Сермяжная правда
Интересный факт - само понятие "интеллигенция" возникло именно в России и употребляется в данной коннотации исключительно в русскоязычной среде. В прочем мире для обозначения аналогичной категории используются другие слова - например, "интеллектуалы". Так вот, и сформировалось представление об интеллигенции, исключительно русской, как о людях рефлексирующих, с обострёнными понятиями чести, совести, человеческого достоинства. И я долгие годы пытался понять, что же меня во всём этом не устраивает, что здесь не так. Оказалось - всё. Нет, не то, чтобы отдельные представители этими качествами не обладали, совсем нет, однако, изучая историю вопроса, я всё больше убеждался, что в данном конкретном случае Лукич был прав. Прав был лысый упырь, утверждавший, что "интеллигенция - гавно". Сам, впрочем, к ней также имея отношение.
Я, помнится, в молодости, возмущался бессмертным образом Васисуалия Лоханкина с его сермяжной правдой, полагая его злой насмешкой над русской интеллигенцией и лишь с годами пришло понимание, что и Ильф с Петровым в глумлении своём были правы. Да - эта "совесть нации" в массе своей и есть та самая зловонная субстанция, о коей и вещал вождь мирового пролетариата. Особенно, глядя на её многочисленных представителей, оттуда, из-за поребрика радостно приветствующих "спецоперацию" в Украине, равно, как и прочие начинания их недофюрера. Скажете - это сейчас, это, вообще, не интеллигенция, а образованщина, на что я возражу - а она всегда была такой. В массе своей - сервильной и подлой, которая, дабы угомонить свою "больную" совесть находила подлостям всех русских режимов оправдания. Разумеется, советскому - в первую очередь. Ведь правда, объяснив себе необъясняемое, сразу становится легче существовать.
Вы, мнящие себя таковыми, русскими интеллигентами, на меня обиделись? Ну да ладно, мне не привыкать, а по сему, двигаемся дальше, вернее сказать, в прошлое. Итак, откуда есть пошла русская интеллигенция? С царя Петра, без ложной скромности именуемого у них, за поребриком, великим. Того самого, что натянул на азиатскую ж..пу немецкие панталоны и решил, что теперь вот всё - и они Европа. Но, как ордынца не наряжай, ордынское мурло проклюнется сквозь все парики с плюмажами, а потому улус Джучи был и остался таковым, хоть и велено его было величать Российской Империей. Как и всё в этой стране, в том и последующих веках, важно было казаться, выглядеть, а не быть. Верховный Совет, Дума - вроде, как парламент, но именно, что вроде как. Дима Медведев - вроде как президент, а на деле, так, пупсик для сугрева высочайшего кресла, маленький подполковник - тоже вроде избранный президент, а на деле - недофюрер.
Но вернёмся к ним, соли земли. О них, интеллигенции, как таковой, заговорили при Анне Иоанновне, переехавшей на русский трон с трона герцогини курляндской, что, однако, европейской монархиней её вовсе не сделало. Люта была баба. При ней и возник первый русский поэт, а заодно, как полагают некоторые, предтеча русской интеллигенции - Тредиаковский. Вирши свои гордый пиит государыне читал, стоя исключительно на коленях, бывал царственной ручкой не раз хлёстан по щекам, что и принимал с благодарностью. Также был неоднократно порот по филейным частям, принимая экзекуции смиренно и безропотно. Да что там какой-то поэтишко - дворян, элиту перестали сечь и рвать ноздри только при Екатерине. Всё-таки немка такого непотребства вынести не могла.
И вот как интересно получается - у массы того, что и назвали затем русской интеллигенцией оказались возможны лишь два вида отношений с властью - либо полная сервильность с восторженным лизанием высочайшего зада, либо звать к буре, совершенно не думая о возможных последствиях и своём месте в том новом, "прекрасном" мире, когда таковые последствия настанут. Ну вот, хотя бы декабристы, с их прелюбопытным спектром личностей - от прекраснодушных дурачков Рылеева с Кюхельбекером до предтечи русского фашизма Пестеля с его "Русской правдой".
Декабристов сменили народовольцы, Нечаев с его "Катехизисом революционера". Вот где они, скорбецы о тяжкой доле народной, развернулись во всю. И это тоже неотъемлемая черта подобной публики - они лучше знают, что и как надо, как всем будет лучше. И если борьба за всё хорошее унесёт сколько там жизней случайных людишек, быть по сему. Когда они, такие пламенные и благородные, убили Александра II, вместе с царём погибли и случайные прохожие. Так было и при предыдущих покушениях.
Всю вторую половину 19 века они, совесть нации, прямо или эвфемизмами и полунамёками звали к топору. Из их среды и вышли эти, не менее пламенные и совестливые, в пенсне и с бородками клинышком, что оформили свои планы "научно", которых возглавил недоучившийся симбирский адвокатишка. Но они развернутся потом, чуть погодя. Пока же, всю грязную работу выполняет "чудесный грузин", тот самый, что лет через тридцать их всех и схарчит. Но это потом.
А тогда они готовили свою смерть. Или полное унижение. Они все варились в зловонном бульоне, породившем ту самую русскую революцию. Начиная, даже, с монархиста и антисемита Достоевского, который в беседе с другом как-то признался, что вот, ежели, представить гипотетически, что он услышал где-то о покушении на государя и зная подробности, ни в коем разе не пойдёт доносить, ибо низко. В этом бульоне варилась и "великая" русская литература, порождённая всё теми же совестливыми и рефлексирующими. Литература, подарившая миру сонмища абсолютно морально ущербных, страдающих и копошащихся в собственных больных головах персонажей. Тех, с кого делала жизнь тогдашняя российская молодая поросль. Сделали. Сотворили такое, что мир по сей день, и через сто лет не может прийти в себя.
Именно тогда, при наступившем их стараниями их варианте царства Б-жьего на Земле, русская интеллигенция и проявила себя во всей красе. Наиболее порядочная часть её бежала от этого апокалипсиса, чтобы уже никогда не вернуться. Бежала, была выслана на философских пароходах, чтобы остаток жизни рефлексировать и думать, где же они ошиблись, что было не так. Ответ же прост - всё. Иногда, вовсе и не нужно копать слишком глубоко. Другие, сидя в парижах и прагах, картинно тосковали по родине, зачастую и правда вживаясь в образ и возвращаясь себе на погибель.
Но нам интересны те, что остались. Не те кухаркины дети, что выучились, а именно та, старая интеллигенция. И они, одержимые лишь одним - желанием выжить, продались, отдались молоху с потрохами. Отдались, в массе своей забыв всё, чем эта интеллигенция так гордилась в недавнем прошлом - совесть, рефлексия, порядочность. Какими записными мерзавцами были Алексей Толстой, Юрий Алеша, многие, многие другие, те, кто радостно и, убедив сами себя, искренне топтали Пастернака и Ахматову.
Именно они, оставшиеся, в союзе с властью способствовали колоссальной, невиданной доселе в мире отрицательной селекции не только популяции в целом, но и интеллектуальной элиты страны, фактически подтверждая определение Лукича о своей сути. Показательны слова Эльдара Рязанова, сказанные им в начале 90-х, когда он благодарил власть за подаренную свободу. Они перестали, вернее, никогда не ощущали свободу, как Б-гом данную данность. А если можно легко подарить, то также легко можно и забрать. Что власть, руками маленького недофюрера и сделала, да так, что никто и не пикнул. Ну, значит, так надо было.
Но конформизм - это только начало. Дальше, как и при Сталине, всё катится по наклонной. И вот они уже подписывают письма, участвуют в шабашах в поддержку войны в Украине, клеймят "отщепенцев", посмевших не то, что осудить войну, просто уехать, отказавшись светиться в омерзительной вакханалии.
Нынешняя позорная страница в истории т.н. русской интеллигенции - закономерный апофеоз всей её предыстории. Она оказалась в одной позорной лодке вместе со всей недоимперией, одобрив, благословив эту позорную войну, деградировав не только человечески, но и профессионально, читая бездарные вирши, участвуя в глупейших и бездарнейших действах, подмахивая подмётные письма и воззвания. Недавнее явление Дюжева в Петербурге перед юными орками - это и есть вершина всего вышесказанного. Позорная и тошнотворная. Русская интеллигенция, как явление, деградирует окончательно и уходит в небытие, как, надо полагать, и вся эта нелепая и страшная страна. Они обе доказали всю бессмысленность, а заодно и вред своего присутствия в этом мире.
Карфаген должен быть разрушен. Carthago Delenda Est.