про "Вия", открывшиеся обстоятельства
Где-то там в городе Тырныаузе, за много км от Нальчика, где воздух чист и Тотур на вечной страже, baler_m пьёт чай (и нам советует) и смотрит кино.
Или уже допил и досмотрел (остальное - неизменно).
И вот, вопрос возник у нас в культурной беседе - католики или православные у Гоголя в Вие.
Валера заподозрил заговор на почве возможных комплексов у РПЦ.
Потом диалог ушёл в географию, стала гуглить - хутор в котором панночка помЭрла был недалеко от Киева.
В общем, вот что нашла пока по поиску бродила, рассказ Юлии Большаковой "Откройте мне глаза"
Откройте мне глаза (Юлия Большакова)
Рассказ из серии "Факультет смысла жизни".
-----------------
Боже ты мой! Чего только не расскажут!
Каких страхов не нанесут!
(Н.В. Гоголь «Сорочинская ярмарка»)
- Вы слыхали о таком явлении как «spontaneous human combustion»? - спросил Череп.
- Или ты немедленно переходишь на русский язык или я отказываюсь продолжать разговор, - ответила Маша Сотникова.
- Философ, не знающий иностранных языков, это профессиональный калека, - наставительно ответствовал ей Андрей Черепанов.
- Да, но поскольку для философских разговоров по большому счету пригодны только два языка - древнегреческий и немецкий, - меланхолично вмешался Игорь Мадьяр, - то ты со своим английским тоже пролетаешь фанерой.
- Ладно, не важно, ответьте на мой вопрос, - Череп как никто умел уходить от поражений в споре.
- А как же, - кивнул Игорь Мадьяр. - Spontaneous human combustion - по-русски «Самопроизвольное возгорание человека» или пирокинез. Довольно модный миф. Я даже документальный фильм по телеку видел. Американская бабуся без видимых причин сгорает до тла, при этом предметы вокруг нее остаются неповрежденными. От бабуси остается горстка пепла и нога в тапке. Утверждают, что якобы она совершенно случайно загорелась изнутри и сгорела как спичка, без участия внешних источников огня. Полный бред. Доказано, что этого не может быть.
- А я видела серию мультфильма «Саус Парк» - там дается теория, почему это происходит, - подала голос Маша. - Люди стыдятся пускать газы, газы накапливаются в кишечнике и - пых! в какой-то момент воспламеняются прямо внутри!
- Фу, какая гадость. Типичная американская поп-культура, - брезгливо прокомментировал Игорь.
- А вы знаете, что один такой случай пирокинеза описан у Гоголя? - задумчиво проговорил Череп.
- Да иди ты! У Николая Васильича?
- У него, - Череп открыл книгу в том месте, где заложил ее пальцем. - Цитирую: «...и куда они ездили, он ничего не мог сказать; только воротился едва живой, и с той поры иссохнул весь, как щепка; и когда раз пришли на конюшню, то вместо его лежала только куча золы да пустое ведро: сгорел совсем; сгорел сам собою». «Вий».
- Меня не столько удивляет то, что Гоголь знал про пирокинез, - меланхолично произнесла Маша после небольшой паузы, - сколько то, что ты читаешь «Миргород»... Что с тобой? Ты не болен?
- Тили-тили тесто, жених и невеста, - пропел себе под нос Игорь.
- Да, - с достоинством кивнул Череп, - мне Лариса порекомендовала. Она любит Гоголя и разбирается в хорошей литературе, в отличие от некоторых.
- Я разбираюсь в хорошей литературе, - ответила Маша, таскавшая в портфеле «Дневник Шопаголика». - Я просто ее не читаю. Берегу для потомков.
- Насколько мне известно, - гнул свою линию Череп, - спонтанное возгорание людей стало модным в пятидесятых годах двадцатого века. Я думал, что это сравнительно новая теория: накопление статического электричества, химические процессы в кишечнике, бактерии, перерабатывающие сахар в человеческом организме и вырабатывающие горючие вещества... Современная физика и химия. Откуда же Николай Васильевич про это узнал?
- Ничего подобного, ты просто не в курсе, - быстро возразил Игорь. - Теория не так уж нова. В том фильме, который я смотрел, говорилось, что еще Диккенс описал случай пирокинеза в одном из своих романов.
- Извиняюсь, но «Холодный дом» был написан в 50-е годы, а Вий где-то в 30-е, - вмешалась Маша, демонстрируя, что она и вправду знает хорошую литературу. - Гоголь был раньше! И, кстати, сам сюжет возникает элементарно. Грешников сжигает до тла небесный огонь - мотив старый и международный. Ты лучше мне скажи: кто панночку убил?
- В смысле? - насторожился Череп.
- Да вот меня с детства мучает этот вопрос, - похлопала ресницами Маша. - Помните: «Панночка померла! Панночка померла!» - а кто ее убил?..
- Известно кто: философ Хома Брут, - пожал плечами Череп. - Он же сам признался, что забил ее до смерти, когда катался на ней верхом. Она же того - ведьма была.
- Не-а, - мотнула Маша головой.
- Почему?
- Потому что хутор, где жила панночка, был в 50 верстах от Киева. Это сказано прямым текстом у Гоголя, можешь проверить.
Последовала долгая пауза. Игорь и Череп переглядывались, наконец Игорь не выдержал:
- И что это доказывает?
- Пятьдесят верст - это больше 50 км. Когда Хома Брут очнулся в степи и увидел перед собой умирающую девушку, был рассвет. Хома испугался и побежал в Киев. К обеду он был в городе. Светает в начале июня примерно в пять часов утра. Допустим, у него было шесть часов на дорогу - и это еще максимум, потому что он успеет в тот же день обшарить бурсу, закадрить молодую вдову на рынке и к ужину уже быть сытым и при деньгах в шинке - на это нужно время. Это означает, что Хома оставил избитую девушку максимум в 30 км от Киева (это шесть часов ходу со скоростью 5 км/ч), то есть как минимум в 20 км от хутора, где жила панночка. Известно, что она пришла домой полумертвая - пришла своими ногами! Как вы себе представляете, может ли избитая до полусмерти женщина отмахать по целине пешком 20 км?... Я считаю - не может такого быть.
- Погоди-погоди, я запутался! Ничего не понимаю! - замотал головой Игорь.
- Чего тут не понимать. Первый путник движется в из пункта А в пункт В, второй путник движется из того же пункта А в пункт С. Расстояние ВС равно 50 км (допустим, что все три точки лежат на одной прямой). Где может располагаться пункт А, если второй путник полумертвый и еле идет? - перевел на математический язык Череп, по первому образованию математик. - Если бы Хома Брут прибил панночку и бросил ее в пункте А, то ему пришлось бы преодолеть львиную долю от этих 50 км, а у него на это не было времени.
- То есть, Хома Брут не мог ее убить? - подытожил Игорь.
- Он даже не мог ее найти в степи, я полагаю, - кивнула Маша. - Что бы ни случилось в ту трагическую ночь с панночкой, бурсак Хома был ни при чем. У него алиби.
- Интересненько, очень нитересненько... - пропел Игорь. - Как это ты догадалась?
- Я в детстве была сообразительным ребенком, - скромно отвечала Маша.
- Но ведь сам Хома Брут был убежден, что это он убил панночку, - нахмурился Череп. - Его вызвали на хутор читать молитвы над усопшей, он увидел ее лежащую в гробу и похолодел, потому что это была она, та ведьма, которая ездила на нем в прошлую ночь, старуха, обернувшаяся молодой девушкой, та, на которой он скакал по полям и которую он забил бревном до смерти...
- Погодите: кто на ком ездил? Я что-то запутался. - Игорь, давненько не перечитывавший «Вия», глядел на приятелей жалобно.
- Да не обращай внимания, там все друг на друге ездили верхом, всю повесть от начала до конца. Сначала старая ведьма ездила на Хоме Бруте, потом Хома Брут на ведьме, потом уже, когда панночка померла и Хому позвали читать над ней молитвы, ему рассказали, что панночка эта каталась чуть не на всем хуторе. В частности - на том несчастном псаре Миките, который потом самовоспламенился... Потому что она была ведьма, а ведьмы только тем и занимаются, что ездят на людях верхом!
- Не будем забывать, - задумчиво промолвила Маша, - что на всем протяжении этого классического произведения русской литературы Хома Брут практически не просыхает... Он же, простите меня, хоть и олицетворение широкой и светлой души украинского народа, но также беспробудный пьяница, который только и думает о том, где бы выпить горилки! Давайте попробуем оставить в стороне всю эту ведьмацкую мистику и его не вызывающие доверия показания (особенно про то, как он ведьму катал над ночным лугом, превратившемся в озеро с русалками) и будем опираться только на более менее достоверно выглядящие факты.
- В «Вие»? - изумился Игорь. - На достоверно выглядящие факты в «Вие»? Со всеми этими ведьмами, чертями и гномами и петушиным криком?..
- Конечно, - невозмутимо отвечала Маша. - Долой чертей и гномов - это все продукты отравленного алкоголем воображения суеверного бурсака. Молодая девушка была жестоко убита при невыясненных обстоятельствах. Она вернулась домой с прогулки при смерти, со следами побоев, и умерла на следующий день или через день. Как в этой трагедии оказался замешан ученик духовной семинарии Хома Брут?
Троим студентам философского факультета пришлось вернуться к классическому тексту Николая Васильевича Гоголя и перечитать всю повесть от начала до конца - от звона семинарского колокола поутру до слова «пфейфер», которое по немецки означает «перец». Игорь сказал, что чует его душа, что бурсак вообще невиновен, и что на философов вечно пытаются свесить всех собак. Череп упрямился, что рассказ не таит в себе никаких скрытых смыслов, потому что Николай Васильевич был не дурак, так что Маша все преувеличивает. Маша же была полна решимости разгадать наконец с помощью друзей загадку, мучавшую ее с подросткового возраста, после того, как она в первый раз прочитала повесть «Вий» и потом неделю не могла спать без света.
- Давайте урежем всю эту малороссийскую лирику и оставим только факты, - Маша положила перед собой лист бумаги и приготовилась записывать. - Значит, трое бурсаков со смешными именами: Хома Брут, Тиберий Горобець и «богослов» Халява отпущены на каникулы и отправились из Киева пешком... Куда собственно они отправились?
- «На хутора», - откликнулся Черепанов, глядящий в томик полного собрания сочинений Гоголя. - То ли домой к родителям, то ли «на кондиции» - наниматься в богатые дома учить детей за натуральную плату.
- Шли они значит, шли и в первую же ночь заблудились.
- Точнее они надеялись, что наткнутся на какой-нибудь хутор, но всемя шло, а хутора не попадались. Хотели уже заночевать в поле, но Хома Брут уговаривает товарищей не сдаваться: не ложиться же спать голодными и не выпив горилки...
- Что напоминает мне, что изначально пирокинез связывали с алкоголизмом, - встрял Игорь. - Считалось, что алкоголики до того проспиртовывали свое тело, что оно становилось горючим - и от этого они как раз и возгорались.
- Мы уже сменили тему, Игорек, - напомнила Маша. - Итак, набрели бурсаки на маленький хутор. Это не тот хутор, где живет панночка, напоминаю вам.
- Да-да, это совсем крохотный хуторок в две избы, а панночка жила на богатом большом хуторе - потому она и «панночка», а не просто «дивчина», - подтвердил Череп. - Этот хуторок не только маленький, но еще и окупированный постояльцами. Открывшая на стук старуха не хотела впускать бурсаков, говоря, что ей негде их разместить. Однако ж они уговорили пустить их ночевать и хозяйка растолкала товарищей по разным углам. Хоме Бруту достался хлев. По его показаниям, только он хотел заснуть, как явилась старуха, вскочила ему на спину и понеслись они по воздуху, прям как в «Мастере и Маргарите»...
- Горилку он пил на ночь? - деловито спросил Игорь.
- Похоже, что нет. Негостеприимная старуха их даже не накормила, и философ только и поужинал, что ворованным карасем, стибриным с телеги во дворе.
- То есть все последующие события были на трезвую голову?
- Видимо, у него и трезвая голова была полна всякой мистической чепухи. Итак, старуха оседлала философа и пустилась на нем скакать по ночным полям. Пропускаем очень красивый лирический пассаж с русалками...
- Не согласна! - прервала его Маша. - Лирика необходима для описание психического состояния подозреваемого: «Он чувствовал какое-то томительное, неприятное и вместе сладкое чувство, подступавшее к его сердцу». Парень испытывал эмоции как в эротическом сне. Русалки с нагими персями, томление и нестерпимые трели... «Он чувствовал бесовски сладкое чувство, он чувствовал какое-то пронзающее, какое-то томительно-страшное наслаждение»...
- Допустим, Хома Брут всю ночь спокойно спал и видел эротические сны, и никакая старуха никуда на нем не ездила. Тогда как он очутился на рассвете посреди поля над телом чуть живой незнакомой девицы? - прищурился Череп. -Смотрите: Хома Брут стал читать молитвы, и мир как бы пришел в норму - пропали видения, трава стала травою, исчезло полуночное солнце, тогда он скинул старуху со спины и оседлал ее сам. Он подхватил валявшееся на дороге полено и стал изо всех сил колотить им старуху. Она кричала и наконец упала на землю. И тогда-то он посмотрел на нее и увидел в свете зари, что не старуха это, а красавица-девушка...
- Поправьте меня если я ошибусь, - сказал Игорь. - Выходит, бурсак заснул в хлеву, во сне видел, как старуха катается на нем по полям, а очнулся он в поле над телом незнакомой девушки? Серьезный перерыв в биографии у парня… И что он сделал потом?
- Вот это тоже очень интересно. Вместо того, чтобы вернуться на хутор к друзьям и рассказать им про свое ночное приключение (или сон), он сломя голову бежит один в Киев, забыв все свои планы!
- Совершенно очевидно, что он скрывается с места происшествия, - сказала Маша. - Он думает, что убил девушку будучи в невменяемом состоянии. Он бежит от наказания.
- Итак, что делает Хома Брут, возвратясь в Киев? - продолжил Черепанов. - Он рыщет по опустевшей бурсе в поисках еды (он ведь так и не поел с вечера), потом отправляется на рынок и легко соблазняет молодую вдову-торговку. Довольно бесстыдное приключение оставляет его сытым и даже с деньгами (в корчме тем же вечером он бросает золотой и смотрит на всех «хлоднокровно-довольными глазами»). О происшедьшем ночью он забывает.
- Тот еще кадр этот Хома Брут! - воскликнул Игорь. - Я как-то раньше не замечал...
- Чего? Что он распутник, алкаш, вор и эгоистичный лгун? - подняла брови Маша. - И кроме того, почти наверняка буйный шизофреник, опасный для окружающих?
- «Позорят славный институт такие пьяницы, как Брут», - процитировал Черепанов братьев Стругацких.
- Вот именно. Как бы снисходительно Гоголь не описывал их грешки, заметим, что бурсаков избегали пускать на постой, а если пускали, то приставляли, как потом к Хоме Бруту, охрану. Таковы уж были эти «широкие народные характеры». Опасное хулиганье, в пьяном виде - буйное и склонное дракам, - критически прокомментировала Маша.
- И что потом?
- А потом начинается история с умершей панночкой.
Черепанов зашелестел страницами.
- Ректор бурсы зовет Хому Брута и сообщает ему, что того вызывают в богатый далекий хутор. Дочь хозяина-сотника возвратилась с прогулки вся избитая, при смерти, и попросила, чтобы отходную над ней читал не кто-нибудь, а неприменно семинарист Хома Брут. Странно... Откуда она его знала? Как вы думаете, они были знакомы - Хома и панночка?
- Хома это отрицал, - вспоминала Маша. - Он говорил, что с панночками знакомство не водит. Но мы ему договорились не верить. Почему-то ведь он сразу стал отказываться ехать на хутор - какая-то этому причина была, правда? Не пресловутое же «темное чувство, что будет беда»... Его практически силком сажают в бричку и под конвоем доставляют к отцу панночки.
- Кстати о расстояниях: бричка, запряженная несколькими лошадьми, едет от Киева до хутора весь день до глубокой ночи, правда они делают длительную остановку в шинке, где и Хома и сопровождающие его казаки напиваются в дым...
- А ты заметил, что даже напившись пьяными казаки ни проронили ни словечка о том, что произошло? - оживилась Маша. - Посмотри-ка: тут сказано, что Хома Брут пытался по дороге выпытать у казаков, что там произошло с панночкой и что происходит в доме, но казаки болтают о чем угодно, но только не о происшествии. Видно, что им было велено молчать - ведь буквально на следующий день, когда они прибывают на хутор, эти же казаки распускают языки так, что чертям тошно! Все местные сплетни, байки и росказни вываливают на Хому. А в дороге они как воды в рот набрали.
- Я вдруг вот что подумал, - Игорь поднял указательный палец. - А знала ли панночка про Хому Брута? Мы считаем, что это по ее приказанию его привезли из Киева, но заметьте, что во всей повести мы панночкин голос не слышим. Это Хоме ректор сказал, что ему казаки сказали, что отец панночки сказал, что она приказала - все с чужих слов... А когда Хома прибывает на хутор, она уже мертва...
- Не совсем верно, - поправила Маша. - Она умерла как раз в ту ночь, когда приехал Хома. Но известно об этом стало только утром. Вы обратили внимание, что не только убийца, но и время смерти панночки под вопросом: умерла ли она от побоев, причиненных некоторое время назад (как минимум двео суток назад) или она просто умерла в ночь прибытия Хомы на хутор по какой-то другой причине? Может быть, Хома не должен был застать ее в живых? Может быть, именно потому, что они не были знакомы и она не могла бы его опознать?
Молодые люди посмотрели на нее очень уважительно.
- Хома Брут думал, что он убил панночку, и он должен был оставаться в этом заблуждении... Интересно. Но почему именно Хома Брут? Откуда всплывает его имя? Почему сотник призывает именно его на хутор?
- Похоже, что Хома был известен буйным нравом. Подходящий человек, на которого можно свалить вину за убийство? - предположила Маша.
- Образ сотника - отца панночки - меня крайне занимает, - протянул Череп. - Именно он приказал привезти Хому. Что он за человек такой? Наверное, вдовец: мы ничего не знаем о паненковой матери. Пятидесяти лет. По его поместью видно, что он любит веселиться, его церковь стоит заброшена, он мало думал о спасении души. Но смерть дочери оставляет его в глубочайшем отчаянии, он неоднократно говорит о ней с любовью и нежностью и обещает отомстить тому, кто был виновником ее смерти. «...Глубокое уныние на лице и какой-то бледно-тощий цвет показывали, что душа его была убита и разрушена вдруг, в одну минуту, и вся прежняя веселость и шумная жизнь исчезла навеки». А он сам себя характеризует так: «...Самому черту не советую рассердить меня».
- Буйный, темпераментный и агрессивный человек? И дочь его умерла от побоев? Так-так... - Маша начала постукивать по полу ногой. - Вообще-то, в наше время он был бы первым подозреваемым.
- Надо заметить, что дочка его отнюдь не была Мисс Популярность среди окресных жителей, - добавил Череп. - Сплетни о ней льются рекой. Болтают, что она была ведьма, что она очаровывала молодых людей и они от этого прямо сгорали до тла.. На кухне вспоминают про смерть некой Шепчихи, у которой якобы панночка в виде вампирши загрызла ребенка, а потом и саму Шепчиху искусала, так что та померла. Слушайте: «Каждый, в свою очередь, спешил что-нибудь рассказать. К тому ведьма в виде скирды сена приехала к самым дверям хаты; у другого украла шапку или трубку; у многих девок на селе отрезала косу; у других выпила по нескольку ведер крови»... Я как-то даже и не удивляюсь, что она в конце-концов была убита. Похоже, что желающих ей отомстить на хуторе было хоть отбавляй.
- Тогда при чем тут Хома Брут? Зачем его вызвали?
- Почти наверняка на него хотели свалить вину за убийство панночки. Но почему именно на него? - Маша задумчиво уставилась в потолок. - Меня вообще настораживает поведение Хомы. Был он, как мы уже договорились, пьяница, развратник, свой парень, обжора и вор. Для такого человека странно не трепаться налево и направо о всяких чертовски загадочных происшествиях, которые с ним случились: и про старуху-ведьму, и про то, что происходило ночью в церкви. Но он молчит, как воды в рот набрал. Он чувствует свою вину... Он думает, что это он убил девушку...
- Или он знает о себе, что с ним случаются периоды, когда он ничего не помнит. Он знает о своей шизофрении, знает о своих галлюцинациях, - предположил Игорь. - Может быть, поэтому он уверен, что сам виноват. Ведь он видел ее в поле...
- Стоп! - Череп вдохновенно округлил глаза. - Но он не мог ее видеть. Мы же договорились: у него алиби по времени. Если, конечно, рассказ о том, что панночка своими ногами вернулась домой, правда. Но ведь это могла быть и неправда. Может быть, Хома Брут и в самом деле что-то видел...
- Свидетель! - священным шопотом пробормотал Игорь.
- ... Которого надо было убрать! - закончила Маша.
Несколько минут они говорили хором, захлебываясь и перебивая друг друга. Истина начинала приоткрывать лицо. Словно кургузый гном с железным лицом сказал: «Поднимите мне веки», - и все вдруг прозрели, все стали видеть ясно: и Хому Брута, сжавшегося в углу церкви под защитой магического круга, и панночку в гробу, и хутор, окруженный полями, бурьяном и терновником, и черную церковь, поросшую мхом, где давно, давно уже не проводили никаких служб...
- В этой истории слишком много болтавни и сказок, поэтому так сложно вычленить главные факты! - кричал Череп. - А главный факт в том, что в конце умирает Хома Брут! Не панночка здесь главная жертва, а философ, которого заманили на дальний хутор...
- Ну конечно же, - бормотала раскрасневшаяся Машенька. - Это главое и есть. Молодой парень умирает. Почему? Он был сирота, нищий студент, казалось бы - его смерть не имеет значения. Но это не так, если он нечаянно стал свидетелем убийства!
- В приступе белой горячки, лунатизма ли он оказывается среди ночи в степи и видит там умирающую от побоев девушку, - подхватил Череп. - И это единственная правда. Все, что рассказывают о ней дальше, - вранье: и что она была ведьма, и что она каталась на людях, и что она пила кровь... И то, что она вернулась избитая с прогулки и потребовала вызвать из Киева бурсака Хому Брута - тоже ложь! Сотник, хозяин хутора, все это устроил. Он послал подарки ректору бурсы, он велел привезти Хому Брута, если понадобится, силком, чтобы расправиться с единственным свидетелем того, что он убил родную дочь!
- Так и есть. Бедолагу философа - впечатлительного и суеверного - заставляют три ночи к читать молитвы над покойницей, его запирают одного в церкви и устраивают для него все это представление - с чертями, ведьмами, летающими гробами и встающим трупом, доведя его в конце-концов до того, что он буквально умирает от страха. Днями его готовят: рассказывают страшные сказки про панночку и про нечистую силу, так что несчастный бурсак, и без того готовый видеть всякую чертовщину, пьет горилку литрами, лишь бы подкрепить себя перед страшным ночным бденим в церкви.
- Горилка это важно, - заметила Маша. - Ты обратил внимание, что в первый день на хуторе Хома видел тело мертвой панночки, но никаких сверхъестественных вещей не происходило. Знаете почему?
- Почему?
- Потому что он не успел поесть. Бурсак ведь привык кормиться от щедрот тех, у кого он живет. Он поел в Киеве, закусил по пути в шинке, приехал на хутор - он еще в своей памяти, никакой чертовщины не происходит. Хома видит панночку в гробу, узнает ее, пугается, но только и всего. Чертовщина начинается во вторую ночь, после того, как его накормили, напоили и набили его голову росказнями о ведьмах. В первую ночь покойница встала, во вторую - подошла к нему и шарила руками, пытаясь его схватить, в третью пришел Вий с железным лицом и веками до полу... Я готова спорить, что горилку в этом хуторе настаивали на полыни. Отсюда его усиливающиеся галлюцинации.
- Он умер от страха, в прямом смысле слова, - кивнул Череп. - В самом конце повести шинкарь так и говорит Халяве и Горобцу: «... Я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать».
- Он еще говорит, что «у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, - все ведьмы», - рассмеялся Игорь.
- Все женщины ведьмы, - смело округлил Череп, который давно уже отвык видеть в Маше девушку, а считал ее чем-то навроде младшего брата.
- А вот и не все. Есть такие, которые русалки, - загадочно протянула Маша, опустив ресницы.
- «Майская ночь или Утопленница», - зычно провозгласил Игорь.
- Кстати, - сказала Маша. - Кстати.
И замолчала, уставившись в окно невидящими глазами.
- Кстати - что? - не выдержал в конце-концов Игорь. - Кстати, ты на завтра записалась в бассейн?
Маша, в ответ ничего не сказав, кинулась к стеллажу, выгребла последний томик Полного Собрания Гоголя, открыла его на алфавитном списке произведений, быстро провела пальцем сверху вниз, нашла нужный номер тома, бросила книгу на пол и так же ловко выхватила из ряда другую.
- Вот оно! - наконец с триумфом провозгласила она, стуча пальцем по странице. - Я же помнила, что где-то про это было...
Черепанов вырвал у нее из рук книгу и прочел вслух с того места, на которое указывал машин палец:
- «Давно, мое серденько, жил в этом доме сотник. У сотника была дочка, ясная панночка, белая, как снег, как твое личико. Сотникова жена давно уже умерла; задумал сотник жениться на другой»...
- А-га! - сказала Маша. - А-га! Ну, чего вы на меня смотрите? Сотник-вдовец, дочка-красавица - все одно к одному. Ты дальше, дальше читай!
- "Будешь ли ты меня нежить по-старому, батьку, когда возьмешь другую жену?" - продолжал читать Череп. - "Буду, моя дочка; еще крепче прежнего стану прижимать тебя к сердцу! Буду, моя дочка; еще ярче стану дарить серьги и монисты!" Привез сотник молодую жену в новый дом свой. Хороша была молодая жена. Румяна и бела собою была молодая жена; только так страшно взглянула на свою падчерицу, что та вскрикнула, ее увидевши; и хоть бы слово во весь день сказала суровая мачеха. Настала ночь: ушел сотник с молодою женой в свою опочивальню; заперлась и белая панночка в своей светлице. Горько сделалось ей; стала плакать. Глядит: страшная черная кошка крадется к ней; шерсть на ней горит, и железные когти стучат по полу. В испуге вскочила она на лавку, - кошка за нею. Перепрыгнула на лежанку, - кошка и туда, и вдруг бросилась к ней на шею и душит ее”...
- То есть, ты хочешь сказать, что на самом деле панночка была убита кошкой? - вежливо спросил Игорь.
- Это не кошка была, а мачеха, балда! - разгорячилась Маша. - А ты сам подумай: зачем сотнику дочку любимую убивать? Особенно если он вдовец был - да он ее должен был пуще глаза беречь. А вот если в доме появилась новая хозяйка - совсем другое дело...
- У нашей куклы голова варит, - оскорбительно похвалил Машу Череп. - Дайте-ка мне дочитать, что дальше было... «На четвертый день приказал сотник своей дочке носить воду, мести хату, как простой мужичке, и не показываться в панские покои. Тяжело было бедняжке, да нечего делать: стала выполнять отцовскую волю. На пятый день выгнал сотник свою дочку босую из дому и куска хлеба не дал на дорогу. Тогда только зарыдала панночка, закрывши руками белое лицо свое: "Погубил ты, батьку, родную дочку свою! Погубила ведьма грешную душу твою! Прости тебя бог; а мне, несчастной, видно, не велит он жить на белом свете!.." С этого берега кинулась панночка в воду, и с той поры не стало ее на свете...»
- Панночку из дома выгнали, - многозначительно сказала Маша. - Поэтому она и болталась одна в степи, вся в синяках. Там она, действительно, могла повстречать Хому Брута.
- Но тут не говорится, что ее убили, тут она сама на себя руки наложила. Тогда наша стройная версия, что Хому убили, как нежелательного свидетеля, разлетается в прах, - заметил Игорь.
- Ничего подобного! В «Майской ночи» мы читаем официальную версию происшествия, - нашлась Маша. - Сотник и его люди представили дело так, будто панночка сама бросилась в воду. А Хому Брута убили, чтобы он не мог этого опровергнуть. Но дела у сотника пошли с тех пор все хуже и хуже, потом он умер, дом его остался заброшен, и так и стоит над прудом, близ Диканьки, а сельские дивчины и хлопцы рассказывают о нем страшные сказки с утопленицами и чертями. Как у нас в городе со старой трансформаторной будкой, в которой, якобы, серийный маньяк прятал своих жертв - ну помните, та, что с черной полосой на фасаде?
Парни подтвердили, что помнят. Кирпичную будку с широкой черной полосой, которую по непонятной причине каждый год подновляли, знали все в городе и рассказывали о ней разные сказки - одна чуднее другой. Говорили, что, якобы, эта черная полоса отмачает место встречи серийных убийц со всей страны, что эта будка отмечена дьяволом, потому что в ней находится дверь в ад, ну и то, что туда затаскивал девушек местный сексуальный маньяк, убивший в 92 году трех студенток - это тоже рассказывали.
- А на самом деле вы знаете, что это за черная полоса? - спросила Маша, глядя на парней немного сверху-вниз. - Когда-то, в незапамятные времена - году в 1975 - неизвестный борец за права человека написал на стене этой будки: «Долой КПСС!» Надпись, конечно, на следующее же утро закрасили, и продолжали подкрашивать каждый год, чтобы она не проявилась. Постепенно все забыли, что это за полоса, КПСС давным-давно скинули, но каждый новый городской начальник продолжает по традиции отправлять маляра ежегодно подновлять эту полосу - последний памятник народного сопротивления тоталитаризму.
© Copyright: Юлия Большакова, 2010
Свидетельство о публикации №210041700093
Тема с католиками-протестантами-православными не закрыта и должна быть с учетом личных религиозных убеждений Гоголя рассмотрена, конечно же. А там всё сложно и нетипично.
***
Должна упомянуть - Валера настаивал на авторских правах истока поста)
И вот тут рецензия на "Вий" от baler_m , рекомендую.
Или уже допил и досмотрел (остальное - неизменно).
И вот, вопрос возник у нас в культурной беседе - католики или православные у Гоголя в Вие.
Валера заподозрил заговор на почве возможных комплексов у РПЦ.
Потом диалог ушёл в географию, стала гуглить - хутор в котором панночка помЭрла был недалеко от Киева.
В общем, вот что нашла пока по поиску бродила, рассказ Юлии Большаковой "Откройте мне глаза"
Откройте мне глаза (Юлия Большакова)
Рассказ из серии "Факультет смысла жизни".
-----------------
Боже ты мой! Чего только не расскажут!
Каких страхов не нанесут!
(Н.В. Гоголь «Сорочинская ярмарка»)
- Вы слыхали о таком явлении как «spontaneous human combustion»? - спросил Череп.
- Или ты немедленно переходишь на русский язык или я отказываюсь продолжать разговор, - ответила Маша Сотникова.
- Философ, не знающий иностранных языков, это профессиональный калека, - наставительно ответствовал ей Андрей Черепанов.
- Да, но поскольку для философских разговоров по большому счету пригодны только два языка - древнегреческий и немецкий, - меланхолично вмешался Игорь Мадьяр, - то ты со своим английским тоже пролетаешь фанерой.
- Ладно, не важно, ответьте на мой вопрос, - Череп как никто умел уходить от поражений в споре.
- А как же, - кивнул Игорь Мадьяр. - Spontaneous human combustion - по-русски «Самопроизвольное возгорание человека» или пирокинез. Довольно модный миф. Я даже документальный фильм по телеку видел. Американская бабуся без видимых причин сгорает до тла, при этом предметы вокруг нее остаются неповрежденными. От бабуси остается горстка пепла и нога в тапке. Утверждают, что якобы она совершенно случайно загорелась изнутри и сгорела как спичка, без участия внешних источников огня. Полный бред. Доказано, что этого не может быть.
- А я видела серию мультфильма «Саус Парк» - там дается теория, почему это происходит, - подала голос Маша. - Люди стыдятся пускать газы, газы накапливаются в кишечнике и - пых! в какой-то момент воспламеняются прямо внутри!
- Фу, какая гадость. Типичная американская поп-культура, - брезгливо прокомментировал Игорь.
- А вы знаете, что один такой случай пирокинеза описан у Гоголя? - задумчиво проговорил Череп.
- Да иди ты! У Николая Васильича?
- У него, - Череп открыл книгу в том месте, где заложил ее пальцем. - Цитирую: «...и куда они ездили, он ничего не мог сказать; только воротился едва живой, и с той поры иссохнул весь, как щепка; и когда раз пришли на конюшню, то вместо его лежала только куча золы да пустое ведро: сгорел совсем; сгорел сам собою». «Вий».
- Меня не столько удивляет то, что Гоголь знал про пирокинез, - меланхолично произнесла Маша после небольшой паузы, - сколько то, что ты читаешь «Миргород»... Что с тобой? Ты не болен?
- Тили-тили тесто, жених и невеста, - пропел себе под нос Игорь.
- Да, - с достоинством кивнул Череп, - мне Лариса порекомендовала. Она любит Гоголя и разбирается в хорошей литературе, в отличие от некоторых.
- Я разбираюсь в хорошей литературе, - ответила Маша, таскавшая в портфеле «Дневник Шопаголика». - Я просто ее не читаю. Берегу для потомков.
- Насколько мне известно, - гнул свою линию Череп, - спонтанное возгорание людей стало модным в пятидесятых годах двадцатого века. Я думал, что это сравнительно новая теория: накопление статического электричества, химические процессы в кишечнике, бактерии, перерабатывающие сахар в человеческом организме и вырабатывающие горючие вещества... Современная физика и химия. Откуда же Николай Васильевич про это узнал?
- Ничего подобного, ты просто не в курсе, - быстро возразил Игорь. - Теория не так уж нова. В том фильме, который я смотрел, говорилось, что еще Диккенс описал случай пирокинеза в одном из своих романов.
- Извиняюсь, но «Холодный дом» был написан в 50-е годы, а Вий где-то в 30-е, - вмешалась Маша, демонстрируя, что она и вправду знает хорошую литературу. - Гоголь был раньше! И, кстати, сам сюжет возникает элементарно. Грешников сжигает до тла небесный огонь - мотив старый и международный. Ты лучше мне скажи: кто панночку убил?
- В смысле? - насторожился Череп.
- Да вот меня с детства мучает этот вопрос, - похлопала ресницами Маша. - Помните: «Панночка померла! Панночка померла!» - а кто ее убил?..
- Известно кто: философ Хома Брут, - пожал плечами Череп. - Он же сам признался, что забил ее до смерти, когда катался на ней верхом. Она же того - ведьма была.
- Не-а, - мотнула Маша головой.
- Почему?
- Потому что хутор, где жила панночка, был в 50 верстах от Киева. Это сказано прямым текстом у Гоголя, можешь проверить.
Последовала долгая пауза. Игорь и Череп переглядывались, наконец Игорь не выдержал:
- И что это доказывает?
- Пятьдесят верст - это больше 50 км. Когда Хома Брут очнулся в степи и увидел перед собой умирающую девушку, был рассвет. Хома испугался и побежал в Киев. К обеду он был в городе. Светает в начале июня примерно в пять часов утра. Допустим, у него было шесть часов на дорогу - и это еще максимум, потому что он успеет в тот же день обшарить бурсу, закадрить молодую вдову на рынке и к ужину уже быть сытым и при деньгах в шинке - на это нужно время. Это означает, что Хома оставил избитую девушку максимум в 30 км от Киева (это шесть часов ходу со скоростью 5 км/ч), то есть как минимум в 20 км от хутора, где жила панночка. Известно, что она пришла домой полумертвая - пришла своими ногами! Как вы себе представляете, может ли избитая до полусмерти женщина отмахать по целине пешком 20 км?... Я считаю - не может такого быть.
- Погоди-погоди, я запутался! Ничего не понимаю! - замотал головой Игорь.
- Чего тут не понимать. Первый путник движется в из пункта А в пункт В, второй путник движется из того же пункта А в пункт С. Расстояние ВС равно 50 км (допустим, что все три точки лежат на одной прямой). Где может располагаться пункт А, если второй путник полумертвый и еле идет? - перевел на математический язык Череп, по первому образованию математик. - Если бы Хома Брут прибил панночку и бросил ее в пункте А, то ему пришлось бы преодолеть львиную долю от этих 50 км, а у него на это не было времени.
- То есть, Хома Брут не мог ее убить? - подытожил Игорь.
- Он даже не мог ее найти в степи, я полагаю, - кивнула Маша. - Что бы ни случилось в ту трагическую ночь с панночкой, бурсак Хома был ни при чем. У него алиби.
- Интересненько, очень нитересненько... - пропел Игорь. - Как это ты догадалась?
- Я в детстве была сообразительным ребенком, - скромно отвечала Маша.
- Но ведь сам Хома Брут был убежден, что это он убил панночку, - нахмурился Череп. - Его вызвали на хутор читать молитвы над усопшей, он увидел ее лежащую в гробу и похолодел, потому что это была она, та ведьма, которая ездила на нем в прошлую ночь, старуха, обернувшаяся молодой девушкой, та, на которой он скакал по полям и которую он забил бревном до смерти...
- Погодите: кто на ком ездил? Я что-то запутался. - Игорь, давненько не перечитывавший «Вия», глядел на приятелей жалобно.
- Да не обращай внимания, там все друг на друге ездили верхом, всю повесть от начала до конца. Сначала старая ведьма ездила на Хоме Бруте, потом Хома Брут на ведьме, потом уже, когда панночка померла и Хому позвали читать над ней молитвы, ему рассказали, что панночка эта каталась чуть не на всем хуторе. В частности - на том несчастном псаре Миките, который потом самовоспламенился... Потому что она была ведьма, а ведьмы только тем и занимаются, что ездят на людях верхом!
- Не будем забывать, - задумчиво промолвила Маша, - что на всем протяжении этого классического произведения русской литературы Хома Брут практически не просыхает... Он же, простите меня, хоть и олицетворение широкой и светлой души украинского народа, но также беспробудный пьяница, который только и думает о том, где бы выпить горилки! Давайте попробуем оставить в стороне всю эту ведьмацкую мистику и его не вызывающие доверия показания (особенно про то, как он ведьму катал над ночным лугом, превратившемся в озеро с русалками) и будем опираться только на более менее достоверно выглядящие факты.
- В «Вие»? - изумился Игорь. - На достоверно выглядящие факты в «Вие»? Со всеми этими ведьмами, чертями и гномами и петушиным криком?..
- Конечно, - невозмутимо отвечала Маша. - Долой чертей и гномов - это все продукты отравленного алкоголем воображения суеверного бурсака. Молодая девушка была жестоко убита при невыясненных обстоятельствах. Она вернулась домой с прогулки при смерти, со следами побоев, и умерла на следующий день или через день. Как в этой трагедии оказался замешан ученик духовной семинарии Хома Брут?
Троим студентам философского факультета пришлось вернуться к классическому тексту Николая Васильевича Гоголя и перечитать всю повесть от начала до конца - от звона семинарского колокола поутру до слова «пфейфер», которое по немецки означает «перец». Игорь сказал, что чует его душа, что бурсак вообще невиновен, и что на философов вечно пытаются свесить всех собак. Череп упрямился, что рассказ не таит в себе никаких скрытых смыслов, потому что Николай Васильевич был не дурак, так что Маша все преувеличивает. Маша же была полна решимости разгадать наконец с помощью друзей загадку, мучавшую ее с подросткового возраста, после того, как она в первый раз прочитала повесть «Вий» и потом неделю не могла спать без света.
- Давайте урежем всю эту малороссийскую лирику и оставим только факты, - Маша положила перед собой лист бумаги и приготовилась записывать. - Значит, трое бурсаков со смешными именами: Хома Брут, Тиберий Горобець и «богослов» Халява отпущены на каникулы и отправились из Киева пешком... Куда собственно они отправились?
- «На хутора», - откликнулся Черепанов, глядящий в томик полного собрания сочинений Гоголя. - То ли домой к родителям, то ли «на кондиции» - наниматься в богатые дома учить детей за натуральную плату.
- Шли они значит, шли и в первую же ночь заблудились.
- Точнее они надеялись, что наткнутся на какой-нибудь хутор, но всемя шло, а хутора не попадались. Хотели уже заночевать в поле, но Хома Брут уговаривает товарищей не сдаваться: не ложиться же спать голодными и не выпив горилки...
- Что напоминает мне, что изначально пирокинез связывали с алкоголизмом, - встрял Игорь. - Считалось, что алкоголики до того проспиртовывали свое тело, что оно становилось горючим - и от этого они как раз и возгорались.
- Мы уже сменили тему, Игорек, - напомнила Маша. - Итак, набрели бурсаки на маленький хутор. Это не тот хутор, где живет панночка, напоминаю вам.
- Да-да, это совсем крохотный хуторок в две избы, а панночка жила на богатом большом хуторе - потому она и «панночка», а не просто «дивчина», - подтвердил Череп. - Этот хуторок не только маленький, но еще и окупированный постояльцами. Открывшая на стук старуха не хотела впускать бурсаков, говоря, что ей негде их разместить. Однако ж они уговорили пустить их ночевать и хозяйка растолкала товарищей по разным углам. Хоме Бруту достался хлев. По его показаниям, только он хотел заснуть, как явилась старуха, вскочила ему на спину и понеслись они по воздуху, прям как в «Мастере и Маргарите»...
- Горилку он пил на ночь? - деловито спросил Игорь.
- Похоже, что нет. Негостеприимная старуха их даже не накормила, и философ только и поужинал, что ворованным карасем, стибриным с телеги во дворе.
- То есть все последующие события были на трезвую голову?
- Видимо, у него и трезвая голова была полна всякой мистической чепухи. Итак, старуха оседлала философа и пустилась на нем скакать по ночным полям. Пропускаем очень красивый лирический пассаж с русалками...
- Не согласна! - прервала его Маша. - Лирика необходима для описание психического состояния подозреваемого: «Он чувствовал какое-то томительное, неприятное и вместе сладкое чувство, подступавшее к его сердцу». Парень испытывал эмоции как в эротическом сне. Русалки с нагими персями, томление и нестерпимые трели... «Он чувствовал бесовски сладкое чувство, он чувствовал какое-то пронзающее, какое-то томительно-страшное наслаждение»...
- Допустим, Хома Брут всю ночь спокойно спал и видел эротические сны, и никакая старуха никуда на нем не ездила. Тогда как он очутился на рассвете посреди поля над телом чуть живой незнакомой девицы? - прищурился Череп. -Смотрите: Хома Брут стал читать молитвы, и мир как бы пришел в норму - пропали видения, трава стала травою, исчезло полуночное солнце, тогда он скинул старуху со спины и оседлал ее сам. Он подхватил валявшееся на дороге полено и стал изо всех сил колотить им старуху. Она кричала и наконец упала на землю. И тогда-то он посмотрел на нее и увидел в свете зари, что не старуха это, а красавица-девушка...
- Поправьте меня если я ошибусь, - сказал Игорь. - Выходит, бурсак заснул в хлеву, во сне видел, как старуха катается на нем по полям, а очнулся он в поле над телом незнакомой девушки? Серьезный перерыв в биографии у парня… И что он сделал потом?
- Вот это тоже очень интересно. Вместо того, чтобы вернуться на хутор к друзьям и рассказать им про свое ночное приключение (или сон), он сломя голову бежит один в Киев, забыв все свои планы!
- Совершенно очевидно, что он скрывается с места происшествия, - сказала Маша. - Он думает, что убил девушку будучи в невменяемом состоянии. Он бежит от наказания.
- Итак, что делает Хома Брут, возвратясь в Киев? - продолжил Черепанов. - Он рыщет по опустевшей бурсе в поисках еды (он ведь так и не поел с вечера), потом отправляется на рынок и легко соблазняет молодую вдову-торговку. Довольно бесстыдное приключение оставляет его сытым и даже с деньгами (в корчме тем же вечером он бросает золотой и смотрит на всех «хлоднокровно-довольными глазами»). О происшедьшем ночью он забывает.
- Тот еще кадр этот Хома Брут! - воскликнул Игорь. - Я как-то раньше не замечал...
- Чего? Что он распутник, алкаш, вор и эгоистичный лгун? - подняла брови Маша. - И кроме того, почти наверняка буйный шизофреник, опасный для окружающих?
- «Позорят славный институт такие пьяницы, как Брут», - процитировал Черепанов братьев Стругацких.
- Вот именно. Как бы снисходительно Гоголь не описывал их грешки, заметим, что бурсаков избегали пускать на постой, а если пускали, то приставляли, как потом к Хоме Бруту, охрану. Таковы уж были эти «широкие народные характеры». Опасное хулиганье, в пьяном виде - буйное и склонное дракам, - критически прокомментировала Маша.
- И что потом?
- А потом начинается история с умершей панночкой.
Черепанов зашелестел страницами.
- Ректор бурсы зовет Хому Брута и сообщает ему, что того вызывают в богатый далекий хутор. Дочь хозяина-сотника возвратилась с прогулки вся избитая, при смерти, и попросила, чтобы отходную над ней читал не кто-нибудь, а неприменно семинарист Хома Брут. Странно... Откуда она его знала? Как вы думаете, они были знакомы - Хома и панночка?
- Хома это отрицал, - вспоминала Маша. - Он говорил, что с панночками знакомство не водит. Но мы ему договорились не верить. Почему-то ведь он сразу стал отказываться ехать на хутор - какая-то этому причина была, правда? Не пресловутое же «темное чувство, что будет беда»... Его практически силком сажают в бричку и под конвоем доставляют к отцу панночки.
- Кстати о расстояниях: бричка, запряженная несколькими лошадьми, едет от Киева до хутора весь день до глубокой ночи, правда они делают длительную остановку в шинке, где и Хома и сопровождающие его казаки напиваются в дым...
- А ты заметил, что даже напившись пьяными казаки ни проронили ни словечка о том, что произошло? - оживилась Маша. - Посмотри-ка: тут сказано, что Хома Брут пытался по дороге выпытать у казаков, что там произошло с панночкой и что происходит в доме, но казаки болтают о чем угодно, но только не о происшествии. Видно, что им было велено молчать - ведь буквально на следующий день, когда они прибывают на хутор, эти же казаки распускают языки так, что чертям тошно! Все местные сплетни, байки и росказни вываливают на Хому. А в дороге они как воды в рот набрали.
- Я вдруг вот что подумал, - Игорь поднял указательный палец. - А знала ли панночка про Хому Брута? Мы считаем, что это по ее приказанию его привезли из Киева, но заметьте, что во всей повести мы панночкин голос не слышим. Это Хоме ректор сказал, что ему казаки сказали, что отец панночки сказал, что она приказала - все с чужих слов... А когда Хома прибывает на хутор, она уже мертва...
- Не совсем верно, - поправила Маша. - Она умерла как раз в ту ночь, когда приехал Хома. Но известно об этом стало только утром. Вы обратили внимание, что не только убийца, но и время смерти панночки под вопросом: умерла ли она от побоев, причиненных некоторое время назад (как минимум двео суток назад) или она просто умерла в ночь прибытия Хомы на хутор по какой-то другой причине? Может быть, Хома не должен был застать ее в живых? Может быть, именно потому, что они не были знакомы и она не могла бы его опознать?
Молодые люди посмотрели на нее очень уважительно.
- Хома Брут думал, что он убил панночку, и он должен был оставаться в этом заблуждении... Интересно. Но почему именно Хома Брут? Откуда всплывает его имя? Почему сотник призывает именно его на хутор?
- Похоже, что Хома был известен буйным нравом. Подходящий человек, на которого можно свалить вину за убийство? - предположила Маша.
- Образ сотника - отца панночки - меня крайне занимает, - протянул Череп. - Именно он приказал привезти Хому. Что он за человек такой? Наверное, вдовец: мы ничего не знаем о паненковой матери. Пятидесяти лет. По его поместью видно, что он любит веселиться, его церковь стоит заброшена, он мало думал о спасении души. Но смерть дочери оставляет его в глубочайшем отчаянии, он неоднократно говорит о ней с любовью и нежностью и обещает отомстить тому, кто был виновником ее смерти. «...Глубокое уныние на лице и какой-то бледно-тощий цвет показывали, что душа его была убита и разрушена вдруг, в одну минуту, и вся прежняя веселость и шумная жизнь исчезла навеки». А он сам себя характеризует так: «...Самому черту не советую рассердить меня».
- Буйный, темпераментный и агрессивный человек? И дочь его умерла от побоев? Так-так... - Маша начала постукивать по полу ногой. - Вообще-то, в наше время он был бы первым подозреваемым.
- Надо заметить, что дочка его отнюдь не была Мисс Популярность среди окресных жителей, - добавил Череп. - Сплетни о ней льются рекой. Болтают, что она была ведьма, что она очаровывала молодых людей и они от этого прямо сгорали до тла.. На кухне вспоминают про смерть некой Шепчихи, у которой якобы панночка в виде вампирши загрызла ребенка, а потом и саму Шепчиху искусала, так что та померла. Слушайте: «Каждый, в свою очередь, спешил что-нибудь рассказать. К тому ведьма в виде скирды сена приехала к самым дверям хаты; у другого украла шапку или трубку; у многих девок на селе отрезала косу; у других выпила по нескольку ведер крови»... Я как-то даже и не удивляюсь, что она в конце-концов была убита. Похоже, что желающих ей отомстить на хуторе было хоть отбавляй.
- Тогда при чем тут Хома Брут? Зачем его вызвали?
- Почти наверняка на него хотели свалить вину за убийство панночки. Но почему именно на него? - Маша задумчиво уставилась в потолок. - Меня вообще настораживает поведение Хомы. Был он, как мы уже договорились, пьяница, развратник, свой парень, обжора и вор. Для такого человека странно не трепаться налево и направо о всяких чертовски загадочных происшествиях, которые с ним случились: и про старуху-ведьму, и про то, что происходило ночью в церкви. Но он молчит, как воды в рот набрал. Он чувствует свою вину... Он думает, что это он убил девушку...
- Или он знает о себе, что с ним случаются периоды, когда он ничего не помнит. Он знает о своей шизофрении, знает о своих галлюцинациях, - предположил Игорь. - Может быть, поэтому он уверен, что сам виноват. Ведь он видел ее в поле...
- Стоп! - Череп вдохновенно округлил глаза. - Но он не мог ее видеть. Мы же договорились: у него алиби по времени. Если, конечно, рассказ о том, что панночка своими ногами вернулась домой, правда. Но ведь это могла быть и неправда. Может быть, Хома Брут и в самом деле что-то видел...
- Свидетель! - священным шопотом пробормотал Игорь.
- ... Которого надо было убрать! - закончила Маша.
Несколько минут они говорили хором, захлебываясь и перебивая друг друга. Истина начинала приоткрывать лицо. Словно кургузый гном с железным лицом сказал: «Поднимите мне веки», - и все вдруг прозрели, все стали видеть ясно: и Хому Брута, сжавшегося в углу церкви под защитой магического круга, и панночку в гробу, и хутор, окруженный полями, бурьяном и терновником, и черную церковь, поросшую мхом, где давно, давно уже не проводили никаких служб...
- В этой истории слишком много болтавни и сказок, поэтому так сложно вычленить главные факты! - кричал Череп. - А главный факт в том, что в конце умирает Хома Брут! Не панночка здесь главная жертва, а философ, которого заманили на дальний хутор...
- Ну конечно же, - бормотала раскрасневшаяся Машенька. - Это главое и есть. Молодой парень умирает. Почему? Он был сирота, нищий студент, казалось бы - его смерть не имеет значения. Но это не так, если он нечаянно стал свидетелем убийства!
- В приступе белой горячки, лунатизма ли он оказывается среди ночи в степи и видит там умирающую от побоев девушку, - подхватил Череп. - И это единственная правда. Все, что рассказывают о ней дальше, - вранье: и что она была ведьма, и что она каталась на людях, и что она пила кровь... И то, что она вернулась избитая с прогулки и потребовала вызвать из Киева бурсака Хому Брута - тоже ложь! Сотник, хозяин хутора, все это устроил. Он послал подарки ректору бурсы, он велел привезти Хому Брута, если понадобится, силком, чтобы расправиться с единственным свидетелем того, что он убил родную дочь!
- Так и есть. Бедолагу философа - впечатлительного и суеверного - заставляют три ночи к читать молитвы над покойницей, его запирают одного в церкви и устраивают для него все это представление - с чертями, ведьмами, летающими гробами и встающим трупом, доведя его в конце-концов до того, что он буквально умирает от страха. Днями его готовят: рассказывают страшные сказки про панночку и про нечистую силу, так что несчастный бурсак, и без того готовый видеть всякую чертовщину, пьет горилку литрами, лишь бы подкрепить себя перед страшным ночным бденим в церкви.
- Горилка это важно, - заметила Маша. - Ты обратил внимание, что в первый день на хуторе Хома видел тело мертвой панночки, но никаких сверхъестественных вещей не происходило. Знаете почему?
- Почему?
- Потому что он не успел поесть. Бурсак ведь привык кормиться от щедрот тех, у кого он живет. Он поел в Киеве, закусил по пути в шинке, приехал на хутор - он еще в своей памяти, никакой чертовщины не происходит. Хома видит панночку в гробу, узнает ее, пугается, но только и всего. Чертовщина начинается во вторую ночь, после того, как его накормили, напоили и набили его голову росказнями о ведьмах. В первую ночь покойница встала, во вторую - подошла к нему и шарила руками, пытаясь его схватить, в третью пришел Вий с железным лицом и веками до полу... Я готова спорить, что горилку в этом хуторе настаивали на полыни. Отсюда его усиливающиеся галлюцинации.
- Он умер от страха, в прямом смысле слова, - кивнул Череп. - В самом конце повести шинкарь так и говорит Халяве и Горобцу: «... Я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать».
- Он еще говорит, что «у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, - все ведьмы», - рассмеялся Игорь.
- Все женщины ведьмы, - смело округлил Череп, который давно уже отвык видеть в Маше девушку, а считал ее чем-то навроде младшего брата.
- А вот и не все. Есть такие, которые русалки, - загадочно протянула Маша, опустив ресницы.
- «Майская ночь или Утопленница», - зычно провозгласил Игорь.
- Кстати, - сказала Маша. - Кстати.
И замолчала, уставившись в окно невидящими глазами.
- Кстати - что? - не выдержал в конце-концов Игорь. - Кстати, ты на завтра записалась в бассейн?
Маша, в ответ ничего не сказав, кинулась к стеллажу, выгребла последний томик Полного Собрания Гоголя, открыла его на алфавитном списке произведений, быстро провела пальцем сверху вниз, нашла нужный номер тома, бросила книгу на пол и так же ловко выхватила из ряда другую.
- Вот оно! - наконец с триумфом провозгласила она, стуча пальцем по странице. - Я же помнила, что где-то про это было...
Черепанов вырвал у нее из рук книгу и прочел вслух с того места, на которое указывал машин палец:
- «Давно, мое серденько, жил в этом доме сотник. У сотника была дочка, ясная панночка, белая, как снег, как твое личико. Сотникова жена давно уже умерла; задумал сотник жениться на другой»...
- А-га! - сказала Маша. - А-га! Ну, чего вы на меня смотрите? Сотник-вдовец, дочка-красавица - все одно к одному. Ты дальше, дальше читай!
- "Будешь ли ты меня нежить по-старому, батьку, когда возьмешь другую жену?" - продолжал читать Череп. - "Буду, моя дочка; еще крепче прежнего стану прижимать тебя к сердцу! Буду, моя дочка; еще ярче стану дарить серьги и монисты!" Привез сотник молодую жену в новый дом свой. Хороша была молодая жена. Румяна и бела собою была молодая жена; только так страшно взглянула на свою падчерицу, что та вскрикнула, ее увидевши; и хоть бы слово во весь день сказала суровая мачеха. Настала ночь: ушел сотник с молодою женой в свою опочивальню; заперлась и белая панночка в своей светлице. Горько сделалось ей; стала плакать. Глядит: страшная черная кошка крадется к ней; шерсть на ней горит, и железные когти стучат по полу. В испуге вскочила она на лавку, - кошка за нею. Перепрыгнула на лежанку, - кошка и туда, и вдруг бросилась к ней на шею и душит ее”...
- То есть, ты хочешь сказать, что на самом деле панночка была убита кошкой? - вежливо спросил Игорь.
- Это не кошка была, а мачеха, балда! - разгорячилась Маша. - А ты сам подумай: зачем сотнику дочку любимую убивать? Особенно если он вдовец был - да он ее должен был пуще глаза беречь. А вот если в доме появилась новая хозяйка - совсем другое дело...
- У нашей куклы голова варит, - оскорбительно похвалил Машу Череп. - Дайте-ка мне дочитать, что дальше было... «На четвертый день приказал сотник своей дочке носить воду, мести хату, как простой мужичке, и не показываться в панские покои. Тяжело было бедняжке, да нечего делать: стала выполнять отцовскую волю. На пятый день выгнал сотник свою дочку босую из дому и куска хлеба не дал на дорогу. Тогда только зарыдала панночка, закрывши руками белое лицо свое: "Погубил ты, батьку, родную дочку свою! Погубила ведьма грешную душу твою! Прости тебя бог; а мне, несчастной, видно, не велит он жить на белом свете!.." С этого берега кинулась панночка в воду, и с той поры не стало ее на свете...»
- Панночку из дома выгнали, - многозначительно сказала Маша. - Поэтому она и болталась одна в степи, вся в синяках. Там она, действительно, могла повстречать Хому Брута.
- Но тут не говорится, что ее убили, тут она сама на себя руки наложила. Тогда наша стройная версия, что Хому убили, как нежелательного свидетеля, разлетается в прах, - заметил Игорь.
- Ничего подобного! В «Майской ночи» мы читаем официальную версию происшествия, - нашлась Маша. - Сотник и его люди представили дело так, будто панночка сама бросилась в воду. А Хому Брута убили, чтобы он не мог этого опровергнуть. Но дела у сотника пошли с тех пор все хуже и хуже, потом он умер, дом его остался заброшен, и так и стоит над прудом, близ Диканьки, а сельские дивчины и хлопцы рассказывают о нем страшные сказки с утопленицами и чертями. Как у нас в городе со старой трансформаторной будкой, в которой, якобы, серийный маньяк прятал своих жертв - ну помните, та, что с черной полосой на фасаде?
Парни подтвердили, что помнят. Кирпичную будку с широкой черной полосой, которую по непонятной причине каждый год подновляли, знали все в городе и рассказывали о ней разные сказки - одна чуднее другой. Говорили, что, якобы, эта черная полоса отмачает место встречи серийных убийц со всей страны, что эта будка отмечена дьяволом, потому что в ней находится дверь в ад, ну и то, что туда затаскивал девушек местный сексуальный маньяк, убивший в 92 году трех студенток - это тоже рассказывали.
- А на самом деле вы знаете, что это за черная полоса? - спросила Маша, глядя на парней немного сверху-вниз. - Когда-то, в незапамятные времена - году в 1975 - неизвестный борец за права человека написал на стене этой будки: «Долой КПСС!» Надпись, конечно, на следующее же утро закрасили, и продолжали подкрашивать каждый год, чтобы она не проявилась. Постепенно все забыли, что это за полоса, КПСС давным-давно скинули, но каждый новый городской начальник продолжает по традиции отправлять маляра ежегодно подновлять эту полосу - последний памятник народного сопротивления тоталитаризму.
© Copyright: Юлия Большакова, 2010
Свидетельство о публикации №210041700093
Тема с католиками-протестантами-православными не закрыта и должна быть с учетом личных религиозных убеждений Гоголя рассмотрена, конечно же. А там всё сложно и нетипично.
***
Должна упомянуть - Валера настаивал на авторских правах истока поста)
И вот тут рецензия на "Вий" от baler_m , рекомендую.