деревянный дверной косяк, разделяющий холодный предбанник от натопленной кухни, каждые полгода пополнялся зарубкой. так увековечивался отцом мой рост.
расти я давно перестала.
вот живешь живешь. и знаешь про себя самое плохое. и тебе так тяжело. но ты не можешь, не имеешь право перекладывать это плохое на кого то. тебе кажется, что этот кто-то убежит от твоего существования, как черт от ладана. но удивительное. однажды ты предстаешь как есть. до последней капли крови. и человека, который смотрит тебе в глаза , не пугает вид твоей крови. он говорит, что готов быть с тобой. со всеми зарубками на дверном косяке. и тебе делается так хорошо. так хорошо, что ты даже боишься это принять....
ты хочешь знать, как я нашла тебя?
я шла по красно-желтым простыням
на запах теплых сонных рук
я трогала твою ладонь
искала линии порезов
шершавой тканью языка
я грела кожу на твоей спине
ты - спал
а я пила упругую густую кровь -
из маленьких укусов на твоем плече
ты звал меня
а я сказала, что хочу
оставить маленький ожог
на горьких и сухих губах
ты хочешь знать, как я нашла тебя?
я шла по собственным следам
а ты лежал на красно-желтых простынях...
(Еуки)