Из дневника Рюрика Ивнева
Владимир Монахов. "Павел I". 2002
23.12.1916
23 дек.
Рассказ: (Фантастич., вроде “Носа”.
В Петербурге чиновник добился должности, “состоящего при Павле I”. Вся должность состояла в том, чтобы в парадной форме каждый день приезжать к гробнице Императора и находиться в ней 5 часов, причем всё это делается тайно от посторонних. И вот наступают беспорядки (революция) и чиновника (в форме времен Павла) тянут уличные хулиганы по петербургским улицам. Ветер, снег, букли развеваются, парик падает, он лепечет: “Ваше Величество! Ваше Величество!” Его считают сумасшедшим, бьют, смеются, а он все лепечет: “Государь батюшка Павел Петрович! Спаси меня!”
Сон (ночь с 23 на 24 дек.).
Огромное пространство, всюду синие твёрдые куски атмосферы. Идешь, и хрустит под ногами, как стекло. Чувствуется, что все это происходит там, наверху, в воздушных пространствах. И вдруг идет навстречу мне страничек, и в нём я узнаю Императора Павла. У него над головой сияние, и весь он тихий и светлый, и грустный... Я молча падаю на колени, и слышу как хрустят синие твёрдые кусочки атмосферы. И вдруг всё меняется, то - есть все остается голубым, но вокруг уже не “твердый воздух”, а море, и Император идет по морю прямо ко мне… Он указывает на венец, сияющий вокруг его головы, и говорит: “Сим победиши”, - и я уже ничего не слышу, только чувствую, будто он и не говорил мне, а внушал это “Сим победиши”.
И снова всё исчезает, и я уже иду один по широкой дороге и сознание такое, что я под Москвой, и будто вокруг меня много народа, а я всем говорю: “Всё будет хорошо, всё будет хорошо, Павел печется о вас, святой Павел печётся о вас - и как только я произношу “святой Павел”, как мне становится вдруг так хорошо, светло, и, поднимая к небу глаза, я встречаюсь с его взором, тихим, светлым. Ощущение такое, будто он руководит мной, и показывает мне куда идти, и я всё куда-то дальше, дальше иду и кому-то <нрб> и кому-то говорю о Павле тихом и светлом, а он направляет меня всё дальше и мне так светло.
Но меня потрясающее впечатление произвел этот сон. Я утром был у гробницы Павла и долго стоял там в тишине и светлом покое…
24.12.1916
24 дек. днем дома.
Снова видел во сне Императора Павла. Он обнял меня и молча указал на большую дорогу. Мы стояли где-то наверху, на чем - не знаю, но нам были видны сверху деревушки и города, и огромная белая дорога (пыль? Или снег?) И над головой у него было сияние… Что мне делать? Что мне делать? Я ясно чувствую, что со мной совершается что-то новое и восхитительное. Но вместе с тем тревожное… Я хочу пойти к настоятелю Петропавловского собора и рассказать ему обо всём…
27.12.1916
27 дек. Большой пр. Петерб. Стороны.
(Сон с 26 на 27 дек.).
Снова тот же сон, снова светлый, тихий с сиянием вокруг головы предстал передо мной Павел… Я падаю на колени и спрашиваю: “Что мне делать? Что делать?” Светлое лицо Павла немного насупилось: “Или ты не понимаешь, что надо тебе делать. Или жизни своей ты не хочешь посвятить мне, как я посвятил жизнь своему народу”. Я чувствую, как мне делается больно и грустно, я хочу что-то сказать, спросить, но ничего не могу выговорить. И такое ужасное состояние, хочется кинуться к Павлу, поцеловать его руку, его лоб, над котором видно сияние, и точно окаменение напало. Ничего не могу сделать, не могу пальцем пошевельнуть… Вдруг Павел совсем близко подходит, наклоняется и задушевно так говорит: “Скажи своему государю, что он и Россия будут спасены через меня, ступай во все концы России и беседуй обо мне и прожигай живым словом людские сердца. Понял теперь? Теперь понял? И эти последние слова прозвучали для меня так явственно, будто не во сне мне их говорят, а наяву. Проснулся - было еще темно.
27 дек.
Перечитываю жизнь Павла Петровича. Я бы всё отдал за него, всё отдал. Читаю с душевной болью о его горестях и ясно, ясно виден мне его светлый непорочный лик. Как его замучили! Ведь каждый день его жизни - был трагедией. Сколько мучений. Сколько мучений на одного человека!
08.09.1917
8 сент.
Уж очень много гордости во мне.
8 сент, вечером, дома, идёт дождь.
“С тех же пор, как я стал побольше всматриваться в мерзости, я просветлел духом: передо мной стали обнаруживаться исходы, средства и пути и “я возблаговел ещё больше перед Проведением”.
Гоголь. Переписка с друзьями. Письмо: “Что такое губернаторша”.
Боже Милостивый! Дай силы и душевную бодрость для осуществления моей мечты образовать орден, ставящий целью путём вербовки убеждённых людей уничтожить нищету и бедность и управлять обществом.
8 сент. Вечер.
Прочёл о расправе матросов с офицерами на броненосце “Петропавловск” в Гельсинфорсе. Мичмана Кандыбу связали по рукам и по ногам и, связанного, матрос ударил штыком в лицо. Читая это, я вдруг почувствовал, как “просыпается во мне зверь”. Вдруг сквозь ужас, сквозь горе, сквозь страшную боль за людей - я почувствовал в своём собственном сердце нечто подобное сладострастному любопытству. Я не мог скрыть от себя, что мне хотелось бы присутствовать при этой расправе. Эти верёвки, связанные руки, ноги и штык в лицо точно ослепили меня, одурманили. Тяжёлая и грешная душа! И всё же какая-то надежда (бьётся, бьётся в груди) что Господь меня не покинет. Господи, прости, прости, прости меня.
06.11.1917
6 ноября. Днём. Петропавловская крепость, Трубецкой бастион, во время осмотра помещений для заключенных.
Что может быть ужаснее и губительнее насилия. Как вдруг неожиданно открылась передо мной бездна человеческой темноты и злобы. О, если бы кто-нибудь попробовал не мстить своему врагу, а тихо поцеловать его: как бы вдруг весь мир вздрогнул и преобразился. Или теперь (в “наш век”) нужно что-нибудь другое. Второй раз не вздрогнуть ему. “История не повторяется”. Боже! Боже! Избавь нас от злобы и темноты.
6 ноября, Петропавл. крепость, во время осмотра помещений заключенных.
Два раза я видел Сухомлинова. Первый раз в зале Армии и Флота, на суде. Он был в генеральской форме. Его лицо меня мучило несколько дней. Второй раз я его увидел в камере. До чего он несчастен и измучен. Глядя на него, я понял, что нет преступления, за которое нельзя было бы простить.
6 ноября. Камера Сухомлинова в Петроп. крепости (Трубецкой бастион).
Р.S. Как мы все несчастны, несчастны и жалки: и мучители и мучимые, и угнетатели и угнетённые, и оскорбляющие и оскорблённые.
С.И. (Аносова) заговорила об Антихристе. Я вздрогнул. Мне стало страшно.
6 ноября, сумерки. У С.И. в маленькой комнате (где я жил летом 16 г.) перед топящейся печкой.
Р.S. Чем глубже я иду (в поисках за правдой), тем темнее становится вокруг. Может быть это надо, чтобы было темно, чтобы потом сразу вспыхнул яркий свет.
02.01.1918
2 янв, 12 ч. ночи, домой, в санях, дорога.
Самую большую подлость в моей жизни я сделал сегодня - на митинге, когда, говоря о таланте, данном Богом, побоялся это сказать перед “революционной аудиторией”, и сказал: буду бороться со всем талантом, данном мне судьбой и уже через секунду (стало уж очень стыдно) добавил: Судьбой и Богом.
Ниже этого я ещё не опускался, гаже этого я ещё не был, я разбит и уничтожен (самим собой), у меня даже нет сил, просить Его простить меня! Мне стыдно к Нему обращаться, лица своего не могу поднять от земли, боялся глядеть на свет. Ох, как больно, ох, как стыдно, и ещё тяжелее на душе (до невыносимости) потому, что не могу как всегда, как прежде, в часы душевной греховной тоски кинуться на колени перед Ним и заплакать. Глаза сухие, гортань сухая.
Боже! Боже! Как мне глядеть на Тебя?
2 янв, ночь на 3-ье дома, вернулся с митинга.
Горько, горько.
Если бы я мог быть честным до конца, если бы я мог быть прямым и храбрым. Как отягощает меня моя гниль и гадость.
2 янв, ночь на 3-ье, дома, при восковой свече.
Кажется, не было тяжелее минут, чем сегодня.
И какая-то особенная, какая-то нудная тяжесть
P.S.
«Когда русское общество говорит‚ что смерть Павла была расплатой за его притеснения‚ оно забывает‚ что он теснил тех‚ кто раскинулся слишком широко‚ тех сильных и многоправных‚ кто должен быть стеснен и обуздан ради бесправных и слабых. Может быть‚ это и была историческая ошибка его. Но какая в ней моральная высота!
Он любил справедливость - мы к нему несправедливы. Он был рыцарем - убит из-за угла. Ругаем из-за угла…».
Поэт Владислав Ходасевич
P.P.S.
В 1776 году Павел Петрович писал в частном письме:
«Для меня не существует ни партий, ни интересов, кроме интересов государства, а при моем характере мне тяжело видеть, что дела идут вкривь и вкось и что причиною тому небрежность и личные виды. Я желаю лучше быть ненавидимым за правое дело, чем любимым за дело неправое».