O_o...
- не плачь, солнышко… красивые девочки не должны плакать. сказал оле-лукойе и отечески потрепал меня по щеке
- а, я и не плачу, дедушка. ответила я, и шмыгнула носом, от холода…
- тогда почему у тебя щеки мокрые… это же не дождь идет!
- не дождь, согласилась я - это кровь! кровь козла от жертвоприношения.
и указала пальцем вверх. там на потолочном бруске привязанный за ногу болтался аполлинарий матвеевич, у матвеевича было перерезано горло и обломан один рог
- от жеш иуда, нашел-таки свое счастье козлина. пробормотал оле-лукойе и открыл надо мной свой латексный зонтик с запахом ванильного меха. потом, пожевав губами, лукойе обиженно протянул
- не дедушка я вовсе, а мужчина в самом расцвете сил. и в подтверждении жужжанул моторчиком за спиной. по зонтику вязко забарабанило… аполлинарий конвульсивно дергался и чавкал раной.
- ничего, это сейчас пройдет, видишь кровь пузыриться. успокаивала я оле-лукойе и, гладя его бугристую спину, шарила глазами по кромешной тьме в надежде рассмотреть блик луны на спелой стенке стеклянной банки с вареньем из можжевеловых мошек.
- ты не знаешь, что это за место такое? спросила я шепотом
- так мы у тебя в левом полушарии, не отвлекайся, тебе еще надо канарейкам лимон дать выпить… съешь розовую конфетку с дофамином… вот умница. я проглотила маленький розовый леденец протянутый мне лукойе. леденец был теплый…
- я не думала, что копыта могут быть горячими, сказала я в след улетающей фигуре.
- ты много чего не знаешь, это факт! корректно ответила фигура и растворилась в сигаретном дыму.
- ну и чего ты добилась этим?
спросил меня аполлинарий, мирно усаживаясь в кресло и густо попыхивая сигарой. у него был изрядно потрепанный вид и рваная рубаха
- как ты мог медвежонок… как ты мог изорвать мою любимую рубаху?!
я в истерии заломила ножку кенора. аполлинарий не отвечал, он плакал, разглядывая в разбитый планшет зияющую рану на горле и сломанный рог.
- ведь все отдал, все чувства, жизнь, сберкнижку… а, ты вот так… я же не смогу жить теперь!
- со мной - нет, а вот с кем то - запросто… я же отдала тебя миру… пусть пользуются… мне уже не зачем…
диалог не клеился, точно как хоботок у бабочки, который я, раскручивая, нечаянно оторвала. бабочка теперь тыкалась глазом в шот с дивином и беспомощно хлопала хитиновыми усами.
- спи моя радость усни-и-и, в доме с тобой не одни-и-и-и.
внезапно затянул матвеевич и замертво упал на пол. мыльные кубики лопались на морозе и веселыми, разноцветными брызгами орошали озимый редис.
- ничего, пробасила бабочка - лучше цвести будут. полечу я, давай.
- та некому, по привычке ответила я...
и долго махала в след лукойе и бабочке - канарейкиным хвостиком, а ноги мне согревал живот аполлинария, который до последнего старался быть теплым… для меня.