амбивалентность
Судя по виду квартирки, ты снова злилась. Все прибрано, аккуратно, но предметы не на своих местах, как сместилось что-то у тебя в мыслях. Сидишь, не здороваешься, притворно увлеченная шитьем, но кончик носа все равно предательски побелел.
Оххх…опять! Как я устал…
Дело, по сути, не стоит и твоей закрученной прядки, которую ты так яростно теребишь. Он мне никто, понимаешь? И никогда не был. Только ты, почему-то, возвела его в такую степень, что он начал занимать какое-то место в твоих мыслях, а следом, и в моей жизни. Между нами, в твоем воображении.
Хватит, я не буду больше ничего пытаться объяснить. Если ты хочешь таким образом добавить перца, то для меня это лишнее. Как бы я не был счастлив с тобой, остроты ощущений мне хватает. Все равно, как древние греки вплетали веточки укропа в праздничные венки в знак печали, напоминая, что радость не вечна, так и ты вплетаешь в радостное течение будней, то необъяснимо красные глаза, то беспричинные обиды на меня, неясно из-за чего или из-за кого.
Я бы начал ревновать, если бы все было очевидно: я, ты и влюбленный в тебя мужчина. Или в меня. Но с тобой - очевидно, или, хотя бы, обычно, не бывает, я давно это понял.
Вначале появился его друг. Любовник, как сразу выяснилось. Расплакался, но поговорили неожиданно по-мужски. Он сдержанно сказал, что ему страшно за Муха. Мух - тот маленький азиат со стихами. Я попытался было успокоить, что у меня все в порядке с личной жизнью, ориентацией, и что Мух меня не беспокоил после встречи в ресторане, но поздний гость, как будто, только больше расстроился. Он, вообще, показался мне вполне вменяемым, только его готовность удариться в слезы выдавала мне его отклонение. Да и он, видимо, не всегда был такой, судя по смущению. Сказал, что Мух не отвечает ни на какие звонки, шляется где-то по Берлину, и, только позвонив его лучшему другу в другой стране, выяснилось, что в последней их беседе, он только и говорил о той встрече со мной. Поэтому, этот приличный с виду, мужчина сидел у меня, глухим голосом повествуя о своей грустной жизни, подсвеченной появлением яркого мальчика. Он и не знал, что гей, пока Мух, взобравшись на табуретку, по-хамски не поцеловал долговязого тогда еще натурала…Я налил ему выпить, но он отказался, оставил визитку и, поблагодарив неизвестно за что, ушел.
Из карточки стало понятно, что профессор Вайс преподает в институте славянской филологии в большом университете.
Помнишь, как ты обрадовалась, когда увидела? Сказала, что это знак, и что надо непременно ему позвонить и встретиться. Я, помня о твоей интуиции, набрал мобильный номер, записанный карандашиком на оборотной стороне. Профессор шепотом спросил кто, и когда я, помедлив, представился, попросил перезвонить на следующий день.
Удивительно, сколько всего можно узнать о человеке в интернете, зная лишь имя и крохи информации с визитки! Той же ночью ты выяснила, что он меценат некоторых молодых дизайнеров, помогал организовывать выставки талантливым фотографам и, вообще, вертится в богемных кругах. Я помню, мы почти месяц безуспешно искали тебе работу и, понимали, что это действительно удачное совпадение.
Все сложилось хорошо, ты стала своей в этой тусовке, ходила гордая, а я был рад, что ты воспряла духом и упустил начало мудительной череды звонков и сообщений.
Мух звонил редко, всегда в приличное время, и больше молчал, чем нес невразумительную чушь на разных языках. Зато смс капали беспрерывно: цитаты, ссылки, какие-то картинки и даже как-то раз пришло ммс с песней на португальском. Какой-то информационный террорист-пидарас. Робот-гомосексуалист, блять!
«Жаль, техника еще не смеет, а то я бы не постеснялся освежить твое бытие остро-терпким запахом свежеотпечатанной книги с вкусным названием. Спроси ее, она должна знать»…и все в такой избыточной манере, с множеством неожиданных сравнений. Да, он часто упоминал тебя, потому-то я и решил посмешить тебя смс перед тем, как сменить номер. Ты часто не объясняешь свои слова и поступки, я привык, но мне до сих пор интересно, зачем ты попросила оставить этот номер. Ты переписывалась или даже созванивалась с ним, не знаю, но мне не нравилось, как ты злилась или грустила, после того, как я отдал тебе телефон.
Вначале, я думал, что причина во мне, но оказалось, не весь мир вращается вокруг моей персоны. Знаешь, я искренне благодарен тебе за это знание. Так ненавязчиво, но ясно дать мне это понять смогла только ты, от любого другого человека это был бы чувствительный удар по самолюбию. Маловероятно, что я бы остался с этим человеком. А ты просто опустила меня на землю с эйфории разделенной любви, как поставила бы цветочный горшок на пол вместо полки.
Мои чувства не потеряли насыщенности от такого поворота, я просто впервые начал смотреть на себя по-другому, из-за чего лишь сильнее привязался к тебе, такой терпеливой к моим недостаткам и внимательной к достоинствам.
Внезапно возникли вокруг другие люди со всеми их мирами, ощущениями и прошлым, раньше были только ты и я, в нашей уютной вселенной, с нежностью иллюстрированной тобой в сериях фотографий…
И вот теперь только, я начал отчетливо понимать, что значит испытывать противоречивые чувства одновременно. Раньше мне всегда было определенно хорошо или плохо, как четко определим цвет моих глаз. А твои переменчивые оттенки казались мне непостижимой загадкой, вроде бесконечности ленты Мёбиуса. Сейчас я начал различать хмурую металличность серого по утрам, ласковую дневную зелень, и самый удивительный сиреневый проблеск, который появляется в те минуты, когда ты устало уходишь покурить, а я еще лежу, заполненный блаженством до краев.
Вот и сейчас, я не до конца понимаю, чего во мне больше: ответной адреналиновой злости на твое нежелание объяснять, что происходит, или же, примитивного желания плоти. Ты снова будишь во мне инстинкты своими резкими движениями, почти тактильно ощутимой обидой и демонстрацией свежесшитой глухой юбки в пол.
Так и не определившись, наблюдаю за тобой из-под полузакрытых век из глубокого кресла. Ты прекрасна в любом виде, не представляю, чем можно испортить плотный покров твоей женственности.
Пусть, я смирюсь с тем, что вокруг тебя существуют другие люди, даже этот манерный педик. Пока ты есть здесь, на одной планете со мной, я буду рад всему, что ты мне даешь, будь-то психологическое открытие или открытая коленка, кокетливо выглядывающая из незаметной складки сбоку. Провожу взглядом по бесстыдно голой ноге до розовой пятки, как пальцем. Начнем игру?
Оххх…опять! Как я устал…
Дело, по сути, не стоит и твоей закрученной прядки, которую ты так яростно теребишь. Он мне никто, понимаешь? И никогда не был. Только ты, почему-то, возвела его в такую степень, что он начал занимать какое-то место в твоих мыслях, а следом, и в моей жизни. Между нами, в твоем воображении.
Хватит, я не буду больше ничего пытаться объяснить. Если ты хочешь таким образом добавить перца, то для меня это лишнее. Как бы я не был счастлив с тобой, остроты ощущений мне хватает. Все равно, как древние греки вплетали веточки укропа в праздничные венки в знак печали, напоминая, что радость не вечна, так и ты вплетаешь в радостное течение будней, то необъяснимо красные глаза, то беспричинные обиды на меня, неясно из-за чего или из-за кого.
Я бы начал ревновать, если бы все было очевидно: я, ты и влюбленный в тебя мужчина. Или в меня. Но с тобой - очевидно, или, хотя бы, обычно, не бывает, я давно это понял.
Вначале появился его друг. Любовник, как сразу выяснилось. Расплакался, но поговорили неожиданно по-мужски. Он сдержанно сказал, что ему страшно за Муха. Мух - тот маленький азиат со стихами. Я попытался было успокоить, что у меня все в порядке с личной жизнью, ориентацией, и что Мух меня не беспокоил после встречи в ресторане, но поздний гость, как будто, только больше расстроился. Он, вообще, показался мне вполне вменяемым, только его готовность удариться в слезы выдавала мне его отклонение. Да и он, видимо, не всегда был такой, судя по смущению. Сказал, что Мух не отвечает ни на какие звонки, шляется где-то по Берлину, и, только позвонив его лучшему другу в другой стране, выяснилось, что в последней их беседе, он только и говорил о той встрече со мной. Поэтому, этот приличный с виду, мужчина сидел у меня, глухим голосом повествуя о своей грустной жизни, подсвеченной появлением яркого мальчика. Он и не знал, что гей, пока Мух, взобравшись на табуретку, по-хамски не поцеловал долговязого тогда еще натурала…Я налил ему выпить, но он отказался, оставил визитку и, поблагодарив неизвестно за что, ушел.
Из карточки стало понятно, что профессор Вайс преподает в институте славянской филологии в большом университете.
Помнишь, как ты обрадовалась, когда увидела? Сказала, что это знак, и что надо непременно ему позвонить и встретиться. Я, помня о твоей интуиции, набрал мобильный номер, записанный карандашиком на оборотной стороне. Профессор шепотом спросил кто, и когда я, помедлив, представился, попросил перезвонить на следующий день.
Удивительно, сколько всего можно узнать о человеке в интернете, зная лишь имя и крохи информации с визитки! Той же ночью ты выяснила, что он меценат некоторых молодых дизайнеров, помогал организовывать выставки талантливым фотографам и, вообще, вертится в богемных кругах. Я помню, мы почти месяц безуспешно искали тебе работу и, понимали, что это действительно удачное совпадение.
Все сложилось хорошо, ты стала своей в этой тусовке, ходила гордая, а я был рад, что ты воспряла духом и упустил начало мудительной череды звонков и сообщений.
Мух звонил редко, всегда в приличное время, и больше молчал, чем нес невразумительную чушь на разных языках. Зато смс капали беспрерывно: цитаты, ссылки, какие-то картинки и даже как-то раз пришло ммс с песней на португальском. Какой-то информационный террорист-пидарас. Робот-гомосексуалист, блять!
«Жаль, техника еще не смеет, а то я бы не постеснялся освежить твое бытие остро-терпким запахом свежеотпечатанной книги с вкусным названием. Спроси ее, она должна знать»…и все в такой избыточной манере, с множеством неожиданных сравнений. Да, он часто упоминал тебя, потому-то я и решил посмешить тебя смс перед тем, как сменить номер. Ты часто не объясняешь свои слова и поступки, я привык, но мне до сих пор интересно, зачем ты попросила оставить этот номер. Ты переписывалась или даже созванивалась с ним, не знаю, но мне не нравилось, как ты злилась или грустила, после того, как я отдал тебе телефон.
Вначале, я думал, что причина во мне, но оказалось, не весь мир вращается вокруг моей персоны. Знаешь, я искренне благодарен тебе за это знание. Так ненавязчиво, но ясно дать мне это понять смогла только ты, от любого другого человека это был бы чувствительный удар по самолюбию. Маловероятно, что я бы остался с этим человеком. А ты просто опустила меня на землю с эйфории разделенной любви, как поставила бы цветочный горшок на пол вместо полки.
Мои чувства не потеряли насыщенности от такого поворота, я просто впервые начал смотреть на себя по-другому, из-за чего лишь сильнее привязался к тебе, такой терпеливой к моим недостаткам и внимательной к достоинствам.
Внезапно возникли вокруг другие люди со всеми их мирами, ощущениями и прошлым, раньше были только ты и я, в нашей уютной вселенной, с нежностью иллюстрированной тобой в сериях фотографий…
И вот теперь только, я начал отчетливо понимать, что значит испытывать противоречивые чувства одновременно. Раньше мне всегда было определенно хорошо или плохо, как четко определим цвет моих глаз. А твои переменчивые оттенки казались мне непостижимой загадкой, вроде бесконечности ленты Мёбиуса. Сейчас я начал различать хмурую металличность серого по утрам, ласковую дневную зелень, и самый удивительный сиреневый проблеск, который появляется в те минуты, когда ты устало уходишь покурить, а я еще лежу, заполненный блаженством до краев.
Вот и сейчас, я не до конца понимаю, чего во мне больше: ответной адреналиновой злости на твое нежелание объяснять, что происходит, или же, примитивного желания плоти. Ты снова будишь во мне инстинкты своими резкими движениями, почти тактильно ощутимой обидой и демонстрацией свежесшитой глухой юбки в пол.
Так и не определившись, наблюдаю за тобой из-под полузакрытых век из глубокого кресла. Ты прекрасна в любом виде, не представляю, чем можно испортить плотный покров твоей женственности.
Пусть, я смирюсь с тем, что вокруг тебя существуют другие люди, даже этот манерный педик. Пока ты есть здесь, на одной планете со мной, я буду рад всему, что ты мне даешь, будь-то психологическое открытие или открытая коленка, кокетливо выглядывающая из незаметной складки сбоку. Провожу взглядом по бесстыдно голой ноге до розовой пятки, как пальцем. Начнем игру?