М.Б. Смолин пишет:
"Восхваление декабризма либеральной и коммунистической интеллигенцией затмевает своей тотальностью действительно трезвые оценки тех классиков русской культуры и науки, которые смотрели на 14 декабря 1825 года и его участников как на страшное и нелепое событие, произведенное незрелыми европеизированными юнцами. «Сей день, бедственный для России, - пишет князь Вяземский, - и эпоха кровавая, им ознаменованная, были страшным судом для дел, мнений и помышлений - для настоящих и давно прошедших» .
«Вот нелепая трагедия наших безумных либералистов, - с горечью восклицал Карамзин. - Дай Бог, чтобы истинных злодеев нашлось между ними не так много. Солдаты были только жертвой обмана. Иногда прекрасный день начинается бурею. Да будет так и в новом царствовании!»
«Бог спас нас 14 декабря от великой беды; это стоило нашествия французов: в обоих случаях вижу блеск луча, как бы неземного». «Провидение омрачило умы людей буйных, и они решились в порыве своего безумия на предприятие столь же пагубное, как и несбыточное: отдать государство власти неизвестной, свергнув законную. Обманутые солдаты и чернь покорились мятежникам, предполагая, что они вооружаются против Государя незаконного и что новый Император есть похититель Престола старшего своего брата Константина. В сие ужасное время всеобщего смятения, когда решительные действия могли бы иметь успех самый верный, Бог Милосердный погрузил действовавших в какое-то странное недоумение и неизъяснимую нерешительность : они, сделав каре у Сената, несколько часов находились в совершенном бездействии, а правительство успело между тем принять против них меры. Ужасно вообразить, что бы они могли сделать в сии часы роковые. Но Бог заметил нас, и Россия в сей день спасена от такого действия, которое если не разрушило бы, то, конечно, истерзало бы ее» .
Не менее критично воспринимал декабристское движение и крупнейший русский историк XIX столетия Сергей Михайлович Соловьев. Он писал о тех временах: «Крайне небольшое число образованных, и то большей частью поверхностно, с постоянным обращением внимания на Запад, на чужое; все сочувствие - туда, к Западу... у себя в России нет ничего, где бы можно было действовать тою действительностью, которую привыкли видеть на Западе... Отсюда же этим образованным, мыслящим людям Россия представлялась “tabula rasa”, на которой можно было начертать все что угодно... дело... наших декабристов было произведением незрелости русского общества» .
Объективности ради надо заметить, что некоторые декабристы после пролившейся по их вине крови во время бунта 14 декабря искренне каялись в совершенном преступлении и просили Государя о помиловании.
Некоторые из отправленных на Кавказ декабристов смыли позор офицерского присягоотступничества своей кровью в войнах с горцами, а несколько десятков из сосланных в Сибирь возвратились к православной вере и принесли немало пользы для развития культуры в глухих сибирских областях Империи." <конец цитаты>
Высшее вмешательство в декабре 1825-го и в феврале 1917-го было противоположно направленным. В первом случае "неизъяснимая нерешительность" снизошла на мятежников ради обманутого мужика. Во втором случае это произошло с правительством, потому как мужик был "сам обманываться рад", желал и был готов предать веру, царя и отечество.