Мастерская Петра Фоменко на перепутье.
17 сентября - 40 дней, как не стало Петра Наумовича Фоменко.
День поминовения и своеобразный рубеж для театра, ведь, как обещали на сборе труппы, именно после сороковин состоятся выборы нового художественного руководителя Мастерской. И как бы ни призывал директор театра к единодушию и единогласию, как бы не обещал руководитель Департамента поддержать любой выбор, - уже понятно, что просто и «в один голос» не получится. Не будем заглядывать вперед и делать предсказания, но слишком уж отчетливо это состояние «путей и перепутья» отразилось в последней премьере - «Дар» по роману Набокова. Первой премьере сезона и последней из тех, что видел Петр Наумович.
Перепутье. Этот образ, словно из тумана, вырастает из клубов театрального дыма в тот самый момент, когда открывается занавес. И появляется «стрелочник» - маленький чаплиновского типа человечек с гоголевским носом, придуманный режиссером Евгением Каменьковичем и заявленный в программке как «Критик и воображаемая Литературная Необходимость» главного героя. Этот странный персонаж, точно и грустно сыгранный Полиной Кутеповой, пройдет через весь спектакль, став чуть ли не единственным его камертоном. Единственным режиссерским решением, призванным хоть как-то удержать на рельсах, разбегающиеся во все стороны, непокорные набоковские строки. Воспоминания, мелкие текущие события, строки стихов Годунова-Чердынцева (главного героя романа) и самого Набокова; как в калейдоскопе, сменяющиеся лица, - все это тонет в сценическом тумане. И тонет в нем главное - дар. Тот самый дар, во имя которого написан роман Набокова. Тот самый дар, которым обладают создатели Мастерской…
Премьера приводит (сказала бы «возвращает», но никогда прежде не додумывала эту мысль до конца) к печальным размышлениям. Что мы имеем ввиду, когда говорим: Это настоящий фоменковский спектакль? Что это спектакль Петра Фоменко или что это спектакль «фоменок»? Ингмар Бергман в свое время признавался, что больше всего на свете боится поставить бергмановский фильм. Петр Наумович, кажется, никогда «под Фоменко» не ставил, а вот у «фоменок» такое, увы, случается. Каждая их новая постановка носит на себе такой отчетливый след «фирменного стиля», что за ним перестают различаться голоса авторов. Если в этих спектаклях вдруг «выключить» текст (именно текст - не звук, который тонально тоже будет совпадать), то отличить один от другого будет практически невозможно.
Петр Фоменко, обращаясь к Толстому, искал ключик, который сможет открыть именно этот текст; обращаясь к Островскому, находил одному ему присущие интонации и средства театральной выразительности; обращаясь к Пушкину или Чехову, вскрывал глубинные пласты их поэтики. Для одного автора подходило многоголосие и нарочитая театральность; для другого - легкая вязь психологически точно выстроенных отношений; для третьего - скупость и простота выразительных средств. Многие же спектакли «фоменок» из всего этого многообразия средств и приемов выбрали лишь «многоликую» театрализацию прозы, приготовленную по давно опробованному рецепту: не инсценируем, но разыгрываем текст; каждому (кроме самого главного) даем по нескольку ролей; вытаскиваем всю имеющуюся и порой даже отсутствующую театральность, и… выходим на сцену. В результате зритель со временем перестает удивляться. Предчувствие радости постепенно сменяется вежливым уважением.
И вот сейчас, стоя на перепутье, театру предстоит решить. Продолжить ли этот путь, который - пройдет совсем немного времени - приведет к зрительской привычке и даже скуке, или же собраться с силами и перевести стрелку. Да, риск, но ведь Петр Наумович никогда его не чурался…
http://vmdaily.ru/news/masterskaya-petra-fomenko-na-perepyte1347791480.html