Когда их нет, и хочется им плюнуть в рожу (цитирую сама себя - молодец!)
Ксюша мне как-то посоветовала Мариенгофа. Облагодетельствовала воистину: я глупо о нем не знала, месяц назад купила в Петербурге, в субботу спьяну подарила недочитанную книжку, и сейчас ломаю глаза о монитор.
И вдруг вот оно: то, во что всё сейчас у меня упирается. Из пункта А в пункт Б или наоборот, или всё ерунда, но только от прочитанного спать хочется. Мне всегда спать начинает хотеться, когда страшно становится, - защитная реакция трусливого человека.
Смотрите. Анатолий Мариенгоф. Роман без вранья. Про дружбу с Есениным.
"Есенин передает букетик Никритиной. Наш поезд на Кавказ отходит через час. Есенинский аэроплан отлетает в Кенигсберг через три дня.
- А я тебе, дура-ягодка, стихотворение написал.
- И я тебе, Вяточка.
Есенин читает, вкладывая в теплые и грустные слова теплый и грустный голос:
ПРОЩАНИЕ С МАРИЕНГОФОМ
Есть в дружбе счастье оголтелое
И судорога буйных чувств -
Огонь растапливает тело,
Как стеариновую свечу.
Возлюбленный мой! дай мне руки -
Я по-иному не привык, -
Хочу омыть их в час разлуки
Я желтой пеной головы.
Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,
В который миг, в который раз -
Опять, как молоко, застыли
Круги недвижущихся глаз.
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Дождусь ли радостного дня?
Среди прославленных и юных
Ты был всех лучше для меня.
В такой-то срок, в таком-то годе
Мы встретимся, быть может, вновь...
Мне страшно, - ведь душа проходит,
Как молодость и как любовь.
Другой в тебе меня заглушит.
Не потому ли - в лад речам -
Мои рыдающие уши,
Как весла, плещут по плечам?
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Не зреть мне радостного дня,
Но все ж средь трепетных и юных
Ты был всех лучше для меня.
Мое "Прощание с Есениным" заканчивалось следующими строками:
А вдруг - При возвращении
В руке рука захолодеет
И оборвется встречный поцелуй."
О как.
И вдруг вот оно: то, во что всё сейчас у меня упирается. Из пункта А в пункт Б или наоборот, или всё ерунда, но только от прочитанного спать хочется. Мне всегда спать начинает хотеться, когда страшно становится, - защитная реакция трусливого человека.
Смотрите. Анатолий Мариенгоф. Роман без вранья. Про дружбу с Есениным.
"Есенин передает букетик Никритиной. Наш поезд на Кавказ отходит через час. Есенинский аэроплан отлетает в Кенигсберг через три дня.
- А я тебе, дура-ягодка, стихотворение написал.
- И я тебе, Вяточка.
Есенин читает, вкладывая в теплые и грустные слова теплый и грустный голос:
ПРОЩАНИЕ С МАРИЕНГОФОМ
Есть в дружбе счастье оголтелое
И судорога буйных чувств -
Огонь растапливает тело,
Как стеариновую свечу.
Возлюбленный мой! дай мне руки -
Я по-иному не привык, -
Хочу омыть их в час разлуки
Я желтой пеной головы.
Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,
В который миг, в который раз -
Опять, как молоко, застыли
Круги недвижущихся глаз.
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Дождусь ли радостного дня?
Среди прославленных и юных
Ты был всех лучше для меня.
В такой-то срок, в таком-то годе
Мы встретимся, быть может, вновь...
Мне страшно, - ведь душа проходит,
Как молодость и как любовь.
Другой в тебе меня заглушит.
Не потому ли - в лад речам -
Мои рыдающие уши,
Как весла, плещут по плечам?
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Не зреть мне радостного дня,
Но все ж средь трепетных и юных
Ты был всех лучше для меня.
Мое "Прощание с Есениным" заканчивалось следующими строками:
А вдруг - При возвращении
В руке рука захолодеет
И оборвется встречный поцелуй."
О как.