«Ожидаю встречи в июле. Искренне Ваш, Адольф Гитлер»...
Не ошибемся, предположив, что в течение всех 70 лет, минувших с начала Великой Отечественной войны, общественное сознание ищет ответ на внешне очень простой вопрос: как случилось, что советское руководство, имея, казалось бы, неопровержимые свидетельства о подготовке Германией агрессии против СССР, так до конца в ее возможность не поверило и было захвачено врасплох? В чем причина того, что Сталин, даже получив в ночь на 22 июня из штаба Киевского особого военного округа известие о том, что немецкие части уже занимают исходные районы для наступления по линии границы, заявил наркому обороны С.К. Тимошенко и начальнику Генштаба Г.К. Жукову: не стоит торопиться с выводами, может, все еще уладится мирным путем.
Этот внешне простой вопрос - из разряда тех, на которые люди ищут ответ бесконечно. Один из вариантов ответа - вождь стал жертвой широкомасштабной дезинформационной операции, осуществленной германскими спецслужбами. Личный просчет Сталина в свою очередь автоматически распространился на всех руководящих лиц, которые по должности отвечали за состояние оборонной безопасности страны, независимо от того, соглашались ли они в душе с точкой зрения вождя или нет.
Гитлеровское командование понимало, что внезапность и максимальная сила удара по войскам Красной армии могут быть обеспечены лишь при наступлении из положения непосредственного соприкосновения с ними. А для этого необходимо десятки дивизий, составлявших ударную группировку армии вторжения, переместить непосредственно к линии госграницы. В германской ставке отдавали себе отчет, что при любых мерах скрытности переброску такого количества войск невозможно обеспечить втайне. И тогда было принято невероятно дерзкое решение - и не скрывать переброску войск.
Однако мало было сосредоточить войска вторжения у границы. Тактическая внезапность при нанесении первого удара достигалась только при условии, что до последнего момента будет сохранена в тайне дата нападения. Однако и это не всё: замысел немецких военных состоял также в том, чтобы одновременно воспрепятствовать своевременному оперативному развертыванию Красной армии и приведению ее частей в полную боевую готовность. Ведь даже внезапное вторжение не было бы столь успешным, если бы его встретили уже изготовившиеся к бою войска советских приграничных военных округов.
С 22 мая 1941 г., в рамках заключительного этапа оперативного развертывания вермахта, к границе с СССР началась переброска 47 дивизий, в том числе 28 танковых и моторизованных. Общественному же мнению, а через него разведкам всех заинтересованных стран (не только СССР) было подброшено такое обилие самых невероятных объяснений происходящего, от которого в прямом смысле слова голова шла кругом.
Обобщенно все версии того, в каких целях такая масса войск концентрируется у советской границы, сводились к основным двум:
- для подготовки к вторжению на Британские острова, чтобы здесь, в отдалении, уберечь их от ударов английской авиации;
- для силового обеспечения благоприятного хода переговоров с Советским Союзом, которые вот-вот, по намекам Берлина, должны были начаться.
Как и положено, специальная дезинформационная операция против СССР началась задолго до того, как 22 мая 1941 года первые немецкие воинские эшелоны двинулись на восток. По своим масштабам она не знала равных. Для ее осуществления была специально издана директива ОКВ - верховного главнокомандования германских вооруженных сил. В ней приняли личное и далеко не формальное участие А. Гитлер, министр пропаганды Й. Геббельс, статс-секретарь министерства иностранных дел Э. Вайцзеккер, имперский министр О. Майсснер - руководитель канцелярии президента, высшие чины ОКВ.
Забегая вперед, скажем о личном письме, которое фюрер 14 мая направил вождю советского народа. В нем наличие к тому времени у границ Советского Союза около 80 немецких дивизий Гитлер объяснял необходимостью «организовать войска вдали от английских глаз и в связи с недавними операциями на Балканах». «Возможно, это порождает слухи о возможности военного конфликта между нами, - переходя на доверительный тон, писал он. - Хочу заверить Вас - и даю слово чести, что это неправда...» Фюрер обещал, начиная с 15-20 июня, начать массовый отвод войск от советских границ на запад, а до этого заклинал Сталина не поддаваться на провокации, на которые якобы могли пойти те немецкие генералы, которые из сочувствия к Англии «забыли о своем долге». «Ожидаю встречи в июле. Искренне Ваш, Адольф Гитлер» - на такой «высокой» ноте завершал он свое письмо.
Это был один из пиков дезинформационной операции. А до того по разным каналам, в том числе через прессу нейтральных государств, двойных агентов, используемых «втемную» дружественно настроенных к СССР политиков и журналистов, по официальной дипломатической линии, Кремлю подбрасывались известия, которые должны были укрепить у правительства СССР надежду на сохранение мира. Либо, в крайнем случае, иллюзию, что даже в случае, если отношения между Берлином и Москвой приобретут конфликтный характер, Германия прежде непременно попытается решить вопрос путем переговоров. Это должно было успокоить (и, увы, действительно несколько успокоило) кремлевское руководство, уверенное, что какой-то запас времени ему гарантирован.
В качестве канала дезинформации активно использовались и официальные дипломатические контакты. Упомянутый выше имперский министр Отто Майсснер, считавшийся близким к Гитлеру человеком, чуть ли не еженедельно встречался с советским послом в Берлине Владимиром Деканозовым и уверял его, что фюрер вот-вот закончит разработку предложений для переговоров и передаст их Советскому правительству. Ложную информацию такого рода передавал непосредственно в посольство и «Лицеист» - агент-двойник О. Берлингс, латышский журналист, работавший в Берлине.
Для полного правдоподобия Кремлю подбросили информацию о возможных германских требованиях. Не мелочились, что пусть и парадоксальным образом должно было не напугать Сталина, а уверить его в серьезности намерений германской стороны. В числе этих требований фигурировали то длительная аренда зерновых просторов Украины, то участие в эксплуатации бакинских нефтяных промыслов. Претензиями экономического характера не ограничились, создав впечатление, что Гитлер ждет уступок и военно-политического характера - согласия на проход вермахта через южные районы СССР в Иран и Ирак для действий против Британской империи. Заодно германские дезинформаторы получали дополнительный аргумент при объяснении, зачем соединения вермахта стягиваются к советским границам.
Германскими спецслужбами разыгрывалась многоходовка: одновременно с введением в заблуждение главного противника - СССР распускаемые слухи усиливали недоверие между Москвой и Лондоном и минимизировали возможность какой-либо антигерманской политической комбинации за спиной Берлина.
В самый ответственный момент в ход пошла тяжелая артиллерия. По согласованию с Гитлером Геббельс опубликовал в вечернем выпуске газеты «Фёлькишер беобахтер» от 12 июня 1941 г. статью «Крит как пример», в которой делал прозрачный намек на высадку вермахта в скором времени на Британские острова. Чтобы создать впечатление, будто рейхсминистр пропаганды совершил грубейшую ошибку и выдал тайный план, номер газеты «по личному распоряжению Гитлера» был конфискован, а по Берлину распространился слух о неизбежной отставке министра, впавшего в немилость к фюреру. Газету в розницу, действительно, не пропустили (чтобы не дезинформировать собственных военных и население), а вот иностранные посольства номер получили.
«Моя статья о Крите, - записал на следующий день в своем дневнике Геббельс, - настоящая сенсация в стране и за рубежом… Наша постановка отлично удалась… Из прослушанных телефонных разговоров иностранных журналистов, работающих в Берлине, можно заключить, что все они попались на удочку. В Лондоне тема вторжения снова в центре внимания… ОКВ очень довольно моей статьей. Она представляет собой великолепную отвлекающую акцию».
И сразу после этого была избрана новая тактика - хранить полное молчание. Выражаясь словами Геббельса, Москва попыталась выманить Берлин «из норы», опубликовав 14 июня сообщение ТАСС, в котором опровергались распространявшиеся на Западе слухи о возможном нападении Германии на СССР. Кремль словно приглашал имперскую канцелярию подтвердить это сообщение. Но, записал Геббельс 16 июня, «мы не полемизируем в прессе, замыкаемся в полном молчании, а в день «Х» просто наносим удар. Я настойчиво советую фюреру… нужно продолжать непрерывно распространять слухи: мир с Москвой, Сталин приезжает в Берлин, вторжение в Англию предстоит в самое ближайшее время… Я еще раз налагаю запрет на обсуждение темы России нашими средствами массовой информации в стране и за рубежом. До дня «Х» - это табу».
Увы, советское руководство приняло объяснения немцев за чистую монету. Стремясь любой ценой избежать войны и не дать к нападению ни малейшего повода, Сталин до последнего дня запрещал приведение войск приграничных округов в боевую готовность. Будто повод к нападению еще как-то волновал гитлеровское руководство…
В последний предвоенный день Геббельс записал в дневнике: «Вопрос относительно России обостряется с каждым часом. Молотов просился с визитом в Берлин, однако получил решительный отказ. Наивное предположение. Этим надо было заниматься полгода назад… Теперь-то Москва, должно быть, заметила, что грозит большевизму…»
Да, если бы Москва в самом деле всполошилась хотя бы не за полгода, а за полмесяца до часа «Х»! Однако магия уверенности в том, что столкновения с Германией удастся избежать, настолько владела Сталиным, что, даже получив от Молотова подтверждение об объявлении Германией войны, в директиве, отданной 22 июня в 7 час. 15 мин. Красной армии на отражение вторгнувшегося врага, он запретил нашим войскам, за исключением авиации, пересекать линию немецкой границы.
Людская память о тех событиях несет важную социальную функцию - побуждать государство и общество к урокам во имя дня сегодняшнего, не допустить повторения 22 июня 1941 года… Надо ли при этом говорить, насколько продвинулись за минувшие 70 лет вперед технологии обмана вероятного противника, информационно-психологической обработки правящих элит и широких масс? Стратагемы, применявшиеся в политике и военном искусстве еще в Древнем Китае, трансформировались сегодня в теорию и эффективную систему практических действий войск по управляемому воздействию на противника с помощью средств и способов дезинформации. Став элементом оперативной и стратегической маскировки, дезинформация, благодаря появлению современных информационно-боевых систем, доведена едва ли не до совершенства, без нее невозможно представить современную войну. За примерами далеко ходить не надо: агрессия США и НАТО против Югославии, Ирака, Ливии…
При всей изощренности стратегий и технологий дезинформации можно утверждать наверняка: в наименьшей степени уязвимо общество, в котором существует единство власти и народа, объединенных большой целью. К сожалению, о российском обществе наших дней этого не скажешь...
Источник:
http://www.fondsk.ru/news/2011/04/23/ozhidaju-vstrechi-v-ijule-iskrenne-vash-adolf-gitler.html
Письма Гитлера Сталину
О концентрации крупных группировок вермахта вдоль западной границы СССР советское руководство знало по многочисленным разведанным и другим источникам, но не опасалось скорого нападения, считая, что Германия, связанная войной с Англией и военными действиями на других фронтах, попытается высадиться на Британские острова и будет продолжать военную экспансию на Балканах и в Северной Африке. Сталин был глубоко убежден в том, что для Гитлера война на два фронта - самоубийство (что впоследствии подтвердилось) и поэтому войну на востоке он не начнет, не завершив ее на западе.
В укреплении такого мнения существенную роль играла и массированная дезинформационная кампания германского командования для маскировки своих истинных намерений - не дать СССР возможности предпринять опережающие действия. В целом ситуация в Европе давала Сталину уникальный шанс одним ударом перенести войну на территорию противника и «освободить» континент от «загнивающего капитализма».
Способы и виды дезинформации были самыми разнообразными. Вот только некоторые из них:
1. Советскому послу в Берлине Деканозову, а также некоторым иностранным дипломатам (болгарскому послу например) внушалась мысль о невозможности вооруженного конфликта с Советским Союзом до того, как будет достигнута победа над англичанами; такие вести «доброхоты» услужливо передавали советским людям (работники торговых представительств, военных атташе и т.д. в Берлине) или отправляли прямо в Москву.
2. Переброску крупных контингентов сил вермахта на восток германское командование объясняло необходимостью отдыха и переформирования войск за пределами действий английской авиации, якобы для дальнейшего их использования для внезапной высадки на британские острова.
3. С целью побудить СССР к нападению на Германию в кампанию по дезинформации (для облегчения своей участи) подключилась и Англия. Для этого она использовала двойного агента Кима Филби. Дело в том, что 10 мая 1941 года заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс перелетел через Ла-Манш к англичанам. Английская разведка, в которой служил Филби, знала о том, что Ким одновременно работает и на Москву. Передавая ему записи допросов Гесса, англичане были уверены, что Сталин поверит в их подлинность, поэтому и допросы устраивали в соответствующем ключе. И, на самом деле, из сообщений Филби Сталин сделал вывод о том, что вторжение в Англию обязательно произойдет, и у Германии нет планов нападения на Советский Союз.
4. Не могли не оказать определенного влияния на принятие решений личные «дружественные» письма Гитлера Сталину. Из известных шести писем фюрера, направленных в Москву с октября 1940 по май 1941 годов, доступны лишь два: от 31 октября 1940 и 14 мая 1941 годов (последнее было доставлено не дипломатической почтой, как обычно, а специальным самолетом). На сегодняшний день об ответных посланиях ничего не известно. Они, вероятно, хранятся за семью замками.
Итак, первое письмо фюрера Сталину: «Борьба с Англией вступила в решающую фазу, и я намерен не позднее лета наступающего года решительно покончить с этим довольно затянувшимся вопросом путем захвата и оккупации сердца Британской империи - Английских островов…»
Второе письмо: «Уважаемый господин Сталин, я пишу вам это письмо в тот момент, когда окончательно пришел к выводу о том, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства…» Далее Гитлер, констатируя, что с обеих сторон на границе сосредоточено огромное количество войск, пишет: « В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного конфликта…» и далее: «Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце. Примерно 15 - 20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с вашей границы. При этом убедительнейшим образом прошу вас не поддаваться ни на какие провокации (вот, вероятно, откуда взяты так часто произносимые вождем слова. - Г.Г.), которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному вам каналу связи…»
Похоже, «отец всех народов» попался на этот крючок. Иначе чем объяснить, что он сразу после получения сообщения о германском вторжении, вероятно, уверенный в том, что это действительно провокация отдельных немецких «забывших долг генералов», сильно развеселив связистов Рейхсканцелярии, долго пытался связаться с Гитлером.
После заверений Гитлера каждая информация о скором германском нападении отметалась с порога. Например, 15 июня в донесении военного атташе в Берлине генерала Тупикова, предупреждающего о том, что война начнется 22 июня, вождь начертал: «Передайте тупому генералу, что это - английская провокация». Или: 17 июня Народный комиссар государственной безопасности СССР Меркулов представил Сталину ценнейшее агентурное сообщение: «Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью завершены и удар можно ожидать в любое время…» На этом документе вождь собственноручно начертал: «Т-щу Меркулову. Может, послать ваш «источник» из штаба германской авиации к… матери. Это не «источник», а дезинформатор. И.Ст.». (24 мая к Сталину были вызваны командующие пяти западных округов. Они получили указание не предпринимать никаких предварительных защитных мер. Вместо этого было сказано: «Не рыпаться!» «Совершенно секретно», май 2015).
Из приведенных свидетельств видно, что товарищ Сталин не верил в возможность германского нападения.
…Пристально следившие за передвижением и концентрацией советских войск на юго-западном направлении, осуществляемые согласно плану, указанному в «Соображениях по стратегическому развертыванию Вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» от 15 мая 1941 года (документ рассекречен весной 1992 года, содержит указание вождя об «упреждающем ударе». См. «Отечественная история», 1995, N3, стр. 33 - 43) и поняв замысел советского командования о превентивном ударе, немцы, с целью опередить действия Красной армии, сами перешли в наступление в направлении, совсем неожиданном для Генерального штаба, а именно, в районе севернее Припятских болот, где были расположены войска Западного фронта под командованием Павлова. Противник без особых усилий взломал советскую оборону и стал быстро продвигаться на восток и уже 28 июня захватил Минск.
Внезапное нападение гитлеровцев, их стремительное продвижение вперед так ошеломило Сталина, что он в шоковом состоянии удалился на дачу и, запершись, не допускал к себе никого.
Воскресный день 22 июня 1941 года для советских людей, казалось, не предвещал ничего плохого. Над огромной страной, как обычно, звучала бравурная музыка. А в это время в Кремле среди «осиротевших» (после внезапного исчезновения Сталина) членов Политбюро царила полная растерянность. И только к 12 часам дня Молотов был, наконец, в состоянии выступить по радио, который и сообщил ничего не подозревавшему до сих пор советскому народу о начале войны (хотя э то было прямой обязанностью Сталина, как главы правительства).
Спустя несколько дней, проведенных в полном уединении, Сталин, наконец, пришел в себя и первым делом приказал арестовать Павлова. Командующий, обвиненный в разгроме и развале Западного фронта, вместе со всем своим штабом был расстрелян.
Однако и расправа с Павловым не спасла положения. Несмотря на переброску частей с юго-запада на Западный фронт (что было непросто в условиях полного господства германской авиации в воздухе), кошмар продолжался. В итоге, под Минском и Белостоком в плен попали 323 тысячи красноармейцев, под Рославлем - 348 тысяч.
За катастрофой Западного фронта наступила очередь и Юго-Западного, попавшего в «котел» под Киевом. Результат тот же - 665 тысяч пленных. А командующий фронтом генерал армии Кирпонос был убит в Киеве двумя выстрелами в затылок сотрудником особого отдела (вероятно, по секретному приказу). По официальной версии, генерал покончил с собой.
Вот эти трагические события начала войны, приведшие к неслыханным в истории войн людским потерям, утрате огромных территорий страны и стали причиной долгой 4-летней кровавой бойни, в которой советские люди потеряли в общей сложности 48-50 миллионов своих соотечественников.
Гамир ГАРИФУЛЛИН.
От редакции: Почему Гитлер напал на СССР 22 июня, хотя соотношение сил на границе с Германией было примерно 3:1 в пользу СССР, и по численности войск, и по вооружению, включая качество и количество. Сталин был уверен в разгроме армии Гитлера, иначе он бы не объявил войну Финляндии, 25 июня произведя бомбардировку 18 финских аэродромов. Финны объявили мобилизацию и 29 июня вступили в боестолкновение с советскими войсками. Это объявление войны Финляндии привело в дальнейшем к блокаде Ленинграда.
Итак, весной 1941 года стало ясно, что Германия проигрывает войну с Англией. Для осуществления высадки в Британию полумиллионной группировки немецких войск необходимо было господство в воздухе и господство на море. Весной 1941 года, флот Великобритании, превосходивший в десять раз германский флот (флот Франции был также частично захвачен британцами, частично нейтрализован ими), нанес сокрушительное поражение ВМС Германии. Надводный флот Германии практически перестал существовать, один из новейших немецких линкоров англичане, например, загнали в бухту в Латинской Америке и блокировали его, немцы были вынуждены его затопить. Без господства на море немцы были не в состоянии высадить десант в Британию, это было бы равносильно окружению.
Но британские ВВС нанесли и поражение германским ВВС весной 1941 года. Британские самолеты были лучше, что неудивительно, так как Германии противостояла совместная американо-британская инженерная мысль, а Германия до середины 30-х годов не имела возможности развивать ВВС согласно итогам первой мировой войны. Ежедневные потери в ходе воздушной битвы за Англию составляли 3:2 соответственно со стороны Германии и Англии. Немецкие ВВС были также практически разгромлены и не могли подержать высадку десанта в Англию. Господство воздухе принадлежало англичанам. Англию поддерживала и Америка, Рузвельт обещал поставлять в Англию до 50 тысяч новейших самолетов в год, в то время как все производство Германии составляло 5 тысяч самолетов в год.
Проиграв битву с Англией и опасаясь удара со стороны Сталина, Гитлер решился на авантюру - войну на два фронта и 22 июня напал на СССР. Ранее он предлагал Сталину Индию и Иран в обмен на то, чтобы Сталин напал на Англию. Но Сталин отказался, понимая, что Англия и США слишком сильны и видя, что Германия проигрывает войну.
Источник:
https://zvezdapovolzhya.ru/obshestvo/pisma-gitlera-stalinu-20-10-2015.html