Studio 54\\Steve Rubell: The Last Night. July, 25, 1989
Мастер перформансов и провокаций, покровитель пороков и, конечно, искуситель. Его не стало 25 июля 1989 года. Без таких людей жизнь была бы невообразимо скучна:)
Давай же, красавчик, открывай дверь в свою мечту…
New York Magazine, 14 августа 1989: “Июльской ночью в среду Вустер стрит, 150 была переполнена людьми. Келвин Кляйн уже отужинал с Барри Диллером (Barry Diller, в настоящий момент - медиамагнат, глава IAC/InterActiveCorp, Fox Broadcasting Company и USA Broadcasting), и
*Барри Диллер (Barry Diller) и Стив Рубелл (Steve Rubell) и Барри Диллер и Diane Von Furstenberg в Studio 54*
с Дэвидом Гиффином (David Geffen - один из трех основателей DreamWorks, 1994) и с Сэнди Галлин (Sandy Gallin - менеджер, управление карьерой Dolly Parton, Mariah Carey и Michael Jackson, друг Яна Шрэгера).
Недалеко от них была Бьянка Джаггер со своим новым бойфрендом Нейлом Хиршем (Neil Hirsch - владелец поло-команды The Black Watch Polo), а так же: дизайнер Бетси Джонсон (Betsey Johnson), музыкант Дэвид Берн (David Byrne), фотограф Джейн Паглизо (Jean Pagliuso) и актер и режиссер Гриффин Данн (Griffin Dunne), а так же сопровождающие их спутники. Это был тот самый, - неистовый Манхэттеновский микс, созданный Стивом Рубеллом во времена Studio 54. Будь это любая другая ночь - это была бы вечеринка. Но комната была безмолвна, потому что человек, которого они называли «Little Stevie Wonder» умер предыдущей ночью.
«Все были опечалены этой утратой и выглядели растерянными», - рассказывает P.R. woman Пегги Сигал (Peggy Siegal), которая тоже была там. «Они не могли поверить, что все они вместе без Стива. Было похоже, что они его просто ждут, что он вот-вот войдет. Но… Вечеринка закончилась» - пауза - «навсегда».
Сообщение о внезапной смерти Стива Рубелла (45) вызвало недоверие и смятение у завсегдатаев Нью-Йоркских кафе, которые вращались вокруг Стива с момента открытия Studio 54.
Рубелл обладал великолепным даром - он умел вдохновлять.
Эта способность и принесла ему популярность, которая привлекала к нему тех, кто добился в своей карьере и в своей жизни гораздо больших результатов, чем он. Благодаря этой способности, он стал таким же знаменитым, как и его известные друзья: Хальстон, Трумен Капоте, Лайза Минелли, Бьянка Джаггер и смог сохранить этот статус до конца своих дней.
«Какую бы цель он не ставил - он добивался ее».
Рубеллу и его другу и партнеру по бизнесу Яну Шрэгеру было предъявлено несколько исков после их ареста - в том числе и за неуплату налогов. Они пытались обвинить помощника Джимми Картера - Хамильтона Джордана в употреблении наркотиков. Позже, они помогли отправиться в тюрьму четырем своим конкурентам - собственникам дискотек, предоставив следствию информацию, подтверждающую неуплату ими налогов.
Той ночью на Вустер стрит, 150 высказывали предположения, связанные с причинами смерти Стива. Осложнения от гепатита и септический шок - официальное заключение, предоставленное P.R. фирмой, представляющей интересы Рубелла и Шрэгера и множество их бизнес-проектов - было, несомненно, недостаточным. По просьбе семьи, больница Beth Israel hospital, в которой он умер, не уточняла причину смерти и не предоставила официальное заключение.
И посторонние, и все, кто хоть сколько-нибудь знал Стива, удивлялись тому предположению, что он умер от AIDS. «Он знал, что болен, но он бы никогда не признал это», - утверждает молодой декоратор, который был с ним последние годы. «Он мог рассказать вам всё, что он чувствовал, кроме того, что он чувствовал себя плохо. Он так и не снизил темп своей жизни и не вел себя, как положено больному человеку».
Несколько дней спустя, когда его друзья собрались в Southampton, (New York) Ян Шрэгер очень эмоционально рассказывал о жизни и о смерти Стива.
Не считая хронического бронхита, до июня Рубелл был здоров и выглядел бодро. Шрэгер настойчиво повторял, что СПИД не был обнаружен. «В последние 6 месяцев, мы купили the Barbizon Hotel за $50 million. Мы начали новый проект - кондоминиум на 105 Стрит и Central Park West за $90 million. Мы обновили the Century Paramount Hotel - еще $30 million. Взяли займы денег под личные гарантии. У нас даже не было договора о сотрудничестве - нам достаточно было рукопожатия. По-настоящему больной человек не стал бы так рисковать и так выстраивать бизнес. Стив не поступил бы так со мной. Это не имело смысла». Но, Шрэгер понимает, что разговоры о СПИДе могут быть обоснованны.
Стив никогда не отказывал себе в вечеринках. «Человек, который жил в постоянном празднике», - рассказывает друг семьи. «Он был геем. Употреблял невероятно много разных наркотиков. При этом был трудоголиком. Игнорировал еду. Никогда не занимался физкультурой и не ходил в тренажерный зал. Он причинял бы вред своему телу, случись это и десятью годами позже». Многие согласятся, что Стив был человеком, не сожалеющим об этом. И это так.
Главное - он не был лицемером».
«Стив умер», - сказал Боб Танненхаузер (Bob Tannenhouser), адвокат и его друг со времен колледжа, - «но он будет продолжать жить. Вы можете прожить 80 лет и не сделать того, что сделал Стив. Как вы можете сожалеть о его жизни?»
Публика знала только одного Стива Рубелла - квинтэссенцию семидесятых, человека который открывал самую эксклюзивную дверь в самую лучшую дискотеку мира, человека, который попал в федеральную тюрьму в Алабаме и вышел, владея четвертью империи, оценивающейся более чем в $225 million.
Но, Стив Рубелл был много больше, чем «паша́ диско» - Times разместила его некролог на своих страницах.
После его смерти друзья много и охотно говорили о нем, а друзья семьи описывали его как «добропорядочного и уважаемого человека».
«Еще одна потрясающая вещь о нем - он мог пробыть на танцполе до 3 утра, но на следующий день он помнил все, что было сказано в тот вечер и в ту ночь», - говорит Рудольф, который открывал третий клуб Стива - «Палладиум» (the Palladium). «Он никогда не проигрывал в бизнесе. Это очень важное и необычное качество для гедониста».
Рубелл всегда говорил о своем маленьком росте (*комплекс Наполеона*), что, безусловно, определило его характер. Еще в начале жизни он обернул свою внутреннюю неуверенность наружу - в почти патологическое желание угождать и доставлять удовольствие.
«Он был «бедным родственником», который не мог никого пригласить к себе домой», - поясняет друг семьи, - «его брат, был высоким и великолепно сложенным, он стал доктором-акушером.
А Стив оставался его тенью. Зато те, кто меньше ростом, поют и лучше танцуют. Из-за своего роста он всегда говорил: «Эй! Я здесь!»
Стив и Дональд Рубеллы, жена Дональда - Мирра, 1986.
*Из интервью, Стив Рубелл: «Чего бы плохого не происходило у людей, когда они приходят в S54, они могут забыть обо всем. Приходя сюда можно быть собой - танцевать. Однажды мы здесь были и просто танцевали с Майклом целый вечер»
Стив на танцполе))*
Рубелл вырос на Юнион Стрит (Union Street) в Бруклине в семье почтальона и учительницы.
Он и его брат, Дональд, делили одну спальню в маленькой семейной квартирке. Их родители спали в гостиной. В своей прощальной речи, Дональд Рубелл вспоминал, как он и Стив в детстве спорили из-за телевизора, так как он был единственным в их доме. Чтобы прекратить ссоры, отец разделил их комнату белой полосой. Стив выбрал себе половину с ванной комнатой. Вспоминая тот случай, сейчас Дональд шутит: «а я с тех пор страдаю запором». Снаружи их маленького дома Стив успешно развивал свои навыки общения, так пригодившиеся ему в будущем. «Когда он был курсантом второго курса военно-морского училища, мог он играть в теннис и одновременно общаться с 12 соседскими ребятишками, многие из которых оставались его друзьями на протяжении всей его жизни».
К моменту поступления в колледж, Рубелл стал более изящным, утончённым, изысканным.
«Стив был как мэр», - говорит Танненхаузер, который встретил Рубелла в Сиракузском Университете. «В универе Стиви знал все о каждом человеке. Он мог на одном дыхании выпалить полную автобиографию девушки, которая его интересовала». (*прелесть какая))*)
Подсознательно его всегда притягивали влияние и власть. «Когда он играл в теннис, его партнером был директор школы собственной персоной», - говорит Танненхаузер.
Шрэгер и Рубелл росли неподалеку друг от друга в семьях с одинаковым социальным положением (чуть ниже среднего класса). Впервые они встретились, когда Рубелл, тогда учащийся на последнем курсе, уже подрабатывал, а Шрэгер только стал студентом первого курса. «Я схватился с футбольным игроком по прозвищу «монстр», - рассказывает Шрэгер, «в той схватке я не хотел уступать и сдаваться в этом поединке, поэтому Стив обратил на меня внимание».
«Кульминацией года в университете были футбольные субботы», - продолжает Ян. «То, где вы сидели на матчах, было очень важно. И, как всегда, Стив был ответственным за места! Замечательное постоянство в его жизни! Держу пари, он был старостой класса в начальной школе».
После окончания, Стив еще слонялся по университету, получая второй диплом магистра по специальности «финансовое дело». Танненхаузер вспоминает, что когда они покинули школу, оба были призваны на военную службу. У Стива, естественно, к тому времени почти везде был блат. Сначала Стив и Ян вместе попали в Национальную Гвардию (вооруженные силы штатов), когда их часть, по слухам, должны были отправить во Вьетнам.
«Стив сумел сделать так, чтобы их перевели в резерв», - говорит Танненхаузер. «У него было это умение и желание быть там, где принимались решения. Он хотел управлять происходящим и… он был таким очаровательным и обезоруживающим. Люди сразу принимали его. Помню, я даже не успел привыкнуть к своей форме, а Стив уже был помощником командира».
Он всегда был организатором, окруженным толпой. В лагере для резервистов, Стив нашел какие-то отвратительные бараки и вместе с Танненхаузером превратил их в отель. Отдых и покой их части был обеспечен. «Однажды утром, они разбудили батальон. Вы бы видели это - 50 ребят, бегущих через поле из мотеля. Но, каким-то образом, Стив уладил эту ситуацию без особых последствий для нас», - рассказывает Танненхаузер.
После армии Стив устроился в брокерскую фирму, где заработал некоторое количество денег на мелких акциях (*мелкие акции - высоко спекулятивные акции по цене менее 5 долларов США за штуку. Обычно мелкие акции выпускаются компаниями, не имеющими солидной репутации*).
«Именно тогда у него появилась идея о ресторане», - говорит Шрэгер. «Для парня из среднего класса это был лучший способ подняться». На родительские сбережения Стив приобрел сеть The Steak Loft, которая была достаточно успешной тогда, в 1974 году. Рубелл нанял Шрэгера и еще одного молодого юриста, пообещав им по $1000 в месяц, что позволило его друзьям начать свою практику.
Вместе два парня из Бруклина перенеслись в Нью-Йорк, попав однажды ночью на дискотеку под названием Le Jardin. «Это было одно из первых мест, которое было пристанищем для разных слоев», - говорит Шрэгер. «Заведение предназначалось для геев, но оно было открыто и для светского общества. Там вы могли даже порезаться об электричество, которое витело в воздухе».
Кратко: пара подружилась с собственником Le Jardin - Джоном Аддисоном (John Addison), который был близким другом Роя Коэна (Roy Cohn), ставшего впоследствии адвокатом Стива и Яна. Но скоро они выбрали свой путь и в конце 1975 года они открыли свой первый клуб The Enchanted Garden в Квинсе. Клуб имел успех, но соседи протестовали и он закрылся, несмотря на старания Роя Коэна.
19 декабря 1979. Steve Rubell , Susan Greening, Roy Cohn, Ian Schrager
Но предположение о том, что «конец близок» не оправдалось. Вместе со своим бизнес-партнером Джеком Даши (Jack Dushey) ребята уже поднимались на следующую ступеньку - они отправились на Манхеттен, чтобы открыть новое диско. Они нашли театр на West 54th Street и переоборудовали его. Их клуб, Studio 54, просуществовал всего лишь 20 месяцев, но именно он определил эпоху.
Деньги поступали по $600,000 в месяц - в основном, наличными и соблазн удерживать подобный темп был непреодолимым. Когда федеральные агенты внезапно устроили в клубе проверку, они нашли мусорные мешки, полные денег в потолке подвального этажа. Так же, они нашли доказательства того, что Рубелл и Шрэгер поставляли наркотики привилегированным клиентам.
*14 декабрь 1978. Стив в офисе, который был осмотрен федеральными агентами, искавшими наркотики. Федералы вошли в офис в поисках следов преступлений и арестовали Яна Шрэгера после того, как нашли кокаин в его бумагах, которые он выносил *видимо прямо втот момент*. Ян заплатил $50,000 залога. Дискотека открылась вновь уже на следующую ночь.
*Стив держит в руках кусок штукатурки, рассказывая репортерам, что федералы разрушили стену во время своего рейда*
Им были предъявлены обвинения в неуплате налогов на сумму $800,000. До того, как они пришли на суд, Джек Даши (Dushey) представил доказательства, свидетельствующие против них. Шрэгер узнал об этом предательстве позже: «На него оказали давление. У него была жена и семья. У нас - нет».
В конце концов, Рубелл и Шрэгер поступили с другими так же, как поступили с ними: они дали показания против четырех своих конкурентов-владельцев дискотек. «Наши показания заносили в протокол вперед наших ответов, а затем спрашивали, что означает написанное», - вспоминает Шрэгер. «Они говорили: «Либо вы тянете время, либо вы продолжаете нарушать закон». Мы тянули время. В действительности же, у нас не было выбора».
Некоторые из тех жертв все еще злятся на Рубелла. «Он упрятал меня за решетку», - говорит Морис Брамс (Maurice Brahms), который запустил клуб под названием the Infinity.
«Но у него было какое-то мальчишеское обаяние. Он отдал бы вам последнюю рубашку, если бы знал, что вы могли что-то сделать для него».
*Из любимых фото - 13 июня 1978 'Grease' Premiere Party at Studio 54: Стив, Olivia Newton-John и продюсер Allan Carr*
После 13 месяцев тюрьмы Рубелл и Шрэгер освободились в начале 1981 года.
Март 1981. Стив и Ян - на пути к свободе.
Несколько лет они провели, пытаясь восстановить финансовое состояние и свой социальный статус, который они так быстро приобрели и так резко потеряли. Шансы играли против них. Они разорвали отношения с Роем Коэном (Roy Cohn), и постепенно свыклись с тем фактом, что, по меньшей мере, в определенных кругах они всегда будут иметь дурную репутацию. «К сожалению, nightclub business оставил свой след», - говорит Ян. «Это тот багаж, который всегда путешествует с тобой».
Они обратились за поддержкой к Алану Н. Коэну (Alan N. Cohen), инвестору и юристу по налоговому праву, который в 1978 году помогал Стиву в приобретении ресторанов на прибыль, полученную от Studio 54. «Как только я подобрал нужные рестораны, произошел рейд», - вспоминает Коэн, «и я вспомнил, что Стив говорил мне (до рейда): «Есть некоторый вещи, о которых я должен сказать тебе».
После тюрьмы, когда ребята переехали на Манхеттен в халфвэй хаус (*учреждение для реабилитации отбывших наказание заключённых*), Коэн заботливо приносил им тушеное мясо раз в неделю…
Именно с ним они консультировались в июле 1983 года, когда представилась возможность приобрести новые отели в Нью-Йорке- они сказали «меняем!» договор аренды Studio 54 на аренду the Executive Hotel на Мэдисон Авеню на 38 улице.
Почти полностью финансируемый на заемные средства ($12 million) инвесторов Фила Пилевски (Phil Pilevsky) и Артура Коэна (Arthur Cohen), the Executive Hotel был возрожден в октябре 1984 года как the Morgans hotel - первый из серии их совместных проектов, связанных с недвижимостью.
*В июле 1985 журнал New York Magazine посвятил открытию отеля Морган огромнейшую статью.
Июнь-июль 1985. Ян и Стив возле своего отеля Morgans вместе со штатом
Дизайн интерьера в отеле Морган был выполнен Андре Путманом (Andree Putman)
«Это Америка», - говорит Пилевский, комментируя свое решение вернуться к этой паре, - «где у каждого есть второй шанс». Когда Могран начал приносить прибыль после первого года работы, Пилевский пришел к Рубеллу и Шрэгеру, хвастаясь неслыханной 96% заселенностью отеля. А они уже покупали еще один отель - 600-комнатный the Century Paramount Hotel, недалеко от Таймс Сквер и соседний 205-комнатный the Royalton hotel, который открылся в конце прошлого года (*1988*). Переоборудованный Шрэгером и Филлипом Старком (Philippe Starck), the Royalton ассоциировался со старейшим Algonquin, находящимся на другой стороне улицы West 44th Street. Последняя купленная ими сетка отелей была the Barbizon Hotel на Лексингтон Авеню и 63 улице, но планы по скорейшему превращению этого отеля в spa были нарушены в прошлом ноябре, когда рабочие забастовали - их протест обернулся более чем 150 выстрелами. После это инцидента штат был заменен.
Пока Морган был на реконструкции, Рубелл и Шрэгер «должны были зарабатывать на жизнь и восстанавливать уважение», - говорит Алан Коэн. Он помог им объединиться в команду, владеющую последней великой дискотекой 80-х - the Palladium, на East 14th Street. Она открылась в мае 1985. Рубелл и Шрэгер работали там в качестве консультантов - их контракт не давал им права принятия решений - предосторожность считалась благоразумной для сохранения лицензии на продажу алкоголя.
The Palladium, 1985.
«Где-то глубоко внутри они были неплохими парнями», - говорит Коэн. «Стив всегда хотел быть любимым. И у него была замечательная способность чувствовать людей. Я всегда сталкивался с этим его качеством. Кто-то скажет, что я был сумасшедшим, доверяясь Стиву Рубеллу? Да, конечно. Но я полагаю, что он уже исправился».
Тучи все еще витали над Стивом и Яном. Ни одному из их отелей не давали лицензии на продажу алкоголя, несмотря на периодически появляющиеся обещания, что это все же может произойти. Не сбылись и их планы по повторному открытию старейшего ночного клуба Нью-Йорка - заведения под названием the Diamond Horseshoe (Бриллиантовая Подкова), (*впервые распахнувшего свои двери в 1938 году*) в здании их теперешнего отеля the Century Paramount и приносившего солидный доход. Даже магическое прикосновение ресторатора Брайана МакНелли (Brian McNally) и галльское щегольство людей, открывших Les Bains - самые горячие ночные клубы Парижа - все взаимосвязано - не помогло возвращению Бриллиантовой Подковы на трек.
Шрэгер говорит, что они со Стивом просто были слишком заняты. К середине 80-х годов Стив стал очень торопиться, «стремясь вернуться к прежнему состоянию успеха, в котором мы когда-то пребывали», - говорит Шрэгер. Стив работал по 15 часов в сутки, 7 дней в неделю *вот уж точно трудоголик!* и всегда задавал вопросы «Что было?», «Кто был?» - он продолжал ночную клубную жизнь, которую он не мог бросить.
Но с годами Стив стал более спокойным, несмотря на то, что он все еще «всегда хотел знать, кто был на каждой из вечеринок, кто с кем сидел, кто про кого что говорил», - вспоминает дизайнер вечеринок Роберт Изабель (Robert Isabell). Его возвращение, казалось, приносило ему некоторое удовлетворение. Стив и Ян - оба остепенились за последние 2 года, купив себе каждый по дому на побережье в Саутхэмптоне, куда они наведывались, приезжая с постоянными и надежными спутниками. «Стив говорил, что мы были доказательством того, что система работает», - говорит Ян. «Во времена Studio 54 мы были молодыми и самонадеянными. Система победила нас. Но мы вернулись назад и тогда Стив действительно расцвел. Оставалось еще много вершин, которые нужно покорить - он получал удовольствие и удовлетворение от этого процесса».
«Он был очень счастлив в последние год-два», - говорит светский комментатор и близкий друг Клаудиа Коэн (Claudia Cohen). «Возвращение ребят освещалось даже на страницах Wall Street Journal. Банкиры конкурировали между собой за право одолжить им денег. Стив проделал путь от короля диско до уважаемого бизнесмена. Он был очень горд этим».
Все это стало неважным, когда однажды вечером в начале июня друзья начали замечать что со Стивом что-то не так. Рубелл выглядел плоховато уже несколько месяцев. Шрэгер отмечал, что за семь недель до смерти, Рубелла начали преследовать приступы тошноты. Человек, который все время жил на фастфуде и Pepsi.
*Еще одна "жертва" рекламной кампании Pepsi - Стив Рубелл в отеле Морган в белых носках и с банкой Pepsi в руках.*
Теперь же Стиви вообще не мог ничего есть - его все время тошнило. Когда друзья сказали ему, что он выглядит больным, «это подействовало на него», - говорит Ян. «Это напугало его».
Несмотря на то, что ему был обеспечен абсолютный покой, Рубелл умер в том же месяце, сделав последним местом действия Wooster Street, 150. «Он не любил докторов и больницы», - говорит Шрэгер.
Все же, он обратился в больницу, где ему поставили диагноз гепатит. «Они сказали ему взять от 4 до 8 недель отдыха для восстановления сил», - говорит Ян. Но состояние Рубелла быстро ухудшалось. «Печень начала восстанавливаться, но он не чувствовал себя лучше». За неделю до смерти, он вернулся на Манхеттен, где доктора диагностировали еще и язву желудка и двенадцатиперстной кишки (пептическая язва). Рубелл не притворялся - ему действительно было плохо. Стивен Куин (Stephen Quinn), управляющий отелей Могран и Роялтон созванивался с ним в последнюю неделю, чтобы договориться об обеде с ним на 26 июля - следующий день после его смерти.
В один из дней Стив почувствовал себя настолько плохо, что не смог уехать из города, поэтому в субботу Шрэгер примчался назад из Хэмптона с Доном Рубеллом, который уже был в курсе всей ситуации. Вместе они убедили Стива обследоваться в больнице Beth Israel в воскресенье. В тот же день после полудня начала развиваться почечная недостаточность, и к утру понедельника наступил септический шок. Сосудистая система начала отказывать. «Все шло настолько плохо, насколько только это было возможно. Процесс уже стал необратимым», - говорит Ян. Когда в ночь со вторника на среду Стив умер, с ним рядом были только близкие друзья - ассистенты Каролины Хереры - Билл Хамильтон (Bill Hamilton) и Дебора Хьюгс (Debora Hughes) и, конечно, Ян Шрэгер и Дональд Рубелл.
Ранним утром в четверг фоторграфы собрались снаружи Riverside Memorial Chapel на Амстердам Авеню.
Девять мрачных мужчин в черных костюмах стояли перед заградительными барьерами. Ричард Горкьери (Richard Gorkery), фотограф Deily News подошел к Дэвиду Мискиту (David Miskit), знакомому ему по Палладиуму (Palladium nightclub) и спросил:
- Есть ли список гостей? (Is there a guest list?)
- Это не вечеринка (This isn’t a party) - ответил Дэвид.
*Дэвид Гиффен, Бьянка, в очках - дочь Келвина Кляйна - Марси Кляйн.
И, конечно, Келвин Кляйн...*
Внутри церкви семья Стива, близкие друзья и прочие сочувствующие были символично отделены от остальных бархатной веревкой.
«Страх не умирает», - сказал раввин собравшимся, среди которых были: Бьянка Джаггер, Келвин Кляйн, Дональд Трамп и Блэйн Трамп, Анита Сарко (Anita Sarko), Энни Фландерс (Annie Flanders), Джерри Зипкин (Jerry Zipkin) и Джуди Пибоди (Judy Peabody). «Люди, которые всегда любили Стива Рубелла». Затем Дон Рубелл тоже произнес небольшую речь: «To be with Stevie was to feel good about yourself. Stevie always said he could talk to a lamppost. What he didn’t know was that afterwards, it would feel better than any lamppost on the block”.
Племянник Рубелла, Джейсон сказал: «мне слишком больно что-либо говорить». Он запустил руку в принесенный им пакет и вытащил оттуда два последних подарка для Стива: банку Pepsi и кассету с любимой песней Стива в исполнении Мадонны «True Blue» (Настоящая тоска).
«Прощай, друг…», - сказал Джейсон и его рыдания наполнили всю комнату. Раввин снова стал говорить. «Жизнь несправедлива. Жизнь жестока». После этого - гроб, такой маленький, словно детский - покатили по проходу.
Дэвид Мискит в последний раз поднял бархатную веревку для Стива Рубелла».
Да, и Мадонна special for Stevie, конечно…
11 июня 1985. Вечеринка the Palladium в честь Мадонны.
*80-е… И в них есть своя безумная прелесть… Такая… сладкая-сладкая)))*
P.S. Да, а вот такая история конца по версии источника http://www.morbid-curiosity.com/id90.htm
В 1985 году у Стива обнаружили ВИЧ. Его друг и партнер ппо бизнесу Ян Шрэгер прошел тестирование в то же самое время и его результат был гораздо лучше - отрицательный.
*Это иконическое фото Стива в S54 сделано 27 августа 1979 - за 2 дня до ДР MJ в Studio 54*
В отличие от Стива Ян был гетеро и был очень рад этому отрицательному результату.
Отношения Стива, несомненно, не были моногамными, так как он встречался со многими, до того, как наконец-то встретил мужчину своей мечты - он познакомился с Биллом Хамильтоном в Southhampton на Лонг Айленде. Билл оставался с ним до конца жизни.
Согласно Энтони Хайден-Гесту (Anthony Haden-Guest), у Стива был хронический бронхит, но в июне 1989 года он почувствовал, что болен. Он начал принимать азидотимидин (AZT) в надежде победить болезнь. К сожалению, он продолжал принимать наркотики и алкоголь, подрывая свою и без того ослабленную иммунную систему.
В последнюю неделю его жизни его состояние ухудшалось очень быстро. Он худел и терял волосы. Его извинения за свой внешний вид всегда были одинаковыми: побочный эффект от цирроза печени.
*Билл Хамильтон - в черном френче, 2000-ые*
Хамильтон стал его бессменной нянькой, поскольку Стив разрешал никому другому быть рядом с ним. Стиви отказывался идти в больницу до самого конца.
Он редко выходил в свет - только раз он показался на событии, когда близкий друг пригласил его на светское мероприятие. Он переживал из-за своих волос и стал носить небольшой парик и маскировать свою бледность искусственным загаром.
В июле он был уже по-настоящему болен. Он только что вернулся после выходных из Southampton и двигался намного медленнее обычного. Мучая его от одного симптомов - от гриппа, его основная болезнь прогрессировала: его постоянно тошнило - он не мог пить никакую жидкость. В воскресенье 23 июля 1989, Стив обследовался в Beth Israel Hospital на Манхеттене под чужим именем. Медсестры объявили в тот день забастовку, и не было никого, кто бы мог о нем позаботиться, кроме Гамильтона. Тело Стива прекращало функционировать.
В понедельник медсестра наконец-то вышла на работу, но Стив не хотел, чтобы она прикасалась к нему. Его легкие были заполнены жидкостью и его дыхание было тяжелым. Они стали успокаивать его и дали ему кислород, для того, чтобы он в последний раз мог поговорить с Гамильтоном. С наступлением ночи он ушел от него. Хотя Стив и был очень стойким, он не смог поправиться. Его друзья - Ян, Дон Рубелл и Дебора Хьюгс присоединились к Гамильтону возле кровати Стива.
Во вторник в 7.10 Стив умер. Гамильтон покинул больницу вместе с Яном. Стива похоронили в Beth Moses Cementery в Фармингдэйл (Farmingdale), New York.
Давай же, красавчик, открывай дверь в свою мечту…
New York Magazine, 14 августа 1989: “Июльской ночью в среду Вустер стрит, 150 была переполнена людьми. Келвин Кляйн уже отужинал с Барри Диллером (Barry Diller, в настоящий момент - медиамагнат, глава IAC/InterActiveCorp, Fox Broadcasting Company и USA Broadcasting), и
*Барри Диллер (Barry Diller) и Стив Рубелл (Steve Rubell) и Барри Диллер и Diane Von Furstenberg в Studio 54*
с Дэвидом Гиффином (David Geffen - один из трех основателей DreamWorks, 1994) и с Сэнди Галлин (Sandy Gallin - менеджер, управление карьерой Dolly Parton, Mariah Carey и Michael Jackson, друг Яна Шрэгера).
Недалеко от них была Бьянка Джаггер со своим новым бойфрендом Нейлом Хиршем (Neil Hirsch - владелец поло-команды The Black Watch Polo), а так же: дизайнер Бетси Джонсон (Betsey Johnson), музыкант Дэвид Берн (David Byrne), фотограф Джейн Паглизо (Jean Pagliuso) и актер и режиссер Гриффин Данн (Griffin Dunne), а так же сопровождающие их спутники. Это был тот самый, - неистовый Манхэттеновский микс, созданный Стивом Рубеллом во времена Studio 54. Будь это любая другая ночь - это была бы вечеринка. Но комната была безмолвна, потому что человек, которого они называли «Little Stevie Wonder» умер предыдущей ночью.
«Все были опечалены этой утратой и выглядели растерянными», - рассказывает P.R. woman Пегги Сигал (Peggy Siegal), которая тоже была там. «Они не могли поверить, что все они вместе без Стива. Было похоже, что они его просто ждут, что он вот-вот войдет. Но… Вечеринка закончилась» - пауза - «навсегда».
Сообщение о внезапной смерти Стива Рубелла (45) вызвало недоверие и смятение у завсегдатаев Нью-Йоркских кафе, которые вращались вокруг Стива с момента открытия Studio 54.
Рубелл обладал великолепным даром - он умел вдохновлять.
Эта способность и принесла ему популярность, которая привлекала к нему тех, кто добился в своей карьере и в своей жизни гораздо больших результатов, чем он. Благодаря этой способности, он стал таким же знаменитым, как и его известные друзья: Хальстон, Трумен Капоте, Лайза Минелли, Бьянка Джаггер и смог сохранить этот статус до конца своих дней.
«Какую бы цель он не ставил - он добивался ее».
Рубеллу и его другу и партнеру по бизнесу Яну Шрэгеру было предъявлено несколько исков после их ареста - в том числе и за неуплату налогов. Они пытались обвинить помощника Джимми Картера - Хамильтона Джордана в употреблении наркотиков. Позже, они помогли отправиться в тюрьму четырем своим конкурентам - собственникам дискотек, предоставив следствию информацию, подтверждающую неуплату ими налогов.
Той ночью на Вустер стрит, 150 высказывали предположения, связанные с причинами смерти Стива. Осложнения от гепатита и септический шок - официальное заключение, предоставленное P.R. фирмой, представляющей интересы Рубелла и Шрэгера и множество их бизнес-проектов - было, несомненно, недостаточным. По просьбе семьи, больница Beth Israel hospital, в которой он умер, не уточняла причину смерти и не предоставила официальное заключение.
И посторонние, и все, кто хоть сколько-нибудь знал Стива, удивлялись тому предположению, что он умер от AIDS. «Он знал, что болен, но он бы никогда не признал это», - утверждает молодой декоратор, который был с ним последние годы. «Он мог рассказать вам всё, что он чувствовал, кроме того, что он чувствовал себя плохо. Он так и не снизил темп своей жизни и не вел себя, как положено больному человеку».
Несколько дней спустя, когда его друзья собрались в Southampton, (New York) Ян Шрэгер очень эмоционально рассказывал о жизни и о смерти Стива.
Не считая хронического бронхита, до июня Рубелл был здоров и выглядел бодро. Шрэгер настойчиво повторял, что СПИД не был обнаружен. «В последние 6 месяцев, мы купили the Barbizon Hotel за $50 million. Мы начали новый проект - кондоминиум на 105 Стрит и Central Park West за $90 million. Мы обновили the Century Paramount Hotel - еще $30 million. Взяли займы денег под личные гарантии. У нас даже не было договора о сотрудничестве - нам достаточно было рукопожатия. По-настоящему больной человек не стал бы так рисковать и так выстраивать бизнес. Стив не поступил бы так со мной. Это не имело смысла». Но, Шрэгер понимает, что разговоры о СПИДе могут быть обоснованны.
Стив никогда не отказывал себе в вечеринках. «Человек, который жил в постоянном празднике», - рассказывает друг семьи. «Он был геем. Употреблял невероятно много разных наркотиков. При этом был трудоголиком. Игнорировал еду. Никогда не занимался физкультурой и не ходил в тренажерный зал. Он причинял бы вред своему телу, случись это и десятью годами позже». Многие согласятся, что Стив был человеком, не сожалеющим об этом. И это так.
Главное - он не был лицемером».
«Стив умер», - сказал Боб Танненхаузер (Bob Tannenhouser), адвокат и его друг со времен колледжа, - «но он будет продолжать жить. Вы можете прожить 80 лет и не сделать того, что сделал Стив. Как вы можете сожалеть о его жизни?»
Публика знала только одного Стива Рубелла - квинтэссенцию семидесятых, человека который открывал самую эксклюзивную дверь в самую лучшую дискотеку мира, человека, который попал в федеральную тюрьму в Алабаме и вышел, владея четвертью империи, оценивающейся более чем в $225 million.
Но, Стив Рубелл был много больше, чем «паша́ диско» - Times разместила его некролог на своих страницах.
После его смерти друзья много и охотно говорили о нем, а друзья семьи описывали его как «добропорядочного и уважаемого человека».
«Еще одна потрясающая вещь о нем - он мог пробыть на танцполе до 3 утра, но на следующий день он помнил все, что было сказано в тот вечер и в ту ночь», - говорит Рудольф, который открывал третий клуб Стива - «Палладиум» (the Palladium). «Он никогда не проигрывал в бизнесе. Это очень важное и необычное качество для гедониста».
Рубелл всегда говорил о своем маленьком росте (*комплекс Наполеона*), что, безусловно, определило его характер. Еще в начале жизни он обернул свою внутреннюю неуверенность наружу - в почти патологическое желание угождать и доставлять удовольствие.
«Он был «бедным родственником», который не мог никого пригласить к себе домой», - поясняет друг семьи, - «его брат, был высоким и великолепно сложенным, он стал доктором-акушером.
А Стив оставался его тенью. Зато те, кто меньше ростом, поют и лучше танцуют. Из-за своего роста он всегда говорил: «Эй! Я здесь!»
Стив и Дональд Рубеллы, жена Дональда - Мирра, 1986.
*Из интервью, Стив Рубелл: «Чего бы плохого не происходило у людей, когда они приходят в S54, они могут забыть обо всем. Приходя сюда можно быть собой - танцевать. Однажды мы здесь были и просто танцевали с Майклом целый вечер»
Стив на танцполе))*
Рубелл вырос на Юнион Стрит (Union Street) в Бруклине в семье почтальона и учительницы.
Он и его брат, Дональд, делили одну спальню в маленькой семейной квартирке. Их родители спали в гостиной. В своей прощальной речи, Дональд Рубелл вспоминал, как он и Стив в детстве спорили из-за телевизора, так как он был единственным в их доме. Чтобы прекратить ссоры, отец разделил их комнату белой полосой. Стив выбрал себе половину с ванной комнатой. Вспоминая тот случай, сейчас Дональд шутит: «а я с тех пор страдаю запором». Снаружи их маленького дома Стив успешно развивал свои навыки общения, так пригодившиеся ему в будущем. «Когда он был курсантом второго курса военно-морского училища, мог он играть в теннис и одновременно общаться с 12 соседскими ребятишками, многие из которых оставались его друзьями на протяжении всей его жизни».
К моменту поступления в колледж, Рубелл стал более изящным, утончённым, изысканным.
«Стив был как мэр», - говорит Танненхаузер, который встретил Рубелла в Сиракузском Университете. «В универе Стиви знал все о каждом человеке. Он мог на одном дыхании выпалить полную автобиографию девушки, которая его интересовала». (*прелесть какая))*)
Подсознательно его всегда притягивали влияние и власть. «Когда он играл в теннис, его партнером был директор школы собственной персоной», - говорит Танненхаузер.
Шрэгер и Рубелл росли неподалеку друг от друга в семьях с одинаковым социальным положением (чуть ниже среднего класса). Впервые они встретились, когда Рубелл, тогда учащийся на последнем курсе, уже подрабатывал, а Шрэгер только стал студентом первого курса. «Я схватился с футбольным игроком по прозвищу «монстр», - рассказывает Шрэгер, «в той схватке я не хотел уступать и сдаваться в этом поединке, поэтому Стив обратил на меня внимание».
«Кульминацией года в университете были футбольные субботы», - продолжает Ян. «То, где вы сидели на матчах, было очень важно. И, как всегда, Стив был ответственным за места! Замечательное постоянство в его жизни! Держу пари, он был старостой класса в начальной школе».
После окончания, Стив еще слонялся по университету, получая второй диплом магистра по специальности «финансовое дело». Танненхаузер вспоминает, что когда они покинули школу, оба были призваны на военную службу. У Стива, естественно, к тому времени почти везде был блат. Сначала Стив и Ян вместе попали в Национальную Гвардию (вооруженные силы штатов), когда их часть, по слухам, должны были отправить во Вьетнам.
«Стив сумел сделать так, чтобы их перевели в резерв», - говорит Танненхаузер. «У него было это умение и желание быть там, где принимались решения. Он хотел управлять происходящим и… он был таким очаровательным и обезоруживающим. Люди сразу принимали его. Помню, я даже не успел привыкнуть к своей форме, а Стив уже был помощником командира».
Он всегда был организатором, окруженным толпой. В лагере для резервистов, Стив нашел какие-то отвратительные бараки и вместе с Танненхаузером превратил их в отель. Отдых и покой их части был обеспечен. «Однажды утром, они разбудили батальон. Вы бы видели это - 50 ребят, бегущих через поле из мотеля. Но, каким-то образом, Стив уладил эту ситуацию без особых последствий для нас», - рассказывает Танненхаузер.
После армии Стив устроился в брокерскую фирму, где заработал некоторое количество денег на мелких акциях (*мелкие акции - высоко спекулятивные акции по цене менее 5 долларов США за штуку. Обычно мелкие акции выпускаются компаниями, не имеющими солидной репутации*).
«Именно тогда у него появилась идея о ресторане», - говорит Шрэгер. «Для парня из среднего класса это был лучший способ подняться». На родительские сбережения Стив приобрел сеть The Steak Loft, которая была достаточно успешной тогда, в 1974 году. Рубелл нанял Шрэгера и еще одного молодого юриста, пообещав им по $1000 в месяц, что позволило его друзьям начать свою практику.
Вместе два парня из Бруклина перенеслись в Нью-Йорк, попав однажды ночью на дискотеку под названием Le Jardin. «Это было одно из первых мест, которое было пристанищем для разных слоев», - говорит Шрэгер. «Заведение предназначалось для геев, но оно было открыто и для светского общества. Там вы могли даже порезаться об электричество, которое витело в воздухе».
Кратко: пара подружилась с собственником Le Jardin - Джоном Аддисоном (John Addison), который был близким другом Роя Коэна (Roy Cohn), ставшего впоследствии адвокатом Стива и Яна. Но скоро они выбрали свой путь и в конце 1975 года они открыли свой первый клуб The Enchanted Garden в Квинсе. Клуб имел успех, но соседи протестовали и он закрылся, несмотря на старания Роя Коэна.
19 декабря 1979. Steve Rubell , Susan Greening, Roy Cohn, Ian Schrager
Но предположение о том, что «конец близок» не оправдалось. Вместе со своим бизнес-партнером Джеком Даши (Jack Dushey) ребята уже поднимались на следующую ступеньку - они отправились на Манхеттен, чтобы открыть новое диско. Они нашли театр на West 54th Street и переоборудовали его. Их клуб, Studio 54, просуществовал всего лишь 20 месяцев, но именно он определил эпоху.
Деньги поступали по $600,000 в месяц - в основном, наличными и соблазн удерживать подобный темп был непреодолимым. Когда федеральные агенты внезапно устроили в клубе проверку, они нашли мусорные мешки, полные денег в потолке подвального этажа. Так же, они нашли доказательства того, что Рубелл и Шрэгер поставляли наркотики привилегированным клиентам.
*14 декабрь 1978. Стив в офисе, который был осмотрен федеральными агентами, искавшими наркотики. Федералы вошли в офис в поисках следов преступлений и арестовали Яна Шрэгера после того, как нашли кокаин в его бумагах, которые он выносил *видимо прямо втот момент*. Ян заплатил $50,000 залога. Дискотека открылась вновь уже на следующую ночь.
*Стив держит в руках кусок штукатурки, рассказывая репортерам, что федералы разрушили стену во время своего рейда*
Им были предъявлены обвинения в неуплате налогов на сумму $800,000. До того, как они пришли на суд, Джек Даши (Dushey) представил доказательства, свидетельствующие против них. Шрэгер узнал об этом предательстве позже: «На него оказали давление. У него была жена и семья. У нас - нет».
В конце концов, Рубелл и Шрэгер поступили с другими так же, как поступили с ними: они дали показания против четырех своих конкурентов-владельцев дискотек. «Наши показания заносили в протокол вперед наших ответов, а затем спрашивали, что означает написанное», - вспоминает Шрэгер. «Они говорили: «Либо вы тянете время, либо вы продолжаете нарушать закон». Мы тянули время. В действительности же, у нас не было выбора».
Некоторые из тех жертв все еще злятся на Рубелла. «Он упрятал меня за решетку», - говорит Морис Брамс (Maurice Brahms), который запустил клуб под названием the Infinity.
«Но у него было какое-то мальчишеское обаяние. Он отдал бы вам последнюю рубашку, если бы знал, что вы могли что-то сделать для него».
*Из любимых фото - 13 июня 1978 'Grease' Premiere Party at Studio 54: Стив, Olivia Newton-John и продюсер Allan Carr*
После 13 месяцев тюрьмы Рубелл и Шрэгер освободились в начале 1981 года.
Март 1981. Стив и Ян - на пути к свободе.
Несколько лет они провели, пытаясь восстановить финансовое состояние и свой социальный статус, который они так быстро приобрели и так резко потеряли. Шансы играли против них. Они разорвали отношения с Роем Коэном (Roy Cohn), и постепенно свыклись с тем фактом, что, по меньшей мере, в определенных кругах они всегда будут иметь дурную репутацию. «К сожалению, nightclub business оставил свой след», - говорит Ян. «Это тот багаж, который всегда путешествует с тобой».
Они обратились за поддержкой к Алану Н. Коэну (Alan N. Cohen), инвестору и юристу по налоговому праву, который в 1978 году помогал Стиву в приобретении ресторанов на прибыль, полученную от Studio 54. «Как только я подобрал нужные рестораны, произошел рейд», - вспоминает Коэн, «и я вспомнил, что Стив говорил мне (до рейда): «Есть некоторый вещи, о которых я должен сказать тебе».
После тюрьмы, когда ребята переехали на Манхеттен в халфвэй хаус (*учреждение для реабилитации отбывших наказание заключённых*), Коэн заботливо приносил им тушеное мясо раз в неделю…
Именно с ним они консультировались в июле 1983 года, когда представилась возможность приобрести новые отели в Нью-Йорке- они сказали «меняем!» договор аренды Studio 54 на аренду the Executive Hotel на Мэдисон Авеню на 38 улице.
Почти полностью финансируемый на заемные средства ($12 million) инвесторов Фила Пилевски (Phil Pilevsky) и Артура Коэна (Arthur Cohen), the Executive Hotel был возрожден в октябре 1984 года как the Morgans hotel - первый из серии их совместных проектов, связанных с недвижимостью.
*В июле 1985 журнал New York Magazine посвятил открытию отеля Морган огромнейшую статью.
Июнь-июль 1985. Ян и Стив возле своего отеля Morgans вместе со штатом
Дизайн интерьера в отеле Морган был выполнен Андре Путманом (Andree Putman)
«Это Америка», - говорит Пилевский, комментируя свое решение вернуться к этой паре, - «где у каждого есть второй шанс». Когда Могран начал приносить прибыль после первого года работы, Пилевский пришел к Рубеллу и Шрэгеру, хвастаясь неслыханной 96% заселенностью отеля. А они уже покупали еще один отель - 600-комнатный the Century Paramount Hotel, недалеко от Таймс Сквер и соседний 205-комнатный the Royalton hotel, который открылся в конце прошлого года (*1988*). Переоборудованный Шрэгером и Филлипом Старком (Philippe Starck), the Royalton ассоциировался со старейшим Algonquin, находящимся на другой стороне улицы West 44th Street. Последняя купленная ими сетка отелей была the Barbizon Hotel на Лексингтон Авеню и 63 улице, но планы по скорейшему превращению этого отеля в spa были нарушены в прошлом ноябре, когда рабочие забастовали - их протест обернулся более чем 150 выстрелами. После это инцидента штат был заменен.
Пока Морган был на реконструкции, Рубелл и Шрэгер «должны были зарабатывать на жизнь и восстанавливать уважение», - говорит Алан Коэн. Он помог им объединиться в команду, владеющую последней великой дискотекой 80-х - the Palladium, на East 14th Street. Она открылась в мае 1985. Рубелл и Шрэгер работали там в качестве консультантов - их контракт не давал им права принятия решений - предосторожность считалась благоразумной для сохранения лицензии на продажу алкоголя.
The Palladium, 1985.
«Где-то глубоко внутри они были неплохими парнями», - говорит Коэн. «Стив всегда хотел быть любимым. И у него была замечательная способность чувствовать людей. Я всегда сталкивался с этим его качеством. Кто-то скажет, что я был сумасшедшим, доверяясь Стиву Рубеллу? Да, конечно. Но я полагаю, что он уже исправился».
Тучи все еще витали над Стивом и Яном. Ни одному из их отелей не давали лицензии на продажу алкоголя, несмотря на периодически появляющиеся обещания, что это все же может произойти. Не сбылись и их планы по повторному открытию старейшего ночного клуба Нью-Йорка - заведения под названием the Diamond Horseshoe (Бриллиантовая Подкова), (*впервые распахнувшего свои двери в 1938 году*) в здании их теперешнего отеля the Century Paramount и приносившего солидный доход. Даже магическое прикосновение ресторатора Брайана МакНелли (Brian McNally) и галльское щегольство людей, открывших Les Bains - самые горячие ночные клубы Парижа - все взаимосвязано - не помогло возвращению Бриллиантовой Подковы на трек.
Шрэгер говорит, что они со Стивом просто были слишком заняты. К середине 80-х годов Стив стал очень торопиться, «стремясь вернуться к прежнему состоянию успеха, в котором мы когда-то пребывали», - говорит Шрэгер. Стив работал по 15 часов в сутки, 7 дней в неделю *вот уж точно трудоголик!* и всегда задавал вопросы «Что было?», «Кто был?» - он продолжал ночную клубную жизнь, которую он не мог бросить.
Но с годами Стив стал более спокойным, несмотря на то, что он все еще «всегда хотел знать, кто был на каждой из вечеринок, кто с кем сидел, кто про кого что говорил», - вспоминает дизайнер вечеринок Роберт Изабель (Robert Isabell). Его возвращение, казалось, приносило ему некоторое удовлетворение. Стив и Ян - оба остепенились за последние 2 года, купив себе каждый по дому на побережье в Саутхэмптоне, куда они наведывались, приезжая с постоянными и надежными спутниками. «Стив говорил, что мы были доказательством того, что система работает», - говорит Ян. «Во времена Studio 54 мы были молодыми и самонадеянными. Система победила нас. Но мы вернулись назад и тогда Стив действительно расцвел. Оставалось еще много вершин, которые нужно покорить - он получал удовольствие и удовлетворение от этого процесса».
«Он был очень счастлив в последние год-два», - говорит светский комментатор и близкий друг Клаудиа Коэн (Claudia Cohen). «Возвращение ребят освещалось даже на страницах Wall Street Journal. Банкиры конкурировали между собой за право одолжить им денег. Стив проделал путь от короля диско до уважаемого бизнесмена. Он был очень горд этим».
Все это стало неважным, когда однажды вечером в начале июня друзья начали замечать что со Стивом что-то не так. Рубелл выглядел плоховато уже несколько месяцев. Шрэгер отмечал, что за семь недель до смерти, Рубелла начали преследовать приступы тошноты. Человек, который все время жил на фастфуде и Pepsi.
*Еще одна "жертва" рекламной кампании Pepsi - Стив Рубелл в отеле Морган в белых носках и с банкой Pepsi в руках.*
Теперь же Стиви вообще не мог ничего есть - его все время тошнило. Когда друзья сказали ему, что он выглядит больным, «это подействовало на него», - говорит Ян. «Это напугало его».
Несмотря на то, что ему был обеспечен абсолютный покой, Рубелл умер в том же месяце, сделав последним местом действия Wooster Street, 150. «Он не любил докторов и больницы», - говорит Шрэгер.
Все же, он обратился в больницу, где ему поставили диагноз гепатит. «Они сказали ему взять от 4 до 8 недель отдыха для восстановления сил», - говорит Ян. Но состояние Рубелла быстро ухудшалось. «Печень начала восстанавливаться, но он не чувствовал себя лучше». За неделю до смерти, он вернулся на Манхеттен, где доктора диагностировали еще и язву желудка и двенадцатиперстной кишки (пептическая язва). Рубелл не притворялся - ему действительно было плохо. Стивен Куин (Stephen Quinn), управляющий отелей Могран и Роялтон созванивался с ним в последнюю неделю, чтобы договориться об обеде с ним на 26 июля - следующий день после его смерти.
В один из дней Стив почувствовал себя настолько плохо, что не смог уехать из города, поэтому в субботу Шрэгер примчался назад из Хэмптона с Доном Рубеллом, который уже был в курсе всей ситуации. Вместе они убедили Стива обследоваться в больнице Beth Israel в воскресенье. В тот же день после полудня начала развиваться почечная недостаточность, и к утру понедельника наступил септический шок. Сосудистая система начала отказывать. «Все шло настолько плохо, насколько только это было возможно. Процесс уже стал необратимым», - говорит Ян. Когда в ночь со вторника на среду Стив умер, с ним рядом были только близкие друзья - ассистенты Каролины Хереры - Билл Хамильтон (Bill Hamilton) и Дебора Хьюгс (Debora Hughes) и, конечно, Ян Шрэгер и Дональд Рубелл.
Ранним утром в четверг фоторграфы собрались снаружи Riverside Memorial Chapel на Амстердам Авеню.
Девять мрачных мужчин в черных костюмах стояли перед заградительными барьерами. Ричард Горкьери (Richard Gorkery), фотограф Deily News подошел к Дэвиду Мискиту (David Miskit), знакомому ему по Палладиуму (Palladium nightclub) и спросил:
- Есть ли список гостей? (Is there a guest list?)
- Это не вечеринка (This isn’t a party) - ответил Дэвид.
*Дэвид Гиффен, Бьянка, в очках - дочь Келвина Кляйна - Марси Кляйн.
И, конечно, Келвин Кляйн...*
Внутри церкви семья Стива, близкие друзья и прочие сочувствующие были символично отделены от остальных бархатной веревкой.
«Страх не умирает», - сказал раввин собравшимся, среди которых были: Бьянка Джаггер, Келвин Кляйн, Дональд Трамп и Блэйн Трамп, Анита Сарко (Anita Sarko), Энни Фландерс (Annie Flanders), Джерри Зипкин (Jerry Zipkin) и Джуди Пибоди (Judy Peabody). «Люди, которые всегда любили Стива Рубелла». Затем Дон Рубелл тоже произнес небольшую речь: «To be with Stevie was to feel good about yourself. Stevie always said he could talk to a lamppost. What he didn’t know was that afterwards, it would feel better than any lamppost on the block”.
Племянник Рубелла, Джейсон сказал: «мне слишком больно что-либо говорить». Он запустил руку в принесенный им пакет и вытащил оттуда два последних подарка для Стива: банку Pepsi и кассету с любимой песней Стива в исполнении Мадонны «True Blue» (Настоящая тоска).
«Прощай, друг…», - сказал Джейсон и его рыдания наполнили всю комнату. Раввин снова стал говорить. «Жизнь несправедлива. Жизнь жестока». После этого - гроб, такой маленький, словно детский - покатили по проходу.
Дэвид Мискит в последний раз поднял бархатную веревку для Стива Рубелла».
Да, и Мадонна special for Stevie, конечно…
11 июня 1985. Вечеринка the Palladium в честь Мадонны.
*80-е… И в них есть своя безумная прелесть… Такая… сладкая-сладкая)))*
Click to viewP.S. Да, а вот такая история конца по версии источника http://www.morbid-curiosity.com/id90.htm
В 1985 году у Стива обнаружили ВИЧ. Его друг и партнер ппо бизнесу Ян Шрэгер прошел тестирование в то же самое время и его результат был гораздо лучше - отрицательный.
*Это иконическое фото Стива в S54 сделано 27 августа 1979 - за 2 дня до ДР MJ в Studio 54*
В отличие от Стива Ян был гетеро и был очень рад этому отрицательному результату.
Отношения Стива, несомненно, не были моногамными, так как он встречался со многими, до того, как наконец-то встретил мужчину своей мечты - он познакомился с Биллом Хамильтоном в Southhampton на Лонг Айленде. Билл оставался с ним до конца жизни.
Согласно Энтони Хайден-Гесту (Anthony Haden-Guest), у Стива был хронический бронхит, но в июне 1989 года он почувствовал, что болен. Он начал принимать азидотимидин (AZT) в надежде победить болезнь. К сожалению, он продолжал принимать наркотики и алкоголь, подрывая свою и без того ослабленную иммунную систему.
В последнюю неделю его жизни его состояние ухудшалось очень быстро. Он худел и терял волосы. Его извинения за свой внешний вид всегда были одинаковыми: побочный эффект от цирроза печени.
*Билл Хамильтон - в черном френче, 2000-ые*
Хамильтон стал его бессменной нянькой, поскольку Стив разрешал никому другому быть рядом с ним. Стиви отказывался идти в больницу до самого конца.
Он редко выходил в свет - только раз он показался на событии, когда близкий друг пригласил его на светское мероприятие. Он переживал из-за своих волос и стал носить небольшой парик и маскировать свою бледность искусственным загаром.
В июле он был уже по-настоящему болен. Он только что вернулся после выходных из Southampton и двигался намного медленнее обычного. Мучая его от одного симптомов - от гриппа, его основная болезнь прогрессировала: его постоянно тошнило - он не мог пить никакую жидкость. В воскресенье 23 июля 1989, Стив обследовался в Beth Israel Hospital на Манхеттене под чужим именем. Медсестры объявили в тот день забастовку, и не было никого, кто бы мог о нем позаботиться, кроме Гамильтона. Тело Стива прекращало функционировать.
В понедельник медсестра наконец-то вышла на работу, но Стив не хотел, чтобы она прикасалась к нему. Его легкие были заполнены жидкостью и его дыхание было тяжелым. Они стали успокаивать его и дали ему кислород, для того, чтобы он в последний раз мог поговорить с Гамильтоном. С наступлением ночи он ушел от него. Хотя Стив и был очень стойким, он не смог поправиться. Его друзья - Ян, Дон Рубелл и Дебора Хьюгс присоединились к Гамильтону возле кровати Стива.
Во вторник в 7.10 Стив умер. Гамильтон покинул больницу вместе с Яном. Стива похоронили в Beth Moses Cementery в Фармингдэйл (Farmingdale), New York.