В центре русской цивилизации. 190 лет со дня рождения Д.И. Менделеева (окончание)
Важное значение Менделеев отводил геополитике, хотя и не употреблял этого слова. Для него движение России на восток было проявлением той «сказочной центробежности» русского народа, которая на протяжении веков влекла его к океанам: «Дошли мы первее всего до входа в свободные океаны на Белом море, но тут свободу хода сдерживают и до сих пор льды… Двинулись затем вниз по матушке по Волге, да не наши выходов из ямы Каспия… Настал затем славный… XVIII век, когда мы твёрдо сели у морей Балтийского и Чёрного… но тут оказались свои преграды в виде узких проливов».
Лишь во второй половине XIX в. Россия в полной мере вышла к Тихому океану, но в начале века XX-го это вылилось в русско-японскую войну. О ней Менделеев открыто говорил: «Войны я не одобрял и не одобряю, захвата Китая не вызывал и осуждать не переставал, посылку нашего флота к Цусиме считал и продолжаю считать совершенным неразумием». Это связано не с абстрактным пацифизмом учёного, а с тем, что он понимал миссию России как совершенно отличную от устремлений западных держав, рассматривавших Китай как свою потенциальную колонию.
В спорах с европейцами, в том числе и расистски настроенными учёными, Менделеев вставал на сторону угнетённых народов колоний. Например, в споре с американским доктором, поборником здорового образа жизни, который обвинял индейцев в том, что они использовали табак с целью извести европейцев, русский учёный заметил, что рядом с фигурой индейца, протягивающего европейцу табак (они часто ставились у табачных лавок вместо вывесок), следовало бы поставить и фигуру европейца, дающего индейцу бутылку виски. Крайне скептически он относился и к американской «демократии», при которой власть находится не в руках большинства, как в теории, а в руках организованного меньшинства, рассматривающего большинство лишь как «стадо» для сбора голосов.
В статье «Об единице» (1877) Менделеев выступил против индивидуализма: «мы, каждый, считали себя значащими единицами, и, в сущности, каждый из нас сам по себе нуль. Ещё ступенью станем выше, и тогда единица будет высшего порядка - семья, общество, государство, человечество. И на этих ступенях наша жизнь построится лучше, и мы станем… понимать себя не больше, как микроскопическую клетку в целом организме».
Позже он развил эти идеи в примечаниях к «Заветным мыслям»: «…падёт индивидуализм, тогда славянская общинная идея заменит современную идею об единице… Настанут вправду новые века и в мыслях, и в делах, в верованиях и народных судьбах. И не бойтесь, вздорного будет меньше, ни древняя идея государства, ни новейшая, свободная единица не пропадут, им будет лучше, потому что будет больше правды и толку».
Менделеев находится «по ту сторону левых и правых», ведь коллективизм - идея как «левая», связанная с социалистическими учениями, так и традиционалистская, восходящая к исходным общинным формам развития человечества. Традиционализм же обычно относят к «правым» идеям, хотя тогда возникает вопрос: в чём его сходство с другими «правыми» идеями, связанными как раз с капиталистическим индивидуализмом, и в чём вообще суть «правизны», если она объединяет такие противоположности?
Менделеев - одновременно и «красный профессор», неоднократно конфликтовавший с руководством Министерства просвещения (что в итоге закончилось его уходом из Петербургского университета в 1890 г.), и «консерватор» в восприятии многих своих более либеральных современников. Кстати, «крайне правого» и «консервативного» министра Д.А. Толстого учёный упрекал именно в подражательности Европе его курса на насаждение «классического» образования, в частности, латыни.
Он обладал обширными знакомствами среди русских философов, опять-таки разных направлений. Например, среди его близких знакомых 1860-х гг. можно назвать Н.Н. Страхова, одного из представителей почвенничества, соратника Достоевского, Данилевского и Аполлона Григорьева, которого с Менделеевым сближала работа в сфере естественных наук. Страхов помогал молодому Менделееву с публикацией статей.
Сторонником социалистических идей учёный формально не был, но отмечал правду социализма, который «ответил известным образом преобразованию времени, когда начали уже понимать, что личное благо возможно только внутри, а внешнее удовлетворение более или менее необходимо для всех живущих - иначе наступит рано или поздно беда, даже личная». (Ср. знаменитую формулу Н.Ф. Фёдорова: «Жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех»).
В.И. Вернадский, который сам в предреволюционные годы придерживался либерально-кадетских убеждений, относил своего учителя Менделеева к людям «очень умеренных, скорее консервативных взглядов», подчёркивая при этом: «Дмитрий Иванович, подымая нас и возбуждая глубочайшие стремления человеческой личности к знанию и его активному приложению, в очень многих возбуждал такие логические выводы и построения, которые были далеки от него самого».
Кстати, аналогичные противоречия мы видим в восприятии либеральными кругами зятя Д.И. Менделеева - великого русского поэта Александра Блока (видимо, не случайно судьба таким образом связала двух гениев, принадлежавших к совершенно разным сферам деятельности). До революции либерально настроенная З. Гиппиус писала: «если на Блока наклеивать ярлык… то всё же ни с каким другим, кроме “черносотенного”, к нему подойти было нельзя», и критиковала его за статью об Аполлоне Григорьеве, в которой он обвинял «радикальную интеллигенцию» в непонимании этого выдающегося русского поэта.
Однако, как мы знаем, «черносотенец» Блок принял Октябрьскую революцию и большевизм, а Гиппиус - отвергла. И в этом была неизбежная логика - логика понимания революции как национальной стихии, освобождающей Россию от западничества правящего класса и «старой интеллигенции». «Красный профессор» становился «черносотенцем», а «черносотенный» поэт - «большевиком», потому что оба были выдающимися представителями русскомыслия, которое просто по-разному проявляло себя в разных исторических обстоятельствах.
Блок писал о Менделееве: «Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такого не бывает. У него нет никаких “убеждений” (консерватизм, либерализм и т.д.). У него есть всё». Понятно, что отсутствие «убеждений», которые сам Блок ставит в кавычки, надо понимать не буквально: мыслитель поднимается над уровнем декларируемой «позиции» на более высокий - мировоззренческий - уровень.
Вслед как за «правыми» славянофилами, так и «левыми» народниками Менделеев подчёркивал важнейшее значение для русской национальной экономики артельно-общинного принципа. В то же время он был категорическим противником устоявшегося мнения, что Россия - страна чисто земледельческая и развитие промышленности для неё не только не нужно, но и вредно (а это мнение разделяли и многие «правые», и значительная часть народников).
«А. Смит и особенно его последователи, - отмечал русский учёный, - чересчур развили понятие о пользе специализации труда, и дело дошло до того, что между странами думали видеть потребность специализации усилий. Оттуда и родилось учение о том, что Россия есть страна “земледельческая” и даже специально “хлебная”. На этом, в сущности, и основывается вся русская промышленная отсталость». Так и вышло, что «русский мужик, переставший работать на помещика, стал рабом Западной Европы и находится от неё в крепостной зависимости, доставляя ей хлебные условия жизни».
«Выросши около стекольного завода, который вела моя мать, - вспоминал учёный, - сызмальства пригляделся я к заводскому делу и привык понимать, что оно относится к числу народных кормильцев, даже при Сибирском просторе, поэтому отдавшись такой отвлеченной и реальной науке, как химия, я смолоду интересовался фабрично-заводскими предприятиями».
Размышляя о таком пути индустриализации, который не поставил бы Россию в зависимость от Запада, он писал: «В общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыши возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение». При этом он отводил важную роль в экономике государству, предлагая создание в России министерства промышленности.
Понимая необходимость индустриализации и в связи с этим признавая на определённом этапе положительную роль национального капитала, учёный прекрасно осознавал, что капитализм является злом. «Мне нечего доказывать, по очевидности, того, - писал он в работе «На пороге индустриализации» (1896), - что фабрично-заводская промышленность, а вместе с нею горная и перевозочная… страдают нередко от капитализма, жадного до больших заработков». Капитализм, по словам Менделеева, «не есть основная сущность дел фабрик и заводов, а только их неизбежная современная форма».
В борьбе с этим злом Менделеев отмечал роль «артельно-кооперативного способа», который считал «наиболее обещающим в будущем и весьма возможным для приложения во многих случаях в России, именно по той причине, что русский народ, взятый в целом, исторически привык и к артелям, и к общинному хозяйству». Особенно это характерно для Урала, «где многие металлургические дела ведутся издавна артельными приёмами».
По мнению мыслителя, «сделать русский народ богатым, трудолюбивым и образованным» поможет сочетание сельской общины с заводами и фабриками (летом община ведёт земледельческую работу, зимой - промышленную на заводе или фабрике, находящейся в коллективной собственности), то есть преодоление разделения города и деревни. Концентрацию населения в городах он считал неизбежным для того времени процессом, который закончится тогда, когда и в сельской местности «будет скопляться такое количество жителей, что и там придётся строить многоэтажные дома и вызовется потребность в водопроводах, уличном освещении» и т.п.
Учёный подчёркивал, что «только независимость экономическая есть независимость настоящая, всякая прочая - фиктивная… Мы живём в эпоху, когда богатство и сила народов определяются преимущественно индустриею, а наши дети и внуки, вероятно, доживут до того, что богатства и вся сила народная будут определяться умелым сочетанием индустрии с сельским хозяйством».
Он категорически возражал тем авторам, которые настаивали на том, что Россия - традиционно аграрная страна и должна оставаться в этом качестве и впредь. Ясно, что такая позиция была на руку западному капиталу, который стремился предотвратить индустриализацию России и её выход тем самым из экономической зависимости от Европы. «Опираться стране на земледелие, - писал учёный, напоминая о регулярном голоде не только в России, но и в странах благодатного климата, таких как Индия или Египет, - значит веки вечные оставаться в состоянии низшего быта, а не того, более усовершенствованного, который даёт промышленность».
В отличие от западных стран, где впервые произошла промышленная революция, Россия не имела колоний и могла в своём экономическом развитии опираться только на собственные ресурсы. Проект индустриализации страны, генетически связанный с менделеевским, был воплощён в жизнь уже следующим поколением - теми, кто пришёл к власти после Октябрьской революции. Территориально-производственные комплексы (ТПК), созданные в советское время, - это тоже идея Менделеева.
На основе некапиталистических принципов Менделеев решал и земельный вопрос: «Страны, подобные России, где и поныне лишь малая доля… земли находится в частной собственности, а большая доля удерживается самим государством, имеют впереди возможность распорядиться этою собственностью к наилучшей выгоде своего народа». Учёный писал: «наступит время, когда будет полезно для блага народного выкупить всю частную земельную собственность в пользу общегосударственного владения». Ещё более важной он считал общенародную собственность на земные недра с содержащимися в них полезными ископаемыми.
Таким образом, на словах Д.И. Менделеев выступал против социалистов и их идей, но фактически взгляды учёного развивались в том же направлении, что вообще типично для русской общественной мысли, включая религиозную. Она направляла свою критику не против социалистической идеи как таковой, а лишь против тех форм, которые последняя принимала в конкретный период («прогрессистский» атеистический социализм прозападного толка). Это было правильно оценено в советское время. «Правда» писала в 1937 г., к 30-летию смерти учёного: «Менделеев никогда не был сторонником социализма - более того, он боялся и чурался этого слова, но его талант и светлая голова позволили ему разглядеть черты будущего».
Менделеев и уже упомянутый Н.Ф. Фёдоров, наряду с С.А. Подолинским, в одно и то же время стали говорить о перспективе «автотрофности» - получения продуктов питания из солнечной энергии и неорганических элементов. В 1903 г. Менделеев писал: «Как химик, я убеждён в возможности получения питательных веществ из сочетания элементов воздуха, воды и земли, помимо обычной культуры». В качестве подступа к решению этой задачи он видел выращивание сельскохозяйственных растений «без прикосновения к земле», потому что «растениям, по существу, сама земля не надобна, а нужны вода и соли, в земле находящиеся».
Менделеев считал, что человек не должен как слепо подчиняться природе, так и воспринимать себя как её неограниченного владыку. Таким образом, он, как и Фёдоров, приблизился к мировоззрению, которое в середине XX в. получило имя - антропокосмизм.
Одной из важнейших работ Менделеева стал труд «К познанию России», в котором учёный подробно проанализировал результаты первой и единственной в Российской империи переписи населения 1897 года. Кстати, М. Горький, создавая через несколько десятилетий свой роман-эпопею «Жизнь Клима Самгина», писал, что был бы счастлив, если бы его произведение можно было бы назвать так, как Менделеев назвал свою книгу.
В этом сочинении Менделеев создал собственную систему районирования России, разделив её на 19 «краёв» и «земель», а также дал новую картографическую проекцию, более адекватно отражающую географическое строение нашей страны в её тогдашних границах, причём за нулевой меридиан предлагал взять не Гринвичский, а Пулковский. Говоря об оценках плотности населения, учёный предлагал заменить показатель числа жителей на единицу площади на обратный - число десятин на человека.
Особое внимание к демографии учёного объяснялось его позицией: «Для меня высшая или важнейшая и гуманнейшая цель всякой “политики” яснее, проще и осязательнее всего выражается в выработке условий для размножения людского». Русский учёный резко выступал против западных мальтузианских идей об исчерпании ресурсов, необходимости ограничения рождаемости и сокращения населения - даже через войны и другие бедствия.
Здесь же Менделеев дал свой знаменитый демографический прогноз, который на самом деле может быть назван «прогнозом» лишь условно, потому что основан на экстраполяции существовавшего в начале XX в. естественного прироста на отдалённое будущее, без учёта демографического перехода. На 1950 г. для России им давалась цифра 282 млн, а в 2000 г. - 594 млн человек.
«Прогноз» Менделеева сегодня часто используется в спекулятивных целях. Либералы-западники, абсолютно чуждые взглядам русского учёного, тем не менее ссылаются на него для дискредитации Советского периода (якобы революция привела к тому, что в России сейчас гораздо меньше населения, чем могло быть без неё). Нетрудно заметить, что цифра на 1950 г. не так уж далека от реальности, если учесть демографические потери в первой мировой, гражданской и Великой Отечественной войнах. Естественный же прирост в СССР 1920-30 и 1950-х годов не уступал тому, что был в Российской империи, поскольку снижение рождаемости компенсировалось ещё большим снижением смертности и ростом продолжительности жизни.
По прогнозам Менделеева, население всей Земли уже к 1980 г. должно было составить 10 млрд, однако, как мы знаем, эта цифра оказалась завышенной более чем в два раза: на тот момент земной шар населяло лишь 4,5 млрд человек, а сейчас - чуть больше 8 млрд, и достижение 10-миллиардного рубежа вообще становится проблематичным с учётом последних демографических тенденций. В эпоху Менделеева признаков демографического перехода не было не только в России, но и в странах Европы и на других континентах, за исключением разве что Франции (которая могла восприниматься как «особый случай»), и такая перспектива наукой практически не рассматривалась.
Считая неизбежным продолжение роста населения в мировом масштабе, Менделеев приходил к мысли о постепенном усреднении плотности населения в разных странах и их регионах (на уровне «китайской или английской») и, соответственно, к прекращению массовых переселений, характерных для его времени: «будут переселяться единицы, но не народы».
Сибиряк по рождению, Менделеев прекрасно понимал роль Сибири и Севера в будущем развитии страны. Побережье Северного Ледовитого океана он называл «фасадом России», и естественно, что Северный морской путь стал одной из наиболее интересующих его тем. Учёный полагал, что достижение Северного полюса обеспечит «великий и мирный успех России» как в экономическом, так и в военно-стратегическом отношении.
Стремление к скорейшему освоению Северного морского пути сблизило Менделеева с адмиралом С.О. Макаровым, учёный принял активное участие в создании знаменитого ледокола «Ермак». Однако их сотрудничество прекратилось после того, как стало очевидным различие планов: Менделеев настаивал на плавании ледокола непосредственно через Северный полюс, Макаров же предпочитал более осторожный маршрут близ берегов Сибири.
Занимался Дмитрий Иванович и проблемами внутренних вод, вопросами улучшения судоходства. Эту тему продолжил рано умерший старший сын мыслителя Владимир, который написал работу «Проект поднятия уровня Азовского моря запрудою Керченского пролива». Менделеев писал об осушении болот, введении орошения в южных засушливых районах, что позволило бы ввести эти земли в оборот и более равномерно распределить население по стране: «Количество людей должно быть под конец пропорционально количеству земли».
Одной из важных работ Менделеева стало определение географического центра России, находившегося в Туруханском крае, на севере Сибири, и центра её населённости (который «близок к такой точке страны, добраться до которой всем жителям можно, пройдя наименьшую сумму путей»). По его словам, этот последний, находящийся в тот период в Тамбовской губернии, должен постепенно сдвигаться «на юг и восток», однако это направление применимо к России в границах Российской империи или Советского Союза, в сегодняшних же границах Российской Федерации лучше говорить о движении «на север и восток» (в противоположность нынешнему движению населения на юго-запад). Существующий центр населённости, по Менделееву, должен сближаться с «центром поверхности России, способной к расселению», который находится также в Сибири, к северу от Омска.
Сам Дмитрий Иванович считал, что необходимо постепенное переселение на север значительного числа выходцев из более освоенных территорий России. Но надо учитывать, что в его время освоения русскими требовала и Средняя Азия, не говоря уже о степях Казахстана, где плотность населения существенно уступала современной. Поэтому неудивительно, что его «вектор» был направлен именно на юго-восток. Он считал необходимым и неизбежным не только заселение степной полосы русскими крестьянами, но и переход кочевых народов этого региона к земледелию и оседлости («судя по эволюции, совершающейся во всём мире»), в отличие от кочевников Севера, где это невозможно по климатическим причинам.
Менделеев не давал прямого ответа на вопрос о конкретной пользе от определения центра населённости. Непосредственным толчком к этой работе послужил вопрос об устройстве всероссийского училища наставников, которое готовило бы педагогические кадры для всей провинциальной России и должно было быть максимально удобно расположено. Однако сейчас эта тема приобретает особый смысл, потому что важнейшей задачей в современной России является определение места для её новой столицы. Москва, разросшаяся до невообразимых размеров и находящаяся практически на западном краю государства (в его современных границах), с этой ролью давно уже не справляется.
Поиск места для новой столицы может быть увязан как с работами Менделеева по определению «центра населённости» страны, так и с его биографией. В первую очередь отметим его родину - город Тобольск, который находится в практически идеальном с этой точки зрения месте - в глубине территории страны, вдали от границ, у слияния полноводных рек - Иртыша и Тобола, а главное - на стыке территорий, традиционно воспринимаемых как «европейская» и «азиатская» части России. Не говоря уже об исторической роли Тобольска как опорного пункта, из которого велось освоение русскими Сибири и где уже в XVIII веке «лёгким движением руки» Иртыш превращался в Иппокрену.
Современный Тобольск невелик (100 тыс. жителей), расположен на равнине, то есть имеет потенциал для расширения во все стороны. Новая его жизнь как центра нефтепереработки Западной Сибири началась в 1970-х годах, здесь расположен крупный нефтехимический комбинат, но он находится к востоку от города и не оказывает сильного негативного влияния на экологию. Кстати, ещё в 2014 г., к 180-летию Менделеева, депутат Госдумы от КПРФ П.С. Дорохин при поддержке движения «Русский Лад» предлагал присвоить комбинату его имя, однако эта инициатива не получила поддержки. На высоком холме в центре Тобольска расположен самый восточный в России кремль, который видно за много километров и который может служить для новой столицы важнейшим визуальным, эстетическим ориентиром, не мешая при этом современной застройке на других берегах Иртыша и Тобола.
Кроме Тобольска, могут рассматриваться и другие варианты на роль новой столицы России. Например, это междуречье Волги и Вятки, где, с одной стороны, находится определяемый по методике Менделеева центр населённости России в её современных границах (в Удмуртии). С другой же стороны, там находится названный в честь Дмитрия Ивановича город Менделеевск (Татарстан), бывший посёлок при Бондюжском химическом заводе недалеко от Елабуги, производство на котором помогал налаживать учёный. Это может быть и район Омска, как потенциальный центр населённости, о котором он говорил.
Какую бы сферу деятельности мы не взяли, во всём увидим значительный вклад Д.И. Менделеева. Перефразируя известное высказывание Пушкина о Ломоносове, Менделеева можно охарактеризовать так: «Он определил центр России. Он, лучше сказать, сам был центром России».
Павел ПЕТУХОВ
Опубликовано:
https://rus-lad.ru/news/v-tsentre-russkoy-tsivilizatsii-190-let-so-dnya-rozhdeniya-d-i-mendeleeva/
http://irkutsk-kprf.ru/world/9188-v-centre-russkoy-civilizacii-190-let-so-dnya-rozhdeniya-di-mendeleeva.html
Лишь во второй половине XIX в. Россия в полной мере вышла к Тихому океану, но в начале века XX-го это вылилось в русско-японскую войну. О ней Менделеев открыто говорил: «Войны я не одобрял и не одобряю, захвата Китая не вызывал и осуждать не переставал, посылку нашего флота к Цусиме считал и продолжаю считать совершенным неразумием». Это связано не с абстрактным пацифизмом учёного, а с тем, что он понимал миссию России как совершенно отличную от устремлений западных держав, рассматривавших Китай как свою потенциальную колонию.
В спорах с европейцами, в том числе и расистски настроенными учёными, Менделеев вставал на сторону угнетённых народов колоний. Например, в споре с американским доктором, поборником здорового образа жизни, который обвинял индейцев в том, что они использовали табак с целью извести европейцев, русский учёный заметил, что рядом с фигурой индейца, протягивающего европейцу табак (они часто ставились у табачных лавок вместо вывесок), следовало бы поставить и фигуру европейца, дающего индейцу бутылку виски. Крайне скептически он относился и к американской «демократии», при которой власть находится не в руках большинства, как в теории, а в руках организованного меньшинства, рассматривающего большинство лишь как «стадо» для сбора голосов.
В статье «Об единице» (1877) Менделеев выступил против индивидуализма: «мы, каждый, считали себя значащими единицами, и, в сущности, каждый из нас сам по себе нуль. Ещё ступенью станем выше, и тогда единица будет высшего порядка - семья, общество, государство, человечество. И на этих ступенях наша жизнь построится лучше, и мы станем… понимать себя не больше, как микроскопическую клетку в целом организме».
Позже он развил эти идеи в примечаниях к «Заветным мыслям»: «…падёт индивидуализм, тогда славянская общинная идея заменит современную идею об единице… Настанут вправду новые века и в мыслях, и в делах, в верованиях и народных судьбах. И не бойтесь, вздорного будет меньше, ни древняя идея государства, ни новейшая, свободная единица не пропадут, им будет лучше, потому что будет больше правды и толку».
Менделеев находится «по ту сторону левых и правых», ведь коллективизм - идея как «левая», связанная с социалистическими учениями, так и традиционалистская, восходящая к исходным общинным формам развития человечества. Традиционализм же обычно относят к «правым» идеям, хотя тогда возникает вопрос: в чём его сходство с другими «правыми» идеями, связанными как раз с капиталистическим индивидуализмом, и в чём вообще суть «правизны», если она объединяет такие противоположности?
Менделеев - одновременно и «красный профессор», неоднократно конфликтовавший с руководством Министерства просвещения (что в итоге закончилось его уходом из Петербургского университета в 1890 г.), и «консерватор» в восприятии многих своих более либеральных современников. Кстати, «крайне правого» и «консервативного» министра Д.А. Толстого учёный упрекал именно в подражательности Европе его курса на насаждение «классического» образования, в частности, латыни.
Он обладал обширными знакомствами среди русских философов, опять-таки разных направлений. Например, среди его близких знакомых 1860-х гг. можно назвать Н.Н. Страхова, одного из представителей почвенничества, соратника Достоевского, Данилевского и Аполлона Григорьева, которого с Менделеевым сближала работа в сфере естественных наук. Страхов помогал молодому Менделееву с публикацией статей.
Сторонником социалистических идей учёный формально не был, но отмечал правду социализма, который «ответил известным образом преобразованию времени, когда начали уже понимать, что личное благо возможно только внутри, а внешнее удовлетворение более или менее необходимо для всех живущих - иначе наступит рано или поздно беда, даже личная». (Ср. знаменитую формулу Н.Ф. Фёдорова: «Жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех»).
В.И. Вернадский, который сам в предреволюционные годы придерживался либерально-кадетских убеждений, относил своего учителя Менделеева к людям «очень умеренных, скорее консервативных взглядов», подчёркивая при этом: «Дмитрий Иванович, подымая нас и возбуждая глубочайшие стремления человеческой личности к знанию и его активному приложению, в очень многих возбуждал такие логические выводы и построения, которые были далеки от него самого».
Кстати, аналогичные противоречия мы видим в восприятии либеральными кругами зятя Д.И. Менделеева - великого русского поэта Александра Блока (видимо, не случайно судьба таким образом связала двух гениев, принадлежавших к совершенно разным сферам деятельности). До революции либерально настроенная З. Гиппиус писала: «если на Блока наклеивать ярлык… то всё же ни с каким другим, кроме “черносотенного”, к нему подойти было нельзя», и критиковала его за статью об Аполлоне Григорьеве, в которой он обвинял «радикальную интеллигенцию» в непонимании этого выдающегося русского поэта.
Однако, как мы знаем, «черносотенец» Блок принял Октябрьскую революцию и большевизм, а Гиппиус - отвергла. И в этом была неизбежная логика - логика понимания революции как национальной стихии, освобождающей Россию от западничества правящего класса и «старой интеллигенции». «Красный профессор» становился «черносотенцем», а «черносотенный» поэт - «большевиком», потому что оба были выдающимися представителями русскомыслия, которое просто по-разному проявляло себя в разных исторических обстоятельствах.
Блок писал о Менделееве: «Не укрывается от него ничего. Его знание самое полное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такого не бывает. У него нет никаких “убеждений” (консерватизм, либерализм и т.д.). У него есть всё». Понятно, что отсутствие «убеждений», которые сам Блок ставит в кавычки, надо понимать не буквально: мыслитель поднимается над уровнем декларируемой «позиции» на более высокий - мировоззренческий - уровень.
Вслед как за «правыми» славянофилами, так и «левыми» народниками Менделеев подчёркивал важнейшее значение для русской национальной экономики артельно-общинного принципа. В то же время он был категорическим противником устоявшегося мнения, что Россия - страна чисто земледельческая и развитие промышленности для неё не только не нужно, но и вредно (а это мнение разделяли и многие «правые», и значительная часть народников).
«А. Смит и особенно его последователи, - отмечал русский учёный, - чересчур развили понятие о пользе специализации труда, и дело дошло до того, что между странами думали видеть потребность специализации усилий. Оттуда и родилось учение о том, что Россия есть страна “земледельческая” и даже специально “хлебная”. На этом, в сущности, и основывается вся русская промышленная отсталость». Так и вышло, что «русский мужик, переставший работать на помещика, стал рабом Западной Европы и находится от неё в крепостной зависимости, доставляя ей хлебные условия жизни».
«Выросши около стекольного завода, который вела моя мать, - вспоминал учёный, - сызмальства пригляделся я к заводскому делу и привык понимать, что оно относится к числу народных кормильцев, даже при Сибирском просторе, поэтому отдавшись такой отвлеченной и реальной науке, как химия, я смолоду интересовался фабрично-заводскими предприятиями».
Размышляя о таком пути индустриализации, который не поставил бы Россию в зависимость от Запада, он писал: «В общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыши возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение». При этом он отводил важную роль в экономике государству, предлагая создание в России министерства промышленности.
Понимая необходимость индустриализации и в связи с этим признавая на определённом этапе положительную роль национального капитала, учёный прекрасно осознавал, что капитализм является злом. «Мне нечего доказывать, по очевидности, того, - писал он в работе «На пороге индустриализации» (1896), - что фабрично-заводская промышленность, а вместе с нею горная и перевозочная… страдают нередко от капитализма, жадного до больших заработков». Капитализм, по словам Менделеева, «не есть основная сущность дел фабрик и заводов, а только их неизбежная современная форма».
В борьбе с этим злом Менделеев отмечал роль «артельно-кооперативного способа», который считал «наиболее обещающим в будущем и весьма возможным для приложения во многих случаях в России, именно по той причине, что русский народ, взятый в целом, исторически привык и к артелям, и к общинному хозяйству». Особенно это характерно для Урала, «где многие металлургические дела ведутся издавна артельными приёмами».
По мнению мыслителя, «сделать русский народ богатым, трудолюбивым и образованным» поможет сочетание сельской общины с заводами и фабриками (летом община ведёт земледельческую работу, зимой - промышленную на заводе или фабрике, находящейся в коллективной собственности), то есть преодоление разделения города и деревни. Концентрацию населения в городах он считал неизбежным для того времени процессом, который закончится тогда, когда и в сельской местности «будет скопляться такое количество жителей, что и там придётся строить многоэтажные дома и вызовется потребность в водопроводах, уличном освещении» и т.п.
Учёный подчёркивал, что «только независимость экономическая есть независимость настоящая, всякая прочая - фиктивная… Мы живём в эпоху, когда богатство и сила народов определяются преимущественно индустриею, а наши дети и внуки, вероятно, доживут до того, что богатства и вся сила народная будут определяться умелым сочетанием индустрии с сельским хозяйством».
Он категорически возражал тем авторам, которые настаивали на том, что Россия - традиционно аграрная страна и должна оставаться в этом качестве и впредь. Ясно, что такая позиция была на руку западному капиталу, который стремился предотвратить индустриализацию России и её выход тем самым из экономической зависимости от Европы. «Опираться стране на земледелие, - писал учёный, напоминая о регулярном голоде не только в России, но и в странах благодатного климата, таких как Индия или Египет, - значит веки вечные оставаться в состоянии низшего быта, а не того, более усовершенствованного, который даёт промышленность».
В отличие от западных стран, где впервые произошла промышленная революция, Россия не имела колоний и могла в своём экономическом развитии опираться только на собственные ресурсы. Проект индустриализации страны, генетически связанный с менделеевским, был воплощён в жизнь уже следующим поколением - теми, кто пришёл к власти после Октябрьской революции. Территориально-производственные комплексы (ТПК), созданные в советское время, - это тоже идея Менделеева.
На основе некапиталистических принципов Менделеев решал и земельный вопрос: «Страны, подобные России, где и поныне лишь малая доля… земли находится в частной собственности, а большая доля удерживается самим государством, имеют впереди возможность распорядиться этою собственностью к наилучшей выгоде своего народа». Учёный писал: «наступит время, когда будет полезно для блага народного выкупить всю частную земельную собственность в пользу общегосударственного владения». Ещё более важной он считал общенародную собственность на земные недра с содержащимися в них полезными ископаемыми.
Таким образом, на словах Д.И. Менделеев выступал против социалистов и их идей, но фактически взгляды учёного развивались в том же направлении, что вообще типично для русской общественной мысли, включая религиозную. Она направляла свою критику не против социалистической идеи как таковой, а лишь против тех форм, которые последняя принимала в конкретный период («прогрессистский» атеистический социализм прозападного толка). Это было правильно оценено в советское время. «Правда» писала в 1937 г., к 30-летию смерти учёного: «Менделеев никогда не был сторонником социализма - более того, он боялся и чурался этого слова, но его талант и светлая голова позволили ему разглядеть черты будущего».
Менделеев и уже упомянутый Н.Ф. Фёдоров, наряду с С.А. Подолинским, в одно и то же время стали говорить о перспективе «автотрофности» - получения продуктов питания из солнечной энергии и неорганических элементов. В 1903 г. Менделеев писал: «Как химик, я убеждён в возможности получения питательных веществ из сочетания элементов воздуха, воды и земли, помимо обычной культуры». В качестве подступа к решению этой задачи он видел выращивание сельскохозяйственных растений «без прикосновения к земле», потому что «растениям, по существу, сама земля не надобна, а нужны вода и соли, в земле находящиеся».
Менделеев считал, что человек не должен как слепо подчиняться природе, так и воспринимать себя как её неограниченного владыку. Таким образом, он, как и Фёдоров, приблизился к мировоззрению, которое в середине XX в. получило имя - антропокосмизм.
Одной из важнейших работ Менделеева стал труд «К познанию России», в котором учёный подробно проанализировал результаты первой и единственной в Российской империи переписи населения 1897 года. Кстати, М. Горький, создавая через несколько десятилетий свой роман-эпопею «Жизнь Клима Самгина», писал, что был бы счастлив, если бы его произведение можно было бы назвать так, как Менделеев назвал свою книгу.
В этом сочинении Менделеев создал собственную систему районирования России, разделив её на 19 «краёв» и «земель», а также дал новую картографическую проекцию, более адекватно отражающую географическое строение нашей страны в её тогдашних границах, причём за нулевой меридиан предлагал взять не Гринвичский, а Пулковский. Говоря об оценках плотности населения, учёный предлагал заменить показатель числа жителей на единицу площади на обратный - число десятин на человека.
Особое внимание к демографии учёного объяснялось его позицией: «Для меня высшая или важнейшая и гуманнейшая цель всякой “политики” яснее, проще и осязательнее всего выражается в выработке условий для размножения людского». Русский учёный резко выступал против западных мальтузианских идей об исчерпании ресурсов, необходимости ограничения рождаемости и сокращения населения - даже через войны и другие бедствия.
Здесь же Менделеев дал свой знаменитый демографический прогноз, который на самом деле может быть назван «прогнозом» лишь условно, потому что основан на экстраполяции существовавшего в начале XX в. естественного прироста на отдалённое будущее, без учёта демографического перехода. На 1950 г. для России им давалась цифра 282 млн, а в 2000 г. - 594 млн человек.
«Прогноз» Менделеева сегодня часто используется в спекулятивных целях. Либералы-западники, абсолютно чуждые взглядам русского учёного, тем не менее ссылаются на него для дискредитации Советского периода (якобы революция привела к тому, что в России сейчас гораздо меньше населения, чем могло быть без неё). Нетрудно заметить, что цифра на 1950 г. не так уж далека от реальности, если учесть демографические потери в первой мировой, гражданской и Великой Отечественной войнах. Естественный же прирост в СССР 1920-30 и 1950-х годов не уступал тому, что был в Российской империи, поскольку снижение рождаемости компенсировалось ещё большим снижением смертности и ростом продолжительности жизни.
По прогнозам Менделеева, население всей Земли уже к 1980 г. должно было составить 10 млрд, однако, как мы знаем, эта цифра оказалась завышенной более чем в два раза: на тот момент земной шар населяло лишь 4,5 млрд человек, а сейчас - чуть больше 8 млрд, и достижение 10-миллиардного рубежа вообще становится проблематичным с учётом последних демографических тенденций. В эпоху Менделеева признаков демографического перехода не было не только в России, но и в странах Европы и на других континентах, за исключением разве что Франции (которая могла восприниматься как «особый случай»), и такая перспектива наукой практически не рассматривалась.
Считая неизбежным продолжение роста населения в мировом масштабе, Менделеев приходил к мысли о постепенном усреднении плотности населения в разных странах и их регионах (на уровне «китайской или английской») и, соответственно, к прекращению массовых переселений, характерных для его времени: «будут переселяться единицы, но не народы».
Сибиряк по рождению, Менделеев прекрасно понимал роль Сибири и Севера в будущем развитии страны. Побережье Северного Ледовитого океана он называл «фасадом России», и естественно, что Северный морской путь стал одной из наиболее интересующих его тем. Учёный полагал, что достижение Северного полюса обеспечит «великий и мирный успех России» как в экономическом, так и в военно-стратегическом отношении.
Стремление к скорейшему освоению Северного морского пути сблизило Менделеева с адмиралом С.О. Макаровым, учёный принял активное участие в создании знаменитого ледокола «Ермак». Однако их сотрудничество прекратилось после того, как стало очевидным различие планов: Менделеев настаивал на плавании ледокола непосредственно через Северный полюс, Макаров же предпочитал более осторожный маршрут близ берегов Сибири.
Занимался Дмитрий Иванович и проблемами внутренних вод, вопросами улучшения судоходства. Эту тему продолжил рано умерший старший сын мыслителя Владимир, который написал работу «Проект поднятия уровня Азовского моря запрудою Керченского пролива». Менделеев писал об осушении болот, введении орошения в южных засушливых районах, что позволило бы ввести эти земли в оборот и более равномерно распределить население по стране: «Количество людей должно быть под конец пропорционально количеству земли».
Одной из важных работ Менделеева стало определение географического центра России, находившегося в Туруханском крае, на севере Сибири, и центра её населённости (который «близок к такой точке страны, добраться до которой всем жителям можно, пройдя наименьшую сумму путей»). По его словам, этот последний, находящийся в тот период в Тамбовской губернии, должен постепенно сдвигаться «на юг и восток», однако это направление применимо к России в границах Российской империи или Советского Союза, в сегодняшних же границах Российской Федерации лучше говорить о движении «на север и восток» (в противоположность нынешнему движению населения на юго-запад). Существующий центр населённости, по Менделееву, должен сближаться с «центром поверхности России, способной к расселению», который находится также в Сибири, к северу от Омска.
Сам Дмитрий Иванович считал, что необходимо постепенное переселение на север значительного числа выходцев из более освоенных территорий России. Но надо учитывать, что в его время освоения русскими требовала и Средняя Азия, не говоря уже о степях Казахстана, где плотность населения существенно уступала современной. Поэтому неудивительно, что его «вектор» был направлен именно на юго-восток. Он считал необходимым и неизбежным не только заселение степной полосы русскими крестьянами, но и переход кочевых народов этого региона к земледелию и оседлости («судя по эволюции, совершающейся во всём мире»), в отличие от кочевников Севера, где это невозможно по климатическим причинам.
Менделеев не давал прямого ответа на вопрос о конкретной пользе от определения центра населённости. Непосредственным толчком к этой работе послужил вопрос об устройстве всероссийского училища наставников, которое готовило бы педагогические кадры для всей провинциальной России и должно было быть максимально удобно расположено. Однако сейчас эта тема приобретает особый смысл, потому что важнейшей задачей в современной России является определение места для её новой столицы. Москва, разросшаяся до невообразимых размеров и находящаяся практически на западном краю государства (в его современных границах), с этой ролью давно уже не справляется.
Поиск места для новой столицы может быть увязан как с работами Менделеева по определению «центра населённости» страны, так и с его биографией. В первую очередь отметим его родину - город Тобольск, который находится в практически идеальном с этой точки зрения месте - в глубине территории страны, вдали от границ, у слияния полноводных рек - Иртыша и Тобола, а главное - на стыке территорий, традиционно воспринимаемых как «европейская» и «азиатская» части России. Не говоря уже об исторической роли Тобольска как опорного пункта, из которого велось освоение русскими Сибири и где уже в XVIII веке «лёгким движением руки» Иртыш превращался в Иппокрену.
Современный Тобольск невелик (100 тыс. жителей), расположен на равнине, то есть имеет потенциал для расширения во все стороны. Новая его жизнь как центра нефтепереработки Западной Сибири началась в 1970-х годах, здесь расположен крупный нефтехимический комбинат, но он находится к востоку от города и не оказывает сильного негативного влияния на экологию. Кстати, ещё в 2014 г., к 180-летию Менделеева, депутат Госдумы от КПРФ П.С. Дорохин при поддержке движения «Русский Лад» предлагал присвоить комбинату его имя, однако эта инициатива не получила поддержки. На высоком холме в центре Тобольска расположен самый восточный в России кремль, который видно за много километров и который может служить для новой столицы важнейшим визуальным, эстетическим ориентиром, не мешая при этом современной застройке на других берегах Иртыша и Тобола.
Кроме Тобольска, могут рассматриваться и другие варианты на роль новой столицы России. Например, это междуречье Волги и Вятки, где, с одной стороны, находится определяемый по методике Менделеева центр населённости России в её современных границах (в Удмуртии). С другой же стороны, там находится названный в честь Дмитрия Ивановича город Менделеевск (Татарстан), бывший посёлок при Бондюжском химическом заводе недалеко от Елабуги, производство на котором помогал налаживать учёный. Это может быть и район Омска, как потенциальный центр населённости, о котором он говорил.
Какую бы сферу деятельности мы не взяли, во всём увидим значительный вклад Д.И. Менделеева. Перефразируя известное высказывание Пушкина о Ломоносове, Менделеева можно охарактеризовать так: «Он определил центр России. Он, лучше сказать, сам был центром России».
Павел ПЕТУХОВ
Опубликовано:
https://rus-lad.ru/news/v-tsentre-russkoy-tsivilizatsii-190-let-so-dnya-rozhdeniya-d-i-mendeleeva/
http://irkutsk-kprf.ru/world/9188-v-centre-russkoy-civilizacii-190-let-so-dnya-rozhdeniya-di-mendeleeva.html