интервью Полины Кутеповой

[otsvet]

«Мы с моей сестрой Ксенией одновременно надели рясы»
Одним из главных событий начавшегося телесезона стал детективный сериал по роману Бориса Акунина «Пелагия и белый бульдог». Роль монахини Пелагии, умеющей распутать самый хитрый детективный сюжет, сыграла актриса театра «Мастерская П. Фоменко» Полина Кутепова. В интервью «Труду-7» она призналась, что в жизни совсем не похожа на Пелагию.

- Говорят, вы чуть не утонули во время съемок «Пелагии и белого бульдога».

- Был такой момент. Мы одну из сцен снимали на Волге, где довольно быстрое и глубокое течение. А я плаваю плохо, испугалась, да к тому же ряса намокла, сползла мне на локти и стянула руки, и я постепенно стала уходить под воду. Тут меня охватил настоящий ужас. Из чувства долга я ещё какое-то время самостоятельно сражалась за свою жизнь, а потом стала звать на помощь. Мне вообще пришлось делать много всяких физических упражнений: бегать - а в рясе это не особо удобно, - вываливаться из окна, прыгать с обрыва.

- Вам по роли несколько раз приходится менять облик, перескакивая из одеяния монашки в светские костюмы. Достаточно увлекательная задача для актрисы. Может, вы поэтому и согласились на роль Пелагии?

- Я бы в любом случае согласилась, потому что роман Акунина - это прекрасный материал, необыкновенно удачно подходящий для сериала. Акунин очень ироничен и кинематографичен. Правда, в «Пелагии» я поначалу заморачивалась из-за того, что моя героиня - монахиня. Я человек невоцерковленный и абсолютно не знала, как мне себя вести, можно ли, например, дер-жать руки в карманах и так далее. Потом я поняла, что это совершенно не важно. Ведь у нас не исторический фильм, где документальная подробность и точность деталей необходимы. Это стилизация, часто просто пародия на разные литературные жанры. Мне чрезвычайно симпатична эта акунинская вещь именно своей иронией, в том числе и по отношению к главной героине и Митрофанию. Это был мой первый опыт работы в сериале с большой ролью, и оказалось, что выдержать весь срок, равномерно распределив свою энергию, совсем непросто. К счастью, у режиссера Юры Мороза такая хорошая, сплоченная группа, что с ними очень легко работалось.

- Как вам вообще в монашеской рясе было ходить с непривычки?

- Ряса - довольно удобная одежда, только летом в ней очень жарко.

- Вы советовались с кем-нибудь, как носить монашеское одеяние?

- Так совпало, что мы с моей сестрой Ксенией одновременно надели рясы. Я снялась в роли Пелагии, а она - в роли монахини в фильме Веры Сторожевой «Скоро весна». Ну и, разумеется, мы делились друг с другом «монашеским опытом». Например, нельзя, оказывается, чтобы волосы выглядывали из-под голов-ного убора.

- Пелагия у Акунина отличается особой зоркостью, невероятной наблюдательностью. А вы в этом похожи на нее?

- Вовсе нет.

- А ведь принято считать, что актер должен уметь наблюдать за другими людьми.

- Ну вот, а у меня этой наблюдательности не наблюдается.

- Я с изумлением где-то прочел, что вы считаете себя флегматиком. По вашим ролям этого не скажешь.

- И тем не менее я флегматик. Если сравнивать меня с другими людьми, то у меня плавный и замедленный ритм, другое отношение ко времени. Часто опаздываю, есть у меня такой недостаток. Время для меня течет плавно, и я предпочитаю сделать меньше, чем больше.

- Правильно ли я понимаю, что увлечение театром для вас с Ксенией началось ещё в детстве?

- Нет, что вы. Театр был для меня чем-то совсем чужим. Скорее мы интересовались кинематографом. Родители, конечно, в детстве водили в театр, но потрясений не было. А когда нам было лет семь, мы с сестрой впервые снялись в кино. В фильме про деревенскую жизнь, который назывался «Василий и Василиса».

- Как это получилось?

- Мы занимались во Дворце пионеров на Ленинских горах в хореографическом кружке. Туда пришли ассистенты режиссера, увидели нас и предложили сняться.

- Это, наверное, было большим событием для вас тогда?

- Я не помню своих ощущений. Помню только, что по фильму было нужно, чтобы мы плакали, а мы никак не хотели. И тогда кто-то из съемочной группы стал чуть ли не при помощи угроз добиваться, чтобы мы заплакали. И добились дет-ских слез.

- Настоящих?

- Настоящих. Когда съемки этой сцены закончились, меня ещё час не могли успокоить, и я сказала, что никогда в жизни не буду больше сниматься в кино.

- Но все-таки вы решили после школы идти в театральный. Когда вы поняли, что хотите быть актрисой?

- Да я до сих пор этого толком не поняла. Но думать уже поздно. Поступая в театральный институт, молодые люди понятия не имеют, куда на самом деле идут. Все их представления об актерстве - миф, который существует только в их головах и ничего общего с действительностью не имеет. Нас с сестрой как-то удачно занесло в ГИТИС под крыло Петра Наумовича Фоменко. Не знаю, за что нам такое счастье. Может быть, везучесть досталась нам от папы и мамы: Так получилось. Конечно, наше детство так или иначе было связано со сценой. Но если бы нас с Ксенией тогда не приняли в театральный, то мы бы, уж конечно, во второй раз туда не стали поступать.

- Если вам завтра позвонят, к примеру, из театра «Комеди Франсез» и предложат там поработать, вы согласитесь на такую резкую перемену судьбы?

- Нет. От Петра Наумовича я никуда не уеду.

- А если сняться где-нибудь на Западе? Вам разве не хотелось бы приобрести известность за пределами страны?

- Ну что это за цель? Стать известным - это же смешная цель и глупая.

- Я думаю, многие актеры с вами бы не согласились. Вам не бывает приятно, когда вас узнают на улице?

- Что же тут приятного? Другое дело, что от популярности иногда бывает польза.

- Гаишники не штрафуют?

- Ну да (смеется).

- Вы, когда маленькой были, не мечтали о том, как станете знаменитой?

- В детстве было, конечно.

- Где ваша дочь Надя учится? К чему больше расположена?

- В английской спецшколе. Про предрасположенность пока трудно сказать. У нее, на мой взгляд, гуманитарный склад ума. Она дружит со словесностью, много читает.

- Вы вышли за Евгения Каменьковича, который был вашим педагогом в ГИТИСе. Остался ли до сих пор в ваших отношениях этот педагогическо-ученический оттенок?

- Остался. Женя - намного более мудрый человек, чем я. Он старше и не дает мне совершать ошибок.

- В семье он лидер?

- Конечно. Он нашу жизнь режиссирует. А что касается бытовых вещей, то ему без меня было бы сложно.

- На вас с Ксенией, как вы признавались, очень повлияла старшая сестра Злата. Она наверняка была на всех ваших спектаклях.

- Нет, ещё не на всех. Она сейчас занимается воспитанием дочки и не всегда успевает все посмотреть.

- Тем не менее большинство спектаклей с вашим участием она наверняка видела. Злата - хороший рецензент?

- Жесткий. Очень.

- Жесткий, но справедливый?

- Мне кажется, иногда можно и помягче (смеется). Ксения тоже бывает жестка в оценках. Но она, в отличие от Златы, знает актерскую кухню и понимает, как сложно добиться результата. Поэтому она более деликатна.

- Вас с Ксенией наверняка до сих пор путают. Вам приписывают её роли, ей - ваши. Вас это сердит?

- А что тут сердиться? Наоборот, когда мне кто-то говорит: «Ах, как вы хорошо сыграли», я в первую минуту никогда не восприму это на свой счет. Первое, что я думаю: наверное, путают с Ксенией. До конца никогда не верю. Если кто-то ругает меня, тоже сначала думаю: может, все-таки с Ксенией перепутали? Удобно, правда?
(источник)