Осенний день на реке Луге
На календаре декабрь, осень уже свернула свои пышные декорации, но зима ещё не вступила в свои права. Подходящее время, чтобы воспользовавшись коротким антрактом, вспомнить самые яркие сцены осеннего представления, которое подарила нам природа в уходящем году.
Лучший способ погрузиться в пьесу - сыграть в ней какую-нибудь роль. В свой спектакль режиссёр Золотая Осень каждый год набирает любителей на роли праздных бродяг, которые по словам Милана Кундеры, засматриваются "на окна Господа Бога. А кто засмотрелся на них, тому нечего скучать: он счастлив."
Отыграв эту роль, и возвратившись в свой привычный мир, в котором нам не на что и не досуг засматриваться, мы лишь изредка предаём себя во власть Мнемозины - богини памяти, воскрешающей в нашем воображении "Божьи окна", на которые нам когда-то посчастливилось засмотреться. Впрочем, когда имеешь фотоаппарат, можно не полагаться только на силу своего воображения. А Мнемозина, вдохновлявшая Набокова в написании мемуаров, "по совместительству" приходится матерью всем музам. И поскольку эллины почему-то не придумали музу ни для изобразительного искусства, ни, тем паче, для фотографии, мы с полным правом можем считать эту богиню покровительницей фотографов.
В последнюю субботу сентября я, прихватив фотоаппарат, отправился на встречу со своими "другими берегами", которыми в этот день стали берега реки Луги. Путешествовать в пространстве увлекательнее если одновременно путешествуешь и во времени. В "культурном" туризме визуальное соприкосновение с прошлым в виде различных достопримечательностей и старинностей почти обязательная программа. Почему же нас так тянет приобщиться к прошлому? Думается, дело не только в эстетике. Нам хочется оказаться в неунифицированном и нестандартизированном мире, в котором так легко стать первооткрывателем и ислледователем. Ведь ещё недавно этнографы забирались в какие-нибудь труднодоступные деревни и извлекали из бабушкиных сундуков крестьянские наряды, сравнивая типы орнаментов в бассейнах рек Луги, или, скажем, Волхова. Местным было не только рукоделие, но и промышленность, которая производила всё или почти всё необходимое для жизни, без оглядки на китайских конкурентов. В каждом уголке ещё не подвергнутой глобализации Земли протекала локальная, самобытная, самодостаточная жизнь, в которой аутентичность была неотъемлемым свойством вещей, ещё не превращённым в товар...
Однако совершить путешествие во времени "с погружением" в глянцевом туристическом автобусе невозможно. Для этого существует туризм либо дикий, либо эксклюзивный. И вот в назначенный утренний час "дикари" в количестве 9 человек, включая нашего туроператора Игоря собрались на пустынной вокзальной площади станции Толмачёво, что недалеко от города Луги. В этом сонном посёлке прошлое напоминает о себе с особенной выразительностью, показывая свою кардинальную, глубинную, системную непохожесть на бытие нынешнее. Мы выходим к реке и видим неподалёку от берега разрушающееся здание бывшей конторы Северо-Западного Речного Пароходства.
Ещё в советскую эпоху эта мелководная река глубиной в среднем полтора метра была подлинной "транспортной артерией". По ней курсировали рейсовые пассажирские катера, перевозившие жителей окрестных деревень, баржи водоизмещением до 600(!) тонн перевозили "народнохозяйственные" грузы. В досоветское время здесь процветало коммерческое пароходство Плетцера, напоминающее о себе краснокирпичными руинами своей конторы.
Катера и баржи строились здесь же, в Толмачёво, но более всего впечатляет то, что проектировались эти суда тоже на местной верфи. И вот, на единственном уцелевшем с тех пор судне с трогательным именем "Гаврюша" нам предстояло совершить путешествие вдоль обезлюдевших и по осеннему нарядных берегов Луги.
Наш "пароход" мало напоминает своих современных собратьев, трудящихся в туристическом бизнесе. Потолок кормовой каюты ниже человеческого роста,
дизельный двигатель грохочет
прямо на палубе,
На "обзорную площадку" на крыше приходится карабкаться через борт.
Брошенная мной фраза "Кустурица отдыхает" понравилась всем, кроме Татьяны, для которой такое кино пока ещё не интересно.
А капитану не до кино. Река мелководная и извилистая, но штурвал в надёжных руках.
В тот день "Божьи окна" открывались нам особенно щедро. Небо то укутывало реку одеялом облаков и умывало моросящим дождиком.
То открывало одно из своих окон для лучей сентярьского солнца, которые ласкали прибрежные камни и траву
и рассыпались бриллиантами бликов на мелкой речной ряби.
Иногда в неверном пасмурном свете река казалась шире, чем она есть на самом деле.
В некотрых местах открывались такие роскошные осенние виды...
А здесь, кажется, только что сидела Алёнушка...
Когда-то здесь была пристань,
а сейчас живут только цапли.
А это мы. Жадно, то уединияясь, то компанией
заглядывались на "окна Господа Бога" и ловили их в объективы своих камер.
Фоторепортажи получились у всех на славу, но красота природы непередаваема, её надо видеть воочию, растворять свой взор в её пространстве. И потому в следующую навигацию путешествие повторится снова.
Лучший способ погрузиться в пьесу - сыграть в ней какую-нибудь роль. В свой спектакль режиссёр Золотая Осень каждый год набирает любителей на роли праздных бродяг, которые по словам Милана Кундеры, засматриваются "на окна Господа Бога. А кто засмотрелся на них, тому нечего скучать: он счастлив."
Отыграв эту роль, и возвратившись в свой привычный мир, в котором нам не на что и не досуг засматриваться, мы лишь изредка предаём себя во власть Мнемозины - богини памяти, воскрешающей в нашем воображении "Божьи окна", на которые нам когда-то посчастливилось засмотреться. Впрочем, когда имеешь фотоаппарат, можно не полагаться только на силу своего воображения. А Мнемозина, вдохновлявшая Набокова в написании мемуаров, "по совместительству" приходится матерью всем музам. И поскольку эллины почему-то не придумали музу ни для изобразительного искусства, ни, тем паче, для фотографии, мы с полным правом можем считать эту богиню покровительницей фотографов.
В последнюю субботу сентября я, прихватив фотоаппарат, отправился на встречу со своими "другими берегами", которыми в этот день стали берега реки Луги. Путешествовать в пространстве увлекательнее если одновременно путешествуешь и во времени. В "культурном" туризме визуальное соприкосновение с прошлым в виде различных достопримечательностей и старинностей почти обязательная программа. Почему же нас так тянет приобщиться к прошлому? Думается, дело не только в эстетике. Нам хочется оказаться в неунифицированном и нестандартизированном мире, в котором так легко стать первооткрывателем и ислледователем. Ведь ещё недавно этнографы забирались в какие-нибудь труднодоступные деревни и извлекали из бабушкиных сундуков крестьянские наряды, сравнивая типы орнаментов в бассейнах рек Луги, или, скажем, Волхова. Местным было не только рукоделие, но и промышленность, которая производила всё или почти всё необходимое для жизни, без оглядки на китайских конкурентов. В каждом уголке ещё не подвергнутой глобализации Земли протекала локальная, самобытная, самодостаточная жизнь, в которой аутентичность была неотъемлемым свойством вещей, ещё не превращённым в товар...
Однако совершить путешествие во времени "с погружением" в глянцевом туристическом автобусе невозможно. Для этого существует туризм либо дикий, либо эксклюзивный. И вот в назначенный утренний час "дикари" в количестве 9 человек, включая нашего туроператора Игоря собрались на пустынной вокзальной площади станции Толмачёво, что недалеко от города Луги. В этом сонном посёлке прошлое напоминает о себе с особенной выразительностью, показывая свою кардинальную, глубинную, системную непохожесть на бытие нынешнее. Мы выходим к реке и видим неподалёку от берега разрушающееся здание бывшей конторы Северо-Западного Речного Пароходства.
Ещё в советскую эпоху эта мелководная река глубиной в среднем полтора метра была подлинной "транспортной артерией". По ней курсировали рейсовые пассажирские катера, перевозившие жителей окрестных деревень, баржи водоизмещением до 600(!) тонн перевозили "народнохозяйственные" грузы. В досоветское время здесь процветало коммерческое пароходство Плетцера, напоминающее о себе краснокирпичными руинами своей конторы.
Катера и баржи строились здесь же, в Толмачёво, но более всего впечатляет то, что проектировались эти суда тоже на местной верфи. И вот, на единственном уцелевшем с тех пор судне с трогательным именем "Гаврюша" нам предстояло совершить путешествие вдоль обезлюдевших и по осеннему нарядных берегов Луги.
Наш "пароход" мало напоминает своих современных собратьев, трудящихся в туристическом бизнесе. Потолок кормовой каюты ниже человеческого роста,
дизельный двигатель грохочет
прямо на палубе,
На "обзорную площадку" на крыше приходится карабкаться через борт.
Брошенная мной фраза "Кустурица отдыхает" понравилась всем, кроме Татьяны, для которой такое кино пока ещё не интересно.
А капитану не до кино. Река мелководная и извилистая, но штурвал в надёжных руках.
В тот день "Божьи окна" открывались нам особенно щедро. Небо то укутывало реку одеялом облаков и умывало моросящим дождиком.
То открывало одно из своих окон для лучей сентярьского солнца, которые ласкали прибрежные камни и траву
и рассыпались бриллиантами бликов на мелкой речной ряби.
Иногда в неверном пасмурном свете река казалась шире, чем она есть на самом деле.
В некотрых местах открывались такие роскошные осенние виды...
А здесь, кажется, только что сидела Алёнушка...
Когда-то здесь была пристань,
а сейчас живут только цапли.
А это мы. Жадно, то уединияясь, то компанией
заглядывались на "окна Господа Бога" и ловили их в объективы своих камер.
Фоторепортажи получились у всех на славу, но красота природы непередаваема, её надо видеть воочию, растворять свой взор в её пространстве. И потому в следующую навигацию путешествие повторится снова.
You can watch this video on www.livejournal.com