Джермейн Джексон: Майкл, ты не одинок (63)
Глава 18. Любовь, Шахматы и Судьба
Окончание
В тот момент, когда они нанесли на лоб Майкла, на место «третьего глаза» смесь из пасты сандалового дерева, куркумы, глины и пепла, Майкл отреагировал так: «Я сразу же почувствовал, что вернулся домой». Индия была для него «духовным пристанищем». Это было то место, куда он всегда хотел возвращаться с тех пор, как мы начала путешествовать в составе группы Джексонс 5. Приветствие Майкла в аэропорту танцами, ритуал нанесения точки на лбу - тиллак - священный знак благословения, приносящий здоровье и процветание, вызвало у него ощущение, что в прошлой жизни он был индусом. Майкл шутил, что именно поэтому он нанял индийского шеф-повара и дружил с Дипак Чопрой. Он считал, что он индеец только по происхождению, в душе же он индус.
За две недели до бракосочетания с Дэбби, Майкл прибыл в Индию, где должен быть дать выступление в рамках Хизтори тура. Закрытие международного аэропорта в Мумбае из-за прибытия Майкла демонстрирует масштаб его визита: собралось десять тысяч людей, желающих поприветствовать его. Первыми прибыли три российских грузовых самолета, перевозившие оборудование для сцены. Затем приземлился его собственный огромный самолет, фюзеляж которого украшали слова «The King of Entertainment». По возвращению Майкл хвастался индийскими нарядами и мини статуей индийского божества, которые он получил в подарок.
Я слышал обо всех событиях, имевших место в Индии во время тура, из небольших рассказав брата, а также от промоутера Вирафа Саркари, который вместе с Андре Тимминс организовал выступление для Майкла в спортивном комплексе Андхри для двадцати пяти тысячи фанатов. Но то, что произошло за пределами стадиона, я всегда буду лелеять в памяти.
Майкл уезжал из аэропорта в минивэне Тайота, высунувшись из люка машины. На нем был ярко-красный военный жакет с золотыми пуговицами и белой повязкой на рукаве. Несмотря на то, что водителям Майкла были даны указания не останавливаться, чтобы доехать до отеля как можно быстрее, движение на пути в Мумбай затормозилось: «Подождите! Остановитесь!» - крикнул Майкл, когда машина подъехала к первому перекрестку. Он увидел небольшую группу мальчишек, одетых в лохмотья. Эти ребята не имели понятия, кто был перед ними. Они играли на обочине, а потом остановились, с изумлением наблюдая парад машин, проезжавших мимо них. Майкл опустился из люка в машину, а затем вышел на улицу поздороваться с мальчишками. Улыбаясь, он подошел к ним, взял одного ребенка за руки и начал танцевать. Другие дети начали тоже смеяться и танцевать, в то время как чиновники и политики наблюдали за этим зрелищем из своих машин. Майкл провел с детьми две или три минуты, потом обнял и поцеловал каждого из них, угостил их конфетами, запрыгнул снова в машину, и автоколонна продолжила свой путь. На следующем перекрестке всё повторилось снова: «Стоп! Остановитесь!» - Майкл заметил других беспризорников, и опять вышел из машины, чтобы потанцевать с ними и угостить сладостями. Так продолжалось до самого отеля. Вираф вспоминает: « Это было самое невероятное проявление гуманности, которое я когда-либо видел».
По прошествии трех дней проживания в отеле Оберой, и перед тем как покинуть его, Майкл «любезно испортил» в своем номере всё имущество. Он расписался на зеркале, простынях, брошюрах, подушках, полотенцах и на всей мебели, которая только там была. Затем он оставил такое указание: «Пожалуйста, продайте все это, а полученную выручку отдайте на благотворительность». Проданные вещи принесли огромный доход. Вираф вспоминает одно послание на подушке, которое теперь кто-то хранит, как сокровище: «Всю свою жизнь я жаждал увидеть твое лицо…Я должен уезжать, но обещаю, что вернусь. Твоя доброта потрясла меня, твоя духовность взволновала меня и твои дети тронули мое сердце. Они - лицо Бога…Я обожаю тебя, Индия».
Мы всегда были связаны духовно как братья, как семья, даже будучи на расстоянии. Существует бесчисленное количество счастливых случайностей, свидетельствующих об этом. Но есть два наиболее ярких совпадения, связанные с Нельсоном Манделой и Чарли Чаплиным.
Это было в марте 1999, когда я отправился в Йоханнесбург почтить самого невероятного человека нашего времени. У всегда планировал встречи с Нельсоном Манделой. Мы познакомились, когда оба принимали участие на одном Южно-Африканском ток-шоу, и после этого меня приглашали выступать для него дважды: первый раз на его 80-летие в 1998, второй - в июне 1999 на инаугурации, когда он передавал свои президентские полномочия Табо Мбеки. Тогда я выступал перед 90 000 аудиторией. Это событие было значимым для меня. Крис Такер на котором был красный, притягивающий внимание галстук, тоже участвовал в этом выступлении.
За три месяца до того исторического дня, я присутствовал на президентском приеме, где общался с людьми, прибывшими со всего мира. Кто-то похлопал меня по плечу: «Джермейн? - Твой брат здесь». - «Какой брат?» - «Майкл. - Он здесь», - сказал кто-то, указывая на человека в черном пиджаке в военном стиле на другом конце зала. Я незаметно подошел к нему, желая удивить его нашей неожиданной встречей:
- Эрмс! Что ты здесь делаешь? - воскликнул Майкл. Он явно не ожидал меня встретить.
- Как ты здесь оказался? - смеясь, ответил я.
- Я здесь в качестве гостя Мадебы, - ответил Майкла, назвав хозяина приема клановым именем.
- Я тоже!
Мандела был большим поклонником Майкла с тех пор, как увидел его выступление во время его тура в Южной Африке в 1997. Никто из нас не мог поверить в возможность оказаться в одном месте, в шестнадцати часах полета от дома, без предварительной договоренности. Мы решили провести какое-то время вместе после окончания приема, до моей поездки в Свазиленд (королевство в самой южной части Африки - прим. перев.), а затем мы разошлись по разным компаниям гостей, чтобы продолжить общение. Пришло время торжественной части, и всех пригласили занять свои места. Я увидел, как Майкл пересекает зал, идя в том же направлении, что и я. Наши дороги сошлись на одном и том же месте: мы стояли прямо перед «троном» Манделы. Потом мы поняли, что организаторы намеренно распределили наши места таким образом, чтобы Майкл оказался справа от «трона», а я слева от него. Мы снова рассмеялись. Мы сидели с братом рука об руку в непосредственной близости от Манделы. Это была необыкновенная честь для нас: находиться рядом с самым выдающимся общественным деятелем нашего времени. Это почти также знаменательно, как и соприкоснуться с историей одного из лучших артистов, который когда-либо жил.
Я бродил по подвалу дома Чарли Чаплина в Веве, Швейцария, и думал о многочисленных эскизах героя Майкла, коим являлся Чаплин, и которого он рисовал на протяжении многих лет. В Чаплине, как в артисте, его очаровывала некая таинственность. Для меня было честью оказаться в семейном доме великого артиста по приглашению его сыновей. Их дом располагался на берегу Женевского озера, на фоне гор. Юджин и Майкл Чаплины проводили ежегодный кинофестиваль, и я должен был помочь оценить некоторые независимые фильмы.
Когда я гостил у них, я понял почему Чаплин покинул Америку, осажденный вопросами средств массовой информации из-за своих политических взглядов и любви к жизни. В Швейцарии он обрел утешение и чувство свободы. Мало что изменилось за период между известностью Чарли Чаплина и славой Майкла со стороны медиа по отношению к звездам.
В школьные годы, когда учительница раздавала учебники по географии, я всегда открывал страницу с картой Европы и находил там Швейцарию. Разглядывая на карте территорию этой страны и ее фотографии, я мечтал побывать там. Однажды я сказал учителю о свое желание когда-нибудь переехать в Швейцарию, но она восприняла это лишь как фантазию сына сталелитейного завода. Я всё время мечтал об этой стране, и Майкл тоже, надеясь, что наши мечты когда-нибудь сбудутся.
Так же, как фанаты Майкла представляют себе, что однажды они побывают в Неверлэнде, Майкл представлял, что он посетит места, связанные с Чаплином. У меня появилось эта мысль в тот момент, когда мне показывали архив семьи Чаплинов в подвале. Помещение было большим, чем музей, с маленькими щелями вместо окон у самого потолка. Там было много разных фотографий Чаплина: в повседневной одежде и костюмах, без усов и с зачесанными назад седыми волосами, выглядящим очень изысканно. Там также хранились постеры и бобины старых фильмов в металлических коробках. Снимая с полки статуэтки Оскар, принадлежащие основателю Голливуда, я подумал, что киноакадемия, видимо, предполагала, что призеры будут силачами. Статуэтки были очень тяжелыми!
Помню, как я вернулся в Америку и позвонил Майклу, чтобы рассказать, где я был и что видел. «Тебе бы следовало побывать там! - сказал я, - ты бы нашел там все, и…» - «Джермейн, - прервал он меня, - я был там всего несколько недель назад! - Не знал, что ты знаком с Чаплиными!»
Мы обменивались впечатлениями и говорили о том, как тесен мир: Мандела в Южной Африке, призрак Чаплина в Швейцарии. Независимо от наших передвижений по миру, я и Майкл всегда проходили один и тот же путь. Было много случаев, где он появлялся где-то, а затем я приезжал в то же место, и наоборот. Это всегда казалось нам забавным. Где бы я ни путешествовал, я всегда выискивал Майкла, ожидая, что он выйдет откуда-нибудь из-за угла, или подойдет незаметно сзади и похлопает меня по плечу. Я и сейчас думаю также.
Даже после смерти Майкла эти счастливые случайности, эти знаки свыше, в которых я нахожу утешение, не прекращаются. Я находился в Мумбае, когда ощутил его «присутствие». Тогда я приехал в Индию, чтобы записать музыкальное видео для своей песни «Давай поедем в Мумбай» в память о жертвах серии террористических актов в ноябре 2008. Мы проводили съемки на железнодорожном вокзале, где 58 человек были убиты. После съемок я решил не возвращаться в отель. Вместо этого я бродил по улицам и оказался на местном рынке, кишащий людьми, и наполненный лавками по пошиву одежды и обуви. Куда не глянь, всюду магазины с тканями и костюмами. Я бесцельно продолжал свою прогулку, пока не увидел невероятный наряд. Это был один из тех длинных жакетов ширвани, украшенных вышивкой. Я направился к очереди у прилавка:
- Где можно купить этот костюм? - крикнул я.
- «Рупам», вам нужен магазин «Рупам», сэр. ¬- Он на третьем этаже», - ответил мужчина.
Поднявшись на лифте, я оказался в коридоре, в котором с правой стороны висела одежда для женщин, а с левой - для мужчин. Я вошел в магазин, где торговали материей и костюмами, висевшие рядами на каждой стене. Посередине стоял стол портного. Владелец, его звали Виран Шах, вышел из кабинета поприветствовать своего клиента:
- О,боже…мой! - воскликнул он.
- Что?- спросил я, оглядываясь, чтобы посмотреть, не обращается ли он к кому-нибудь ещё.
- О,боже…мой!
Он быстро вернулся в свой кабинет и через некоторое время вышел с какой-то папкой. «Ваш брат Майкл - он был здесь! Он покупал здесь одежду!» В папке были фото мистера Шаха и моего брата, сделанных в 1996. Из всех магазинов в Мумбае, я зашел именно в тот, где был мой брат 14-ю годами ранее. У меня выступили слезы от переполнявших чувств, в то время как портной потирал свои щеки, все еще не веря в такое совпадение. Я хотел ему сказать, что случайностей не бывает, но вместо этого сказал, чтобы он снял с меня мерки. «Похоже, меня направили сюда, поэтому я хочу купить у вас костюм, сэр», - сказал я.
Окончание
В тот момент, когда они нанесли на лоб Майкла, на место «третьего глаза» смесь из пасты сандалового дерева, куркумы, глины и пепла, Майкл отреагировал так: «Я сразу же почувствовал, что вернулся домой». Индия была для него «духовным пристанищем». Это было то место, куда он всегда хотел возвращаться с тех пор, как мы начала путешествовать в составе группы Джексонс 5. Приветствие Майкла в аэропорту танцами, ритуал нанесения точки на лбу - тиллак - священный знак благословения, приносящий здоровье и процветание, вызвало у него ощущение, что в прошлой жизни он был индусом. Майкл шутил, что именно поэтому он нанял индийского шеф-повара и дружил с Дипак Чопрой. Он считал, что он индеец только по происхождению, в душе же он индус.
За две недели до бракосочетания с Дэбби, Майкл прибыл в Индию, где должен быть дать выступление в рамках Хизтори тура. Закрытие международного аэропорта в Мумбае из-за прибытия Майкла демонстрирует масштаб его визита: собралось десять тысяч людей, желающих поприветствовать его. Первыми прибыли три российских грузовых самолета, перевозившие оборудование для сцены. Затем приземлился его собственный огромный самолет, фюзеляж которого украшали слова «The King of Entertainment». По возвращению Майкл хвастался индийскими нарядами и мини статуей индийского божества, которые он получил в подарок.
Я слышал обо всех событиях, имевших место в Индии во время тура, из небольших рассказав брата, а также от промоутера Вирафа Саркари, который вместе с Андре Тимминс организовал выступление для Майкла в спортивном комплексе Андхри для двадцати пяти тысячи фанатов. Но то, что произошло за пределами стадиона, я всегда буду лелеять в памяти.
Майкл уезжал из аэропорта в минивэне Тайота, высунувшись из люка машины. На нем был ярко-красный военный жакет с золотыми пуговицами и белой повязкой на рукаве. Несмотря на то, что водителям Майкла были даны указания не останавливаться, чтобы доехать до отеля как можно быстрее, движение на пути в Мумбай затормозилось: «Подождите! Остановитесь!» - крикнул Майкл, когда машина подъехала к первому перекрестку. Он увидел небольшую группу мальчишек, одетых в лохмотья. Эти ребята не имели понятия, кто был перед ними. Они играли на обочине, а потом остановились, с изумлением наблюдая парад машин, проезжавших мимо них. Майкл опустился из люка в машину, а затем вышел на улицу поздороваться с мальчишками. Улыбаясь, он подошел к ним, взял одного ребенка за руки и начал танцевать. Другие дети начали тоже смеяться и танцевать, в то время как чиновники и политики наблюдали за этим зрелищем из своих машин. Майкл провел с детьми две или три минуты, потом обнял и поцеловал каждого из них, угостил их конфетами, запрыгнул снова в машину, и автоколонна продолжила свой путь. На следующем перекрестке всё повторилось снова: «Стоп! Остановитесь!» - Майкл заметил других беспризорников, и опять вышел из машины, чтобы потанцевать с ними и угостить сладостями. Так продолжалось до самого отеля. Вираф вспоминает: « Это было самое невероятное проявление гуманности, которое я когда-либо видел».
По прошествии трех дней проживания в отеле Оберой, и перед тем как покинуть его, Майкл «любезно испортил» в своем номере всё имущество. Он расписался на зеркале, простынях, брошюрах, подушках, полотенцах и на всей мебели, которая только там была. Затем он оставил такое указание: «Пожалуйста, продайте все это, а полученную выручку отдайте на благотворительность». Проданные вещи принесли огромный доход. Вираф вспоминает одно послание на подушке, которое теперь кто-то хранит, как сокровище: «Всю свою жизнь я жаждал увидеть твое лицо…Я должен уезжать, но обещаю, что вернусь. Твоя доброта потрясла меня, твоя духовность взволновала меня и твои дети тронули мое сердце. Они - лицо Бога…Я обожаю тебя, Индия».
Мы всегда были связаны духовно как братья, как семья, даже будучи на расстоянии. Существует бесчисленное количество счастливых случайностей, свидетельствующих об этом. Но есть два наиболее ярких совпадения, связанные с Нельсоном Манделой и Чарли Чаплиным.
Это было в марте 1999, когда я отправился в Йоханнесбург почтить самого невероятного человека нашего времени. У всегда планировал встречи с Нельсоном Манделой. Мы познакомились, когда оба принимали участие на одном Южно-Африканском ток-шоу, и после этого меня приглашали выступать для него дважды: первый раз на его 80-летие в 1998, второй - в июне 1999 на инаугурации, когда он передавал свои президентские полномочия Табо Мбеки. Тогда я выступал перед 90 000 аудиторией. Это событие было значимым для меня. Крис Такер на котором был красный, притягивающий внимание галстук, тоже участвовал в этом выступлении.
За три месяца до того исторического дня, я присутствовал на президентском приеме, где общался с людьми, прибывшими со всего мира. Кто-то похлопал меня по плечу: «Джермейн? - Твой брат здесь». - «Какой брат?» - «Майкл. - Он здесь», - сказал кто-то, указывая на человека в черном пиджаке в военном стиле на другом конце зала. Я незаметно подошел к нему, желая удивить его нашей неожиданной встречей:
- Эрмс! Что ты здесь делаешь? - воскликнул Майкл. Он явно не ожидал меня встретить.
- Как ты здесь оказался? - смеясь, ответил я.
- Я здесь в качестве гостя Мадебы, - ответил Майкла, назвав хозяина приема клановым именем.
- Я тоже!
Мандела был большим поклонником Майкла с тех пор, как увидел его выступление во время его тура в Южной Африке в 1997. Никто из нас не мог поверить в возможность оказаться в одном месте, в шестнадцати часах полета от дома, без предварительной договоренности. Мы решили провести какое-то время вместе после окончания приема, до моей поездки в Свазиленд (королевство в самой южной части Африки - прим. перев.), а затем мы разошлись по разным компаниям гостей, чтобы продолжить общение. Пришло время торжественной части, и всех пригласили занять свои места. Я увидел, как Майкл пересекает зал, идя в том же направлении, что и я. Наши дороги сошлись на одном и том же месте: мы стояли прямо перед «троном» Манделы. Потом мы поняли, что организаторы намеренно распределили наши места таким образом, чтобы Майкл оказался справа от «трона», а я слева от него. Мы снова рассмеялись. Мы сидели с братом рука об руку в непосредственной близости от Манделы. Это была необыкновенная честь для нас: находиться рядом с самым выдающимся общественным деятелем нашего времени. Это почти также знаменательно, как и соприкоснуться с историей одного из лучших артистов, который когда-либо жил.
Я бродил по подвалу дома Чарли Чаплина в Веве, Швейцария, и думал о многочисленных эскизах героя Майкла, коим являлся Чаплин, и которого он рисовал на протяжении многих лет. В Чаплине, как в артисте, его очаровывала некая таинственность. Для меня было честью оказаться в семейном доме великого артиста по приглашению его сыновей. Их дом располагался на берегу Женевского озера, на фоне гор. Юджин и Майкл Чаплины проводили ежегодный кинофестиваль, и я должен был помочь оценить некоторые независимые фильмы.
Когда я гостил у них, я понял почему Чаплин покинул Америку, осажденный вопросами средств массовой информации из-за своих политических взглядов и любви к жизни. В Швейцарии он обрел утешение и чувство свободы. Мало что изменилось за период между известностью Чарли Чаплина и славой Майкла со стороны медиа по отношению к звездам.
В школьные годы, когда учительница раздавала учебники по географии, я всегда открывал страницу с картой Европы и находил там Швейцарию. Разглядывая на карте территорию этой страны и ее фотографии, я мечтал побывать там. Однажды я сказал учителю о свое желание когда-нибудь переехать в Швейцарию, но она восприняла это лишь как фантазию сына сталелитейного завода. Я всё время мечтал об этой стране, и Майкл тоже, надеясь, что наши мечты когда-нибудь сбудутся.
Так же, как фанаты Майкла представляют себе, что однажды они побывают в Неверлэнде, Майкл представлял, что он посетит места, связанные с Чаплином. У меня появилось эта мысль в тот момент, когда мне показывали архив семьи Чаплинов в подвале. Помещение было большим, чем музей, с маленькими щелями вместо окон у самого потолка. Там было много разных фотографий Чаплина: в повседневной одежде и костюмах, без усов и с зачесанными назад седыми волосами, выглядящим очень изысканно. Там также хранились постеры и бобины старых фильмов в металлических коробках. Снимая с полки статуэтки Оскар, принадлежащие основателю Голливуда, я подумал, что киноакадемия, видимо, предполагала, что призеры будут силачами. Статуэтки были очень тяжелыми!
Помню, как я вернулся в Америку и позвонил Майклу, чтобы рассказать, где я был и что видел. «Тебе бы следовало побывать там! - сказал я, - ты бы нашел там все, и…» - «Джермейн, - прервал он меня, - я был там всего несколько недель назад! - Не знал, что ты знаком с Чаплиными!»
Мы обменивались впечатлениями и говорили о том, как тесен мир: Мандела в Южной Африке, призрак Чаплина в Швейцарии. Независимо от наших передвижений по миру, я и Майкл всегда проходили один и тот же путь. Было много случаев, где он появлялся где-то, а затем я приезжал в то же место, и наоборот. Это всегда казалось нам забавным. Где бы я ни путешествовал, я всегда выискивал Майкла, ожидая, что он выйдет откуда-нибудь из-за угла, или подойдет незаметно сзади и похлопает меня по плечу. Я и сейчас думаю также.
Даже после смерти Майкла эти счастливые случайности, эти знаки свыше, в которых я нахожу утешение, не прекращаются. Я находился в Мумбае, когда ощутил его «присутствие». Тогда я приехал в Индию, чтобы записать музыкальное видео для своей песни «Давай поедем в Мумбай» в память о жертвах серии террористических актов в ноябре 2008. Мы проводили съемки на железнодорожном вокзале, где 58 человек были убиты. После съемок я решил не возвращаться в отель. Вместо этого я бродил по улицам и оказался на местном рынке, кишащий людьми, и наполненный лавками по пошиву одежды и обуви. Куда не глянь, всюду магазины с тканями и костюмами. Я бесцельно продолжал свою прогулку, пока не увидел невероятный наряд. Это был один из тех длинных жакетов ширвани, украшенных вышивкой. Я направился к очереди у прилавка:
- Где можно купить этот костюм? - крикнул я.
- «Рупам», вам нужен магазин «Рупам», сэр. ¬- Он на третьем этаже», - ответил мужчина.
Поднявшись на лифте, я оказался в коридоре, в котором с правой стороны висела одежда для женщин, а с левой - для мужчин. Я вошел в магазин, где торговали материей и костюмами, висевшие рядами на каждой стене. Посередине стоял стол портного. Владелец, его звали Виран Шах, вышел из кабинета поприветствовать своего клиента:
- О,боже…мой! - воскликнул он.
- Что?- спросил я, оглядываясь, чтобы посмотреть, не обращается ли он к кому-нибудь ещё.
- О,боже…мой!
Он быстро вернулся в свой кабинет и через некоторое время вышел с какой-то папкой. «Ваш брат Майкл - он был здесь! Он покупал здесь одежду!» В папке были фото мистера Шаха и моего брата, сделанных в 1996. Из всех магазинов в Мумбае, я зашел именно в тот, где был мой брат 14-ю годами ранее. У меня выступили слезы от переполнявших чувств, в то время как портной потирал свои щеки, все еще не веря в такое совпадение. Я хотел ему сказать, что случайностей не бывает, но вместо этого сказал, чтобы он снял с меня мерки. «Похоже, меня направили сюда, поэтому я хочу купить у вас костюм, сэр», - сказал я.