Ах вы сени...
"Ах, вы, сени, мои сени..."
Вспоминаю, как в бытность моей памятной, хотя и недолгой (всё-таки, надо было уметь ещё и петь) работы в юношеском хоре при Гнесинке в далёком 1969-70 гг. руководство Гнесинского совместно сами понимаете с кем решило провести в Колонном зале т.н. "валютный концерт".
Одной из фишек концерта была а-капельная программа для солистов и хора. Первое отделение состояло из шедевров русской духовной музыки, второе - из академических обработок русских народных песен. Пели мы как боги, аж до сих пор крылья вырастают. Короче!
Параллельно с конферансье объявление номеров дублировалось двумя переводчиками-синхронистами на английский и французский языки. Понятное дело -- полный зал иностранцев...
Картина маслом - будите воображение:
- Русская народная песня, - торжественно объявляет конферансье, - в обработке Синенкова "Ах, вы сени, мои сени"!
- Рашн фолк сонг, - бодренько так дублирует в микрофон первый синхронист, - элаборэйшн бай Синенкуофф... - далее возникает небольшая пауза, очевидно для осмысления перевода, после чего слегка дрогнувшим голосом: "О холл, май холл..."
Наших юношей на сцене хором мелко-мелко затрясло -- все пытались сдержать истерический смех. Наш дирижёр выпучил глаза, громко хмыкнул и странно покачнулся. Но удержался.
Французскому синхронисту было сложнее:
- Кансён алля рюс, - многообещающе начал он в микрофон за кулисами, - элаборасьён дю Синенк-офф, - и тут он впал в какой-то совершенно непричинный ступор, продолжавшийся секунд сорок. После чего обречённо-уныло заявил: "О, вестибюль... Мон вестибюль..."
Хор, равно как и половина русскоговорящего зала, поголовно согнулся пополам от могучего русского хохота - бессмысленного и беспощадного. С лошадиным ржанием басов, похрюкиванем теноров, истеричным взвизгиванием сопранцев и сопранюков, и рыдающим "Ой-блин-не-могу!" альтовой группы хора, сопровождаемой размазыванием оперной солисткой косметики по лицу. У многих пацанов от смеха упали папки с нотами -- партитуры разлетелись по всей сцене, чем вызвали новый приступ... Потому что поднимать их никто не мог - штаны от смеха спадали!
Иностранная публика в зале была в восторге - а как же, деньги-то уплочены (!!!), ибо подумала, что так и надо. А вы бы что подумали?! Песни-то должно быть весёлые...
Французский синхронист горько плакал за кулисами, солистке меняли всё нижнее бельё, дирижёру вызывали неотложку... Концерт, впрочем, оказался не сорван - допевали всё в отличнейшем из всех возможных настроений. Отдел культуры МК выдал нам потом - каждому! - по грамоте за сами понимаете что...
Вспоминаю, как в бытность моей памятной, хотя и недолгой (всё-таки, надо было уметь ещё и петь) работы в юношеском хоре при Гнесинке в далёком 1969-70 гг. руководство Гнесинского совместно сами понимаете с кем решило провести в Колонном зале т.н. "валютный концерт".
Одной из фишек концерта была а-капельная программа для солистов и хора. Первое отделение состояло из шедевров русской духовной музыки, второе - из академических обработок русских народных песен. Пели мы как боги, аж до сих пор крылья вырастают. Короче!
Параллельно с конферансье объявление номеров дублировалось двумя переводчиками-синхронистами на английский и французский языки. Понятное дело -- полный зал иностранцев...
Картина маслом - будите воображение:
- Русская народная песня, - торжественно объявляет конферансье, - в обработке Синенкова "Ах, вы сени, мои сени"!
- Рашн фолк сонг, - бодренько так дублирует в микрофон первый синхронист, - элаборэйшн бай Синенкуофф... - далее возникает небольшая пауза, очевидно для осмысления перевода, после чего слегка дрогнувшим голосом: "О холл, май холл..."
Наших юношей на сцене хором мелко-мелко затрясло -- все пытались сдержать истерический смех. Наш дирижёр выпучил глаза, громко хмыкнул и странно покачнулся. Но удержался.
Французскому синхронисту было сложнее:
- Кансён алля рюс, - многообещающе начал он в микрофон за кулисами, - элаборасьён дю Синенк-офф, - и тут он впал в какой-то совершенно непричинный ступор, продолжавшийся секунд сорок. После чего обречённо-уныло заявил: "О, вестибюль... Мон вестибюль..."
Хор, равно как и половина русскоговорящего зала, поголовно согнулся пополам от могучего русского хохота - бессмысленного и беспощадного. С лошадиным ржанием басов, похрюкиванем теноров, истеричным взвизгиванием сопранцев и сопранюков, и рыдающим "Ой-блин-не-могу!" альтовой группы хора, сопровождаемой размазыванием оперной солисткой косметики по лицу. У многих пацанов от смеха упали папки с нотами -- партитуры разлетелись по всей сцене, чем вызвали новый приступ... Потому что поднимать их никто не мог - штаны от смеха спадали!
Иностранная публика в зале была в восторге - а как же, деньги-то уплочены (!!!), ибо подумала, что так и надо. А вы бы что подумали?! Песни-то должно быть весёлые...
Французский синхронист горько плакал за кулисами, солистке меняли всё нижнее бельё, дирижёру вызывали неотложку... Концерт, впрочем, оказался не сорван - допевали всё в отличнейшем из всех возможных настроений. Отдел культуры МК выдал нам потом - каждому! - по грамоте за сами понимаете что...