УБИЙЦЫ С КАВКАЗА
Многие замкадыши наивно полагают, что жизнь в Москве покруче, чем в раю, чисто разлюли-малина. И ошибаются. Вот не далее как в воскресенье, я лично пострадала от волосатых рук обнаглевших джигитов.
Измотавшись по делам, я в субботу решила поваляться в койке, заказать еду в общепите и пригласить педикюршу. Облом начался с педикюрши - она страдала похмельем. В привычном общепите сказаои, что сегодня санитарный день. Вава уже было собрался в "Татарский" за пельменями, как позвонила одна моя знакомая бабушка и попросила поискать в интернете, как печь осетинские пироги. И тут меня осенило: надо их заказать на дом.
Курьер приехал быстро, привёз две серьёзные коробки, в одной пирог с шампиньонами, в другой с индейкой. Здоровенные такие, пышные, горячие, запах с ног валит, и слоёное тесто. Котик наш тут же залёг на короба и велел покамест не тревожить. Однако его просьба не была услышана, я туркнула расслабленную кису и началось поедание. Начинки много, травы внутри все зелёные, красивые, индейка реально индейка, грибы точно не мухоморы. Короче, почти весь день мы прикладывались к заветным пирогам.
Я вообще-то ем мало, жиреть никак не хочется, а тут расслабилась и, считай две трети пирога с индейкой усугубила, при весе изделия пол кило. Ещё запивали всякими безалкогольными жидкостями. Короче, я отвалилась от корыта около семи и уснула - как умерла.
В три ночи проснулась от дикой боли в животе. Крутило броуновским движением с нарастающей скоростью. Я поползла к унитазу поблевать, а там уже Вава муки нечеловеческие испытывает, пытаясь изгнать непрошеные осетинские разносолы другим путём. Кое-как выдавив из себя детали осетинского меню, мы наелись активированного угля, запили боржомом и стали устраиваться баиньки, что с трудом удалось к девяти утра.
Коварный котяра, видимо затаив обиду hорькую за то, что его пропёрли с тёплых коробок, дождался начала нашей дрёмы, и начал орать дурным мартовским голосом. Добрых слов он слушать не стал, пришлось отселить его в другую квартиру, где он тут же затих. В общем, мучения в виде второго акта начались после полудня в виде фонтанирующего поноса.
Вызвали специалиста, нам промыли желудки, осчастливили тройной клизмой и, выдав жидкость в здоровенной бутылке, уехали.
К вечеру воскресенья мы оклемались. Я позвонила своей огнедышащей подруге чеченской национальности, и мы поехали - хорошо что это рядом - на разборки.
Место рождения пирогов оказалось в кафешке. Понятное дело, что никто ту ничего не пёк, а испечённое и размороженное совали в печку и получалась видимость свежей еды. Мы ломанулись на кухню. Нас встретил усатый кавказец и группа товарищей из Средней Азии. Я спросила прямо:
- Какого хуя людей травите?
Усатый, сверкнув золотым зубом, изобразил отчаяние, и сказал что пока никто ещё не умер. Это нас не успокоило. Мы потребовали хозяина. Мы жаждали сатисфакции. На зов из недр помещения вышла дородная женщина без признаков кавказских кровей и густым как хорошая сметана голосом поздоровалась. Мы коротенько изложили суть. Дама дала подзатыльник случившемуся рядом юному таджику и предложила в виде компенсации два таких же пирога, "только не таких, как для всех, а которые для своих".
Люди, это что такое, это же Москва, десять минут пешком до Кремля, двадцать первый век - а ощущение, что середина семидесятых и сейчас по радио будет выступать Брежнев. Ругаться как-то расхотелось. Мы с Манашей вышли наружу, скормили контрибуционные пироги толстой одинокой собаке и поехали домой. Манаша всю короткую дорогу ругала редких расслабившихся автолюбителей и уже почти возле дома сказала:
- Эти кавказцы скоро всех москвичей перетравят!
Надо сказать, что из Грозного на ПМЖ в Москву она приехала в середине девяностых.
Измотавшись по делам, я в субботу решила поваляться в койке, заказать еду в общепите и пригласить педикюршу. Облом начался с педикюрши - она страдала похмельем. В привычном общепите сказаои, что сегодня санитарный день. Вава уже было собрался в "Татарский" за пельменями, как позвонила одна моя знакомая бабушка и попросила поискать в интернете, как печь осетинские пироги. И тут меня осенило: надо их заказать на дом.
Курьер приехал быстро, привёз две серьёзные коробки, в одной пирог с шампиньонами, в другой с индейкой. Здоровенные такие, пышные, горячие, запах с ног валит, и слоёное тесто. Котик наш тут же залёг на короба и велел покамест не тревожить. Однако его просьба не была услышана, я туркнула расслабленную кису и началось поедание. Начинки много, травы внутри все зелёные, красивые, индейка реально индейка, грибы точно не мухоморы. Короче, почти весь день мы прикладывались к заветным пирогам.
Я вообще-то ем мало, жиреть никак не хочется, а тут расслабилась и, считай две трети пирога с индейкой усугубила, при весе изделия пол кило. Ещё запивали всякими безалкогольными жидкостями. Короче, я отвалилась от корыта около семи и уснула - как умерла.
В три ночи проснулась от дикой боли в животе. Крутило броуновским движением с нарастающей скоростью. Я поползла к унитазу поблевать, а там уже Вава муки нечеловеческие испытывает, пытаясь изгнать непрошеные осетинские разносолы другим путём. Кое-как выдавив из себя детали осетинского меню, мы наелись активированного угля, запили боржомом и стали устраиваться баиньки, что с трудом удалось к девяти утра.
Коварный котяра, видимо затаив обиду hорькую за то, что его пропёрли с тёплых коробок, дождался начала нашей дрёмы, и начал орать дурным мартовским голосом. Добрых слов он слушать не стал, пришлось отселить его в другую квартиру, где он тут же затих. В общем, мучения в виде второго акта начались после полудня в виде фонтанирующего поноса.
Вызвали специалиста, нам промыли желудки, осчастливили тройной клизмой и, выдав жидкость в здоровенной бутылке, уехали.
К вечеру воскресенья мы оклемались. Я позвонила своей огнедышащей подруге чеченской национальности, и мы поехали - хорошо что это рядом - на разборки.
Место рождения пирогов оказалось в кафешке. Понятное дело, что никто ту ничего не пёк, а испечённое и размороженное совали в печку и получалась видимость свежей еды. Мы ломанулись на кухню. Нас встретил усатый кавказец и группа товарищей из Средней Азии. Я спросила прямо:
- Какого хуя людей травите?
Усатый, сверкнув золотым зубом, изобразил отчаяние, и сказал что пока никто ещё не умер. Это нас не успокоило. Мы потребовали хозяина. Мы жаждали сатисфакции. На зов из недр помещения вышла дородная женщина без признаков кавказских кровей и густым как хорошая сметана голосом поздоровалась. Мы коротенько изложили суть. Дама дала подзатыльник случившемуся рядом юному таджику и предложила в виде компенсации два таких же пирога, "только не таких, как для всех, а которые для своих".
Люди, это что такое, это же Москва, десять минут пешком до Кремля, двадцать первый век - а ощущение, что середина семидесятых и сейчас по радио будет выступать Брежнев. Ругаться как-то расхотелось. Мы с Манашей вышли наружу, скормили контрибуционные пироги толстой одинокой собаке и поехали домой. Манаша всю короткую дорогу ругала редких расслабившихся автолюбителей и уже почти возле дома сказала:
- Эти кавказцы скоро всех москвичей перетравят!
Надо сказать, что из Грозного на ПМЖ в Москву она приехала в середине девяностых.