Футуристическая некроготика Ганса Рудольфа Гигера.
Есть немало художников, отражающих в своих полотна тёмные, порочные недовыговоренные комплексы человека, подспудные страхи общества, но редко кто достигает такого мрачного, мертвенно холодного единства, как Ганс Руди Гигер. Живая материя в его работах преобразуются в сложнейшие механизмы, так, что уже нельзя провести разницу между тем, что когда-то было телом и запутанной системой трубок и проводов. Заменив «тёплые и живые» масляные краски на отстранённый акрил, а кисть на аэрограф, внедрив технократизм не только в свои образы, но и в сам процесс творчества, швейцарский мастер достиг высочайшей концентрации кошмара.
Мать и дитя
Напомню, что именно он стал создателем образа Чужого и дизайнером всей серии, что принесло ему Оскара и всемирную известность. И иногда даже нельзя сказать с точностью, его биомеханоиды - это фантастика или ожидающая нас в будущем реальность (в виде ли инопланетного вторжения или самостоятельного движения человеческого общества ко всё более технически сложным моделям).
Сатана II
Мир Гигера - это мир жестоких сатанистских ритуалов (не зря первым творческим стимулом стал для художника подаренный его отцу-аптекарю череп); искажённой, почти утраченной телесности; мрачных гомогенных ландшафтов; странных механизмов, похожих на любовно собранные орудия пыток. Это мир боли (мне всё время кажется, что его странные существа словно беззвучно кричат), но боли лишённой всякого эмоционального основания, боли как основы жизни.
Дебби III
Однако сквозь эту постиндустриальную, футуристическую эстетику настойчиво просвечивают, как невесть откуда взявшиеся иероглифические письмена на совершенной поверхности металлоконструкций, древние архетипы: рождение и материнство, поклонение божеству, круговорот времени. Это не придаёт его работам человечности, но зато утверждает его художественный мир как единое целое, вбивает сваи, на которых зиждется фундамент бесконечных пустынных ландшафтов.
Нью-Йорк Сити XXIII
Своими работам Гигер как бы говорит: если во вселенной умирает создавший её Бог, то она по-прежнему имеет право на существование, пусть без нравственного света и надежды на спасение, но хотя бы с холодной и суровой красотой металлического скрежета сочленений биомеханоидов…
Чужой (монстр IV)