«Блеск и нищета Йоханнесбурга»
статья отсюда
####
«
Финансовая столица Африки, крупнейший город ее самой экономически развитой страны и вместе с тем рассадник преступности, белые жители которого обитают сейчас в резервациях, напоминающих скорее крепости. Йоханнесбург, или, как его называют местные, Йобург, африканский Нью-Йорк, в 1950-1970-е годы пережил на добыче алмазов и золота беспрецедентный для континента расцвет, чтобы в 1990-е с отменой режима апартеида погрузиться в пучину криминального хаоса. Onliner.by исследовал бурную историю и туманное настоящее «Города золота» и выяснил, повторит ли он печальную судьбу Детройта.
В феврале 1886 года австралиец Джон Харрисон, добывавший камень для строительства здания на т. н. «Ферме Ланглахте» в южноафриканских горах Витватерсранд, случайно обнаружил породу, которую он опознал как золотоносную. Так была открыта образовавшаяся около 2,7 миллиарда лет назад богатейшая «Золотая дуга», цепь месторождений, к настоящему моменту принесшая человечеству более 48 000 тонн драгоценного металла, около 40% всего добытого людьми золота. Новость о сенсационной находке быстро распространилась по окрестностям, и уже в следующем году на месте открытия Харрисона в наспех построенном городке жило около 3000 человек. Будущий Йоханнесбург на заре своего существования.
Населенный пункт, благодаря немедленно разбушевавшейся вокруг него «золотой лихорадке», пережил взрывной рост населения. К концу XIX века здесь жило уже более 100 000 искателей счастья со всего мира, Йоханнесбург быстро застраивался капитальными зданиями, и уже всего через четверть века после основания о палаточном городке старателей в пустыне мало что напоминало.
В 1936 году, когда «Городу золота» (такое прозвище быстро получил Йобург) исполнилось 50 лет, он насчитывал уже 620 000 жителей, больше чем, например, в Кейптауне и Претории вместе взятых. Его называли «крупнейшим и самым населенным европейским городом Африки» и «великим золотым центром Британской империи». По соседству с прекрасной колониальной архитектурой начала века, напоминавшей современникам Париж, постепенно появлялись высотные здания в стиле ар-деко, и тут уже было не обойтись без сравнений с Нью-Йорком. Правильная планировка города с прямоугольной сеткой улиц и кварталов это впечатление усиливала.
Начиная с 1930-х годов в город бурной рекой потекли иностранные инвестиции. «Маленький Нью-Йорк Африки» быстро превратился в деловой центр всего континента, а источником его благосостояния кроме золотых шахт стали другие отрасли горнодобывающей промышленности, прежде всего добыча алмазов и позже урана. В конце 1940-х для размещения штаб-квартир многочисленных корпораций и банков началось активное строительство множества современных конторских зданий, в основном высотных. Central Business District («Центральный деловой район») Йоханнесбурга стал настоящим африканским Манхэттеном, фоном которому служили отвалы породы тех самых шахт, принесших городу процветание.
В 1960-е годы промышленность, а вместе с ней экономика ЮАР были на подъеме. В Йоханнесбурге размещались штаб-квартиры 65 из 100 крупнейших южноафриканских компаний, включая 6 из 8 горнодобывающих конгломератов, 13 из 30 страховщиков и 11 из 16 ведущих банков страны. «Город золота» стал космополитичным мегаполисом с 2,5-миллионным населением (к 1985 году), высотками из стекла и бетона, роскошными отелями и ресторанами. Так Йобург выглядел в 1959 году.
Параллельно в те же 1960-е в Йоханнесбурге развернулись и иные процессы, свойственные многим крупным городам западного типа. C развитием сети автострад и удешевлением личных автомобилей началась эксурбанизация - массовый переезд среднего класса из высотного центра в малоэтажные пригороды. В то же время, в отличие от Детройта, Йобург не пустел. Если благосостояние «Города моторов» зависело лишь от одной отрасли промышленности (автомобильной) и с ее упадком быстро закончилось, то «Город золота» в экономическом смысле был куда более полицентричным. Его благополучные жители действительно переезжали в собственные загородные дома, но при этом продолжали возвращаться на работу в конторы Central Business District.
Еще одним важным отличием Йоханнесбурга от Детройта было то, что своим процветанием первый был обязан не только объективным экономическим процессам, например высокой стоимости природных ресурсов. Важную роль играла официальная идеология ЮАР, получившая название «апартеид» (в переводе «раздельность»), подразумевавшая фактически раздельное проживание на территории страны белого и «цветного» (в первую очередь чернокожего) населения.
Негритянское население ЮАР обязано было проживать в специально выделенных зонах, т. н. «бантустанах». Выезд из этих резерваций и посещение городов черными южноафриканцами могли производиться лишь в двух случаях: или по специальному (естественно, получаемому с огромным трудом) разрешению, или при наличии в «белых» зонах рабочего места. При этом работа в большинстве случаев была связана с тяжелым низкоквалифицированным трудом за минимально возможную оплату. Дешевая рабочая сила в 1940-80-е годы на фоне ресурсоэксплуатирующей экономики сыграла немалую роль в превращении ЮАР в самую развитую страну Африки.
Сегрегация в ЮАР подразумевала не только раздельное проживание «белых» и «черных», у разных рас были свои системы здравоохранения, образования, транспорта, развлечений и т. д. В крупных городах неграм позволяли появляться только для работы или в том случае, если они проживали там до Второй мировой войны. Благополучный Йоханнесбург, город небоскребов из стекла и бетона, широких автострад, утопающих в цветущих сиреневых жакарандах живописных частных особняков под черепичными крышами, был городом белых и для белых.
Без негритянского населения в больших городах, конечно, все равно было не обойтись. Для их проживания в 1950-60-е годы за городской чертой создавалась система изолированных тауншипов, специальных поселков для чернокожих южноафриканцев. Такой тауншип, получивший название Соуэто (Soweto), был построен и рядом с Йоханнесбургом, причем сюда насильственно выселили жителей ранее стихийно сложившихся вокруг «Города золота» черных поселений. Справедливости ради надо отметить, что государство изначально пыталось придать Соуэто более-менее цивилизованные черты, пусть и с расовой дискриминацией. Поселок на деньги алмазного короля Эрнеста Оппенгеймера был застроен аккуратными типовыми четырехкомнатными домиками, прозванными местными жителями «спичечными коробками» (matchbox).
До сих пор «спичечные коробки» образуют относительно благополучные кварталы Соуэто.
В одном из таких домов жил и Нельсон Мандела, главный борец с апартеидом в ЮАР.
Но стремительный рост населения тауншипа привел к тому, что эти районы обросли хаотичной застройкой трущобного вида. К 1983 году в Соуэто проживало уже 1,8 миллиона человек.
Система апартеида прекратила существование после первых демократических выборов в ЮАР в 1994 году. Получившее право голоса чернокожее большинство выбрало президентом Нельсона Манделу, и в это же время Йоханнесбург начал стремительно и порой до неузнаваемости меняться.
Еще в 1980-е годы эксурбанизация в ЮАР активизировалась. Вслед за обычными людьми «за город» потянулась и торгово-развлекательная инфраструктура. В центральной деловой части Йобурга и его многоэтажных жилых кварталах стали массово закрываться магазины и рестораны, им на смену приходили крупные многофункциональные торговые центры в пригородах. Однако в начале 1990-х процесс принял лавинообразный характер. После ликвидации апартеида чернокожее население страны получило доступ в ранее закрытые для него районы и, естественно, тут же предоставленной возможностью воспользовалось. Белые, конечно, не стали дожидаться новых хозяев государства. Те из них, кто еще продолжал жить в центральной части Йоханнесбурга, т. н. «внутреннем городе», стремительно оставили свои квартиры. На их место тут же вселились новые жильцы с другим цветом кожи.
Это был классический пример «бегства белых», но при этом отличающийся от аналогичной ситуации в Детройте. Если в «Городе моторов» ведущую роль играло депрессивное состояние главной отрасли городской экономики - автомобильной, то в «Городе золота» в основе лежали в первую очередь политические процессы. Впрочем, независимо от первопричин результат получился одним и тем же. Оба мегаполиса из «белых» стали «черными».
Крупнейшие жилые районы, например застроенный многоэтажками Хиллброу, оказались фактически захвачены пришельцами из Соуэто, причем захвачены в прямом смысле. Владельцы жилых домов, не сориентировавшись вовремя в ситуации, а может и не желая этого делать, зачастую отказывались снижать арендную плату за квартиры. Неплатежеспособные же выходцы из негритянских трущоб были не в состоянии ее платить. Из этой патовой ситуации последние нашли два выхода: или селиться в городе в складчину, что превращало когда-то роскошные кондоминиумы в человеческие муравейники, или просто-напросто занимались сквоттингом, самовольно занимая оставленное белыми жилье и вовсе отказываясь за него платить. Немедленным итогом этого была стремительная деградация жилого фонда города. Арендодатели прекращали обслуживать свою собственность, отключали там воду, канализацию, электричество. «Маленький Нью-Йорк» превращался в «Маленький Гарлем».
Самым ярким примером этого стал жилой комплекс Ponte City. Построенная в 1975 году 54-этажная башня после сдачи в эксплуатацию задала новые стандарты престижного жилья в Йоханнесбурге.
Высочайшее (173 метра) жилое здание Африки с внутренним атриумом славилось среди горожан беспрецедентными видами на город.
В 1990-е после ликвидации апартеида опустевшую высотку захватили негритянские банды, превратив элитный кондоминиум в рассадник преступности, наркомании и СПИДа. Дно атриума выступило в роли свалки высотой в пять этажей.
В конце концов власти уже в 2000-е освободили небоскреб от сквоттеров, после чего даже рассматривали возможность превращения Ponte City в многоэтажную тюрьму.
Захватом одного здания банды, разумеется, не обошлись. Уровень преступности на когда-то благополучных и безопасных улицах города зашкаливал. В 1994 году в провинции Гаутенг, столицей которой был Йоханнесбург, было зафиксировано 83 убийства на 100 000 жителей. Для сравнения в оккупированном криминалом Детройте в том же году убили 54 человека из 100 000. Логичным итогом разгула преступности в обретшей демократию стране был исход не только зажиточных жителей, но и бизнеса из городов. Роскошная гостиница Johannesburg Sun Hotel из пятизвездочной превратилась в однозвездочную, в похожей ситуации оказался Carlton Hotel - символ процветания 1970-х. В конце концов в 1990-е эти отели и вовсе закрылись.
Внешне здания по-прежнему выглядят достойно, их владельцы не теряют надежду когда-нибудь вновь ввести гостиницы в эксплуатацию, но желающих пока не находится.
Центральный деловой район Йобурга также опустел. Квалифицированные служащие, в 1990-е массово бежавшие из «внутреннего города», отказывались туда возвращаться даже на работу. С высоты птичьего полета «маленький африканский Манхэттен» выглядит вроде бы неплохо.
При спуске на землю неприглядная действительность становится куда более очевидной.
Большой бизнес, штаб-квартиры крупнейших южноафриканских компаний, конечно, из Йоханнесбурга никуда не делись, город по-прежнему остается деловой столицей страны. Они лишь переехали поближе к сотрудникам. В северных пригородах Йобурга, в районе Сэндтон, появился новый даунтаун, конечно не такой внушительный, как созданный в 1950-70-е годы «Центральный деловой район», но зато куда более безопасный.
На снимках Сэндтона Йоханнесбург вновь выглядит современным, даже модным городом XXI века, будто бы и не африканским вовсе.
Ликвидация апартеида вывела чернокожее население страны из резерваций, фактически отправив в них белых африканеров. Покинув центр Йобурга, они перебрались в собственные пригороды-крепости. Окруженные двухметровыми заборами с колючей проволокой и круглосуточной охраной, эти компактные поселки вблизи нового административного центра города позволили оставшимся на родине белым южноафриканцам (в Йоханнесбурге их около 16%) сохранить привычный быт и относительно комфортное существование. Город фактически по-прежнему остался разделен, только белое и черное здесь поменялись местами.
Район Хиллброу, где ранее жили белые служащие крупнейших южноафриканских компаний.
В последние годы правительство ЮАР делает попытки переломить ситуацию. Государство выделяет достаточно серьезные деньги на регенерацию крупнейшего города страны и восстановление его положительной репутации. Деградировавшие за последние 20 лет здания реконструируются, сюда заселяется все-таки появившийся в эти годы пока еще относительно малочисленный черный средний класс.
В городе строятся культурные и спортивные объекты, даже в трущобном Соуэто. Весьма кстати оказался и чемпионат мира по футболу 2010 года, одним из центров которого стал Йоханнесбург. По крайней мере, его транспортная система приобрела более-менее цивилизованный вид.
Удалось реконструировать даже несостоявшийся небоскреб-тюрьму Ponte City. Прежние жильцы, конечно, туда не вернулись, но и бандитским притоном башня быть перестала. Теперь тут живут более-менее зажиточные черные африканцы.
Оживилась жизнь и в «Центральном деловом районе». Большая часть его высоток по-прежнему пустует, но отдельные компании и банки сюда вернулись, привлеченные значительно снизившейся здесь преступностью и небольшими арендными ставками. В 2001 году Йоханнесбург (без «белых» северных пригородов) давал около 2,5% ВВП, в 2011-м - уже 16%.
Правительство ЮАР потратило около сотни миллионов долларов на ребрендинг Йобурга. Официальным городским слоганом стало смелое утверждение «Африканский город мирового класса». Власти не теряют надежду вернуть ему имидж космополитичной деловой столицы континента, только уже с мультикультурным оттенком без всяческой дискриминации.
Но в городе «мирового класса» остается слишком много типично африканских проблем. Его все еще окружают брутальные трущобы, где порой нет ни канализации, ни воды. Преступность, хотя и снизилась, все равно остается на уровне, несравнимом с цивилизованными странами «золотого миллиарда». В центральной части Йоханнесбурга туристам, в особенности белым, по-прежнему не рекомендуется выходить из автомобилей. ЮАР, а вместе с ней и ее крупнейший город, захлестывает эпидемия СПИДа. Но главное - расовое разделение, вроде бы ликвидированное 20 лет назад, де-факто продолжает существовать.
Йоханнесбург все еще город противостояния, и пусть стороны в нем поменялись местами, это по-прежнему противостояние двух гетто: черного, по-прежнему бедного, но с удовольствием рефлексирующего об упущенных в XX веке возможностях и обвиняющего другую сторону во всех своих бедах, и белого, зажиточного, но существующего ныне за колючей проволокой, увлекающегося психологией осажденной крепости.
Светлое будущее «Города золота» напрямую зависит от того, удастся ли это противостояние ликвидировать.
»
####
«
Финансовая столица Африки, крупнейший город ее самой экономически развитой страны и вместе с тем рассадник преступности, белые жители которого обитают сейчас в резервациях, напоминающих скорее крепости. Йоханнесбург, или, как его называют местные, Йобург, африканский Нью-Йорк, в 1950-1970-е годы пережил на добыче алмазов и золота беспрецедентный для континента расцвет, чтобы в 1990-е с отменой режима апартеида погрузиться в пучину криминального хаоса. Onliner.by исследовал бурную историю и туманное настоящее «Города золота» и выяснил, повторит ли он печальную судьбу Детройта.
В феврале 1886 года австралиец Джон Харрисон, добывавший камень для строительства здания на т. н. «Ферме Ланглахте» в южноафриканских горах Витватерсранд, случайно обнаружил породу, которую он опознал как золотоносную. Так была открыта образовавшаяся около 2,7 миллиарда лет назад богатейшая «Золотая дуга», цепь месторождений, к настоящему моменту принесшая человечеству более 48 000 тонн драгоценного металла, около 40% всего добытого людьми золота. Новость о сенсационной находке быстро распространилась по окрестностям, и уже в следующем году на месте открытия Харрисона в наспех построенном городке жило около 3000 человек. Будущий Йоханнесбург на заре своего существования.
Населенный пункт, благодаря немедленно разбушевавшейся вокруг него «золотой лихорадке», пережил взрывной рост населения. К концу XIX века здесь жило уже более 100 000 искателей счастья со всего мира, Йоханнесбург быстро застраивался капитальными зданиями, и уже всего через четверть века после основания о палаточном городке старателей в пустыне мало что напоминало.
В 1936 году, когда «Городу золота» (такое прозвище быстро получил Йобург) исполнилось 50 лет, он насчитывал уже 620 000 жителей, больше чем, например, в Кейптауне и Претории вместе взятых. Его называли «крупнейшим и самым населенным европейским городом Африки» и «великим золотым центром Британской империи». По соседству с прекрасной колониальной архитектурой начала века, напоминавшей современникам Париж, постепенно появлялись высотные здания в стиле ар-деко, и тут уже было не обойтись без сравнений с Нью-Йорком. Правильная планировка города с прямоугольной сеткой улиц и кварталов это впечатление усиливала.
Начиная с 1930-х годов в город бурной рекой потекли иностранные инвестиции. «Маленький Нью-Йорк Африки» быстро превратился в деловой центр всего континента, а источником его благосостояния кроме золотых шахт стали другие отрасли горнодобывающей промышленности, прежде всего добыча алмазов и позже урана. В конце 1940-х для размещения штаб-квартир многочисленных корпораций и банков началось активное строительство множества современных конторских зданий, в основном высотных. Central Business District («Центральный деловой район») Йоханнесбурга стал настоящим африканским Манхэттеном, фоном которому служили отвалы породы тех самых шахт, принесших городу процветание.
В 1960-е годы промышленность, а вместе с ней экономика ЮАР были на подъеме. В Йоханнесбурге размещались штаб-квартиры 65 из 100 крупнейших южноафриканских компаний, включая 6 из 8 горнодобывающих конгломератов, 13 из 30 страховщиков и 11 из 16 ведущих банков страны. «Город золота» стал космополитичным мегаполисом с 2,5-миллионным населением (к 1985 году), высотками из стекла и бетона, роскошными отелями и ресторанами. Так Йобург выглядел в 1959 году.
Параллельно в те же 1960-е в Йоханнесбурге развернулись и иные процессы, свойственные многим крупным городам западного типа. C развитием сети автострад и удешевлением личных автомобилей началась эксурбанизация - массовый переезд среднего класса из высотного центра в малоэтажные пригороды. В то же время, в отличие от Детройта, Йобург не пустел. Если благосостояние «Города моторов» зависело лишь от одной отрасли промышленности (автомобильной) и с ее упадком быстро закончилось, то «Город золота» в экономическом смысле был куда более полицентричным. Его благополучные жители действительно переезжали в собственные загородные дома, но при этом продолжали возвращаться на работу в конторы Central Business District.
Еще одним важным отличием Йоханнесбурга от Детройта было то, что своим процветанием первый был обязан не только объективным экономическим процессам, например высокой стоимости природных ресурсов. Важную роль играла официальная идеология ЮАР, получившая название «апартеид» (в переводе «раздельность»), подразумевавшая фактически раздельное проживание на территории страны белого и «цветного» (в первую очередь чернокожего) населения.
Негритянское население ЮАР обязано было проживать в специально выделенных зонах, т. н. «бантустанах». Выезд из этих резерваций и посещение городов черными южноафриканцами могли производиться лишь в двух случаях: или по специальному (естественно, получаемому с огромным трудом) разрешению, или при наличии в «белых» зонах рабочего места. При этом работа в большинстве случаев была связана с тяжелым низкоквалифицированным трудом за минимально возможную оплату. Дешевая рабочая сила в 1940-80-е годы на фоне ресурсоэксплуатирующей экономики сыграла немалую роль в превращении ЮАР в самую развитую страну Африки.
Сегрегация в ЮАР подразумевала не только раздельное проживание «белых» и «черных», у разных рас были свои системы здравоохранения, образования, транспорта, развлечений и т. д. В крупных городах неграм позволяли появляться только для работы или в том случае, если они проживали там до Второй мировой войны. Благополучный Йоханнесбург, город небоскребов из стекла и бетона, широких автострад, утопающих в цветущих сиреневых жакарандах живописных частных особняков под черепичными крышами, был городом белых и для белых.
Без негритянского населения в больших городах, конечно, все равно было не обойтись. Для их проживания в 1950-60-е годы за городской чертой создавалась система изолированных тауншипов, специальных поселков для чернокожих южноафриканцев. Такой тауншип, получивший название Соуэто (Soweto), был построен и рядом с Йоханнесбургом, причем сюда насильственно выселили жителей ранее стихийно сложившихся вокруг «Города золота» черных поселений. Справедливости ради надо отметить, что государство изначально пыталось придать Соуэто более-менее цивилизованные черты, пусть и с расовой дискриминацией. Поселок на деньги алмазного короля Эрнеста Оппенгеймера был застроен аккуратными типовыми четырехкомнатными домиками, прозванными местными жителями «спичечными коробками» (matchbox).
До сих пор «спичечные коробки» образуют относительно благополучные кварталы Соуэто.
В одном из таких домов жил и Нельсон Мандела, главный борец с апартеидом в ЮАР.
Но стремительный рост населения тауншипа привел к тому, что эти районы обросли хаотичной застройкой трущобного вида. К 1983 году в Соуэто проживало уже 1,8 миллиона человек.
Система апартеида прекратила существование после первых демократических выборов в ЮАР в 1994 году. Получившее право голоса чернокожее большинство выбрало президентом Нельсона Манделу, и в это же время Йоханнесбург начал стремительно и порой до неузнаваемости меняться.
Еще в 1980-е годы эксурбанизация в ЮАР активизировалась. Вслед за обычными людьми «за город» потянулась и торгово-развлекательная инфраструктура. В центральной деловой части Йобурга и его многоэтажных жилых кварталах стали массово закрываться магазины и рестораны, им на смену приходили крупные многофункциональные торговые центры в пригородах. Однако в начале 1990-х процесс принял лавинообразный характер. После ликвидации апартеида чернокожее население страны получило доступ в ранее закрытые для него районы и, естественно, тут же предоставленной возможностью воспользовалось. Белые, конечно, не стали дожидаться новых хозяев государства. Те из них, кто еще продолжал жить в центральной части Йоханнесбурга, т. н. «внутреннем городе», стремительно оставили свои квартиры. На их место тут же вселились новые жильцы с другим цветом кожи.
Это был классический пример «бегства белых», но при этом отличающийся от аналогичной ситуации в Детройте. Если в «Городе моторов» ведущую роль играло депрессивное состояние главной отрасли городской экономики - автомобильной, то в «Городе золота» в основе лежали в первую очередь политические процессы. Впрочем, независимо от первопричин результат получился одним и тем же. Оба мегаполиса из «белых» стали «черными».
Крупнейшие жилые районы, например застроенный многоэтажками Хиллброу, оказались фактически захвачены пришельцами из Соуэто, причем захвачены в прямом смысле. Владельцы жилых домов, не сориентировавшись вовремя в ситуации, а может и не желая этого делать, зачастую отказывались снижать арендную плату за квартиры. Неплатежеспособные же выходцы из негритянских трущоб были не в состоянии ее платить. Из этой патовой ситуации последние нашли два выхода: или селиться в городе в складчину, что превращало когда-то роскошные кондоминиумы в человеческие муравейники, или просто-напросто занимались сквоттингом, самовольно занимая оставленное белыми жилье и вовсе отказываясь за него платить. Немедленным итогом этого была стремительная деградация жилого фонда города. Арендодатели прекращали обслуживать свою собственность, отключали там воду, канализацию, электричество. «Маленький Нью-Йорк» превращался в «Маленький Гарлем».
Самым ярким примером этого стал жилой комплекс Ponte City. Построенная в 1975 году 54-этажная башня после сдачи в эксплуатацию задала новые стандарты престижного жилья в Йоханнесбурге.
Высочайшее (173 метра) жилое здание Африки с внутренним атриумом славилось среди горожан беспрецедентными видами на город.
В 1990-е после ликвидации апартеида опустевшую высотку захватили негритянские банды, превратив элитный кондоминиум в рассадник преступности, наркомании и СПИДа. Дно атриума выступило в роли свалки высотой в пять этажей.
В конце концов власти уже в 2000-е освободили небоскреб от сквоттеров, после чего даже рассматривали возможность превращения Ponte City в многоэтажную тюрьму.
Захватом одного здания банды, разумеется, не обошлись. Уровень преступности на когда-то благополучных и безопасных улицах города зашкаливал. В 1994 году в провинции Гаутенг, столицей которой был Йоханнесбург, было зафиксировано 83 убийства на 100 000 жителей. Для сравнения в оккупированном криминалом Детройте в том же году убили 54 человека из 100 000. Логичным итогом разгула преступности в обретшей демократию стране был исход не только зажиточных жителей, но и бизнеса из городов. Роскошная гостиница Johannesburg Sun Hotel из пятизвездочной превратилась в однозвездочную, в похожей ситуации оказался Carlton Hotel - символ процветания 1970-х. В конце концов в 1990-е эти отели и вовсе закрылись.
Внешне здания по-прежнему выглядят достойно, их владельцы не теряют надежду когда-нибудь вновь ввести гостиницы в эксплуатацию, но желающих пока не находится.
Центральный деловой район Йобурга также опустел. Квалифицированные служащие, в 1990-е массово бежавшие из «внутреннего города», отказывались туда возвращаться даже на работу. С высоты птичьего полета «маленький африканский Манхэттен» выглядит вроде бы неплохо.
При спуске на землю неприглядная действительность становится куда более очевидной.
Большой бизнес, штаб-квартиры крупнейших южноафриканских компаний, конечно, из Йоханнесбурга никуда не делись, город по-прежнему остается деловой столицей страны. Они лишь переехали поближе к сотрудникам. В северных пригородах Йобурга, в районе Сэндтон, появился новый даунтаун, конечно не такой внушительный, как созданный в 1950-70-е годы «Центральный деловой район», но зато куда более безопасный.
На снимках Сэндтона Йоханнесбург вновь выглядит современным, даже модным городом XXI века, будто бы и не африканским вовсе.
Ликвидация апартеида вывела чернокожее население страны из резерваций, фактически отправив в них белых африканеров. Покинув центр Йобурга, они перебрались в собственные пригороды-крепости. Окруженные двухметровыми заборами с колючей проволокой и круглосуточной охраной, эти компактные поселки вблизи нового административного центра города позволили оставшимся на родине белым южноафриканцам (в Йоханнесбурге их около 16%) сохранить привычный быт и относительно комфортное существование. Город фактически по-прежнему остался разделен, только белое и черное здесь поменялись местами.
Район Хиллброу, где ранее жили белые служащие крупнейших южноафриканских компаний.
В последние годы правительство ЮАР делает попытки переломить ситуацию. Государство выделяет достаточно серьезные деньги на регенерацию крупнейшего города страны и восстановление его положительной репутации. Деградировавшие за последние 20 лет здания реконструируются, сюда заселяется все-таки появившийся в эти годы пока еще относительно малочисленный черный средний класс.
В городе строятся культурные и спортивные объекты, даже в трущобном Соуэто. Весьма кстати оказался и чемпионат мира по футболу 2010 года, одним из центров которого стал Йоханнесбург. По крайней мере, его транспортная система приобрела более-менее цивилизованный вид.
Удалось реконструировать даже несостоявшийся небоскреб-тюрьму Ponte City. Прежние жильцы, конечно, туда не вернулись, но и бандитским притоном башня быть перестала. Теперь тут живут более-менее зажиточные черные африканцы.
Оживилась жизнь и в «Центральном деловом районе». Большая часть его высоток по-прежнему пустует, но отдельные компании и банки сюда вернулись, привлеченные значительно снизившейся здесь преступностью и небольшими арендными ставками. В 2001 году Йоханнесбург (без «белых» северных пригородов) давал около 2,5% ВВП, в 2011-м - уже 16%.
Правительство ЮАР потратило около сотни миллионов долларов на ребрендинг Йобурга. Официальным городским слоганом стало смелое утверждение «Африканский город мирового класса». Власти не теряют надежду вернуть ему имидж космополитичной деловой столицы континента, только уже с мультикультурным оттенком без всяческой дискриминации.
Но в городе «мирового класса» остается слишком много типично африканских проблем. Его все еще окружают брутальные трущобы, где порой нет ни канализации, ни воды. Преступность, хотя и снизилась, все равно остается на уровне, несравнимом с цивилизованными странами «золотого миллиарда». В центральной части Йоханнесбурга туристам, в особенности белым, по-прежнему не рекомендуется выходить из автомобилей. ЮАР, а вместе с ней и ее крупнейший город, захлестывает эпидемия СПИДа. Но главное - расовое разделение, вроде бы ликвидированное 20 лет назад, де-факто продолжает существовать.
Йоханнесбург все еще город противостояния, и пусть стороны в нем поменялись местами, это по-прежнему противостояние двух гетто: черного, по-прежнему бедного, но с удовольствием рефлексирующего об упущенных в XX веке возможностях и обвиняющего другую сторону во всех своих бедах, и белого, зажиточного, но существующего ныне за колючей проволокой, увлекающегося психологией осажденной крепости.
Светлое будущее «Города золота» напрямую зависит от того, удастся ли это противостояние ликвидировать.
»