Патриарх Кирилл о встрече с папой римским.
Оригинал взят у ilya_nnov в Патриарх Кирилл о встрече с папой римским.
"Никогда раньше Патриарх не встречался с Папой. История отношений Русской Православной Церкви и Римо-Католической Церкви не безоблачная - не буду сейчас перелистывать эти тяжелые страницы, которые наши соотечественники хорошо знают вплоть до 90-х годов. Поэтому вполне понятно, что у части наших верующих возникли вопросы: а зачем? а о чем они будут говорить? а не будет ли, упаси Бог, в результате этого как-то деформирована наша доктрина? не будет ли каких-то изменений в литургической жизни, в пастырских подходах?
Я должен сказать всем очень откровенно: не нужно ничего бояться. Во-первых, мы не обсуждали ни одного богословского вопроса (выделено ilya_nnov). Хорошо это или плохо - другой разговор, но богословие мы не обсуждали. Однако в декларации есть очень важное заявление. С одной стороны, мы говорим, что в течение тысячи лет принадлежали к одной Церкви и имеем Предание, Традицию с большой буквы, которая в течение этой тысячи лет не просто сформировалась, но и существовала. Это важное утверждение, которое свидетельствует о наличии неких общих истоков и, более того, совместной тысячелетней жизни. Но, с другой стороны, мы честно говорим и о разделениях и расхождениях. Мы говорим, что до сих пор разделены в понимании Святой Троицы. Да, это разделение пришло из прошлого, но мы остаемся на позициях, на которых стояли наши отцы, свидетельствовавшие о том, что между Востоком и Западом появилось это разделение.
Цель встречи никак не была связана с продвижением каких-то богословских соглашений. Во-первых, это был бы совершенно неправильный подход. Церкви нельзя даже сблизить, тем более соединить, договоренностями между двумя лидерами. Пойду дальше: Церкви невозможно соединить даже договоренностями всей иерархии - если собрать всю католическую и всю православную иерархию и что-то подписать.
Единство Церкви - это действие Святого Духа. Мы разделились в ответ на нашу греховность, а вот заповедь спасительную христиане не сумели сохранить. Если же говорить о том, как может произойти воссоединение, то это будет Божие чудо, - если мы до этого когда-нибудь доживем.
У меня нет уверенности, что я буду свидетелем этого явления. Но, может быть, кто-то и доживет, если Господь приклонит милость и даст нам некое новое видение. Но никто нам не мешает молиться о том, чтобы сегодня христиане, прежде всего, жили в мире.
"Об этой встрече знали пять человек, не буду называть их святые имена. Почему было так? Потому что подготовить такую встречу в условиях гласности невозможно - слишком много противников. И даже не тех наших милых и добрых православных людей, которые считают, что есть какая-то опасность в самой встрече, - есть мощные силы, которые этого не очень хотят. Поэтому надо было спокойно и в тишине ее готовить, что мы и сделали."
Вы, наверное, знаете, какой была реакция греко-католиков и православных раскольников на декларацию. Один из раскольнических фигурантов сравнил этот документ с Мюнхенским соглашением; также униаты выступили прямо против Папы, или, по крайней мере, против позиции, которую Папа занял, - ссылаясь на то, что его кто-то якобы обманул, ввел в заблуждение, что эту декларацию якобы написали некие два человека, что совершенно не соответствует действительности. Это действительно коллективный труд, и декларацию, чтоб вы понимали, мы закончили писать за несколько часов до встречи. Доказательством тому является, что текст мы правили вплоть до самого последнего момента, совместно.
Это творческая работа двух Церквей, и, конечно, документ подписан на самом высоком уровне. И негативная реакция на Украине меня очень огорчила, потому что декларация дает шанс и для диалога с греко-католиками. Если они будут действовать в рамках парадигмы, которая обозначена этой декларацией, то это станет фундаментом для нормализации отношений. Вместо того чтобы сходу ее отвергать и говорить про «Церковь-агрессора», про отсутствие братоубийственной войны, вместо того чтобы использовать политические штампы, нужно было подумать и сказать: «стоп! так у нас же открывается шанс!» Но, видимо, не так сейчас люди там мыслят.
Я задаю себе вопрос: можно ли собрать людей воедино преследованием, насилием? Нельзя! Если вы хотите консолидировать любую группу людей, вы должны найти правильный язык. Вы должны учитывать интересы одного и другого, чтобы достичь приемлемых для всех условий.
Вот и строительство соборной Украины может происходить только посредством такого метода. Если вы обратите внимание, именно такую позицию заняли Московский Патриархат, Римо-Католическая Церковь, Украинская Православная Церковь, чья паства - на севере, на юге, на востоке и на западе. Они призывают к миру. Как наши монахи встали на Майдане, - может быть, помните эту драматическую картину? Они кулаками не махали и ни в чью сторону камней не бросали. Они просто встали и сказали: «Мир вам», и стояли, удерживая две силы, не давая им столкнуться. Вот роль Церкви, но в каком-то смысле это и роль мудрого политика.
Поэтому я вижу будущее для Украины, у меня очень оптимистический взгляд. Несомненно, наступит время примирения. И как важно, чтобы и греко-католики включились в это примирение, чтобы были оставлены в стороне все эти наклейки ярлыков, попытки спихнуть на кого-то за границей ответственность за то, что происходит в твоей собственной стране.
Сегодня задача для всех - вместе работать на примирение. Мы готовы в этом участвовать ровно настолько, насколько украинские братья этого пожелают. Если они скажут «без вас», - пожалуйста, без нас. Все эти идеи присутствует в декларации, и, конечно, мне было удивительно слышать несправедливую критику из Киева в адрес этого документа."
"Самым, может быть, важным было для меня то, что во встрече с Папой не было ничего искусственного, нарочитого, не было никакой позы, с тем чтобы произвести впечатление на окружающих. Это была искренняя беседа двух людей, обеспокоенных тем, что сегодня происходит, - как в христианской семье, так и в христианско-мусульманских отношениях, а в каком-то смысле и в мире в целом, если учесть огромное напряжение, которое сложилось в отношениях между Востоком и Западом, а конкретнее между Россией и НАТО. И вся эта озабоченность вылилась в серьезный разговор, который сопровождался очень высоким уровнем единомыслия по тем вопросам, в первую очередь общественным, которые еще вчера казались трудными в плане достижения какого-то согласия между Папой и Патриархом.
По милости Божией я могу сказать, что мы имеем высокий уровень консенсуса в оценке того, что сегодня происходит с человеческой семьей, что происходит в мире политики. Я бы даже сказал, что есть общее понимание того, какой должна быть позиция христианина перед лицом всех этих грозных вызовов.
Вот что сегодня происходит в Сирии, в Ираке? Я был в Ираке накануне свержения Саддама Хусейна. Я посещал Мосул и северную часть Ирака, я посещал древние монастыри IV века. Там сохранялась замечательная монастырская традиция, там жили полтора миллиона христиан. Сейчас их на весь Ирак - 150 тысяч. Где остальные сотни тысяч? А ведь это не только убитые или изгнанные люди - это разрушенные храмы, это уничтоженные города и поселения, и все это происходит на наших глазах…
Хорошо известно, что Русская Церковь, как и Католическая, многократно поднимала эти вопросы, но почему-то их разрозненные голоса не были так восприняты, как сегодня воспринята совместная декларация. У нас появилась надежда, что вместе мы можем обратить внимание политических лидеров и вообще людей доброй воли к страшному явлению, которое сейчас имеет место."
"Никогда раньше Патриарх не встречался с Папой. История отношений Русской Православной Церкви и Римо-Католической Церкви не безоблачная - не буду сейчас перелистывать эти тяжелые страницы, которые наши соотечественники хорошо знают вплоть до 90-х годов. Поэтому вполне понятно, что у части наших верующих возникли вопросы: а зачем? а о чем они будут говорить? а не будет ли, упаси Бог, в результате этого как-то деформирована наша доктрина? не будет ли каких-то изменений в литургической жизни, в пастырских подходах?
Я должен сказать всем очень откровенно: не нужно ничего бояться. Во-первых, мы не обсуждали ни одного богословского вопроса (выделено ilya_nnov). Хорошо это или плохо - другой разговор, но богословие мы не обсуждали. Однако в декларации есть очень важное заявление. С одной стороны, мы говорим, что в течение тысячи лет принадлежали к одной Церкви и имеем Предание, Традицию с большой буквы, которая в течение этой тысячи лет не просто сформировалась, но и существовала. Это важное утверждение, которое свидетельствует о наличии неких общих истоков и, более того, совместной тысячелетней жизни. Но, с другой стороны, мы честно говорим и о разделениях и расхождениях. Мы говорим, что до сих пор разделены в понимании Святой Троицы. Да, это разделение пришло из прошлого, но мы остаемся на позициях, на которых стояли наши отцы, свидетельствовавшие о том, что между Востоком и Западом появилось это разделение.
Цель встречи никак не была связана с продвижением каких-то богословских соглашений. Во-первых, это был бы совершенно неправильный подход. Церкви нельзя даже сблизить, тем более соединить, договоренностями между двумя лидерами. Пойду дальше: Церкви невозможно соединить даже договоренностями всей иерархии - если собрать всю католическую и всю православную иерархию и что-то подписать.
Единство Церкви - это действие Святого Духа. Мы разделились в ответ на нашу греховность, а вот заповедь спасительную христиане не сумели сохранить. Если же говорить о том, как может произойти воссоединение, то это будет Божие чудо, - если мы до этого когда-нибудь доживем.
У меня нет уверенности, что я буду свидетелем этого явления. Но, может быть, кто-то и доживет, если Господь приклонит милость и даст нам некое новое видение. Но никто нам не мешает молиться о том, чтобы сегодня христиане, прежде всего, жили в мире.
"Об этой встрече знали пять человек, не буду называть их святые имена. Почему было так? Потому что подготовить такую встречу в условиях гласности невозможно - слишком много противников. И даже не тех наших милых и добрых православных людей, которые считают, что есть какая-то опасность в самой встрече, - есть мощные силы, которые этого не очень хотят. Поэтому надо было спокойно и в тишине ее готовить, что мы и сделали."
Вы, наверное, знаете, какой была реакция греко-католиков и православных раскольников на декларацию. Один из раскольнических фигурантов сравнил этот документ с Мюнхенским соглашением; также униаты выступили прямо против Папы, или, по крайней мере, против позиции, которую Папа занял, - ссылаясь на то, что его кто-то якобы обманул, ввел в заблуждение, что эту декларацию якобы написали некие два человека, что совершенно не соответствует действительности. Это действительно коллективный труд, и декларацию, чтоб вы понимали, мы закончили писать за несколько часов до встречи. Доказательством тому является, что текст мы правили вплоть до самого последнего момента, совместно.
Это творческая работа двух Церквей, и, конечно, документ подписан на самом высоком уровне. И негативная реакция на Украине меня очень огорчила, потому что декларация дает шанс и для диалога с греко-католиками. Если они будут действовать в рамках парадигмы, которая обозначена этой декларацией, то это станет фундаментом для нормализации отношений. Вместо того чтобы сходу ее отвергать и говорить про «Церковь-агрессора», про отсутствие братоубийственной войны, вместо того чтобы использовать политические штампы, нужно было подумать и сказать: «стоп! так у нас же открывается шанс!» Но, видимо, не так сейчас люди там мыслят.
Я задаю себе вопрос: можно ли собрать людей воедино преследованием, насилием? Нельзя! Если вы хотите консолидировать любую группу людей, вы должны найти правильный язык. Вы должны учитывать интересы одного и другого, чтобы достичь приемлемых для всех условий.
Вот и строительство соборной Украины может происходить только посредством такого метода. Если вы обратите внимание, именно такую позицию заняли Московский Патриархат, Римо-Католическая Церковь, Украинская Православная Церковь, чья паства - на севере, на юге, на востоке и на западе. Они призывают к миру. Как наши монахи встали на Майдане, - может быть, помните эту драматическую картину? Они кулаками не махали и ни в чью сторону камней не бросали. Они просто встали и сказали: «Мир вам», и стояли, удерживая две силы, не давая им столкнуться. Вот роль Церкви, но в каком-то смысле это и роль мудрого политика.
Поэтому я вижу будущее для Украины, у меня очень оптимистический взгляд. Несомненно, наступит время примирения. И как важно, чтобы и греко-католики включились в это примирение, чтобы были оставлены в стороне все эти наклейки ярлыков, попытки спихнуть на кого-то за границей ответственность за то, что происходит в твоей собственной стране.
Сегодня задача для всех - вместе работать на примирение. Мы готовы в этом участвовать ровно настолько, насколько украинские братья этого пожелают. Если они скажут «без вас», - пожалуйста, без нас. Все эти идеи присутствует в декларации, и, конечно, мне было удивительно слышать несправедливую критику из Киева в адрес этого документа."
"Самым, может быть, важным было для меня то, что во встрече с Папой не было ничего искусственного, нарочитого, не было никакой позы, с тем чтобы произвести впечатление на окружающих. Это была искренняя беседа двух людей, обеспокоенных тем, что сегодня происходит, - как в христианской семье, так и в христианско-мусульманских отношениях, а в каком-то смысле и в мире в целом, если учесть огромное напряжение, которое сложилось в отношениях между Востоком и Западом, а конкретнее между Россией и НАТО. И вся эта озабоченность вылилась в серьезный разговор, который сопровождался очень высоким уровнем единомыслия по тем вопросам, в первую очередь общественным, которые еще вчера казались трудными в плане достижения какого-то согласия между Папой и Патриархом.
По милости Божией я могу сказать, что мы имеем высокий уровень консенсуса в оценке того, что сегодня происходит с человеческой семьей, что происходит в мире политики. Я бы даже сказал, что есть общее понимание того, какой должна быть позиция христианина перед лицом всех этих грозных вызовов.
Вот что сегодня происходит в Сирии, в Ираке? Я был в Ираке накануне свержения Саддама Хусейна. Я посещал Мосул и северную часть Ирака, я посещал древние монастыри IV века. Там сохранялась замечательная монастырская традиция, там жили полтора миллиона христиан. Сейчас их на весь Ирак - 150 тысяч. Где остальные сотни тысяч? А ведь это не только убитые или изгнанные люди - это разрушенные храмы, это уничтоженные города и поселения, и все это происходит на наших глазах…
Хорошо известно, что Русская Церковь, как и Католическая, многократно поднимала эти вопросы, но почему-то их разрозненные голоса не были так восприняты, как сегодня воспринята совместная декларация. У нас появилась надежда, что вместе мы можем обратить внимание политических лидеров и вообще людей доброй воли к страшному явлению, которое сейчас имеет место."