Из литературной части проекта.
Дорога первая. Химки-Долгопрудный.
...из соседней калитки, пробравшись над ручьями, вышла женщина. Спокойная, статная, она прошлась по обочине, зорко глянула в обе стороны и, встав одной ногой на дорогу, принялась голосовать. На локте у неё висела сумка. Под курткой колыхалась на ветру зеленая летняя юбка. Если б Иван умел написать увиденное маслом - несчастный садик, солнечную, грязную даль, в которую глядит лицо женщины, он назвал бы картину: «Весна опаздывает в Москву».
Дорога первая. Химки-Долгопрудный.
Иван свернул с шоссе и поехал длинной дорогой - успокоить чувства. На дороге этой дома городские и деревенские, склады, перелески и кладбища сменяли друг друга. Это была та черта, где волна Москвы находит на встречную волну природы и возникает мало приятная глазу, но трогающая сердце смесь.
В одной из таких деревень, нелепо приставленных к самой Москве, Иван остановился, из машины аккуратно вылез в лужу, и сразу же плюнул на аккуратность, потому что она не спасала - повсюду был талый бензин. Он прошелся вдоль снежных остатков, твердых, как известняк, вдоль заборов и старых домов - всё это было выкрашено одинаковой густо черной грязью. Поверх грязи блестело немного солнца. Это же солнце пекло ему в висок. Иван закрыл глаза - зазеленело, машины промелькивали, как шмели, он с удовольствием послушал их разнокалиберные «вжики».
«Как они здесь живут?» - думал он, глядя на черный садик, и не знал, что дороже ему - вот это грязное, или то чистое, километров за сто, вдали от трасс.
А затем увидел, как из соседней калитки, пробравшись над ручьями, вышла женщина. Спокойная, статная, она прошлась по обочине, зорко глянула в обе стороны и, встав одной ногой на дорогу, принялась голосовать. На локте у неё висела сумка. Под курткой колыхалась на ветру зеленая летняя юбка.
Если б Иван умел написать увиденное маслом - несчастный садик, солнечную, грязную даль, в которую глядит лицо женщины, он назвал бы картину: «Весна опаздывает в Москву».
С улыбкой он пошел к машине, тихонько завелся и, стараясь не брызгать, подполз к голосующей. Оказалось, ей надо было недалеко - в Химки.
И хотя при ближайшем рассмотрении дама не обнаружила никаких хоть сколько-нибудь весенних черт, Иван был доволен. «Весну везу!» - смеялся он про себя, и, подбросив её до Химок, в прекрасном настроении погнал домой.
Мамы не было дома, как и вчера. Видно, она пошла опробовать недавно найденный «фитнес» А из бабушкиных дверей пахло жженым сахаром. Бабушка макала хлеб в молоко, посыпала песком и жарила на сковородке. Иван вошел на кухню, как в рай. К гренкам был кофе с цикорием.
- Бабушка, можно я скажу пошлую вещь? Мне очень хочется.
- Какую такую пошлую?
- Люблю ужасную дорогу от Химок до Долгопрудного! Мне кажется, поэты что-то похожее имели в виду, когда говорили, что любят Россию. Понимаешь - всё мило!
- Опять тебя в дебри понесло, - строго сказала бабушка.
- Ты права! - смеясь, признал Иван. - Но как промолчать, раз любишь?
И долго еще потом он стоял на балконе, вдыхая грязный весенний пар, и думал: какое половодье сантиментов может вызвать в человеке любовь к изъезженному с детства шоссе!
(автор reka_sestra)