О собственном семинаре
В серии книг Макса Фрая о городе Ехо приводилась мысль, что главная задача учителя - научить своих учеников обходиться без учителя. К ней необходимо добавить утверждение: а так же самому при надобности стать учителем. Именно это со мной и случилось на фестивале «Энергия жизни». Приглашённые на нашу с Татьяной свадьбу 22 сентября 2011 года Степаном Христановым Эрька Небаду (Ирина Кривец) и Антон Кузляев, попав в число организаторов фестиваля, решили привлечь меня к организации на поляне поэтического пространства. Я отпирался, как только мог. Интуитивно мне эта идея не нравилась. Но поэта всегда можно взять за жабры через его стихи. Сговорились при условии, что на фестиваль будет также приглашена группа «Расамрита», где играют моя жена и мои друзья.
Шатёр у меня был самый маленький. Точнее даже навес. На берегу болота. Вдали от всех человеческих троп. И только контрабандистские шаланды по ночам промелькивали мимо. Шутка. Просто в рекламу раздаточную мой тренинг не попал, стенд в штабе люди читали вскользь, все приглашения передавались через личное общение. В свободное от тренинга время я бродил по полигону и рисовал. Люди подходили, интересовались рисунками, заодно узнавали и о проводимых с 15:00 до 17:30 занятиях. Однажды я сам сходил на занятия по наброскам к Станиславу Атучину. Выяснил для себя очень интересный закон по диагоналям в графической композиции.
Рисунки будут вывешены позже, когда выйду на работу и получу доступ к сканеру. Сейчас же только о стихах речь. Мой тренинг был посвящён развитию поэтического мышления. Я учил не писать стихи, а мыслить вне традиционных шаблонов, связанных со стихами.
Занятие строилось по схеме:
1. тонкая настройка на письмо через чтение современного автора,
2. лекционный блок, иногда связанный с последующим заданием, иногда нет,
3. звуковые оболочки по технологии Андрея Санникова,
4. сочинение странных вещей или событий,
5. итоговое задание (иногда сливалось с предыдущим пунктом).
14 июля темой фестивального дня стали славяне. Потому Я начал с чтения стихов Алексея Леонидовича Решетова. Продолжил рассказом о истории русской поэзии, о возникновении силлабо-тоники, о Тредиаковском, Ломоносове, Сумарокове, о переводах псалмов и создании ритмических норм.
Для создания звуковых оболочек выбрали категорию «Деревья».
Из наиболее интересных: припостельная ель, набожный банан, лояльный лён. губастый дуб, набедренный кедр, песенная лиственница.
На сочинение странных вещей повлиял приводимый в жж текст Анри Волохонского «Горы и реки». Нужно было придумать названия и причины называния для реки, горы, поселения, леса болота.
Вариант Антона Кузляева:
река Сплюйка, гора Лишняя, город Лорд, лес Хвалень, болото Красногвардейское.
В итоговом задании предлагалось сочинить зачин сказки, населив этот пейзаж неким персонажем. Почти все написали сказки полностью. А я ни одной у себя не сохранил, но может быть пришлют в комментариях.
15 июля темой фестивального дня стала Африка. Во время обеденного флэш-моба люди говорили на тарабарских наречиях. И самым африканским из уральских поэтов мне показался Евгений Туренко. У него даже в двухтомнике встречается строчка «Я Африку люблю». Потому тонкую настройку я проводил на его стихах.
Думал, что буду рассказывать о времени в стихотворении, но продолжил рассказ для новоприбывших о гласных и согласных. В отличии от версии Андрея Санникова, что согласные - «соглашаются молча», выдвинул свою, где на согласных держится согласие и гармония речи, согласными регулируется длина звучания как интервалов между голосящими гласными, так и самих гласных.
Звуковые оболочки строились на экзотических (и не очень) животных. Меня больше всего потряс придуманный Антоном Колбиным «карбюраторный аллигатор».
Для «странных вещей» я предложил придумать 5 растений, сведения о которых по причине стыда, зависти, страха или политики, не попали в официальные энциклопедии. Нужно было дать название, описать свойства и причину умолчания.
Были откровенные шедевры, связанные с королевскими семьями Европы. Но запомнилась только Аничкина «амброзия - цветок, похожий на чайник». Что там этот цветок натворил, не помню.
В итоговом задании я попытался ввести поэтический метод в сочиняемые тексты. Каждое следующее слово начинается с последней буквы предыдущего (принцип игры «Города»). Таким «орнаментом» нужно описать какого-либо человека. У Александры в тексте об её учительнице промелькнула «Цветущая яркая язва!»
16 июля день был посвящён тишине и медитациям. Но у меня на тренинге не помолчишь. Начал я занятие со стихов своего учителя Андрея Санникова. Но читал только из «Прерафаэлита». Лекцию же построил на цитатах из лекций Андрея Юрьевича. О странности, об Артюре Рембо, о цветном слухе.
Знакомство с твоей поэзией должно в принципе менять всю поэзию, иначе ты - подлец.
У тебя должен сформироваться собственный метод речи. Отличный от других. Как различается метод движения у железной дороги, самолёта, дирижабля.
Деление на строки - первоначально сакральное действие. Стихи - не длина фразы, а полнота высказывания.
Первоначально текст не делился на слова. Читалось как единый звуковой кусок. Высказывание отделялось точкой. Начиналось красной оформленной буквой. Отделение высказываний - метод рифмы.
Рифма прозвучала - начался другой фрагмент текста. У некоторых народов рифмой начинается фрагмент, каждая строка начинается с одного набора фонем. Начальная рифма - полноценный метод.
«Заменяя слово в стихотворении, заменяйте по звуку, а не по смыслу» Алексей Кручёных.
Что определяет Уральскую поэтическую школу?
1. Сильный сюрреалистический визуальный ряд - творческое интуитивное восприятие.
2. Точный выстроенный звук. Одновременные способы воздействия на воображение и память. Стихотворение запоминается в силу своей иррациональности.
Что такое поэзия? Энергия плюс странность.
Базируясь на этой лекции, я предложил построить звуковую оболочку от произношения вслух числительных. Ребята не просто развивали звук, они закручивали его лестницами ДНК. О совершенном оцепенении я ничего не записал.
Во втором задании мы продолжили работать с понятием «тайны». но на этот раз участники признавались в «странных» предметах, лежащих у них в карманах или сумках. У Анички вновь появился живой чайник. Всё прочее - защищено законом о неразглашении.
Итоговый текст я предложил строить, рифмуя первые слова строк. Вся остальная трока отходит от зачина как эхо от крика. Оказывается, такой метод даёт невероятно звучные стихи, которые хочется кричать в каком-нибудь ущелье, чтобы эхо разрасталось, разрасталось, разрасталось…
17 июля темой дня стала Индия. Начал я с чтения Фёдора Сваровского (первого из читаемых мной поэтов, который был опознан пришедшими на тренинг).Лекцию вёл о видах отхода от силлабо-тонической традиции: анжамбмане, дольнике, белом стихе. Сочиняли по звуку мы транспорт. А потом на одном из придуманных транспортов нужно было пересечь три мира: Нижний, Средний и Верхний. Забытый после занятия листок (вероятно Дима) гласит:
лососевый велосипед, акробатический аэробус, ветреное метро, подлая подлодка, рыхлый пароход, сублимированная субмарина, везучий звездолёт, лепечущий телепорт, намокший самокат, карающий катамаран, кочевой ковчег.
Лечу на везучем звездолёте. Прорвался сквозь чёрную завесу. Чуть не схватил меня Ктулху. Чудом избежал его щупальца. Лечу дальше. Белая завеса предо мной. Слон огромный, как мир, предо мной. Кожа его, как злато, блестит. Радуга в иллюминаторе. Пролетел и через неё. Принял меня огромный трюм. Вышел наружу. Встретило меня Неземное Сияние. Проводило до Фонтана Блаженства.
18 июля день был посвящён шаманским культурам. И мне захотелось поговорить о композиции поэтического текста. О рефрене. Потому читал сразу двух авторов. Яниса Грантса, у которого кольцевание в стихах - характерный приём, и Бориса Гребенщикова, где кольцо обуславливается тем, что перед нами тексты песен, ведомые внешней музыкой.
И поскольку крайним оказался текст «Огонь Вавилона», то я решил на итоговом занятии обыграть название городов (а не личных имён, как предполагалось изначально).
У Антона Колбина:
перебежнический Благовещенск, зудящая Суздаль, стофилакоковый Бангкок, тонущий-в-дури Комсомольск-на-Амуре.
У Михаила Кузнецова:
коралловые Карловы Вары, целенаправленный Липецк, хромово-русский Мухосранск, восковая Москва, распластанная Палестина, срамная Самара, горемычный Гремячинск.
Были и другие версии, эти просто успел записать.
На второе предлагалось выбрать один из городов и найти там себе три профессии.
Михаил Кузнецов в Горемычном Гремячинске нашёл себе работу:
1. Орбитальный диспетчер отчаянный. Слежу за отгрузкой на орбиту печальных клоунов. Должен иметь железные нервы. Не имею и чайника.
(Привет отсутствовавшей Аничке).
2. Кольщик асфальта. Восстанавливаю историческую структуру асфальта после катка. Работник культуры с высшим образованием.
3. Разворачиватель гамаков. Спасаю людей из безвыходных положений. От них почёт и уважение. А создателям гамаков - пониже спины жжение.
Выпускное задание строилось на этих профессиях, но по-библейски подошедшая к последнем часу Мининур включилась сразу же, без предварительной раскачки. Мы сочиняли стихотворение о каком-либо городе, построенное на рефрене. Поскольку на фестивале «Энергия жизни» все рабочие шатры назывались «городами», даже наш жёлтый навес на шести столбах - «Городом поэтов», то Мининур сложила песнь о фестивале.
*
На священной поляне,
где гуляли священные коровы,
На священной поляне,
где образовались священные города,
На священной поляне,
где в шатрах передавали знание,
На священной поляне,
где встречались люди-ангелы,
На священной поляне,
где повышали свой духовный уровень,
На священной поляне,
где достигали Святости, Радости и Любви.
Михаил Кузнецов:
*
Печально отчаянный,
отважно ворочая печенью,
коренной житель села Свечное Кочево,
отчаянно и печально отчаливал, попотчевав,
из типа чайной.
- Печально! Отчаянно! - вскричал Кочепоткин,
побренчав чайником,
- окочурюсь же нечаянно.
Отчаянный и печальный - он,
большой начальник,
помчал к Николичу,
потом к Петровичу.
Печалью и отчаяньем
припечатав своих подчинённых,
отправился в опочивальню.
Отчаянно начался
и печально закончился
самый простой и тривиальный день
главного управляющего
банными принадлежностями
Кочепоткина Петра Львовича,
одного из трёх жителей Свечного Кочева,
что под горемычным Гремячинском
Срамно-Саратовской области.
Антон Колбин:
*
Муравьи спешат
Всегда по делам,
В этом состоянии
Не в силах поддержать
Дела, по которым спешат.
Строения кишат
Пронзающими их существами,
Которые дышат парами
Того, что они парами парят.
И то, что друг другу дарят:
Спешат муравьи, спешат.
Строя фамильное древо,
Муравьи спешат быть с королевой.
Древо своё разрушая,
Королеву свою провожают.
Муравейника жители стоя
Аплодируют муравьиным трибунам,
Вторят им, грубо дёргая струны,
И облезлый с годами привет
Передать муравьи спешат Цою:
«Хой!» .
Вот такие у меня три экзаменационные работы вышли. Интересно, что когда накануне слушал киртан, то в один момент вместо слов «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна, Кришна, Харе, Харе», отчётливо услышал: «Муравейник живёт. Кто-то лапку сломал не в счёт. А до свадьбы заживёт. А помрёт - так помрёт».
В тот же день у меня проходило под жёлтым навесом «Города поэтов» авторское чтение под аккомпанемент Таниного саксофона и хант-драм Павла Бочкарёва. Я читал черновики к книге «Summer book: стихи для саксофона». Музыка из разных шатров на поляне иногда смешивалась и потому в какой-то момент я продолжил чтение не под колокольные перекаты Павла, а под ирландские флейты из Концертного города. Все пять зрителей остались довольны. Паша на бис попросил читать ещё нигде не вывешенный «Жемчуг». А я обнаружил, что у меня во многих стихах есть дичайшие несоответствия по тому звуку, который я преподавал на фестивале. Хожу - исправляю.
19 июля у меня тренинг уже не проводился. Я накануне сильно промёрз вечером на театре песка «Алтайская сказка» под пение и игру потомственного шамана Николая Ооржака и других музыкантов (среди них запомнил только Датуру, в его стилистике в Екатеринбурге работают «Сэйдж»), потому не смог встать даже на ежеутренний тайцзицюань. Поднять меня смогло только обещание самому себе переплыть реку. Смешное такое обещание, потому что реку Пышма можно перейти вброд. Но переплыл, даже дважды, второй раз с цветком в зубах для Тани. Но голова свою норму мыслей за фестиваль уже выработала. И уезжая с поляны на машине новообретённого друга - Наташи Рататоск, - мы с женой оставили на обочине дороги подаренную нам на свадьбу палатку. А дома выяснилось, что и мультимедийный плеер сдох. Маятник раскачивается. Припоминаются все резкие слова, которые я сказал хорошим людям.
Сейчас я набиваю буковки, выпив все противопростудные лекарства, прогревшись в бане и намазавшись китайской согревающенй мазью. «После Великой Радости, ты Печаль Великую испить должен», - вполне мог бы сказать по этому поводу Мастер Йода...
(с) фотографии взяты из группы фестиваля "Энергия жизни" в Контакте.
(продолжение следует...)
Шатёр у меня был самый маленький. Точнее даже навес. На берегу болота. Вдали от всех человеческих троп. И только контрабандистские шаланды по ночам промелькивали мимо. Шутка. Просто в рекламу раздаточную мой тренинг не попал, стенд в штабе люди читали вскользь, все приглашения передавались через личное общение. В свободное от тренинга время я бродил по полигону и рисовал. Люди подходили, интересовались рисунками, заодно узнавали и о проводимых с 15:00 до 17:30 занятиях. Однажды я сам сходил на занятия по наброскам к Станиславу Атучину. Выяснил для себя очень интересный закон по диагоналям в графической композиции.
Рисунки будут вывешены позже, когда выйду на работу и получу доступ к сканеру. Сейчас же только о стихах речь. Мой тренинг был посвящён развитию поэтического мышления. Я учил не писать стихи, а мыслить вне традиционных шаблонов, связанных со стихами.
Занятие строилось по схеме:
1. тонкая настройка на письмо через чтение современного автора,
2. лекционный блок, иногда связанный с последующим заданием, иногда нет,
3. звуковые оболочки по технологии Андрея Санникова,
4. сочинение странных вещей или событий,
5. итоговое задание (иногда сливалось с предыдущим пунктом).
14 июля темой фестивального дня стали славяне. Потому Я начал с чтения стихов Алексея Леонидовича Решетова. Продолжил рассказом о истории русской поэзии, о возникновении силлабо-тоники, о Тредиаковском, Ломоносове, Сумарокове, о переводах псалмов и создании ритмических норм.
Для создания звуковых оболочек выбрали категорию «Деревья».
Из наиболее интересных: припостельная ель, набожный банан, лояльный лён. губастый дуб, набедренный кедр, песенная лиственница.
На сочинение странных вещей повлиял приводимый в жж текст Анри Волохонского «Горы и реки». Нужно было придумать названия и причины называния для реки, горы, поселения, леса болота.
Вариант Антона Кузляева:
река Сплюйка, гора Лишняя, город Лорд, лес Хвалень, болото Красногвардейское.
В итоговом задании предлагалось сочинить зачин сказки, населив этот пейзаж неким персонажем. Почти все написали сказки полностью. А я ни одной у себя не сохранил, но может быть пришлют в комментариях.
15 июля темой фестивального дня стала Африка. Во время обеденного флэш-моба люди говорили на тарабарских наречиях. И самым африканским из уральских поэтов мне показался Евгений Туренко. У него даже в двухтомнике встречается строчка «Я Африку люблю». Потому тонкую настройку я проводил на его стихах.
Думал, что буду рассказывать о времени в стихотворении, но продолжил рассказ для новоприбывших о гласных и согласных. В отличии от версии Андрея Санникова, что согласные - «соглашаются молча», выдвинул свою, где на согласных держится согласие и гармония речи, согласными регулируется длина звучания как интервалов между голосящими гласными, так и самих гласных.
Звуковые оболочки строились на экзотических (и не очень) животных. Меня больше всего потряс придуманный Антоном Колбиным «карбюраторный аллигатор».
Для «странных вещей» я предложил придумать 5 растений, сведения о которых по причине стыда, зависти, страха или политики, не попали в официальные энциклопедии. Нужно было дать название, описать свойства и причину умолчания.
Были откровенные шедевры, связанные с королевскими семьями Европы. Но запомнилась только Аничкина «амброзия - цветок, похожий на чайник». Что там этот цветок натворил, не помню.
В итоговом задании я попытался ввести поэтический метод в сочиняемые тексты. Каждое следующее слово начинается с последней буквы предыдущего (принцип игры «Города»). Таким «орнаментом» нужно описать какого-либо человека. У Александры в тексте об её учительнице промелькнула «Цветущая яркая язва!»
16 июля день был посвящён тишине и медитациям. Но у меня на тренинге не помолчишь. Начал я занятие со стихов своего учителя Андрея Санникова. Но читал только из «Прерафаэлита». Лекцию же построил на цитатах из лекций Андрея Юрьевича. О странности, об Артюре Рембо, о цветном слухе.
Знакомство с твоей поэзией должно в принципе менять всю поэзию, иначе ты - подлец.
У тебя должен сформироваться собственный метод речи. Отличный от других. Как различается метод движения у железной дороги, самолёта, дирижабля.
Деление на строки - первоначально сакральное действие. Стихи - не длина фразы, а полнота высказывания.
Первоначально текст не делился на слова. Читалось как единый звуковой кусок. Высказывание отделялось точкой. Начиналось красной оформленной буквой. Отделение высказываний - метод рифмы.
Рифма прозвучала - начался другой фрагмент текста. У некоторых народов рифмой начинается фрагмент, каждая строка начинается с одного набора фонем. Начальная рифма - полноценный метод.
«Заменяя слово в стихотворении, заменяйте по звуку, а не по смыслу» Алексей Кручёных.
Что определяет Уральскую поэтическую школу?
1. Сильный сюрреалистический визуальный ряд - творческое интуитивное восприятие.
2. Точный выстроенный звук. Одновременные способы воздействия на воображение и память. Стихотворение запоминается в силу своей иррациональности.
Что такое поэзия? Энергия плюс странность.
Базируясь на этой лекции, я предложил построить звуковую оболочку от произношения вслух числительных. Ребята не просто развивали звук, они закручивали его лестницами ДНК. О совершенном оцепенении я ничего не записал.
Во втором задании мы продолжили работать с понятием «тайны». но на этот раз участники признавались в «странных» предметах, лежащих у них в карманах или сумках. У Анички вновь появился живой чайник. Всё прочее - защищено законом о неразглашении.
Итоговый текст я предложил строить, рифмуя первые слова строк. Вся остальная трока отходит от зачина как эхо от крика. Оказывается, такой метод даёт невероятно звучные стихи, которые хочется кричать в каком-нибудь ущелье, чтобы эхо разрасталось, разрасталось, разрасталось…
17 июля темой дня стала Индия. Начал я с чтения Фёдора Сваровского (первого из читаемых мной поэтов, который был опознан пришедшими на тренинг).Лекцию вёл о видах отхода от силлабо-тонической традиции: анжамбмане, дольнике, белом стихе. Сочиняли по звуку мы транспорт. А потом на одном из придуманных транспортов нужно было пересечь три мира: Нижний, Средний и Верхний. Забытый после занятия листок (вероятно Дима) гласит:
лососевый велосипед, акробатический аэробус, ветреное метро, подлая подлодка, рыхлый пароход, сублимированная субмарина, везучий звездолёт, лепечущий телепорт, намокший самокат, карающий катамаран, кочевой ковчег.
Лечу на везучем звездолёте. Прорвался сквозь чёрную завесу. Чуть не схватил меня Ктулху. Чудом избежал его щупальца. Лечу дальше. Белая завеса предо мной. Слон огромный, как мир, предо мной. Кожа его, как злато, блестит. Радуга в иллюминаторе. Пролетел и через неё. Принял меня огромный трюм. Вышел наружу. Встретило меня Неземное Сияние. Проводило до Фонтана Блаженства.
18 июля день был посвящён шаманским культурам. И мне захотелось поговорить о композиции поэтического текста. О рефрене. Потому читал сразу двух авторов. Яниса Грантса, у которого кольцевание в стихах - характерный приём, и Бориса Гребенщикова, где кольцо обуславливается тем, что перед нами тексты песен, ведомые внешней музыкой.
И поскольку крайним оказался текст «Огонь Вавилона», то я решил на итоговом занятии обыграть название городов (а не личных имён, как предполагалось изначально).
У Антона Колбина:
перебежнический Благовещенск, зудящая Суздаль, стофилакоковый Бангкок, тонущий-в-дури Комсомольск-на-Амуре.
У Михаила Кузнецова:
коралловые Карловы Вары, целенаправленный Липецк, хромово-русский Мухосранск, восковая Москва, распластанная Палестина, срамная Самара, горемычный Гремячинск.
Были и другие версии, эти просто успел записать.
На второе предлагалось выбрать один из городов и найти там себе три профессии.
Михаил Кузнецов в Горемычном Гремячинске нашёл себе работу:
1. Орбитальный диспетчер отчаянный. Слежу за отгрузкой на орбиту печальных клоунов. Должен иметь железные нервы. Не имею и чайника.
(Привет отсутствовавшей Аничке).
2. Кольщик асфальта. Восстанавливаю историческую структуру асфальта после катка. Работник культуры с высшим образованием.
3. Разворачиватель гамаков. Спасаю людей из безвыходных положений. От них почёт и уважение. А создателям гамаков - пониже спины жжение.
Выпускное задание строилось на этих профессиях, но по-библейски подошедшая к последнем часу Мининур включилась сразу же, без предварительной раскачки. Мы сочиняли стихотворение о каком-либо городе, построенное на рефрене. Поскольку на фестивале «Энергия жизни» все рабочие шатры назывались «городами», даже наш жёлтый навес на шести столбах - «Городом поэтов», то Мининур сложила песнь о фестивале.
*
На священной поляне,
где гуляли священные коровы,
На священной поляне,
где образовались священные города,
На священной поляне,
где в шатрах передавали знание,
На священной поляне,
где встречались люди-ангелы,
На священной поляне,
где повышали свой духовный уровень,
На священной поляне,
где достигали Святости, Радости и Любви.
Михаил Кузнецов:
*
Печально отчаянный,
отважно ворочая печенью,
коренной житель села Свечное Кочево,
отчаянно и печально отчаливал, попотчевав,
из типа чайной.
- Печально! Отчаянно! - вскричал Кочепоткин,
побренчав чайником,
- окочурюсь же нечаянно.
Отчаянный и печальный - он,
большой начальник,
помчал к Николичу,
потом к Петровичу.
Печалью и отчаяньем
припечатав своих подчинённых,
отправился в опочивальню.
Отчаянно начался
и печально закончился
самый простой и тривиальный день
главного управляющего
банными принадлежностями
Кочепоткина Петра Львовича,
одного из трёх жителей Свечного Кочева,
что под горемычным Гремячинском
Срамно-Саратовской области.
Антон Колбин:
*
Муравьи спешат
Всегда по делам,
В этом состоянии
Не в силах поддержать
Дела, по которым спешат.
Строения кишат
Пронзающими их существами,
Которые дышат парами
Того, что они парами парят.
И то, что друг другу дарят:
Спешат муравьи, спешат.
Строя фамильное древо,
Муравьи спешат быть с королевой.
Древо своё разрушая,
Королеву свою провожают.
Муравейника жители стоя
Аплодируют муравьиным трибунам,
Вторят им, грубо дёргая струны,
И облезлый с годами привет
Передать муравьи спешат Цою:
«Хой!» .
Вот такие у меня три экзаменационные работы вышли. Интересно, что когда накануне слушал киртан, то в один момент вместо слов «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна, Кришна, Харе, Харе», отчётливо услышал: «Муравейник живёт. Кто-то лапку сломал не в счёт. А до свадьбы заживёт. А помрёт - так помрёт».
В тот же день у меня проходило под жёлтым навесом «Города поэтов» авторское чтение под аккомпанемент Таниного саксофона и хант-драм Павла Бочкарёва. Я читал черновики к книге «Summer book: стихи для саксофона». Музыка из разных шатров на поляне иногда смешивалась и потому в какой-то момент я продолжил чтение не под колокольные перекаты Павла, а под ирландские флейты из Концертного города. Все пять зрителей остались довольны. Паша на бис попросил читать ещё нигде не вывешенный «Жемчуг». А я обнаружил, что у меня во многих стихах есть дичайшие несоответствия по тому звуку, который я преподавал на фестивале. Хожу - исправляю.
19 июля у меня тренинг уже не проводился. Я накануне сильно промёрз вечером на театре песка «Алтайская сказка» под пение и игру потомственного шамана Николая Ооржака и других музыкантов (среди них запомнил только Датуру, в его стилистике в Екатеринбурге работают «Сэйдж»), потому не смог встать даже на ежеутренний тайцзицюань. Поднять меня смогло только обещание самому себе переплыть реку. Смешное такое обещание, потому что реку Пышма можно перейти вброд. Но переплыл, даже дважды, второй раз с цветком в зубах для Тани. Но голова свою норму мыслей за фестиваль уже выработала. И уезжая с поляны на машине новообретённого друга - Наташи Рататоск, - мы с женой оставили на обочине дороги подаренную нам на свадьбу палатку. А дома выяснилось, что и мультимедийный плеер сдох. Маятник раскачивается. Припоминаются все резкие слова, которые я сказал хорошим людям.
Сейчас я набиваю буковки, выпив все противопростудные лекарства, прогревшись в бане и намазавшись китайской согревающенй мазью. «После Великой Радости, ты Печаль Великую испить должен», - вполне мог бы сказать по этому поводу Мастер Йода...
(с) фотографии взяты из группы фестиваля "Энергия жизни" в Контакте.
(продолжение следует...)