Прометеевский проект. Часть 3.1.
Покорённые структуры. Иерархия …
Часть 1. Постановка проблемы. Прометей и европейская культура. Прометей и Проект
Часть 2. Покорённые структуры. Религиозность
Иерархия. В мире, где секуляризированы все социальные деятельности, было бы логично секуляризировать и Церковь. Исповедуя принцип достигать желаемого, относясь к тому, что ты хочешь, как уже существующему, прометеевское сознание упорно видит в Церкви лишь один из общественных институтов, отвечающий за нравственное воспитание. Пока социум не имел иных структур со схожим функционалом, существование Церкви было исторически оправданно. В настоящее же время её право на существование стало сомнительным, поскольку церковные установления противоречат господствующему прометеевскому духу.
Церковь претендует на участие во внутренней жизни личности, что с точки зрения прометеевской идеологии означает, что Церковь подчиняет себе людей. А поскольку в этой перспективе она - просто земное сообщество, возникает вопрос, а какие цели (тоже земные) преследует подобная организация? Цели, для которых нужно подчинение массы людей, не могут не вызывать опасений.
Поэтому прометеевский человек подозрителен и предубеждён по отношению к Церкви. Он не ждёт ничего хорошего от этих церковников и клерикалов, потому что приземлённая логика заставляет его видеть в них манипуляторов и искать в их поступках второе дно. Он не видит полноты церковной иерархии, поскольку в его мире верхушка пирамиды отрезана - ведь Бога для него нет.
Но там, где нет главной иерархии, не может быть и никакой другой. Бог для прометеевского сознания неудобен, прежде всего, тем, что заключает в Себе высший авторитет, которому надо беспрекословно повиноваться. Но неудобны и другие авторитеты, пусть в меньшей степени.
Беспрекословно надо повиноваться не только небесному, но и земному владыке. Параллель земной и небесной иерархии не только была очевидна, например, средневековому европейцу (то есть человеку, живущему до ПРОЕКТА), но и специально выстраивалась в общественном сознании того времени. «Светится одно солнце на небе, а Царь русский на земле» - говорит русская пословица. Или вот ещё на ту же тему: «Без Бога свет не стоит, без царя - страна не правится».
Монархический принцип время от времени становился главной мишенью ПРОЕКТА. Вся мощь идеологического давления обрушивалась на престолы европейских владык. То, как это делалось, показывает нам общую механику атаки, используемую ПРОЕКТОМ. Находится слабое звено. В случае с монархией - держава, испытывающая период внутриполитической нестабильности, неважно вследствие плохого управления государством или внешних причин. После чего мобилизуются все силы «прогресса». Каждый носитель прометеевского сознания, подталкиваемый вбрасываемыми в общество идеологическими матрицами, включается в общий процесс, добавляя по мере сил то, что он может сделать на своём месте. А поскольку люди с прометеевским сознанием активны и, как правило, добиваются в обществе определённого положения, сделать они могут не так уж мало. Монархии защищались, применяя силовые методы, но это давало лишь отсрочку, а не решение проблемы. ПРОЕКТ одерживал победу сначала в сфере общественных убеждений, после чего юридическая победа, хотя и стоила немало крови, становилась лишь делом времени. Монархии падали одна за другой... Там, где монархия формально сохранилась, мы видим сегодня лишь историческую бутафорию. Суть ушла.
Революционное движение у нас принято объяснять, исходя из экономических предпосылок. Новые собственники (отличные от старой аристократии), сосредоточив в своих руках капиталы и средства производства, требовали перераспределения власти в сою пользу. Но мы имеем здесь дело только с верхушкой айсберга. Механизм европейских революций гораздо сложнее.
Изменению политического строя должно предшествовать изменение ментальности. Превращение богатства в капитал знаменует не меньший тектонический сдвиг сознания, чем переход от кочевой жизни к осёдлости. Ценность денег всегда определялась возможностью их потратить, и вдруг главной их особенностью оказалась способность приносить ещё большие деньги.
Макс Вебер (1864-1920) обнаружил взаимосвязь между возникновением протестантизма и превращением денег в капитал («Протестантская этика и дух капитализма», 1904-1905). Но он попытался вывести одно из другого, что выглядит не очень убедительно. (13) Протестантизм и капитализм не выстраиваются в цепочку ни во времени, ни логически. Их развитие шло параллельно, порою давая синергетический эффект. Так, Кальвин разрешил ссудный процент, и в Женеву стал стекаться капитал, что, в свою очередь, упрочило финансовое положение кальвинистской Церкви. Источником же и того и другого стало пробудившееся прометеевское сознание.
Про протестантизм мы уже говорили, скажем про капитализм. Главное в капитале отнюдь не деньги, а возможности. Сосредоточение ресурсов на задаче повышает вероятность успеха. Деньги, изъятые из личного потребления и превращённые в капитал, становятся ресурсом, дающим силу тому, кто им располагает. В основе капитализма лежит героическая аскеза, вполне в прометеевом духе.
Нормальное состояние капитализма - расширенное воспроизводство. Задача, которая решается с помощью ресурса капитала, - это экспансия. Создание рынка, завоевание рынка - подобная бизнес-терминология раскрывает прометеевский характер капиталистической мотивации.
Далее, откуда взялись капиталисты - лица, занятые превращение денег в капитал, эти новые собственники? Можно сказать - из праха социальной структуры иерархически организованного общества. Иерархия потрескалась и начала осыпаться. Опять-таки, почему? Первичный функционал элементов структуры оказался утрачен. Изначально было просто: крестьянин кормит, дворянин охраняет, монарх управляет. Каждый на своём месте, при своих правах и обязанностях. Но это - идеальная схема, а в реальности людей всегда тяготили обязанности и привлекали права. Однако до пробуждения ПРОЕКТА человек знал, что желание подгрести себе прав и забыть про обязанности, греховно и его следует пресекать. ПРОЕКТ же предложил иную систему интерпретаций, в которой права получили однозначное преимущество и перестали вытекать из обязанностей. Борьба за свои права получила статус благого дела.
ПРОЕКТ изменил и отношение к власти. До ПРОЕКТА власть не была политической категорией, да и самой политики в нашем понимании ещё не существовало. Конечно, внешняя политика была всегда, а вот то, что называется внутренней политикой, состояло из споров о престолонаследии и фаворитизма. В той системе власть всегда была дана - или правом крови или волей сюзерена. В отдельных случаях её могли взять силой. Но она никогда не складывалась, не была суммой. Она всегда выступала целокупной - целой и целостной.
Современное государственное устройство обычно возводят к античной демократии. Формально преемственность налицо, хотя суть демократии древнего полиса - это распределение ответственности между гражданами (14), тогда как современная демократия основывается на распределении прав. Ответственность избирателей, о которой иногда любят поговорить, в современной системе - не более чем риторическая фигура.
И всё же наличие процедурного сходства подталкивает к вопросу: можно ли объяснить возникновения сегодняшней демократии ПРОЕКТОМ, если в истории демократия уже существовала, причём в эпоху, когда никакого ПРОЕКТА не было?
У нас нет данных, чтобы разобраться, почему власть царей-басилевсов ослабла и как впервые возникла идея прямой древнегреческой демократии. Есть только общее представление, рисующее тенденцию деградации царской власти: частое нарушение принципов престолонаследия, легитимация новых властителей через женитьбу на царских дочерях. Затем в легитимации перестали нуждаться, наступил период тираний. Захват власти силой стал общим местом. Негативная окраска слова «тиран» показывает, насколько население тяготилось кризисом власти. Выходом из кризиса и стало прямое участие граждан в управлении, т.е. классическая демократия.
Классический период древнегреческой истории начинается с V века до Р.Х. И именно в пятом веке творит Эсхил, и к этому времени следует отнести создание «Прикованного Прометея», ставшего первой декларацией прометеевской программы, своего рода прообразом матриц ПРОЕКТА. Совпадение? Исторические совпадения всегда обусловлены единым контекстом. Каков этот контекст был в данном случае, мы точно не знаем. Но прометеевские, «проектные» настроения в ту эпоху явно присутствовали.
Можно сделать вывод, что демократические формы государственного устройства имманентно связаны с активизацией прометеевского духа. Как эта связь реализовалась в деталях Древней Греции, может быть, мы не узнаем никогда, но Европа Нового времени нам более близка и понятна.
Современная политическая система проистекает из понимания, что мир замыкается на человеке. Каково должно быть истолкование государства при таком угле зрения показано ещё Гоббсом (1588-1679) в его «Левиафане»(1651), и ничего нового по сути к гоббсовой картинке с тех пор добавлено не было:
«Люди равны от природы. [...]
Из-за равенства проистекает взаимное недоверие. [...]
Из-за взаимного недоверия - война. [...]
При отсутствии гражданского состояния всегда имеется война всех против всех. [...]
В естественном состоянии каждый человек имеет право на все. [...]
До тех пор, пока сохраняется право всех на все, ни один человек (как бы силен или мудр он ни был) не может быть уверен в том, что сможет прожить все то время, которое природа обычно предоставляет человеческой жизни. Следовательно, предписание, или общее правило, разума гласит, что всякий человек должен добиваться мира. [...]
В случае согласия на то других, человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе»
Государство призвано реализовать это общественное соглашение.
Гоббс начинает от природы, а не от Бога. Исходная посылка задаёт горизонт, при котором в этой системе не остаётся ничего, кроме грешных людей, руководствующихся своими страстями. Всё хорошее (нравственность, например) возникает потом, в результате достигнутого соглашения. Таким образом, все человеческие установления носят конвенциональный характер, а потому историчны и зависят от ситуации.
Интересы людей - векторы - в каждый момент времени складываются в векторное уравнение, которое должно быть разрешено, и за решение которого отвечает государство. Власть возникает в результате полномочий, делегированных профессиональным управляющим в виде отданных голосов. Голоса здесь выполняют двойственную функцию: с одной стороны они свидетельствуют о весе того или иного вектора интересов, т.е. выражают желание и относятся к постановке задачи; а с другой стороны определяют легитимность принятых решений, то есть служат силовым ресурсом, исполнительским энергетическим фондом. Эта двойственность непреодолима и порождает угрозу злоупотребления властью. Голоса, отданные в качестве пожелания достичь одной цели, могут быть использованы в качестве энергии для достижения совсем других целей. Грубо говоря, партия, пришедшая к власти благодаря поддержке одной группы населения, начнёт проводить политику в интересах других лиц.
Поскольку государство представлено людьми, располагающими властью, фактор личной воли не может быть исключён полностью (хотя и предпринимаются попытки встроить различные политические предохранители). Государственное управление хоть и называется порой «машиной», но всё же не представляет собою механизма в обычном смысле этого слова. Следовательно, государство всегда неблагонадёжно.
Прометеевское сознание хоть и добилось политического устройства, благосклонного к самым различным способам самореализации личности, то есть потакающего самоволию, оно всё же не может гарантировать, что это самоволие не будет вдруг ограничено на государственном уровне, поскольку властью располагают такие же люди, свободные в принятии решений. Прометеевский человек всегда подозревает другого человека, что тот будет поступать исходя из своей личной корысти. Достижение собственных целей несмотря ни на что (например, на обязанности или ранее достигнутые соглашения) - разве это не полноценная самореализация, не отблеск ли это «священного» прометеевского огня?
Поэтому отношение ПРОЕКТА к государству - это перманентная осада. Государство постоянно побуждается действовать в соответствии с прометеевской идеологией, и в то же время жёстко критикуется за любые действия, в эту идеологию не укладывающиеся. В идеале, государство вообще должно быть слабым и бояться так называемого общественного мнения. Сегодня общественное мнение практически узурпировано людьми ПРОЕКТА - хотя бы просто потому, что они боле активны, агрессивны, и их голос громче.
Всякий государственный деятель, каждый чиновник оказывается под давлением. С точки зрения задач ПРОЕКТА важность имеет само давление, а не тот повод, по которому оно оказывается. Поэтому возможны различные чудеса. Сегодня чиновника критикует за то, что он не предпринимает действий, а стоит ему начать действовать, то будут критиковать и за это. Довольно быстро то, что вчера, вроде бы, считалось правильным, может быть расценено как ошибка. Чиновник должен чувствовать себя уязвимым. Если чиновник не реагирует на критику, прометеевское сообщество расценивает это как сигнал, что государство вышло из-под контроля. В этом случае давление усиливается. Поэтому обычно время от времени чиновники подают в отставку; так государство сбрасывает давление, показывая прометеевской общественности, что всё в порядке, и оно знает своё место.
Отрицательное отношение прометеевского сознания к иерархии сказывается не только в агрессии по отношению к существующим структурам, но и в нежелании прометеевского человека самому занимать жестко закреплённое положение в какой бы то ни было структуре. Не случайно у современного социолога Зигмунта Баумана родился образ «текучей современности». (15) Бауман оценивает текучесть как результат накопления возможностей и повышения степени свободы, т.е. объясняет изменение поведенческой модели внешними факторами. Рост благосостояния раскрепощает человека, а человек, цепляющийся за вещи, структуры и сообщества, вынужден это делать в силу недостаточности ресурсов (бедности).
Взаимосвязь между богатством и отказом от структурной зависимости действительно существует, но она не столь прямолинейна, как кажется Бауману. Причина «разжижения мира» для конкретного индивида кроется в усвоении матриц ПРОЕКТА, просто в условиях достатка человек легче попадает под влияние прометеевской идеологии. У богатого больше искушений. Он меньше привык считаться с внешними ограничениями. Поскольку в современном мире ограничения истолковываются как результат баланса интересов, богатому легко придти к мысли, что у него достаточно ресурсов, чтобы сдвинуть этот баланс в свою пользу. Как говорил инспектор Рэтклиф, герой Честертона («Человек, который был Четвергом», 1908):
Неужели вы считаете, что анархия придет от бедных? Откуда вы это взяли? Бедные бывают мятежниками, но не бывают анархистами. Кому-кому, а им нужна мало-мальски приличная власть. Они вросли корнями в свою страну. А богатые - нет. Богач может уплыть на яхте в Новую Гвинею. Бедные иногда бунтовали против плохих властей, богатые всегда бунтовали против всяких.
То, что у Честертона называется анархией (понятие отрицательное), у Баумана носит имя свободы (понятие положительное). Смена оценок показывает, какого успеха добился ПРОЕКТ за последние сто лет. Честертон ещё опасался революций, маячивших в исторической перспективе, сегодня все революции - позади. Революции были нужны ПРОЕКТУ, чтобы сломить сопротивление тех структур, которые не поддавались разложению. Таких структур больше нет. Мы приблизились к состоянию анархии настолько, насколько это возможно, ещё чуть-чуть и знаменитая гоббсова война всех против всех станет реальностью. Общество отстранено от индивида, а поскольку общество состоит из людей, то налицо деградация социального. Оплотом какого-то порядка остаётся государство, но его функции предельно минимизированы, поскольку оно должно соответствовать идеалу, навязанному ПРОЕКТОМ, и быть не более чем гарантом общественного договора. Сама верность общественному договору, выраженная в юридизме Запада, для современного человека уже не является догмой; прометеевское сознание неизбежно утрачивает пиетет перед законом.
Распаду подлежат все формы человеческого взаимодействия. Теряется способность объединяться ради общего дела, неважно - большое оно (масштаба государства) тили малое (масштаба семьи).
Семья - тоже жёсткая структура, к тому же изначально организованная иерархически. Семейное устройство, как и устройство государственное, восходит к небесным прообразам. Апостол Павел пишет (1 Кор. 11:3): «всякому мужу глава Христос, жене глава - муж, а Христу глава - Бог». Естественно, прометеевская идеология потребовала перестройки семьи.
В первую очередь была оспорена семейная иерархия. Связка ведущий-ведомый, оправданная при скалолазании, для покорения житейских вершин была объявлена неуместной. Заговорили о равенстве полов. Женщину сочли закабалённой. Возникло движение за освобождение женщин.
Как и во многих других случаях, прометеевская критика семьи имела определённые основания. Действительно, мужчины в обществе занимали более видное положение. До ПРОЕКТА это означало, что именно на них лежит бо'льшая ответственность, ПРОЕКТ же переквалифицировал их статус как преобладание прав. Жизнеспособность социума, которую гарантировали мужчины в силу психофизических особенностей мужского пола, перестала восприниматься реальной проблемой. Этому способствовало бурное развитие техники. Однако приписать утрату мужской половиной человечества значительной доли своей специфичности лишь историческому моменту для прометеевской идеологией было бы малой победой. Её интересовало утверждение новых закономерностей, имеющих тотальное значение. Поэтому был предпринят экскурс в историю, благодаря которому обнаружилось, что патриархальность семьи сама по своей природе ситуационна, а не является фундаментальным законом. Первичным состоянием человеческого общества был признан матриархат.
Концепция матриархата подобна концепции дарвинизма - она основывается не столько на фактах, сколько на потребности ПРОЕКТА в подобной конструкции. В случае с матриархатом фактов в прямом смысле этого слова быть и не может, поскольку речь идёт о доисторической древности, от которой осталось минимум материальных свидетельств. Все заключения о первобытном человечестве строятся на основании изучения примитивных обществ, обнаруженных европейцами в различных уголках Земного шара. Примитивность этих обществ как-то сама собой стала доказательством их принадлежности к доисторическому порядку вещей. Насколько это корректно? Лев Гумилев (1912-1992) в своём труде «Этногенез и биосфера Земли» (1974), рассматривая цикл развития этносов, пишет, что если этнос на излёте своего существования избегает гибели, от него «...остается реликт, состоящий из гармоничных особей и входящий в биоценоз населяемого им региона как верхнее, завершающее звено.
Эту внутриэтническую эволюцию проделали все этносы, которых мы считаем примитивными только потому, что их незаписанная история тонет во мгле веков. Но ту же картину мы наблюдаем в истории...»
То есть примитивизм, наблюдаемый этнографами, является не рудиментом доисторической эпохи, а продуктом долгой и бурной истории. Считать, что по фактам жизни диких племён мы можем судить о прошлом всего человечества, - существенная ошибка методологии.
Мнение Гумилёва в силу неординарности его теории пассионарности официальной этнографией игнорируется. Но даже на фактическом материале современных этнографов матриархат в его заданном ПРОЕКТОМ понимании как эпохи экономического и социального господства женщин реконструировать не удаётся. (16) Материнская организация рода имела место в истории, а матриархат - нет.
Примечания:
[13] См. Сомин Н.В. «Экономические категории в Священном Писании и церковном учении» Лекция 10. «Влияние протестантизма на имущественную этику и экономическую теорию».
[14] См. Сергеев В.М. "Демократия как переговорный процесс» (1999)
[15] З.Бауман «Текучая современность» (2000). О книге см. Балацкий Е.В. «"Текучая современность" Зигмунта Баумана».
[16] См. Думанов Х.М., Першиц А.И. «Матриархат: новый взгляд на старую проблему» (2000)
[17] См. Маркова Н.Е. Культуринтервенция. Часть III «Сексуальная революция». Произведения некоторых авторов не заслуживают того, чтобы давать на них прямые ссылки. Несмотря на то, что идеи Фрейда или Рауха получили большой общественный резонанс и сыграли важную роль в развитии ПРОЕКТА, мы будем пользоваться их изложением у других авторов. Адресовать читателя к нравственно грязным текстам для нас невозможно.
[18] Опрос ФОМ «Жильё для молодой семьи» (2007)
[19] См. исследование Института демографии ГУ ВШЭ «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (2004)
[20] См. Палилова Ирина «Совершеннолетние дети и родительская семья: вместе или отдельно?» (2003)
[21] Понятие монады уходит корнями в древнегреческую философию. Пифагорейская традиция использовала монаду для обозначения математического начала мира. Монада (единица) противопоставлялась диаде (двоице) как принцип оформленности, определенности принципу неопределённости и текучести. Монада трактовалась как мужское начало мироздания. Эта связка психологических черт с математическим значением оказалась востребованной позднее. Николай Кузанский (1401-1464), а вслед за ним и Джордано Бруно (1548-1600) стали называть монадой базовую структурную единицу сущего, обладающую математическими, физическими и психическими характеристиками. Но современным звучанием этого термина мы обязаны Готфриду Лейбницу (1646-1716). В его «Монадологии» (1714) человеческие души представлены как один из видов монад. При этом существенной характеристикой монады является её независимость от внешних влияний: «Монады вовсе не имеют окон и дверей, через которые что-либо могло бы войти туда или оттуда выйти». Изменения монады задаются «деятельностью её внутреннего принципа». Непосредственное взаимодействие монад невозможно, но всё же опосредованно действия монад увязываются друг с другом. Это делает Бог, который есть первичное Единство. Он организует каждый раз состояние своих творений - монад так, чтобы вместе они составляли единую ткань мироздания. Для этого любая монада должна учитывать состояния прочих монад, и таким образом, посредством Бога каждая монада заключает в себе весь мир.
Когда из этой системы ПРОЕКТ изъял Бога, она превратилась в эффективную прометеевскую матрицу. Изолированность, абсолютная непроницаемость монад стала читаться как состояние прометеевской творческой индивидуальности, сущностно независимой и предоставленной лишь самой себе.
Андрей Карпов
Источник: http://ruskline.ru/analitika/2012/10/29/prometeevskij_proekt_chast_3/