ДВА КРЕНДЕЛЯ
Лабиринты мужского ума поражают. Они прямы, как магистрали. Но их кюветы завалены таким мусором, что чёрт ногу сломит. И эти люди ещё считают себя сильным полом, а нас называют дурами. А вот вам вид сбоку, грубияны.
Есть в обойме моих московских пенсионеров два гражанина. Оба одинокие, оба владеют двухкомнатными квартирами в пределах МКАД, оба уверены в своём великом уме, но один пылает в огне презрения к окружающему миру, в то время как второй тих, покладист и мурчащ. Они шапошно знакомы, и привсей своей очевидной схожести имеют скривороженное мнение об оппоненте.
КЛИЕНТ ПЕРВЫЙ. "Когда я летал"
Разговаривает менторским тоном, тщательно отколупывая слова от зубов. В далёком прошлом вертолётчик, и в любом разговоре вставляет - к месту и не к месту - "когда я летал". Как-то, будучи приглашённым к нам на котлеты, настолько задрал своим когдалетаньем моего уроавновешенного супруга, что тот не выдержал и скзал:
- Степан Петрович, я же Вам не говорю через слово "когда я стрелял".
Петрович и ухом не повёл.
В конце прошлой недели имела с ним обстоятельную беседу по телефону. Помимо основной темы поднялась другая, он жаловался на пенсию - двадцать пять с лишним тысяч - и просился пристроить его куда-то в риелторское дело. Я, зная его высокопревосходительность и постоянную неряшливость в одежде, естественно отказала. На что он ответил:
- Я, между прочим, закончил курс обучения риелтортву.
- Петрович, ну ты даёшь! Где и почём тебя учили?
- На Маросейке, за пятнадцать тысяч, три месяца.
- Ты дёшево отделался.
- Пятнадцать за месяц.
Ну вот, ещё одного дурака-пенсионера раздели, подумала я, и как только рука поднимается обижать обиженных. Хотя никто же с пистолетом к нему не приставал, сам потащился и деньги потащил.
- Ну и как после обучения, много нариелторствовал?
- Там бараны преподают.
- И как скоро ты определил это?
- Практически сразу, на первой неделе.
- Ну и ушёл бы оттуда, деньги забрал.
- Мне было интересно, чем дело кончится.
По печальным терциям в голосе несостоявщегося спеца по недвижимости я поняла, что ничего не кончилось а только начинается, и не ошиблась.
- Ести там тебя бараны учили, то как я тебя с бараньими знаниями возьму на работу?
- Я в процессе обучусь.
- Ну давай попробуем. пятнадцать тысяч в месяц.
- Мне это мало, я согласен от тридцати.
- Ты не понял, не я тебе а ты мне будешь платить.
- За что?!
- За обучение естественно. Считай, аспирантура.
Пестрович засопел в трубке. Сопел по-станиславски, долго. Я не перебивала. Потом сказал:
- Это с твоей стороны непорядошно. Мы же друзья.
- Интересно, аферистам в бараньем обличии пятнашку без проблем, а другу фигушки?
Снова повисла пауза. Дожидаться конца драматургических упражнений я не стала и спросила напрямик:
- Ты таскаешься по разным курсам ради перспективы заработка или от одиночества?
- Лишние деньги тоже не повредят.
Увы, жадность и полное отсутствие друзей припёрли Петровича к стенке. Он шёл на всякие обучающие мероприятия спасаясь от пустоты своей запущенной квартиры, стремился к людям любой ценой. Но сам отталкивал от себя новые знакомства бреднями про "когда я летал" и необоснованным всезнайством. А удовлетворял нужду общения, вынося мне мозг звонками. Вроде послать жалко, но и общаться проблематично. И тут я вспомнила про второго кренделя.
КЛИЕНТ ВТОРОЙ. "Когда я на почте служил ямщиком"
Полный ровесник первого, оба 1944 года рождения. Оба штангисты, первый в молодости, а этот до сих пор тягает сорокакилограммовку, не курит и не выпивает, правильно дышит, бегает по парку пугая детей рваными трениками и подкармливается у глубоких старух в своём доме. Бабушки помнят Витеньку мальчиком, жалеют и наливают наваристых щец в фаянсовую тарелку со щербинками и надписью "Цена тридцать шесть копеек" на обратной стороне.
Витя начинал жизнь как все советские дети, хреначил в барабан и собирал макулатуру. Как положено, в семнадцать лет влюбился, но тридцатилетний предмет вожделения чувств комсомольца не понял, и Витя пошёл вешаться в тот же парк, по которому сейчас бегает.
Его вытащили из петли собашники, но вместо того, чтобы налить пацану сто грамм и вправить мозги правильными рассказами, вызвали скорую. Чем его кормили и кололи в психушке, я не знаю, но вышел оттуда он бесконечно счастливым, налёг на штангу и отрёкся от баб навсегда. Нет, в ряды пидарасов не перешёл. Годы шли, мама и папа умерли, Витя работал на почте - грузил посылки. Пришло время, вышел на пенсию, устроился курьером в книжный магазин, перечитал немало. Но магазин в прошлом году помер и Витя остался не у дел.
В понедельник поскрёбся в мою дверь, растянул полуметровую улыбку и, наворачивая бутерброды с сыром, сказал:
- Мне бы работу какую-нибудь. Я умею грузить и разносить.
- Увы, мне нечего тебе предложить.
- Ну хоть что-нибудь, я на всё согласен.
Надо сказать, что оба кренделя уже давно просятся ко мне на ренту. Но у меня вариант один: рента полписывается, и клиент тут же отваливает практически на ПМЖ в Болгарию, а его квартира в Москве сдаётся. Но ни один ни другой покидать пыльные квадратные метры не хочет, так что сидят дедушки ровно, денег жаждут.
- Ну нет ничего, ты же знаешь что в Москве я никого не содержу.
- А я бы и не пошёл на услужение к твоим грязным старухам.
- Это с чего это они грязные-то, отец родной?
- Ну в смысле писяют и какают под себя.
- Мои старухи ровестинцы твоих старух, у которых ты щи хлебаешь.
- Они под себя не ходят.
- Зато запросто поковыряют пальцем у себя в заднице, а потом непомывши рук тебе щи готовят.
Витя вытянулся, как сеттер на утку, и замер.
- А почему это они рук после задницы не моют?
- Потому что склероз.
Парень из сеттера превратился в обмякшего мёртвого гуся и расстроенно сказал:
- Ну вот, теперь я не смогу у них угощаться.
В это время позвонил Петрович, и меня осенило. Я включила телефон на громкую связь и начала конференцию.
- Пацаны, у меня к вам предложение: давайте свезу вас в одну квартиру, а вторую сдадим.
Деды зашумели одновременно. Я такой заинтересованности никогда в жизни не наблюдала. Курьер орал что он от родного парка и кормящих старух никак выехать не сможет, вертолётчик нахваливал своё Бирюлёво и переезжать в Кунцево тоже не был готов. Я слушала дебаты и думала, накой хрен мне всё это надо. Тем временем оппоненты пришли к консенсусу, решив отдаться судьбе, кинув жребий. Орёл - едут к вертолётчику, решка - к курьеру. Я включила скайп, стариканы разместились. Монета полетела вверх, дзынкнула об стол, была тут же поймана котом и скинута на пол, откуда покатилась под диван.
Видя такой расклад, я решила отложить метание денег на неделю, велела братьям по штанге за это время поближе друг с другом познакомится. Они согласились. Собрание на этом было закончено.
А чо, может я организовала новую ячейку общества, "брак по одиночеству".
Есть в обойме моих московских пенсионеров два гражанина. Оба одинокие, оба владеют двухкомнатными квартирами в пределах МКАД, оба уверены в своём великом уме, но один пылает в огне презрения к окружающему миру, в то время как второй тих, покладист и мурчащ. Они шапошно знакомы, и привсей своей очевидной схожести имеют скривороженное мнение об оппоненте.
КЛИЕНТ ПЕРВЫЙ. "Когда я летал"
Разговаривает менторским тоном, тщательно отколупывая слова от зубов. В далёком прошлом вертолётчик, и в любом разговоре вставляет - к месту и не к месту - "когда я летал". Как-то, будучи приглашённым к нам на котлеты, настолько задрал своим когдалетаньем моего уроавновешенного супруга, что тот не выдержал и скзал:
- Степан Петрович, я же Вам не говорю через слово "когда я стрелял".
Петрович и ухом не повёл.
В конце прошлой недели имела с ним обстоятельную беседу по телефону. Помимо основной темы поднялась другая, он жаловался на пенсию - двадцать пять с лишним тысяч - и просился пристроить его куда-то в риелторское дело. Я, зная его высокопревосходительность и постоянную неряшливость в одежде, естественно отказала. На что он ответил:
- Я, между прочим, закончил курс обучения риелтортву.
- Петрович, ну ты даёшь! Где и почём тебя учили?
- На Маросейке, за пятнадцать тысяч, три месяца.
- Ты дёшево отделался.
- Пятнадцать за месяц.
Ну вот, ещё одного дурака-пенсионера раздели, подумала я, и как только рука поднимается обижать обиженных. Хотя никто же с пистолетом к нему не приставал, сам потащился и деньги потащил.
- Ну и как после обучения, много нариелторствовал?
- Там бараны преподают.
- И как скоро ты определил это?
- Практически сразу, на первой неделе.
- Ну и ушёл бы оттуда, деньги забрал.
- Мне было интересно, чем дело кончится.
По печальным терциям в голосе несостоявщегося спеца по недвижимости я поняла, что ничего не кончилось а только начинается, и не ошиблась.
- Ести там тебя бараны учили, то как я тебя с бараньими знаниями возьму на работу?
- Я в процессе обучусь.
- Ну давай попробуем. пятнадцать тысяч в месяц.
- Мне это мало, я согласен от тридцати.
- Ты не понял, не я тебе а ты мне будешь платить.
- За что?!
- За обучение естественно. Считай, аспирантура.
Пестрович засопел в трубке. Сопел по-станиславски, долго. Я не перебивала. Потом сказал:
- Это с твоей стороны непорядошно. Мы же друзья.
- Интересно, аферистам в бараньем обличии пятнашку без проблем, а другу фигушки?
Снова повисла пауза. Дожидаться конца драматургических упражнений я не стала и спросила напрямик:
- Ты таскаешься по разным курсам ради перспективы заработка или от одиночества?
- Лишние деньги тоже не повредят.
Увы, жадность и полное отсутствие друзей припёрли Петровича к стенке. Он шёл на всякие обучающие мероприятия спасаясь от пустоты своей запущенной квартиры, стремился к людям любой ценой. Но сам отталкивал от себя новые знакомства бреднями про "когда я летал" и необоснованным всезнайством. А удовлетворял нужду общения, вынося мне мозг звонками. Вроде послать жалко, но и общаться проблематично. И тут я вспомнила про второго кренделя.
КЛИЕНТ ВТОРОЙ. "Когда я на почте служил ямщиком"
Полный ровесник первого, оба 1944 года рождения. Оба штангисты, первый в молодости, а этот до сих пор тягает сорокакилограммовку, не курит и не выпивает, правильно дышит, бегает по парку пугая детей рваными трениками и подкармливается у глубоких старух в своём доме. Бабушки помнят Витеньку мальчиком, жалеют и наливают наваристых щец в фаянсовую тарелку со щербинками и надписью "Цена тридцать шесть копеек" на обратной стороне.
Витя начинал жизнь как все советские дети, хреначил в барабан и собирал макулатуру. Как положено, в семнадцать лет влюбился, но тридцатилетний предмет вожделения чувств комсомольца не понял, и Витя пошёл вешаться в тот же парк, по которому сейчас бегает.
Его вытащили из петли собашники, но вместо того, чтобы налить пацану сто грамм и вправить мозги правильными рассказами, вызвали скорую. Чем его кормили и кололи в психушке, я не знаю, но вышел оттуда он бесконечно счастливым, налёг на штангу и отрёкся от баб навсегда. Нет, в ряды пидарасов не перешёл. Годы шли, мама и папа умерли, Витя работал на почте - грузил посылки. Пришло время, вышел на пенсию, устроился курьером в книжный магазин, перечитал немало. Но магазин в прошлом году помер и Витя остался не у дел.
В понедельник поскрёбся в мою дверь, растянул полуметровую улыбку и, наворачивая бутерброды с сыром, сказал:
- Мне бы работу какую-нибудь. Я умею грузить и разносить.
- Увы, мне нечего тебе предложить.
- Ну хоть что-нибудь, я на всё согласен.
Надо сказать, что оба кренделя уже давно просятся ко мне на ренту. Но у меня вариант один: рента полписывается, и клиент тут же отваливает практически на ПМЖ в Болгарию, а его квартира в Москве сдаётся. Но ни один ни другой покидать пыльные квадратные метры не хочет, так что сидят дедушки ровно, денег жаждут.
- Ну нет ничего, ты же знаешь что в Москве я никого не содержу.
- А я бы и не пошёл на услужение к твоим грязным старухам.
- Это с чего это они грязные-то, отец родной?
- Ну в смысле писяют и какают под себя.
- Мои старухи ровестинцы твоих старух, у которых ты щи хлебаешь.
- Они под себя не ходят.
- Зато запросто поковыряют пальцем у себя в заднице, а потом непомывши рук тебе щи готовят.
Витя вытянулся, как сеттер на утку, и замер.
- А почему это они рук после задницы не моют?
- Потому что склероз.
Парень из сеттера превратился в обмякшего мёртвого гуся и расстроенно сказал:
- Ну вот, теперь я не смогу у них угощаться.
В это время позвонил Петрович, и меня осенило. Я включила телефон на громкую связь и начала конференцию.
- Пацаны, у меня к вам предложение: давайте свезу вас в одну квартиру, а вторую сдадим.
Деды зашумели одновременно. Я такой заинтересованности никогда в жизни не наблюдала. Курьер орал что он от родного парка и кормящих старух никак выехать не сможет, вертолётчик нахваливал своё Бирюлёво и переезжать в Кунцево тоже не был готов. Я слушала дебаты и думала, накой хрен мне всё это надо. Тем временем оппоненты пришли к консенсусу, решив отдаться судьбе, кинув жребий. Орёл - едут к вертолётчику, решка - к курьеру. Я включила скайп, стариканы разместились. Монета полетела вверх, дзынкнула об стол, была тут же поймана котом и скинута на пол, откуда покатилась под диван.
Видя такой расклад, я решила отложить метание денег на неделю, велела братьям по штанге за это время поближе друг с другом познакомится. Они согласились. Собрание на этом было закончено.
А чо, может я организовала новую ячейку общества, "брак по одиночеству".