(no subject)

Sep 17, 2016 23:52

В самые лучшие времена облик моего города создавался руками и на деньги людей, которые старались не ради того, чтоб денег на этом срубить побольше. Москву строили люди, которые ей желали только блага. Очень многих из них можно назвать старым, почти забытым, но очень емким словом - меценаты.

Гаврила Гаврилович Солодовников родился в семье серпуховского купца в 1826 году.



Его отец купец третьей гильдии не был особо богат. По слухам, торговать хлопчатобумажными товарами он начал на Украине, а позже обзавелся собственными лавками и торговал на ярмарках.

Гаврила с детства помогал отцу - подметал полы в магазине. Солодовников-старший таким образом готовил сына к будущей деятельности на купеческом поприще, ну и почти бесплатно получал дополнительного помощника: он часто приговаривал, что богатство складывается из копеек. Гаврила Гаврилович перенял эту склонность к экономии - она в последующем сделала его одновременно очень богатым и известным всей Москве скрягой.

А пока - сын работал в отцовских лавках и подметалой, и помощником приказчика, и мальчиком на побегушках. Системного образования, за неимением времени, мальчик не получил. Многие считали его почти безграмотным. Но есть мнение некоторых биографов, что Гаврила Гаврилович очень виртуозно пользовался этими слухами и ошибки допускал только тогда, когда ему это было выгодно.

Сразу после смерти отца и получения своей доли наследства (кроме него в семье было ещё четверо детей) Гаврила Гаврилович перебрался в Москву, где повел свое дело - им была куплена небольшая текстильная фабрика. Дело пошло так хорошо, что в свои неполные 20 лет он стал московским первой гильдии купцом, в неполные 30 - потомственным почетным гражданином, а в неполные 40 - мультимиллионером. Его капитал составлял больше 10 000 000 рублей.

К 1860 году Солодовников стал крупнейшим оптовым предпринимателем Российской Империи. Кроме того, в 1860-х годах Солодовников стал вкладывать деньги в железные дороги (в частности в Московско-Самарскую): их строительство только начиналось и обещало немалые дивиденды. Также Гаврила Гаврилович вошел в Московский земельный, Нижегородско-Самарский земельный и Азовско-Донской коммерческий банки - стать акционером банка тогда стремился каждый уважающий себя купец. Позже он стал приобретать доли в различных фирмах и товариществах, но сам управлять не стремился - предпочитал спрашивать с других и получать пассивный доход.

Став публичной личностью, Солодовников все больше привлекал внимание современников: люди видели в нем типичного скупого богача из литературы. Стали говорить, что он экономит на мелочах: в трактирах обедает дешевой вчерашней кашей ( полкопейки за порцию), подворовывает фрукты у лоточников, банщикам дает минимальные чаевые. Многие знали, что купец живет в скромных условиях, экономит и на доме, и на мебели. По слухам, он заставлял своих арендаторов привозить ему пустые ящики, которыми будто бы отапливал помещение. Купец в Москве обязан был иметь экипаж, но только у солодовниковского экипажа задние колеса были на мягком ходу, а передние нет: хозяин считал, что кучер и "так поездит". Часть из этих историй подтверждалась, другие оказывались выдумкой, которая хорошо подходила к карикатурному образу.

В 1881 году в Москве много веселья вызвал судебный процесс, который возбудила против Солодовникова его гражданская жена, Аделаида Андреевна Куколевская, сожительствовавшая с ним 15 лет и родившая ему пятерых детей. До 1881 года Солодовников выдавал на содержание детей деньги, но настал момент когда купец решил разорвать отношения и нашел новую пассию. Главной проблемой было вовсе не наличие любовницы, а нежелание предпринимателя идти на компромисс и признавать детей.

Надо отметить, что в образованной европейской столице, которой к этому времени стала Москва, гражданские браки уже не были чем-то греховным, постыдным. Но и во второй половине XIX века такое поведение не могло вызвать ничего иного, кроме презрительного хохота и едких насмешек и колкостей. К тому же несусветное богатство и манеры Гаврилы Гавриловича сделали его знаменитым и каждый шаг его личной жизни обсуждался обществом. Так что идея отречения от семьи была изначально обречена, а разговоров и анекдотов породила много.

Солодовников отстаивал законное право бросать женщину, с которой жил, необыкновенно мелочно и гадко. Он представил на суд все счета, по которым платил за нее, перечень подарков, которые ей дарил, и доказывал, что она ему и так дорого стоила.

В конце концов Аделаиде Андреевне (или, скорее, ее детям), претендующей на 300 тысяч рублей, присудили около 12 тысяч в год. По тем временам это было неплохо. Этот суд впоследствии стал известен репликой адвоката Солодовникова: он спросил, как Куколевская докажет, что ее дети от купца, если сожительство не было скреплено законом. Итоги слушаний многие посчитали справедливыми. Имиджу купца сильнее навредило само разбирательство, чем решение суда: оно подчеркнуло его репутацию скряги, хранящего все чеки и записывающего все покупки.

За Солодовниковым прочно закрепилась кличка "папаша", а в театре "Эрмитаж"в долгое время были популярны куплеты:
Над владетелем пассажа
Разразился страшный гром:
Этот миленький папаша
Очутился под судом.
Хоть улики были ясны,
Но твердил сей муж прекрасный:
"Не моя в том вина!
Наша жизнь, вся сполна,
Нам судьбой суждена!"

Но несмотря на оригинальность граничащую с пороком, Солодовников был безусловно талантливым предпринимателем, безжалостным как к должникам, так и к партнерам. Говорили, что он способен забрать последнее у того, кто задолжал. Впрочем, на деле такие рассказы не всегда подтверждались. Есть история о том, как Солодовников, сидя в гостях, узнал, что предприятие хозяина на грани разорения. Тогда он угостил приятеля обедом - правда, дешевым, какой предпочитал сам, - а после одолжил ему денег, чтобы исправить ситуацию.

Но в 1862 году Солодовников, обманув своего приятеля купца Ускова, приобрёл за два с половиной миллиона здание пассажа на Кузнецком мосту, который сразу перестроил и даже оборудовал в нём маленький театральный зал.

Именно с этой истории московское бизнес-сообщество стало с опаской относиться к Гавриле Солодовникову. Партнеры по сделкам замечали с каким поразительным бесстыдством он мог обмануть их.

Основной характеристикой купеческих сделок 19 столетия была честность - все из нас помнят из "Бесприданницы" - слово честное, купеческое. Договоры составлялись не на бумаге за подписью и печатью, а очень часто - устно и скреплялись рукопожатием. Слово и рука купца дорогого стоили - слово купеческое служило порукой честного предпринимательства. Однако сложилось мнение, что купец Солодовников зачастую пренебрегал купеческим обычаем честности.

Некоторые биографы считают, что Солодовников сам построил пассаж, а история с Усковым - не более чем поздняя мистификация. Впрочем, легенда об обмане популярнее. "Солодовниковский пассаж" был одной из центральных торговых точек столицы и проработал вплоть до 1941 года, когда в него попала немецкая бомба.


Солодовниковский пассаж

Легенды о скупости и беспринципности купца удивительным образом сочетались с его репутацией филантропа и мецената. Еще в 1848 году благодаря его финансированию был основан Варваринский сиротский приют. Во время Крымской войны он жертвовал деньги госпиталям - правда, современники приписали этот жест к попытке получить звание почетного гражданина Москвы. В дальнейшем Гаврила Гаврилович совершит много громких пожертвований, но его дурную славу это перевесит только в наше время.


Варваринский сиротский приют

Но более всего Гаврила Гаврилович стал известен как меценат в развитии искусств. Первый взнос на строительство Большого зала Московской консерватории сделал именно он, в 1895 г. На его 200000 рублей в здании на Большой Никитской была воздвигнута роскошная мраморная лестница - как было написано в газетах, "символизировавшая духовное возвышение человека под действием высокого искусства".

К этому времени купец уже владел самым большим в Москве неработающим частным театром. В мае 1893 года купец подал в городскую управу прошение о разрешении на строительство "на собственный кошт в моем земельном владении на Большой Дмитровке… концертного зала с театральной сценой для произведения феерий и балета". За составлением проекта он обратился к архитектору Терскому. Тот, зная скупость Солодовникова, составил проект довольно скромного двухэтажного театрика, который Гаврила Гаврилович с негодованием отверг как слишком бедный. Тогда архитектор спроектировал огромное многоэтажное здание.

Постройка на Большой Дмитровке была произведена в рекордный срок: уже через восемь месяцев, в 1894 году, театр был готов принять первых зрителей. "Устроен театр по последним указаниям науки в акустическом и пожарном отношениях, - занимались рекламой газеты. - Театр, выстроенный из камня и железа, на цементе, состоит из зрительного зала на 3100 человек, сцены в 1000 кв. сажен, помещения для оркестра в 100 человек, трех громадных фойе, буфета в виде вокзального зала и широких, могущих заменить фойе, боковых коридоров". А государственная комиссия констатировала: "Внутренняя отделка носит характер неоконченности и неряшливости, в театре плохая вентиляция, отсутствуют аварийные лестницы и выходы, тесные фойе и коридоры, асфальтовые полы, неблагоустроенные туалеты, множество неудобных мест в зале с плохой видимостью… Лестницы в удручающем состоянии, а улица слишком узка для такого количества народу". Акт приемки не подписали.

Однако слава о новом театре опережала истинные события. К этому времени Солодовников уже успел пригласить работать в свой театр выдающихся артистов. Немецкая антрепренёрша А. Виардо собирала труппу в Германии для выступления в новом театре. Уже заключались договоры, подписывались контракты, когда выяснилось, что самого театрального помещения по сути нет. Напрасно она взывала к совести московского купца и просила выплатить хоть часть из полагавшегося по устному договору гонорара. Солодовников заявил, что ничего платить не собирается.

Точно так же поступил он и с одним из опытнейших российских антрепренёров Германом Парадизом. Почти весь год театр не работал, а созываемые одна за другой комиссии отказывались его принять, пока не будут устранены недоделки. К лету так и не состоявшийся антрепренёр окончательно разорился. А Солодовников нашел нового, Николая Матвеевича Бернарда, который согласился на свой счет устранить указанные комиссиями недочеты.

Солодовников подключил актёра и режиссёра Михаила Лентовского. Совместно им удалось-таки подготовить театр к новому сезону. В итоге 24 декабря 1895 года "Большой частный театр Солодовникова", который в прессе успели обозвать "дмитровским сараем", был открыт.


Театр Солодовникова на Большой Дмитровке.

Театр просуществовал недолго, однако успел войти в историю развития русского театра. Вскоре здесь обосновалась Частная опера С. И. Мамонтова. Именно здесь впервые в Москве выступил молодой Федор Шаляпин, уже зарекомендовавший себя в провинциальных операх. С 1904 по 1917 год в этом здании размещалась другая частная опера - принадлежавшая купцу С. И. Зимину. А после революции помещение стало филиалом Большого театра, расположенного совсем рядом. С 1961 года и в настоящее время этот дом известен как Московский театр оперетты.



Московский театра оперетты

В эти же годы Гаврила Гаврилович решил заделаться дворянином. Его имя довольно часто поминалось в анекдотах и фельетонах на страницах многочисленных московских газет. Подавать в суд на авторов анекдотов, фельетонов и карикатур Солодовников не мог, так как не имел дворянства. Именно для получения дворянства Солодовников решил построить учреждение, нужное и полезное городу.

Все прекрасно знали, как это делается. Желающий приходил в городскую управу и впрямую спрашивал, чем он мог бы помочь городу. Ему давали задание, он его выполнял, а город писал прошение на высочайшее имя, и прошение это обычно удовлетворялось. Так поступил и Солодовников.

Явившись в 1894 году в управу, он заявил, что хотел бы построить для города какое-нибудь полезное заведение. Первое - в Москве на Девичьем Поле шло полным ходом строительство клинического городка при Московском университете. Второе, в управе сидели люди с чувством юмора. Они объяснили купцу, что городу сейчас ничто не нужно так сильно, как венерическая больница. Тонкость ситуации заключалась в том, что по традиции того времени объекту, подаренному городу, присваивалось имя дарителя. Следовательно, построенная Гаврилой Гавриловичем больница должна была называться "Клиника кожных и венерических болезней купца Солодовникова". Миллионер сразу понял всю неприятность ситуации, и от предложения отказался. Ещё три раза обращался он в управу, и всякий раз ему предлагали одно и то же.

Кончилось тем, что желание пробиться в аристократы победило.
В феврале 1895 г. на Девичьем поле открылась Клиника кожных и венерических болезней, которая была построена на средства Гаврилы Гавриловича Солодовникова. Она была оборудована по последнему слову науки и техники. Меккой российской дерматологии называли ее современники. Это было одно из первых в России специальных медицинских учреждений, в которых изучали и лечили кожные и венерические заболевания.


Клиника кожных и венерических болезней

Взамен Гаврила Гаврилович милостиво просил начальство не присваивать больнице его имя. Начальство согласилось. Спустя некоторое время Солодовников за подарок городу получил орден на шею и прописался в дворянской книге.

Ныне это Клиника кожных и венерических болезней при "Первом Меде", Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова.


Клиника кожных и венерических болезней Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова

Скончался Гаврила Гаврилович Солодовников 21 мая 1901 года, после длительной болезни.

Последнее громкое деяние, связанное с именем Гаврилы Солодовникова, произошло после его смерти, в 1901 году. Есть предположение, что семье предпринимателя пришлось нанимать пустые кареты, чтобы создать впечатление, что на похороны купца приехало много людей. Эта версия ничем не подтверждена, но известно, что на похоронах присутствовали только родственники и несколько близких друзей.

Но после оглашения его завещания артист Михаил Лентовский вспоминал: "Я же ведь его спрашивал: "Ну куда ты свои миллионы, старик, денешь? Что будешь с ними делать?" А он мне: "Вот умру - Москва узнает, кто такой был Гаврила Гаврилович Солодовников! Вся империя обо мне заговорит".
На момент смерти его состояние оценивалось в 20 977 700 рублей. Из них родственникам он завещал 830 000 рублей. Больше всех, 300 000, получил старший сын и душеприказчик, член совета директоров Нижегородско-Самарского земельного банка Петр Гаврилович, а меньше всех - платье и нижнее белье покойного - младший сын, прапорщик царской армии Андрей. Так отец наказал сына за то, что тот отказался идти "по коммерческой линии". Стоит сказать, что в своем завещании купец не забыл ни про кого. Сестре Людмиле было выделено 50 000 рублей, двоюродной сестре Любови Шапировой - 20 000, её дочерям - по 50 000, артельщику Пассажа Степану Родионову - 10 000, столько же писарю Михаилу Владченко. Кроме того, в завещании было упомянуто ещё огромное количество родственников, друзей, знакомых и даже просто земляков купца, и каждый был отмечен немаленькой суммой.

Однако подлинной сенсацией стала вторая часть завещания. По ней оставшиеся 20 147 700 рублей (около 200 миллионов долларов по сегодняшнему счету) Гаврила Гаврилович велел разбить на три равные части.

Первую часть он приказал потратить на "устройство земских женских училищ в Тверской, Архангельской, Вологодской, Вятской губерниях".

Вторую - "отдать на устройство профессиональных школ в Серпуховском уезде для выучки детей всех сословий и… на устройство там и содержание приюта безродных детей".

Третью часть следовало отпустить "на строительство домов дешевых квартир для бедных людей, одиноких и семейных".

Солодовников в своем завещании написал: "Большинство этой бедноты составляет рабочий класс, живущий честным трудом и имеющий неотъемлемое право на ограждение от несправедливости судьбы".

На нужды благотворительности - 20 000 000 рублей! Сумма удивила не только Россию, но и весь мир - такого еще не было никогда.
Распорядителем был назначен старший сын, Петр Гаврилович Солодовников.

Московская городская управа взялась за выполнение воли усопшего. Дома для одиноких и бедных постепенно все-таки стали возводиться - в районе 2-й Мещанской. Первый дом для одиноких, получивший название "Свободный гражданин", открылся 5 мая 1909 года, а два дня спустя - дом для семейных "Красный ромб". Первый имел 1152 комнаты, второй - 183 квартиры.


Дом для одиноких "Свободный гражданин"

Дома являли собой полный образец коммуны: в каждом из них имелась развитая инфраструктура с магазином, столовой, баней, прачечной, библиотекой, летним душем. В доме для семейных на первом этаже были расположены ясли и детский сад. Все комнаты были уже меблированы.

Оба дома освещались электричеством, которым жильцы имели право пользоваться аж до 11 часов вечера. Мало того, в домах были лифты, что по тем временам считалось почти фантастикой.

И жилье было действительно немыслимо дешевым: однокомнатная квартира в "Гражданине" стоила 1 рубль 25 копеек в неделю, а в "Ромбе" - 2 рубля 50 копеек. Это при том, что средний московский рабочий зарабатывал тогда 1 рубль 48 копеек в день.

В Солодовниковском доме для семейных были 183 заранее меблированные однокомнатные квартиры, каждая площадью от 16 до 21 квадратного метра; на этаже находились 4 кухни с холодной и горячей водой, с отдельными столами для каждой семьи, с холодными кладовыми, русской печью, помещениями для сушки верхнего платья, а также комнатой для прислуги, убиравшей в доме; жильцы пользовались общей библиотекой, яслями, потребительской лавкой.


Дом на улице Гиляровского, 65 ( ранее "Свободный гражланин")

Всё бы прекрасно, но… в соответствии в русской традицией, первыми в "дома для бедных" въехали чиновники. Правда, довольно скоро дошла очередь и до обычных обывателей - трудового люда: рабочих, учителей и др.

Надо сказать, что и сам Петр Гаврилович не торопился и не проявлял рвения прощаться с миллионами отца. Вежливая переписка его с Московскими властями по поводу оставленного наследства была длительной, многолетней и не прекращалась вплоть до 1917 года.

В 1918 году дома и банковские счета были национализированы и солодовниковские благотворительные миллионы растворились в общей денежной массе молодого революционного государства. В дома дешевых квартир купца Солодовникова въехали советские и общественные организации. В 30-х годах "Красный ромб" занимал "Роспотребсоюз". Там была очень дешевая и качественная столовая, только вот обычных людей в неё не пускали.
После прихода к власти большевиков Петр Гаврилович Солодовников эмигрировал в Париж, но деньги, похоже, не вывез, и солодовниковские миллионы оказались на счетах СССР. Так окончилась история этого купеческого рода. В 2001 году именем подзабытого предпринимателя была названа национальная премия фонда "Торговля нового тысячелетия".

Источники:
«Скупой меценат»: на чем зарабатывал купец Гаврила Солодовников
https://vc.ru/p/solodovnikov
Солодовников: плохой человек и хороший благотворитель
https://www.miloserdie.ru/article/gavrila-solodovnikov-plohoj-chelovek-i-horoshij-blagotvoritel/
Википедия
https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Солодовников,_Гаврила_Гаврилович
Previous post Next post
Up