(no subject)
Пониже спортивной площадки, на широкой платформе - она служила продолжением палубы, отведенной под солярий и открытой со всех сторон, - было расставлено семьдесят с лишним шезлонгов; они стояли в семь-восемь рядов с таким расчетом, чтобы стюард мог свободно лавировать между рядами, не спотыкаясь о вещи загорающих на солнце пассажиров, об их мешочки с вязанием, романы в бумажных обложках, флаконы с жидкостью для загара, фотоаппараты. К приходу Тедди почти все места уже были заняты. Тедди начал с последнего ряда и методично, не пропуская ни одного шезлонга, независимо от того, сидели в нем или нет, переходил от ряда к ряду, читая фамилии на подлокотниках. Один или два раза к нему обратились - другими словами, отпустили шуточки, которые иногда отпускают взрослые при виде десятилетнего мальчика, настойчиво ищущего свое место. Сразу было видно, как он сосредоточен и юн, и все же в его поведении, пожалуй, отсутствовала та забавная важность, которая обычно настраивает взрослых на серьезный либо снисходительный лад. Возможно, дело было еще и в одежде. Дырку на его плече никто бы не назвал "забавной" дырочкой. И в том, как сзади отвисали на нем шорты, слишком длинные для него, тоже не было ничего "забавного".
Четыре шезлонга Макардлей, с уже приготовленными подушками для удобства владельцев, обнаружились в середине второго ряда. Намеренно или нет, Тедди уселся таким образом, чтобы места справа и слева от него пустовали. Он вытянул голые, еще не загорелые ноги, положил их на перекладину, сдвинув пятки, и почти сразу же вытащил из правого заднего кармана небольшой десятицентовый блокнот. Мгновенно сосредоточившись, словно вокруг не существовало ни солнца, ни пассажиров, ни корабля, ничего, кроме блокнота, он начал переворачивать страницы.
Кроме нескольких карандашных пометок, все записи в блокноте были сделаны шариковой ручкой. Почерк был размашистый, какому сейчас обучают в американских школах, а не тот, каллиграфический, который прививали по старой, палмеровской, методе. Он был разборчивый, без всяких красивостей. Что в нем удивляло, так это беглость. По тому, как строились слова и фразы, - хотя бы по одному внешнему признаку, - трудно было предположить, что все это написано ребенком.
Тедди довольно долго изучал свою, по всей видимости, последнюю запись. Занимала она чуть больше трех страниц:
Запись от 27 октября 1952 г.
Владелец - Теодор Макардль.
Каюта 412, палуба А.
За находку и возвращение дневника будет выдано
соответствующее, и вполне приличное, вознаграждение.
Не забыть найти папины армейские бирки и носить их как
можно чаще. Для тебя это пустяк, а ему приятно.
Наберись терпения и ответь на письмо профессора Манделя.
Попроси профессора, чтобы он больше не присылал книжки стихов. У
меня и так уже запас на целый год. И вообще они мне надоели.
Идет человек по пляжу, и вдруг, к несчастью, ему на голову
падает кокосовый орех. И голова его, к несчастью, раскалывается
пополам. А тут его жена идет, напевая, по бережку, и видит две
половинки, и узнает их, и поднимает. Жена, конечно,
расстраивается и начинает душу раздирающе плакать... Дальше я
эти стихи читать не могу. Лучше взяла бы в руки обе половинки и
прикрикнула бы на них, сердито так: "Хватит безобразничать!"
Конечно, профессору советовать такое не стоит. Вопрос сам по
себе спорный, и к тому же миссис Мандель - поэт.
Узнай адрес Свена в Элизабет, штат Нью-Джерси. Интересно
будет познакомиться с его женой, а также с его собакой Линди.
Однако сам я заводить собаку не стал бы.
Написать доктору Уокаваре. Выразить соболезнования по
поводу его нефрита. Спросить его новый адрес у мамы.
Завтра утром натощак заняться медитацией на спортплощадке.
Только не теряй сознания. А главное, не теряй сознания за
обедом, если этот официант опять уронит разливательную ложку. В
тот раз папа ужасно сердился.
Вернуть в библиотеку книги и посмотреть слова и выражения:
нефрит
мириада
дареный конь
лукавый
триумвират
Будь учтивее с библиотекарем. Если он начнет сюсюкать,
переведи разговор на общие темы.
Селинджер "Тэдди"