Обряд и догмат
Оригинал взят у rosh_mosoh в Обряд и догмат
Святитель Феофан Тамбовский
Когда форма теряет первоначальное содержание, тогда обряды, символы и жесты, предназначенные для выражения истины, начинают служить человеческим страстям и используются как инструменты для стяжания денег и власти. Не в этом ли смысл миссионерских потуг к "уврачеванию ересей и расколов" последних времен? Соль обуевает и попирается ногами человеков.
"К внешнему виду мы так пристрастились, что забыли и настоящую его цену и значение. От того коснись его кто в чем-либо, сейчас крик со всех сторон: "субботы не хранит" (Ин. 9,16). Стань входить внутрь и выяснять, что это существенно, а это, как внешнее, не важно, - послышишь укоры: "иллюминат, мистик, духоборец!" Много ли найдется таких, кои благоговейно проходя и содержа все чины, вместе с тем держали бы убеждение, что все такие деяния сами по себе ничто, а всю цену имеют от того духа, с каким их совершать и принимать должно? Конечно, благоговейно должно чтить устоявшиеся чины, не не потому чтоб они сами по себе имели какую-либо силу (кроме св. таинств), а потому что ими служим Богу, в отношение к Коему если кто делает что небрежно, подлежит клятве не за то или другое деяние, а за неблагоговейное его исполнение. В этом отношении, во всем внешнем чине Церкви, и большое и малое по виду, - все должно быть совершаемо с полным сердечным благоговением, но не к делу внешнему, а к Богу, к Коему относимся через него. Всякое внешнее действование можно заменить десятками других; но дух с которым следует совершать их, всегда должен быть один и неизменен. Если мы упустим это из виду, то прикуем себя к одному и набьем себе веру, что иначе уже нельзя: отсюда внешнее станет узам, наводя страх: "не коснись, ниже вкуси, ниже осяжи". А это и есть рабство боязливое, от которого да избавит Господь верующих" (Псалом сто осмнаднатый истолкованный епископом Феофаном, М., 1891, с.138-139).
Святитель Феофан делает необходимое цензурное исключение из общего правила: "кроме св. таинств". Однако, и здесь скрупулезно скопированная форма не является гарантией адекватного содержания. Древнее изречение гласит: "Таинства еретиков суть пища демонов".http://rosh-mosoh.livejournal.com/895.html
Вопрос в том, кто еретики, а кто-Церковь? В осуждении имяславия Церковь в лице ее иерархов руководствовалась принципом соборности как главной тайносовершительной силы в отличие от имяславцев, считавших таковой Имя Иисусово.
Митрополит Сергий (Страгородский) в письме к митрополиту Вениамину (Федченкову) по поводу имяславческих споров, писал об источнике тайносовершительной власти в Церкви: "И апостольское преемство, и соблюдение всей формы не обеспечивают действенности таинства, когда совершитель действует самочинно, не от лица Церкви. Но если Церковь может объявить недействительным хотя бы одно из таинств, совершаемых правильными священниками и с пунктуальным соблюдением всех подробностей формы, то или имябожники ошибаются, или Церковь в таких случаях совершает нечто близкое к святотатству, и следовательно ее тысячелетнюю практику и канонические правила, на которых эта практика основана, нужно признать, по меньшей мере, ошибочными...Не трудно увидеть, что у Синода имелись все основания рассматривать имябожников не только как энтузиастов молитвы Иисусовой, но и как представителей учения, в своих последних выводах опасного для Церкви" (Еп. Илларион, Священная тайна Церкви, СПб, 2002, т. 2, с.564).
Конечно, если не подменять понятие церковной соборности иерархической дисциплиной, церковную полноту клиром и хорошенько вспомнить тысячелетнюю практику Церкви, взаимного анафематствования ее юрисдикций и объявления недействительными совершаемых ими таинств с последующим (иногда с опозданием на сотни лет) снятием анафем и признанием тайносовершительной власти и совершенных под анафемой таинств, рассуждение митр. Сергия может быть обращено не в пользу противников имяславия.
Святитель Феофан Тамбовский
Когда форма теряет первоначальное содержание, тогда обряды, символы и жесты, предназначенные для выражения истины, начинают служить человеческим страстям и используются как инструменты для стяжания денег и власти. Не в этом ли смысл миссионерских потуг к "уврачеванию ересей и расколов" последних времен? Соль обуевает и попирается ногами человеков.
"К внешнему виду мы так пристрастились, что забыли и настоящую его цену и значение. От того коснись его кто в чем-либо, сейчас крик со всех сторон: "субботы не хранит" (Ин. 9,16). Стань входить внутрь и выяснять, что это существенно, а это, как внешнее, не важно, - послышишь укоры: "иллюминат, мистик, духоборец!" Много ли найдется таких, кои благоговейно проходя и содержа все чины, вместе с тем держали бы убеждение, что все такие деяния сами по себе ничто, а всю цену имеют от того духа, с каким их совершать и принимать должно? Конечно, благоговейно должно чтить устоявшиеся чины, не не потому чтоб они сами по себе имели какую-либо силу (кроме св. таинств), а потому что ими служим Богу, в отношение к Коему если кто делает что небрежно, подлежит клятве не за то или другое деяние, а за неблагоговейное его исполнение. В этом отношении, во всем внешнем чине Церкви, и большое и малое по виду, - все должно быть совершаемо с полным сердечным благоговением, но не к делу внешнему, а к Богу, к Коему относимся через него. Всякое внешнее действование можно заменить десятками других; но дух с которым следует совершать их, всегда должен быть один и неизменен. Если мы упустим это из виду, то прикуем себя к одному и набьем себе веру, что иначе уже нельзя: отсюда внешнее станет узам, наводя страх: "не коснись, ниже вкуси, ниже осяжи". А это и есть рабство боязливое, от которого да избавит Господь верующих" (Псалом сто осмнаднатый истолкованный епископом Феофаном, М., 1891, с.138-139).
Святитель Феофан делает необходимое цензурное исключение из общего правила: "кроме св. таинств". Однако, и здесь скрупулезно скопированная форма не является гарантией адекватного содержания. Древнее изречение гласит: "Таинства еретиков суть пища демонов".http://rosh-mosoh.livejournal.com/895.html
Вопрос в том, кто еретики, а кто-Церковь? В осуждении имяславия Церковь в лице ее иерархов руководствовалась принципом соборности как главной тайносовершительной силы в отличие от имяславцев, считавших таковой Имя Иисусово.
Митрополит Сергий (Страгородский) в письме к митрополиту Вениамину (Федченкову) по поводу имяславческих споров, писал об источнике тайносовершительной власти в Церкви: "И апостольское преемство, и соблюдение всей формы не обеспечивают действенности таинства, когда совершитель действует самочинно, не от лица Церкви. Но если Церковь может объявить недействительным хотя бы одно из таинств, совершаемых правильными священниками и с пунктуальным соблюдением всех подробностей формы, то или имябожники ошибаются, или Церковь в таких случаях совершает нечто близкое к святотатству, и следовательно ее тысячелетнюю практику и канонические правила, на которых эта практика основана, нужно признать, по меньшей мере, ошибочными...Не трудно увидеть, что у Синода имелись все основания рассматривать имябожников не только как энтузиастов молитвы Иисусовой, но и как представителей учения, в своих последних выводах опасного для Церкви" (Еп. Илларион, Священная тайна Церкви, СПб, 2002, т. 2, с.564).
Конечно, если не подменять понятие церковной соборности иерархической дисциплиной, церковную полноту клиром и хорошенько вспомнить тысячелетнюю практику Церкви, взаимного анафематствования ее юрисдикций и объявления недействительными совершаемых ими таинств с последующим (иногда с опозданием на сотни лет) снятием анафем и признанием тайносовершительной власти и совершенных под анафемой таинств, рассуждение митр. Сергия может быть обращено не в пользу противников имяславия.