стихи
не люблю его творчество, слишком прозрачно оно, как по мне, но есть вещи....
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств!
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Есенин Сергей 1921
его одержимость жизнью, вся эта "безмерность в мире мер" до боли напоминает отчаянный страх внутренней опустошенности, попытку захлестнуть себя эмоциями, дабы не задохнуться от собственного одиночества. почему-то создается стойкое впечатление, что шалопайство его, пьянство и детское хулиганство, что неизменно тянуло к себе зрителей - все это от страха остаться один а один с самим собой.
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О, моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств!
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Есенин Сергей 1921
его одержимость жизнью, вся эта "безмерность в мире мер" до боли напоминает отчаянный страх внутренней опустошенности, попытку захлестнуть себя эмоциями, дабы не задохнуться от собственного одиночества. почему-то создается стойкое впечатление, что шалопайство его, пьянство и детское хулиганство, что неизменно тянуло к себе зрителей - все это от страха остаться один а один с самим собой.