текст наугад, закрыв глаза и ткнув пальцем в иконки страниц на мониторе.
***
Выходим курить на холод, гляжу, как Коба,
На людей сквозь дымы табака и пара -
Вот Ивкин, напоминающий Губку Боба,
Вот Петрушкин, напоминающий Патрика Стара,
Тогда как я сам, короче, ну, типа Бэтмен,
Суров и все такое, но весь мой Готем,
Как бы ни было тяжело признавать, при этом
Всего лишь самое днище Бикини Боттом,
Самое днище, одетое по погоде,
Поскольку и есть погода, и, как ни странно,
Пьяное в тот же дым, что от нас исходит,
Но выглядит лучше, чем я после полстакана,
Лучше, чем люди на фоне древесной кроны.
С пустых ветвей на фоне покатой крыши
С грохотом срываются до этого невидимые вороны,
Многочисленные, как летучие мыши.
Алексей Сальников
* * *
Рыба, имеющая два профиля и не имеющая анфаса,
Находится под толстым льдом, толстым воздухом и толстой луной,
Затерянная, словно среди какого-нибудь Гондураса
Усталый голос радиостанции номерной,
А на самом деле - среди белизны, на краю которой
Единственная напечатанная строка -
Это очень далекая линия черной флоры,
Да и та довольно-таки редка.
Затерянная среди затерянного, в такой глубокой залупе,
Куда проникает один бутылочный свет
И все вокруг принадлежит финно-угорской группе,
Откуда нет выхода, но, к счастью, и входа нет.
Поэт, которому удалось индивидуализировать ставшую универ-
сальной для значительной части современной поэзии просодию И. Брод-
ского, наполнив тексты современными, порой, злободневными реалиями,
собственным драматическим мироощущением.
Юлия Подлубнова
И на одном и том же тексте каждый раз возникает новый мир. Например сейчас вот такой:
Через полгода открываешь книгу, а там уже:
(с) Жан-Франсуа Розье
Понятно, что реалии совсем другие, эти картины приведены по конструктивному принципу, но ощущения от них похожи. И при этом остаётся чувство, что это и вправду всё твоё собственное, просто ты сам забыл, а вот Алексей помог вспомнить, отреставрировал осыпавшуюся фреску.
Потому выбрать один текст нет никакой возможности: завтра же у меня появится желание переписать этот пост заново. Тогда перед портретом отдельно выделю текст, ставший нарицательным, а для визитки выберу текст наугад, закрыв глаза и ткнув пальцем в иконки страниц на мониторе.
***
Выходим курить на холод, гляжу, как Коба,
На людей сквозь дымы табака и пара -
Вот Ивкин, напоминающий Губку Боба,
Вот Петрушкин, напоминающий Патрика Стара,
Тогда как я сам, короче, ну, типа Бэтмен,
Суров и все такое, но весь мой Готем,
Как бы ни было тяжело признавать, при этом
Всего лишь самое днище Бикини Боттом,
Самое днище, одетое по погоде,
Поскольку и есть погода, и, как ни странно,
Пьяное в тот же дым, что от нас исходит,
Но выглядит лучше, чем я после полстакана,
Лучше, чем люди на фоне древесной кроны.
С пустых ветвей на фоне покатой крыши
С грохотом срываются до этого невидимые вороны,
Многочисленные, как летучие мыши.
Алексей Сальников
* * *
Рыба, имеющая два профиля и не имеющая анфаса,
Находится под толстым льдом, толстым воздухом и толстой луной,
Затерянная, словно среди какого-нибудь Гондураса
Усталый голос радиостанции номерной,
А на самом деле - среди белизны, на краю которой
Единственная напечатанная строка -
Это очень далекая линия черной флоры,
Да и та довольно-таки редка.
Затерянная среди затерянного, в такой глубокой залупе,
Куда проникает один бутылочный свет
И все вокруг принадлежит финно-угорской группе,
Откуда нет выхода, но, к счастью, и входа нет.
Поэт, которому удалось индивидуализировать ставшую универ-
сальной для значительной части современной поэзии просодию И. Брод-
ского, наполнив тексты современными, порой, злободневными реалиями,
собственным драматическим мироощущением.
Юлия Подлубнова