Разговоры о современном театре с Дмитрием Ренанским
Целых три вечера в стенах краснодарского «Одного театра» говорили о современном театре, его развитии в начале XXI века и роли зрителя в театральном процессе.
Говорил и иллюстрировал сказанное видеопримерами из постановок европейских режиссеров приглашенный из Петербурга лектор - театровед и музыкальный критик Дмитрий Ренанский.
И если в Москве и Питере лекциями о современном театре никого не удивишь, то в Краснодаре подобные события пока в новинку - пишу с сожалением и надеждой на новые содержательные встречи, ведь традиции традициями, а театр развивается, идет вперед и, находясь не в столице, проследить, куда именно он движется, почти невозможно (не занимаясь этим делом профессионально и целенаправленно, конечно).
В первый вечер Дмитрий Ренанский говорил о современном европейском театральном искусстве, в котором традиционный, привычный нам театр, ушел на второй план.
Темой второго вечера стало творчество итальянского режиссера Ромео Кастеллуччи.
В третий вечер мы смотрели отрывки из спектакля немецкого режиссера Хайнера Гёббельса "Max Black или 62 способа подпереть голову рукой".
Дальше идет мой вольный пересказ увиденного/услышанного.
Вечер первый. Вводная история
Чем старательнее пытаешься понять, что такое современный театр, тем скорее он ускользает.
Его невозможно упорядочить, разложить по полочкам или загнать в рамки.
Очень долго театр считали искусством консервативным, но сейчас он стремительно меняется и ответить на вопрос «что такое современный театр» все сложнее.
Если раньше, отправляясь в театр, зритель приходил в специально приспособленное для этого здание с гардеробом и билетером и смотрел представление на основе известных сюжетов и литературных произведений, то сейчас поход в театр может превратиться в покупку кота в мешке. Спектакли проходят где угодно - в заброшенных зданиях, в заводских цехах, в торговых залах супермаркетов или на улицах города. В реализации своих идей режиссеры мало чем ограничены. В постановках заняты люди без актерского образования, иногда зрители становятся частью представлений, а иногда в них не участвует ни один человек.
Таков он, современный театр, переосмысливающий сам себя, отличающийся от классического тем, что главное происходит в голове зрителя, и это главное может случиться не сразу, а гораздо позже отторжения и зрительских возгласов «Это не театр!» или «Это не пьеса!»
Эволюцию театра Дмитрий Ренанский предложил проследить на примере трех сценических версий балета Игоря Стравинского «Весна священная», поставленных с интервалами в полвека, и показывающих как менялись запросы сцены за последние сто лет.
«Весна священная» композитора Игоря Стравинского и хореографа Вацлава Нижинского, скандально провалившаяся в 1913 году (как обычно, из-за неготовности публики к новому) и реконструированная Мариинским театром, в которой серьезное значение играют декорации и костюмы, созданные Николаем Рерихом (сам балет начинается на 10 минуте видео).
В 1975 году «Весну священную» поставила Пина Бауш.
В ее пластическом варианте балета танцовщики работают на сцене, покрытой смоченным водой торфом, и движениями своих тел создают телесный орнамент.
В «Весне священной», поставленной Ромео Кастеллуччи в 2014 году, от понятного хореографического прошлого не осталось и следа. В центре пустого пространства установлен параллелепипед, внутри которого под музыку Стравинского с помощью машин из «бидонов» под потолком ритмично выбрасывается костная пыль. Зритель наблюдает за «танцем праха животных». В завершении появляется текст: «было использовано 75 скелетов быков, их костную пыль используют для удобрения почвы». Первоначальная тема языческого жертвоприношения превратилась в историю о смерти во имя развития сельского хозяйства. Кастеллуччи повергает зрителя в шок и не позволяет ему спрятаться, пробуждая непривычным.
Так, с помощью «Весны священной», мы наблюдаем, как на протяжении ста лет театр отсекал все наиболее характерные и привычные для него средства выразительности, расширяя границы присутствия и заходя на территории смежных искусств и вбирая в себя их практики.
Взаимоотношения современного театра и слова отражают процессы, происходящие в социальной жизни.
Нынешний человек существует в медийной реальности и предпочитает короткие сообщения и картинки длинным текстам.
Для театра эта ситуация тоже становится принципиальной. В ХХ веке основной задачей театра считалось донесение литературных произведений до зрителя. Сейчас современный европейский театр не интерпретирует классические тексты, театр «прощается» с текстом. И даже если в основе постановки лежат известные сюжеты, передовые режиссеры способны показать их зрителям под совершенно неожиданным углом.
Театр перестал быть литературоцентричным, он ищет новый язык, завоевывает право на абстракцию, возможность не дублировать действительность, а создавать собственную художественную реальность. Восприятие результатов зрителем во многом зависит от степени его подготовленности. Не каждый выдержит четыре с половиной часа без антракта просмотра оперы «Эйнштейн на пляже» - революционной постановки Роберта Уилсона, созданной им в 1976 году, и подрывающей основы драматического театра по Аристотелю - действия и подражания.
Вечер второй. Ромео Кастеллуччи
Ромео Кастеллуччи - новатор современного театра без театрального образования из итальянского города Чезена.
В восьмидесятые годы ХХ века Кастеллуччи изучал оформительское искусство и живопись в Академии изящных искусств в Болонье, и параллельно организовал «Общество Рафаэля» - общество регулярно устраивало перфомансы, как говорил сам режиссер, «из праведного желания сжечь традицию, предать огню все, что росло на театральной почве».
В конце восьмидесятых группу заметили и пригласили на театральный фестиваль в Авиньоне. Оказалось, Кастеллуччи занимается театром, и не просто занимается, а формирует современный европейский театр. По мнению Дмитрия Ренанского, поняв то, как делает свой театр Кастеллуччи, можно многое понять о современном театре в целом.
Кастеллуччи противопоставляет себя всей существующей театральной традиции, создавая собственную реальность.
Он и режиссер, и сценарист, и сценограф, и автор реквизита. Его постановки - творения одного автора. Кастеллуччи принципиально уходит от сюжета и повествовательности, и каждый зритель считывает в спектакле что-то свое. Цель автора - освободить сознание зрителя и вызвать сильнейшую очищающую эмоцию, для чего в своих спектаклях он использует человеческую психофизику, предметы, технические приспособления, звуки и свет. Кастеллуччи шокирует зрителя сценами муки и насилия, но делает это очень художественно и поэтично.
Во время лекции мы посмотрели несколько отрывков из спектаклей Ромео Кастеллуччи "Моисей и Арон", "Юлий Цезарь" и "Божественная комедия" - последний, показанный в Авиньоне в 2008 году, я бы очень хотела увидеть полностью, все три части, и как зритель во дворе Папского дворца.
Вечер третий. Хайнер Гёббельс и заключительные разговоры
Хайнер Гёббельс - еще один новатор современного театра.
Этому немецкому композитору, музыканту и режиссёру была посвящена третья встреча.
Ему и его спектаклю "Max Black, или 62 способа подпереть голову рукой".
О режиссере и спектакле подробно рассказали Оля и Ира, а я рада, что после завершения «официальной» части встречи в буфете «Одного театра» участники встречи собрались, чтобы обсудить то, о чем говорилось на трех лекциях.
Полезная получилась беседа, успокаивающая. То, что надо после принятия приличной дозы современного театра.
А по поводу современного театра я для себя наваяла «инструкцию».
1. Идти в театр.
2. Смотреть, отбросив предрассудки и открыв сознание.
3. Довериться своим чувствам.
4. Позволить себе восторг или отвращение, как получится. Но в любом случае - удивление.
Говорил и иллюстрировал сказанное видеопримерами из постановок европейских режиссеров приглашенный из Петербурга лектор - театровед и музыкальный критик Дмитрий Ренанский.
И если в Москве и Питере лекциями о современном театре никого не удивишь, то в Краснодаре подобные события пока в новинку - пишу с сожалением и надеждой на новые содержательные встречи, ведь традиции традициями, а театр развивается, идет вперед и, находясь не в столице, проследить, куда именно он движется, почти невозможно (не занимаясь этим делом профессионально и целенаправленно, конечно).
В первый вечер Дмитрий Ренанский говорил о современном европейском театральном искусстве, в котором традиционный, привычный нам театр, ушел на второй план.
Темой второго вечера стало творчество итальянского режиссера Ромео Кастеллуччи.
В третий вечер мы смотрели отрывки из спектакля немецкого режиссера Хайнера Гёббельса "Max Black или 62 способа подпереть голову рукой".
Дальше идет мой вольный пересказ увиденного/услышанного.
Вечер первый. Вводная история
Чем старательнее пытаешься понять, что такое современный театр, тем скорее он ускользает.
Его невозможно упорядочить, разложить по полочкам или загнать в рамки.
Очень долго театр считали искусством консервативным, но сейчас он стремительно меняется и ответить на вопрос «что такое современный театр» все сложнее.
Если раньше, отправляясь в театр, зритель приходил в специально приспособленное для этого здание с гардеробом и билетером и смотрел представление на основе известных сюжетов и литературных произведений, то сейчас поход в театр может превратиться в покупку кота в мешке. Спектакли проходят где угодно - в заброшенных зданиях, в заводских цехах, в торговых залах супермаркетов или на улицах города. В реализации своих идей режиссеры мало чем ограничены. В постановках заняты люди без актерского образования, иногда зрители становятся частью представлений, а иногда в них не участвует ни один человек.
Таков он, современный театр, переосмысливающий сам себя, отличающийся от классического тем, что главное происходит в голове зрителя, и это главное может случиться не сразу, а гораздо позже отторжения и зрительских возгласов «Это не театр!» или «Это не пьеса!»
Эволюцию театра Дмитрий Ренанский предложил проследить на примере трех сценических версий балета Игоря Стравинского «Весна священная», поставленных с интервалами в полвека, и показывающих как менялись запросы сцены за последние сто лет.
«Весна священная» композитора Игоря Стравинского и хореографа Вацлава Нижинского, скандально провалившаяся в 1913 году (как обычно, из-за неготовности публики к новому) и реконструированная Мариинским театром, в которой серьезное значение играют декорации и костюмы, созданные Николаем Рерихом (сам балет начинается на 10 минуте видео).
Click to viewВ 1975 году «Весну священную» поставила Пина Бауш.
В ее пластическом варианте балета танцовщики работают на сцене, покрытой смоченным водой торфом, и движениями своих тел создают телесный орнамент.
В «Весне священной», поставленной Ромео Кастеллуччи в 2014 году, от понятного хореографического прошлого не осталось и следа. В центре пустого пространства установлен параллелепипед, внутри которого под музыку Стравинского с помощью машин из «бидонов» под потолком ритмично выбрасывается костная пыль. Зритель наблюдает за «танцем праха животных». В завершении появляется текст: «было использовано 75 скелетов быков, их костную пыль используют для удобрения почвы». Первоначальная тема языческого жертвоприношения превратилась в историю о смерти во имя развития сельского хозяйства. Кастеллуччи повергает зрителя в шок и не позволяет ему спрятаться, пробуждая непривычным.
Так, с помощью «Весны священной», мы наблюдаем, как на протяжении ста лет театр отсекал все наиболее характерные и привычные для него средства выразительности, расширяя границы присутствия и заходя на территории смежных искусств и вбирая в себя их практики.
Взаимоотношения современного театра и слова отражают процессы, происходящие в социальной жизни.
Нынешний человек существует в медийной реальности и предпочитает короткие сообщения и картинки длинным текстам.
Для театра эта ситуация тоже становится принципиальной. В ХХ веке основной задачей театра считалось донесение литературных произведений до зрителя. Сейчас современный европейский театр не интерпретирует классические тексты, театр «прощается» с текстом. И даже если в основе постановки лежат известные сюжеты, передовые режиссеры способны показать их зрителям под совершенно неожиданным углом.
Театр перестал быть литературоцентричным, он ищет новый язык, завоевывает право на абстракцию, возможность не дублировать действительность, а создавать собственную художественную реальность. Восприятие результатов зрителем во многом зависит от степени его подготовленности. Не каждый выдержит четыре с половиной часа без антракта просмотра оперы «Эйнштейн на пляже» - революционной постановки Роберта Уилсона, созданной им в 1976 году, и подрывающей основы драматического театра по Аристотелю - действия и подражания.
Вечер второй. Ромео Кастеллуччи
Ромео Кастеллуччи - новатор современного театра без театрального образования из итальянского города Чезена.
В восьмидесятые годы ХХ века Кастеллуччи изучал оформительское искусство и живопись в Академии изящных искусств в Болонье, и параллельно организовал «Общество Рафаэля» - общество регулярно устраивало перфомансы, как говорил сам режиссер, «из праведного желания сжечь традицию, предать огню все, что росло на театральной почве».
В конце восьмидесятых группу заметили и пригласили на театральный фестиваль в Авиньоне. Оказалось, Кастеллуччи занимается театром, и не просто занимается, а формирует современный европейский театр. По мнению Дмитрия Ренанского, поняв то, как делает свой театр Кастеллуччи, можно многое понять о современном театре в целом.
Кастеллуччи противопоставляет себя всей существующей театральной традиции, создавая собственную реальность.
Он и режиссер, и сценарист, и сценограф, и автор реквизита. Его постановки - творения одного автора. Кастеллуччи принципиально уходит от сюжета и повествовательности, и каждый зритель считывает в спектакле что-то свое. Цель автора - освободить сознание зрителя и вызвать сильнейшую очищающую эмоцию, для чего в своих спектаклях он использует человеческую психофизику, предметы, технические приспособления, звуки и свет. Кастеллуччи шокирует зрителя сценами муки и насилия, но делает это очень художественно и поэтично.
Во время лекции мы посмотрели несколько отрывков из спектаклей Ромео Кастеллуччи "Моисей и Арон", "Юлий Цезарь" и "Божественная комедия" - последний, показанный в Авиньоне в 2008 году, я бы очень хотела увидеть полностью, все три части, и как зритель во дворе Папского дворца.
Вечер третий. Хайнер Гёббельс и заключительные разговоры
Хайнер Гёббельс - еще один новатор современного театра.
Этому немецкому композитору, музыканту и режиссёру была посвящена третья встреча.
Ему и его спектаклю "Max Black, или 62 способа подпереть голову рукой".
О режиссере и спектакле подробно рассказали Оля и Ира, а я рада, что после завершения «официальной» части встречи в буфете «Одного театра» участники встречи собрались, чтобы обсудить то, о чем говорилось на трех лекциях.
Полезная получилась беседа, успокаивающая. То, что надо после принятия приличной дозы современного театра.
А по поводу современного театра я для себя наваяла «инструкцию».
1. Идти в театр.
2. Смотреть, отбросив предрассудки и открыв сознание.
3. Довериться своим чувствам.
4. Позволить себе восторг или отвращение, как получится. Но в любом случае - удивление.