Механика. Фрагмент 26.
Панари Коста, мастер механики.
Мастер Коста пробирался по улицам Старого Контрарди, обливаясь потом - день выдался особенно жарким. Подъем по улице Геверро Спасителя был легок только для конных или пассажиров экипажей, пешему же предстояло подняться на высокий холм, где многие века назад и был заложен маленький замок, теперь разросшийся до огромного города.
Как назло, к изнуряющей жаре добавился полнейший штиль, что для Контрарди было совсем уж удивительно: обычно холодные воды Явзоры дарили освежающий ветерок именно в такие погоды. Но нет, широкая улица прожаривалась солнцем как самая настоящая сковорода, а стены пятиэтажных домов просто пыхали жаром. Камиза вымокла от пота и противно липла к спине. Зато в полной мере удалось оценить смешную и немного стыдную привычку Олега.
Когда Панари в первый раз застал своего прижившегося гостя за этим занятием, он даже растерялся: Олег, смешно ругаясь на своем языке, уже дважды порезавшись, брил себе подмышки. Занятие сие было настолько женским, что представить себе мужчину, добровольно лысеющего в этих местах, было невозможным. На шум разговора прибежала Лаули, послушала и так посмотрела на мужа, что мастеру сим же вечером пришлось тайком повторить процедуру.
- Я ведь тебе стираю! - заявила супруга.
Интересный он человек - Олег. Нет, всякому будет понятно, что свалившийся из другого мира будет не от мира этого, со своими знаниями и привычками, но Ле вызывал симпатию своим легким отношением к жизни и наивной преданностью подобравшему его Панари. Разочаровывать его мастер не собирался, а Лаули так и просто влюбилась в чужака, как в не данного им Творцом сына, пусть и был он всего лет на десять младше.
Как же жарко! Из дома, украшенного фальшивыми полуколоннами желтого цвета на серой штукатурке, донеслись звуки скандала. Госпожа, похоже, отчитывала служанок, всех сразу и каждую по отдельности. Что ж, для улицы Геверро это нормально: тут живут люди, склада характера весьма определенного. Они уже забрались на половину Холма, но за Старые Стены им не перешагнуть никогда. Не хватит денег, а если даже и разбогатеют несказанно, то никогда не станут там своими. Не хватит благородства крови, их всегда будут считать мещанами, забравшимися по ошибке в круг аристократов, какие бы титулы из доступных ни удалось купить. Вот и срывают такие господа свою зависть на прислуге из слобод, а то и из Нового города, показывая всем, что они выше уж хотя бы их. А всего лишь не дает покоя головная боль: биться макушкой в достигнутый потолок без шансов пробить его - не проходит это бесследно.
Жарко, и усталость накатывает. Сколько раз Панари преодолевал этот подъем, будучи студиоузом? На тысячи счет идет, если не на десятки тысяч. Тогда было полегче, теперь же и возраст сказывается, да и раздобрел ты, мастер. Вон, Олег рассказывал, что в его ойкумене есть самобеглые повозки, и даже такие, которые ходят по определенным путям, возя за плату всех желающих. Совсем уж выдумкой казались рассказы про подземные дороги, но Панари Олегу верил. И сейчас бы не отказался от повозки за деньги, Творец в свидетели. Много от чего из рассказов чужака хотелось воплотить в жизнь здесь, но мастер прекрасно понимал разницу в уровне технологий, достаточно и уже сделанного. На том бы заработать поначалу.
Хотя ведь и у мастера голова по-своему болела. Потому как тоже теперь вот стучалась в свой потолок. Все тех же доступных ему технологий.
За спиной хлопнула дверь того самого серого с желтым дома, и с крыльца сбежала зареванная девица страшненькой наружности. Чепец, выдававший в ней горничную, сбился, платье грубой ткани смялось. Служанка, противно всхлипывая и шмыгая носом, промчалась мимо мастера в сторону Старых Стен. Ну, раз туда, а не вниз, то не уволили, а отправили с поручением.
Панари остановился отдышаться, вновь вспомнив о самобеглых экипажах Олега. В Лиссано, как ему было известно, была гильдия извозчиков, но это привилегия столицы. В Контрарди, как и в любом другом городе, содержание лошади выльется в огромные расходы: пошлины на их содержание в черте стен казались высокими даже богатым пуаньи.
Но вот, наконец, и они - Старые Стены. Сложенные многие сотни лет назад из темно-бурого песчаника, они давно потеряли какое-либо военное значение. Куртины украшали барельефы, а навершия башен превратились в изящные беседки, где летними вечерами любили гулять жители Холма и студиоузы. Стража, патрулирующая стены, несла тут не столько охранную службу, сколько следила за порядком и благочинностью, а пост у каждых из семи ворот был больше похож на почетный караул.
В Старом городе об экипаже можно было бы уже и не мечтать, потому как только две улицы можно было бы назвать пригодными для проезда в карете. Дамы из пуаньи издавна пользовались паланкинами, но то дамы. В других странах, говорят, считается уместным пользоваться носильщиками и мужчинам, но в Септрери на такого оригинала будут показывать пальцами несколько лет еще.
На Холме зато было попрохладнее. Все же высокие стены и частая зелень делали свое дело, защищая прохожих от палящего солнца. Нужный Панари дом был всего минутах в пяти ходьбы от ворот, поэтому вскоре, отдуваясь и утирая лоб, он стучал в резные двери, поражавшие пижонской полировкой. Долго ждать не пришлось - дворецкий словно бы и ждал гостя.
- Пуйо Коста? - спросил он с должной долей чопорности.
- Совершенно верно, - ответил мастер. - Мне была назначена аудиенция.
Дворецкий милостиво кивнул, удовлетворенный высоким штилем речи гостя.
- Вастер Вартдев ожидает пуйо Косту. Пройдемте за мной. Осторожнее, здесь две ступеньки.
В домах богатеев с Холма мастер бывал очень редко. Да, в последний раз, наверное, еще во время учебы. Хотя пуаньи и задирали свои носы перед студиоузами из мещан, но нет-нет кто-нибудь из них да устраивал вечера для однокашников, невзирая на титулы приглашенных. Или отсутствие таковых. Все же тесное общение на протяжении нескольких лет хоть немного, но стирает сословные различия. Все мы люди.
Дом вастера Вартдева чем-то особенным не поражал, но чувствовалось, что финансовые беды обошли хозяина стороной. Лепнина на потолках строга и подновлена, на стенах гобелены - яркие и чистые. А по лакированному паркету страшно ступать пыльными башмаками.
- Нам налево, в кабинет. Извините, пуйо Коста, что не в гостевую столовую, но время обеда еще не подошло, а вастер Вартдев не меняет своих привычек.
- Не извольте беспокоиться, у нас все же деловая встреча… надеюсь.
Хозяин дома встретил посетителя радушно и даже встал со своего кресла, хотя, следуя разнице в титулах, мог бы и остаться на месте, лениво махнув рукой. Но вастер Вартдев проявил совсем уж простые манеры, усевшись не за своим тяжелым столом, а напротив гостя.
Пуаньи был в том возрасте, когда молодым человеком его можно назвать скорее по привычке или из вежливости, но и на зрелого он еще не тянет. Панари слышал, что вастеру уже за тридцать пять, и можно было бы сказать, что ему повезло застрять в этом счастливом состоянии между свежестью тела и мудростью души. Только вялые щеки выдавали груз лет, который Вартдев нес с собой. А вот глаза оставались живыми и ясными, как у юноши, осознающего, что вся его жизнь еще впереди.
- Рад Вам, пуйо Коста, - поприветствовал пуаньи гостя. - Прошу прощения, у меня сегодня мало времени, поэтому давайте сразу перейдем к делам. Сразу же предупрежу Ваши вопросы о том, откуда я про Вас узнал: вастер Траммеро - мой хороший приятель. А Вы с ним, как я понимаю, знакомы по Универсерии.
- Именно, уважаемый вастер Вартдев. Мы вместе учились на факультете механики. Вот только…
Панари запнулся, но Вартдев закончил за него:
- Вот только наш Олло студиоузом был тем еще, что диплом он, конечно, получил, но с неофициальной рекомендацией не упоминать об этом в приличном обществе.
- Ну да, - совсем уж смутился мастер. - Олло… вастер Траммеро был не самым прилежным учеником. Но мы с ним неплохо общались за время учебы.
- Это не удивительно. Олло всегда любил гулянки и делил людей только на тех, кто готов с ним выпить, и кто окажется непьющим занудой. Его дружелюбия хватило бы на иное королевство. Но не о том речь сейчас. Вы недавно встречались с ним и предлагали ему некоторое изобретение ведь?
- Да, было такое.
Весельчак Олло был, наверное, единственным жителем Старого города, с кем Панари мог бы запросто поговорить. Годы не изменили открытого характера вастера Траммеро, и он с радостью пообщался со старым однокашником. Вот только ловить заказ у него оказалось бессмысленным: помимо юношеского дружелюбия Олло сохранил и склонность к транжирству. Половину своего дома, доставшегося от родителей, он уже сдал в аренду, благополучно проматывая еженедельную - и весьма значительную! - ренту такими темпами, что денег порой не хватало даже до следующего платежа.
- Я недавно сам виделся с Олло. Вернее, это он со мной виделся - пришел просить немного королей в долг. Мне, конечно, уже надоели его подобные просьбы, но мне неудобно отказывать нашему милому Олло, Вы же знаете, какой он…
- У меня он денег не просил.
- И не попросит. Вы хотя и пуйо, приравниваетесь к пуаньи исключительно формально. Пуаньи не может просить заем у мещанина, это ущерб чести. Извините, если задел Вас.
- Нет, что Вы, все понятно как раз. И если честно - мне же спокойнее.
Вастер Вартдев улыбнулся, но заметил при этом:
- Олло всегда отдает долги. Аккуратно и в срок. Но сейчас не об этом. Я ему, конечно, ссудил, но за бокалом вина… кстати, не желаете?
- Благодарю Вас, вастер Вартдев…
- Можно просто Волло.
- Спасибо, Волло. Благодарю, но еще утро, а уже так жарко! Боюсь, даже разбавленное будет мне совсем не полезным сейчас.
- Что ж, разумно. Так вот, Олло тут сидел и рассказал мне о Вас, о том, что Вы предлагали ему какое-то усовершенствование дома. Кажется, Олло не совсем понял, что Вы там изобрели, но уверил, что мастер Коста - истинный механик. Меня, признаюсь, интересуют всяческие новинки, и разговор мне запомнился. И я хотел бы поподробнее узнать у Вас, что же такое Вы предлагаете.
Панари замялся. Переводить разговор на столь щекотливые и даже постыдные темы было неловко. Пуаньи понял смущение мастера по-своему.
- Нет-нет, не думайте, что я хочу украсть ваши секреты. Пройдемтесь по дому? Я хотел бы Вам кое-что показать.
Сопротивляться подобному приглашению было бы глупо, и Панари вышел из кабинета вслед за вастером Вартдевым. Тот не стал сворачивать в анфиладу, а прошел в гостиный зал, посреди которого громоздился роскошный обеденный стол круглой формы, однако не сплошной, а с большой дырой внутри.
- Смотрите.
Волло Вартдев взял деревянный молоток и несколько раз стукнул им по площадке рядом с хозяйским креслом. Некоторое время ничего не происходило, но вдруг половицы в центре разъехались, и прямо из пола начала подниматься недостающая часть стола, уставленная посудой.
- Блюд сейчас нет, просто посуда. Но вот в чем смысл.
Пуаньи дождался, когда внутренняя столешница поравняется с внешней, о чем возвестил чуть слышный щелчок, и крутанул ее. Двигалась она легко и бесшумно.
- Как Вам?
- Впечатляет, - признал Панари.
Общий принцип сего устройства был понятен, но самый сок, как всегда, в деталях. Работа неизвестного механика была и в самом деле хороша.
- И можно сэкономить на прислуге, - улыбнулся вастер Вартдев. - Каждый сам себе выбирает блюдо, крутит стол, подвигая его себе. Пойдемте дальше.
На этот раз пришлось спуститься в подвал, где у хозяина оказалось что-то вроде мастерской или лаборатории. На полках стояли различные инструменты, но ничего необычного Панари пока не увидел. Волло подвел его к верстаку и показал ему фонарь странной конструкции.
- Вот еще презабавная вещица. Умеет усиливать свет своей хитрой системой зеркал. Смотрите.
Он зажег свечу, вставил ее внутрь фонаря и направил его в дальний, темный конец подвала.
Тьму прорезал яркий луч света, совсем не сочетавшийся со слабым пламенем свечки, коей цена - три медяка.
- Впечатляет, - предупредил мастер вопрос вастера Вартдетва. - Очень даже впечатляет.
- Это еще не все. Посмотрите сюда. К сожалению, механизм достался мне сломанным. Взялись бы его починить?
На стене висела часовая цепь, но совсем миниатюрная, не больше трех ладоней в длину! Конечно, по сравнению с наручными часами Олега она смотрелась блекло, но Панари понимал, что по существующим технологиям - это чудо.
Бронзовая цепь с серебряными бляшками цифр больше чем наполовину пряталась в корпусе красного дерева. Фигурка рыцаря, как бы рубящего цепь мечом, указывала на время. Странно, что не видно ни грузов, ни отверстия, через которые их можно было бы подцепить
- Надо посмотреть, - неуверенно сказал Панари. - Сейчас ничего обещать не буду. Все такое миниатюрное.
- В этом и ценность ведь. Вернемся наверх.
И Волло Вартдев стремительным шагом вышел из мастерской.
- Понимаете, я могу еще кое-что показать, но времени нет. Чтобы Вы понимали меня: я весьма богат, в моем поместье работают несколько сотен масари, я поставляю зерно, мясо, молоко и прочий другой провиант и в Лиссано, и в Контрарди. Управление всем этим сейчас отнимает времени меньше, чем когда я только приступил к этому после смерти отца. Я купил некоторые агрегаты для улучшения производительности, наладил продажи, привил управляющим соответствующие прилежание и отчетность. Живу же в основном здесь, но моя нынешняя страсть родилась именно с моих первых шагов на фермах - механизмы! Сейчас я жалею, что не выбрал стезю механика, думаю, Волло был бы лучшим учеником, нежели Олло.
Панари улыбнулся, соглашаясь с таким заявлением.
- И вот в чем смысл… понимаете, я коллекционирую разные механизмы, особенно те, которые можно показывать дома, и которые при этом имеют определенный смысл. Стол подачей блюд с кухни понятен, тот фонарь светит лучше и ярче обычных, хотя и только в одну сторону. Если соединить его с вечным фонарем, то получится прелюбопытнейшая вещица. Но вот в чем смысл - мне хочется иметь уникальные вещи. Вы можете мне помочь в этом, мастер Панари?
Забавно. Олег вот как раз говорил, что в этом мире есть проблемы как раз с уникальностью. Никак не мог понять, почему мастеров учат копировать - тщательно и старательно - но не создавать что-то новое. И отказывался верить в сверхъестественное откровение, якобы необходимое для этого. «Пойми же, - говорил он, - я хотя бы и не сам сейчас придумываю всякие вещи, а вспоминаю то, чем пользовался дома. Но я никогда не знал, как большинство из них устроено! Но я придумываю их устройство заново!» Не согласиться с этим Панари не мог, как бы обидно это ни было.
- Что Вы предлагали нашему Олло? - отвлек мастера от размышлений пуаньи.
- Гхм… новый сортир.
- Сортир?! - удивился вастер Вартдев.
- Прошу прощения, но именно его. Эээ… как бы это сказать… такой, чтобы не пах и был всегда чистым. То есть мыть его все равно надо, но он, в самом деле, не пахнет.
- Интересно…
- В самом деле?
- Конечно! Это даже неожиданно. Не понимаю, какие там могут быть механизмы.
- Там устройство простое… даже примитивное…Вам, наверное, не очень интересно.
- Оставьте, я сам решу, интересно это мне или нет, - с заметной надменностью оборвал мастера вастер. - Я нанесу Вам визит через два дня, заодно привезу часовую цепь, чтобы Вы могли посмотреть ее. Устроит?
- Конечно, уважаемый.
- Вот и отлично. Оставьте адрес моему камердинеру, ждите меня сразу после полудня. А сейчас извините, но мне пора ехать. Могу подвезти, если Вам в северные концы - у меня экипаж.
Панари вздохнул, но ему надо было совсем в другую сторону, и щедрое предложение хозяина дома пришлось с сожалением отклонить. Так что ножками, мастер, ножками. Распрощавшись с вастером Вартдевым, механик вышел из дома, провожаемый благосклонным взглядом камердинера. Посетитель пришелся по нраву хозяину - значит, человек он достойный и заслуживающий почтения.
Какое-то время Панари размышлял, а не зайти ли ему в какой-нибудь ресторанчик - из тех, где было проведено много часов в студиоузной юности, но решил, что даже холодный крел не придаст ему лишних сил, требуемых на дорогу домой. Поэтому только завистливо вздохнул, глядя на древние стены домов Старого Города, и направился к воротам. Вастер Вартдев показался мастеру человеком интересным, и уж как минимум с него можно получить заказ на ремонт его часовой цепи. Оговорив, конечно, право отказаться с соответствующей компенсацией от работы, если по осмотру выяснится, что механизм слишком сложен для их маленького предприятия. В то, что благородного пуаньи может заинтересовать сортир, Панари не очень верил. Низкое же дело для благородного человека!
Ну в самом деле: как можно представить, что вастер Вартдев будет похваляться перед гостями отхожим местом!
В таких мыслях мастер неторопливо шел по направлению к Геверро, как вдруг услышал смутно знакомый голос:
- Панари! Панари Коста!
Механик обернулся и некоторое время пытался вспомнить лицо кричавшего человека. Точно - это же Отраро Варретта!
Со студиоузом факультета прикладной и теоретической магии будущий мастер механики в свое время выпил не один кувшин вина. И даже пришлось вместе с ним провести три ночи в каталажке, при свете дня подметая улицы, в соответствии с назначенным судьей наказанием за отменную драку в ресторанчике Толстого Дусера. Толстый Дусер, гад, сам тогда и побежал за стражей, хотя все началось с его невоспитанности и хамства - отказал студиоузам в продолжении разгулялова!
Но уже к третьему курсу Отраро постепенно отдалился от шумной компании однокашников, явно задрав нос. Как же - будущий маг, чего ему со всяким отребьем водиться… Об этом студиоузы посудачили пару дней, да и забыли. Был такой Варретта, да и прыгнул голым задом в шиповник. Три короля ему вдогонку.
А вообще за прошедшие годы Отраро мало изменился. Лицо, конечно, потеряло юношеский румянец, но на широких, выступающих скулах не видно морщин, только на узком подбородке по краям от линии губ пролегли едва заметные складочки.
- Панари, ты ли это!
- Я. Привет, Отраро… или как к тебе лучше обращаться?
- Ой, перестань! Столько лет прошло, все мы умнеем с возрастом. Что - обида гложет за мой снобизм?
- Да нет, какие обиды…
- Перестань, вижу же, что именно это вспомнил, когда меня увидел. Прости меня, дурака молодого! Возомнил себя тогда великим магом, а потом, когда без друзей остался, гордыня не позволила мириться придти. Мир?
- Ра, да мы ж не ссорились с тобой. Если честно, то позубоскалили о тебе, да и забыли.
Отраро расхохотался:
- А я уж думал, что переживали, горевали по моей персоне! А жизнь - она нам часто показывает, что не все крутится вокруг наших любимых нами персон. Так ведь?
- Так, - вздохнул Панари. - Ты как - стал великим магом?
- А, - Варретта махнул рукой, - не всем великими быть. Кому-то надо и в канцелярии работать. Раньше переживал по этому поводу, а сейчас даже не вспоминаю. У всех нас есть свой потолок, и биться в него головой - шишку заработаешь. А то и череп проломишь.
Удивительный день, - мрачно подумал Панари, - что-то часто сегодня поминается голова и потолок.
- Ты-то сам как и где? Надеюсь, открыл мастерскую? Раз здесь, то не вернулся домой, наверное.
- Нет, развернулся помаленьку. Не купаюсь в золоте, но на дом в Застрелье скопил.
- О, поздравляю! Жена, дети?
- Жена есть, ты вряд ли знаешь, я с ней после учебы познакомился. Детей Творец не дал, увы.
- Ну, мне-то и жены Он не дал! На счет детей, правда, не уверен, - весело сказал Отраро и заржал.
Панари вежливо улыбнулся.
Повисла неловкая пауза. Вроде бы все сказано, о делах друг друга вежливо поинтересовались, но вот так попрощаться и разойтись каждый по своим делам как-то неудобно. Столько лет два бывших студиоуза не виделись, надо бы и поговорить обстоятельнее. Но о чем?
Тишину нарушил Отраро.
- Панари, пойдем-ка к Толстому Дусеру. Посидим, поболтаем чуток, вспомним, как танцевали с молодостью.
- А он все еще держит свой ресторанчик?
- Да он его держать будет, даже когда мы с тобой подохнем в почтенной старости! Там даже мебель та же до сих пор. Я порой захожу к нему, горюю о юных годах. Пошли, не ломайся! - и Отраро схватил однокашника за рукав камизы.
Мастер, смущенный напором бывшего приятеля, растерянно сделал несколько шагов в направлении Универсерии, попытался воспротивиться, но Варретта со словами «пойдем-пойдем!» вцепился ему под локоть и потащил вверх по улице.
- Тише ты, Ра! Это ты тощий, как и прежде, а я так быстро уже не могу!
- Да, рассвинел ты, Панари. Ничего, сейчас мы тебя еще больше рассвинеем, - рассмеялся Отраро. - У Толстого Дусера лет пять назад появилась повариха - готовит так, что вилку вместе с мясом прожуешь!
Мастер Коста пробирался по улицам Старого Контрарди, обливаясь потом - день выдался особенно жарким. Подъем по улице Геверро Спасителя был легок только для конных или пассажиров экипажей, пешему же предстояло подняться на высокий холм, где многие века назад и был заложен маленький замок, теперь разросшийся до огромного города.
Как назло, к изнуряющей жаре добавился полнейший штиль, что для Контрарди было совсем уж удивительно: обычно холодные воды Явзоры дарили освежающий ветерок именно в такие погоды. Но нет, широкая улица прожаривалась солнцем как самая настоящая сковорода, а стены пятиэтажных домов просто пыхали жаром. Камиза вымокла от пота и противно липла к спине. Зато в полной мере удалось оценить смешную и немного стыдную привычку Олега.
Когда Панари в первый раз застал своего прижившегося гостя за этим занятием, он даже растерялся: Олег, смешно ругаясь на своем языке, уже дважды порезавшись, брил себе подмышки. Занятие сие было настолько женским, что представить себе мужчину, добровольно лысеющего в этих местах, было невозможным. На шум разговора прибежала Лаули, послушала и так посмотрела на мужа, что мастеру сим же вечером пришлось тайком повторить процедуру.
- Я ведь тебе стираю! - заявила супруга.
Интересный он человек - Олег. Нет, всякому будет понятно, что свалившийся из другого мира будет не от мира этого, со своими знаниями и привычками, но Ле вызывал симпатию своим легким отношением к жизни и наивной преданностью подобравшему его Панари. Разочаровывать его мастер не собирался, а Лаули так и просто влюбилась в чужака, как в не данного им Творцом сына, пусть и был он всего лет на десять младше.
Как же жарко! Из дома, украшенного фальшивыми полуколоннами желтого цвета на серой штукатурке, донеслись звуки скандала. Госпожа, похоже, отчитывала служанок, всех сразу и каждую по отдельности. Что ж, для улицы Геверро это нормально: тут живут люди, склада характера весьма определенного. Они уже забрались на половину Холма, но за Старые Стены им не перешагнуть никогда. Не хватит денег, а если даже и разбогатеют несказанно, то никогда не станут там своими. Не хватит благородства крови, их всегда будут считать мещанами, забравшимися по ошибке в круг аристократов, какие бы титулы из доступных ни удалось купить. Вот и срывают такие господа свою зависть на прислуге из слобод, а то и из Нового города, показывая всем, что они выше уж хотя бы их. А всего лишь не дает покоя головная боль: биться макушкой в достигнутый потолок без шансов пробить его - не проходит это бесследно.
Жарко, и усталость накатывает. Сколько раз Панари преодолевал этот подъем, будучи студиоузом? На тысячи счет идет, если не на десятки тысяч. Тогда было полегче, теперь же и возраст сказывается, да и раздобрел ты, мастер. Вон, Олег рассказывал, что в его ойкумене есть самобеглые повозки, и даже такие, которые ходят по определенным путям, возя за плату всех желающих. Совсем уж выдумкой казались рассказы про подземные дороги, но Панари Олегу верил. И сейчас бы не отказался от повозки за деньги, Творец в свидетели. Много от чего из рассказов чужака хотелось воплотить в жизнь здесь, но мастер прекрасно понимал разницу в уровне технологий, достаточно и уже сделанного. На том бы заработать поначалу.
Хотя ведь и у мастера голова по-своему болела. Потому как тоже теперь вот стучалась в свой потолок. Все тех же доступных ему технологий.
За спиной хлопнула дверь того самого серого с желтым дома, и с крыльца сбежала зареванная девица страшненькой наружности. Чепец, выдававший в ней горничную, сбился, платье грубой ткани смялось. Служанка, противно всхлипывая и шмыгая носом, промчалась мимо мастера в сторону Старых Стен. Ну, раз туда, а не вниз, то не уволили, а отправили с поручением.
Панари остановился отдышаться, вновь вспомнив о самобеглых экипажах Олега. В Лиссано, как ему было известно, была гильдия извозчиков, но это привилегия столицы. В Контрарди, как и в любом другом городе, содержание лошади выльется в огромные расходы: пошлины на их содержание в черте стен казались высокими даже богатым пуаньи.
Но вот, наконец, и они - Старые Стены. Сложенные многие сотни лет назад из темно-бурого песчаника, они давно потеряли какое-либо военное значение. Куртины украшали барельефы, а навершия башен превратились в изящные беседки, где летними вечерами любили гулять жители Холма и студиоузы. Стража, патрулирующая стены, несла тут не столько охранную службу, сколько следила за порядком и благочинностью, а пост у каждых из семи ворот был больше похож на почетный караул.
В Старом городе об экипаже можно было бы уже и не мечтать, потому как только две улицы можно было бы назвать пригодными для проезда в карете. Дамы из пуаньи издавна пользовались паланкинами, но то дамы. В других странах, говорят, считается уместным пользоваться носильщиками и мужчинам, но в Септрери на такого оригинала будут показывать пальцами несколько лет еще.
На Холме зато было попрохладнее. Все же высокие стены и частая зелень делали свое дело, защищая прохожих от палящего солнца. Нужный Панари дом был всего минутах в пяти ходьбы от ворот, поэтому вскоре, отдуваясь и утирая лоб, он стучал в резные двери, поражавшие пижонской полировкой. Долго ждать не пришлось - дворецкий словно бы и ждал гостя.
- Пуйо Коста? - спросил он с должной долей чопорности.
- Совершенно верно, - ответил мастер. - Мне была назначена аудиенция.
Дворецкий милостиво кивнул, удовлетворенный высоким штилем речи гостя.
- Вастер Вартдев ожидает пуйо Косту. Пройдемте за мной. Осторожнее, здесь две ступеньки.
В домах богатеев с Холма мастер бывал очень редко. Да, в последний раз, наверное, еще во время учебы. Хотя пуаньи и задирали свои носы перед студиоузами из мещан, но нет-нет кто-нибудь из них да устраивал вечера для однокашников, невзирая на титулы приглашенных. Или отсутствие таковых. Все же тесное общение на протяжении нескольких лет хоть немного, но стирает сословные различия. Все мы люди.
Дом вастера Вартдева чем-то особенным не поражал, но чувствовалось, что финансовые беды обошли хозяина стороной. Лепнина на потолках строга и подновлена, на стенах гобелены - яркие и чистые. А по лакированному паркету страшно ступать пыльными башмаками.
- Нам налево, в кабинет. Извините, пуйо Коста, что не в гостевую столовую, но время обеда еще не подошло, а вастер Вартдев не меняет своих привычек.
- Не извольте беспокоиться, у нас все же деловая встреча… надеюсь.
Хозяин дома встретил посетителя радушно и даже встал со своего кресла, хотя, следуя разнице в титулах, мог бы и остаться на месте, лениво махнув рукой. Но вастер Вартдев проявил совсем уж простые манеры, усевшись не за своим тяжелым столом, а напротив гостя.
Пуаньи был в том возрасте, когда молодым человеком его можно назвать скорее по привычке или из вежливости, но и на зрелого он еще не тянет. Панари слышал, что вастеру уже за тридцать пять, и можно было бы сказать, что ему повезло застрять в этом счастливом состоянии между свежестью тела и мудростью души. Только вялые щеки выдавали груз лет, который Вартдев нес с собой. А вот глаза оставались живыми и ясными, как у юноши, осознающего, что вся его жизнь еще впереди.
- Рад Вам, пуйо Коста, - поприветствовал пуаньи гостя. - Прошу прощения, у меня сегодня мало времени, поэтому давайте сразу перейдем к делам. Сразу же предупрежу Ваши вопросы о том, откуда я про Вас узнал: вастер Траммеро - мой хороший приятель. А Вы с ним, как я понимаю, знакомы по Универсерии.
- Именно, уважаемый вастер Вартдев. Мы вместе учились на факультете механики. Вот только…
Панари запнулся, но Вартдев закончил за него:
- Вот только наш Олло студиоузом был тем еще, что диплом он, конечно, получил, но с неофициальной рекомендацией не упоминать об этом в приличном обществе.
- Ну да, - совсем уж смутился мастер. - Олло… вастер Траммеро был не самым прилежным учеником. Но мы с ним неплохо общались за время учебы.
- Это не удивительно. Олло всегда любил гулянки и делил людей только на тех, кто готов с ним выпить, и кто окажется непьющим занудой. Его дружелюбия хватило бы на иное королевство. Но не о том речь сейчас. Вы недавно встречались с ним и предлагали ему некоторое изобретение ведь?
- Да, было такое.
Весельчак Олло был, наверное, единственным жителем Старого города, с кем Панари мог бы запросто поговорить. Годы не изменили открытого характера вастера Траммеро, и он с радостью пообщался со старым однокашником. Вот только ловить заказ у него оказалось бессмысленным: помимо юношеского дружелюбия Олло сохранил и склонность к транжирству. Половину своего дома, доставшегося от родителей, он уже сдал в аренду, благополучно проматывая еженедельную - и весьма значительную! - ренту такими темпами, что денег порой не хватало даже до следующего платежа.
- Я недавно сам виделся с Олло. Вернее, это он со мной виделся - пришел просить немного королей в долг. Мне, конечно, уже надоели его подобные просьбы, но мне неудобно отказывать нашему милому Олло, Вы же знаете, какой он…
- У меня он денег не просил.
- И не попросит. Вы хотя и пуйо, приравниваетесь к пуаньи исключительно формально. Пуаньи не может просить заем у мещанина, это ущерб чести. Извините, если задел Вас.
- Нет, что Вы, все понятно как раз. И если честно - мне же спокойнее.
Вастер Вартдев улыбнулся, но заметил при этом:
- Олло всегда отдает долги. Аккуратно и в срок. Но сейчас не об этом. Я ему, конечно, ссудил, но за бокалом вина… кстати, не желаете?
- Благодарю Вас, вастер Вартдев…
- Можно просто Волло.
- Спасибо, Волло. Благодарю, но еще утро, а уже так жарко! Боюсь, даже разбавленное будет мне совсем не полезным сейчас.
- Что ж, разумно. Так вот, Олло тут сидел и рассказал мне о Вас, о том, что Вы предлагали ему какое-то усовершенствование дома. Кажется, Олло не совсем понял, что Вы там изобрели, но уверил, что мастер Коста - истинный механик. Меня, признаюсь, интересуют всяческие новинки, и разговор мне запомнился. И я хотел бы поподробнее узнать у Вас, что же такое Вы предлагаете.
Панари замялся. Переводить разговор на столь щекотливые и даже постыдные темы было неловко. Пуаньи понял смущение мастера по-своему.
- Нет-нет, не думайте, что я хочу украсть ваши секреты. Пройдемтесь по дому? Я хотел бы Вам кое-что показать.
Сопротивляться подобному приглашению было бы глупо, и Панари вышел из кабинета вслед за вастером Вартдевым. Тот не стал сворачивать в анфиладу, а прошел в гостиный зал, посреди которого громоздился роскошный обеденный стол круглой формы, однако не сплошной, а с большой дырой внутри.
- Смотрите.
Волло Вартдев взял деревянный молоток и несколько раз стукнул им по площадке рядом с хозяйским креслом. Некоторое время ничего не происходило, но вдруг половицы в центре разъехались, и прямо из пола начала подниматься недостающая часть стола, уставленная посудой.
- Блюд сейчас нет, просто посуда. Но вот в чем смысл.
Пуаньи дождался, когда внутренняя столешница поравняется с внешней, о чем возвестил чуть слышный щелчок, и крутанул ее. Двигалась она легко и бесшумно.
- Как Вам?
- Впечатляет, - признал Панари.
Общий принцип сего устройства был понятен, но самый сок, как всегда, в деталях. Работа неизвестного механика была и в самом деле хороша.
- И можно сэкономить на прислуге, - улыбнулся вастер Вартдев. - Каждый сам себе выбирает блюдо, крутит стол, подвигая его себе. Пойдемте дальше.
На этот раз пришлось спуститься в подвал, где у хозяина оказалось что-то вроде мастерской или лаборатории. На полках стояли различные инструменты, но ничего необычного Панари пока не увидел. Волло подвел его к верстаку и показал ему фонарь странной конструкции.
- Вот еще презабавная вещица. Умеет усиливать свет своей хитрой системой зеркал. Смотрите.
Он зажег свечу, вставил ее внутрь фонаря и направил его в дальний, темный конец подвала.
Тьму прорезал яркий луч света, совсем не сочетавшийся со слабым пламенем свечки, коей цена - три медяка.
- Впечатляет, - предупредил мастер вопрос вастера Вартдетва. - Очень даже впечатляет.
- Это еще не все. Посмотрите сюда. К сожалению, механизм достался мне сломанным. Взялись бы его починить?
На стене висела часовая цепь, но совсем миниатюрная, не больше трех ладоней в длину! Конечно, по сравнению с наручными часами Олега она смотрелась блекло, но Панари понимал, что по существующим технологиям - это чудо.
Бронзовая цепь с серебряными бляшками цифр больше чем наполовину пряталась в корпусе красного дерева. Фигурка рыцаря, как бы рубящего цепь мечом, указывала на время. Странно, что не видно ни грузов, ни отверстия, через которые их можно было бы подцепить
- Надо посмотреть, - неуверенно сказал Панари. - Сейчас ничего обещать не буду. Все такое миниатюрное.
- В этом и ценность ведь. Вернемся наверх.
И Волло Вартдев стремительным шагом вышел из мастерской.
- Понимаете, я могу еще кое-что показать, но времени нет. Чтобы Вы понимали меня: я весьма богат, в моем поместье работают несколько сотен масари, я поставляю зерно, мясо, молоко и прочий другой провиант и в Лиссано, и в Контрарди. Управление всем этим сейчас отнимает времени меньше, чем когда я только приступил к этому после смерти отца. Я купил некоторые агрегаты для улучшения производительности, наладил продажи, привил управляющим соответствующие прилежание и отчетность. Живу же в основном здесь, но моя нынешняя страсть родилась именно с моих первых шагов на фермах - механизмы! Сейчас я жалею, что не выбрал стезю механика, думаю, Волло был бы лучшим учеником, нежели Олло.
Панари улыбнулся, соглашаясь с таким заявлением.
- И вот в чем смысл… понимаете, я коллекционирую разные механизмы, особенно те, которые можно показывать дома, и которые при этом имеют определенный смысл. Стол подачей блюд с кухни понятен, тот фонарь светит лучше и ярче обычных, хотя и только в одну сторону. Если соединить его с вечным фонарем, то получится прелюбопытнейшая вещица. Но вот в чем смысл - мне хочется иметь уникальные вещи. Вы можете мне помочь в этом, мастер Панари?
Забавно. Олег вот как раз говорил, что в этом мире есть проблемы как раз с уникальностью. Никак не мог понять, почему мастеров учат копировать - тщательно и старательно - но не создавать что-то новое. И отказывался верить в сверхъестественное откровение, якобы необходимое для этого. «Пойми же, - говорил он, - я хотя бы и не сам сейчас придумываю всякие вещи, а вспоминаю то, чем пользовался дома. Но я никогда не знал, как большинство из них устроено! Но я придумываю их устройство заново!» Не согласиться с этим Панари не мог, как бы обидно это ни было.
- Что Вы предлагали нашему Олло? - отвлек мастера от размышлений пуаньи.
- Гхм… новый сортир.
- Сортир?! - удивился вастер Вартдев.
- Прошу прощения, но именно его. Эээ… как бы это сказать… такой, чтобы не пах и был всегда чистым. То есть мыть его все равно надо, но он, в самом деле, не пахнет.
- Интересно…
- В самом деле?
- Конечно! Это даже неожиданно. Не понимаю, какие там могут быть механизмы.
- Там устройство простое… даже примитивное…Вам, наверное, не очень интересно.
- Оставьте, я сам решу, интересно это мне или нет, - с заметной надменностью оборвал мастера вастер. - Я нанесу Вам визит через два дня, заодно привезу часовую цепь, чтобы Вы могли посмотреть ее. Устроит?
- Конечно, уважаемый.
- Вот и отлично. Оставьте адрес моему камердинеру, ждите меня сразу после полудня. А сейчас извините, но мне пора ехать. Могу подвезти, если Вам в северные концы - у меня экипаж.
Панари вздохнул, но ему надо было совсем в другую сторону, и щедрое предложение хозяина дома пришлось с сожалением отклонить. Так что ножками, мастер, ножками. Распрощавшись с вастером Вартдевым, механик вышел из дома, провожаемый благосклонным взглядом камердинера. Посетитель пришелся по нраву хозяину - значит, человек он достойный и заслуживающий почтения.
Какое-то время Панари размышлял, а не зайти ли ему в какой-нибудь ресторанчик - из тех, где было проведено много часов в студиоузной юности, но решил, что даже холодный крел не придаст ему лишних сил, требуемых на дорогу домой. Поэтому только завистливо вздохнул, глядя на древние стены домов Старого Города, и направился к воротам. Вастер Вартдев показался мастеру человеком интересным, и уж как минимум с него можно получить заказ на ремонт его часовой цепи. Оговорив, конечно, право отказаться с соответствующей компенсацией от работы, если по осмотру выяснится, что механизм слишком сложен для их маленького предприятия. В то, что благородного пуаньи может заинтересовать сортир, Панари не очень верил. Низкое же дело для благородного человека!
Ну в самом деле: как можно представить, что вастер Вартдев будет похваляться перед гостями отхожим местом!
В таких мыслях мастер неторопливо шел по направлению к Геверро, как вдруг услышал смутно знакомый голос:
- Панари! Панари Коста!
Механик обернулся и некоторое время пытался вспомнить лицо кричавшего человека. Точно - это же Отраро Варретта!
Со студиоузом факультета прикладной и теоретической магии будущий мастер механики в свое время выпил не один кувшин вина. И даже пришлось вместе с ним провести три ночи в каталажке, при свете дня подметая улицы, в соответствии с назначенным судьей наказанием за отменную драку в ресторанчике Толстого Дусера. Толстый Дусер, гад, сам тогда и побежал за стражей, хотя все началось с его невоспитанности и хамства - отказал студиоузам в продолжении разгулялова!
Но уже к третьему курсу Отраро постепенно отдалился от шумной компании однокашников, явно задрав нос. Как же - будущий маг, чего ему со всяким отребьем водиться… Об этом студиоузы посудачили пару дней, да и забыли. Был такой Варретта, да и прыгнул голым задом в шиповник. Три короля ему вдогонку.
А вообще за прошедшие годы Отраро мало изменился. Лицо, конечно, потеряло юношеский румянец, но на широких, выступающих скулах не видно морщин, только на узком подбородке по краям от линии губ пролегли едва заметные складочки.
- Панари, ты ли это!
- Я. Привет, Отраро… или как к тебе лучше обращаться?
- Ой, перестань! Столько лет прошло, все мы умнеем с возрастом. Что - обида гложет за мой снобизм?
- Да нет, какие обиды…
- Перестань, вижу же, что именно это вспомнил, когда меня увидел. Прости меня, дурака молодого! Возомнил себя тогда великим магом, а потом, когда без друзей остался, гордыня не позволила мириться придти. Мир?
- Ра, да мы ж не ссорились с тобой. Если честно, то позубоскалили о тебе, да и забыли.
Отраро расхохотался:
- А я уж думал, что переживали, горевали по моей персоне! А жизнь - она нам часто показывает, что не все крутится вокруг наших любимых нами персон. Так ведь?
- Так, - вздохнул Панари. - Ты как - стал великим магом?
- А, - Варретта махнул рукой, - не всем великими быть. Кому-то надо и в канцелярии работать. Раньше переживал по этому поводу, а сейчас даже не вспоминаю. У всех нас есть свой потолок, и биться в него головой - шишку заработаешь. А то и череп проломишь.
Удивительный день, - мрачно подумал Панари, - что-то часто сегодня поминается голова и потолок.
- Ты-то сам как и где? Надеюсь, открыл мастерскую? Раз здесь, то не вернулся домой, наверное.
- Нет, развернулся помаленьку. Не купаюсь в золоте, но на дом в Застрелье скопил.
- О, поздравляю! Жена, дети?
- Жена есть, ты вряд ли знаешь, я с ней после учебы познакомился. Детей Творец не дал, увы.
- Ну, мне-то и жены Он не дал! На счет детей, правда, не уверен, - весело сказал Отраро и заржал.
Панари вежливо улыбнулся.
Повисла неловкая пауза. Вроде бы все сказано, о делах друг друга вежливо поинтересовались, но вот так попрощаться и разойтись каждый по своим делам как-то неудобно. Столько лет два бывших студиоуза не виделись, надо бы и поговорить обстоятельнее. Но о чем?
Тишину нарушил Отраро.
- Панари, пойдем-ка к Толстому Дусеру. Посидим, поболтаем чуток, вспомним, как танцевали с молодостью.
- А он все еще держит свой ресторанчик?
- Да он его держать будет, даже когда мы с тобой подохнем в почтенной старости! Там даже мебель та же до сих пор. Я порой захожу к нему, горюю о юных годах. Пошли, не ломайся! - и Отраро схватил однокашника за рукав камизы.
Мастер, смущенный напором бывшего приятеля, растерянно сделал несколько шагов в направлении Универсерии, попытался воспротивиться, но Варретта со словами «пойдем-пойдем!» вцепился ему под локоть и потащил вверх по улице.
- Тише ты, Ра! Это ты тощий, как и прежде, а я так быстро уже не могу!
- Да, рассвинел ты, Панари. Ничего, сейчас мы тебя еще больше рассвинеем, - рассмеялся Отраро. - У Толстого Дусера лет пять назад появилась повариха - готовит так, что вилку вместе с мясом прожуешь!